Чтобы закрепить успех, я все-таки второй раз ударил «тараном», который отозвался неприятными ощущениями во всем теле. На этот раз силы было влито немного, чтобы не задеть своих. Но и этого хватило, чтобы Творген упокоил еще одного, чиркнув своим длинным мечом ему по шее, пока тот пытался удержать равновесие. Второго он пнул ногой в живот, отправляя того обратно кувырком вниз по лестнице.
— Здесь маг! Убейте мага! — завопил в страхе один из ополченцев. Страх это хорошо, страх мешает врагу сражаться. Но как назло, нашлись те, кто решил последовать этому совету и попытаться расправиться с угрозой в моем лице. Двое дружинников, подгадав момент и освободившись от своих оппонентов, переключили внимание на нас с Творгеном. При этом действовали слаженно, атакуя вместе. Я лишь в последний момент успел подставить свой деревянный щит под удар двуручного топора, который его располовинил, пройдя в сантиметре от моей руки. Как тут же второй противник ударил своим молотом, который я уже принял на второй щит, сотканный из силы. Тренировки и практика все-таки давали о себе знать.
Силовой щит хоть и привычно взорвался, но выдержал и даже отбросил оружие врага, возвращая инерцию удара обратно атакующему. Уверен, что его руке сейчас хорошенько досталось. Третьему удару помешал Творген, который, разобравшись с крикливым ополченцем, вмешался и связал боем дружинника с топором. Я же, воспользовавшись помощью десятника, решил развить успех и уже привычным заклинанием на пару секунд перевернул мир для воина с молотом. Однако, даже будучи дезориентированным в пространстве, он умело продолжал отмахиваться молотом, и защищенный отличным длинным хауберком представлял собой трудную мишень. С третьей попытки я все-таки смог дотянуться кончиком своего копья до его шеи, защищенной плотным кольчужным капюшоном, что само по себе вряд ли бы дало хоть какой-то результат. Но вот «раскол» эффект возымел. Пронесшаяся сполохом по древку энергия вонзилась в металлические кольца и выплеснулась наружу, находя себе путь среди плотного кольчужного плетения. Основная часть импульса была погашения броней, достаточно прочной, чтобы сохранить свою целостность под натиском силы. Но и малой ее части, просочившейся сквозь отверстия в металлических кольцах, хватило чтобы разорвать такую непрочную человеческую плоть на шее.
Воин схватился свободной рукой за горло, все еще сохраняя равновесие, но уже спустя пару секунд схаркнул кровью, и закашлявшись начал заваливаться на бок. Я же вместо радости победы почувствовал полное опустошение, силы больше не было, этой атакой я потратил последние капли, что плескались на дне источника. И сейчас продолжавший действовать «прилив» начинал работать взаймы.
«Я дам тебе еще! — вдруг в голове раздался знакомый голос. — Только попроси!»
«Как не вовремя ты решил пообщаться, — подумал я. — Или я брежу от магического опустошения?»
«Без силы ты погибнешь, просто дай мне немного контроля.»
«Нет уж, я помню, чем закончился прошлый раз.»
«Жаль…»
Принудительно я прекратил подпитку узлов, отвечающих за свое усиление. И тут же глаза заволокла муть. Я опустился на одно колено, силой воли удерживая сознание и равновесие. Я только сейчас заметил, что нахожусь среди кучи трупов, что почти сплошным ковром покрывала камни крепостной стены. Как я раньше здесь умудрялся двигаться? Захотелось блевануть. И от усталости, и от того что я видел вокруг себя. Все-таки «прилив» влияет и на восприятие тоже, притупляя страхи и другие мешающие в бою эмоции.
— Держись! — рядом раздался голос Творгена.
Десятник подсунул свою голову мне подмышку и помог встать.
— Ты ранен? — спросил он.
— Нет, чуток перестарался с колдовством.
— Хорошо, тогда лежи тут и притворись ветошью.
С этими словами он подтащил меня к одному из зубцов крепостной стены и оставил там, сам присоединившись к нашему десятку, продолжающему шаг за шагом теснить сопротивляющихся лучников на левом фланге. Я сидел, прислонившись спиной к прохладному каменному парапету, отстраненно наблюдая за ходом сражения. С потерей еще двух сильных бойцов, центр обороны потихоньку начал проседать, и все большие площади постепенно переходили под контроль наемников. Тем более, что наше командование, видя успех на стене, решило вслед за новобранцами направить опытных и хорошо вооруженных наемников, которые должны были смять уставших защитников.
На другом конце крепости пронзительно запел рог, возвещая о начале штурма. Видимо наемники смогли найти еще один способ, проникнуть в замок, кроме нашей башни. Почему-то я не был удивлен. С самого начала наша атака была больше похожа на самоубийственный отвлекающий маневр, который, впрочем, неожиданно возымел успех. Наверное, сегодня мы победим… И это были последние связные мысли в моей голове.
Далее картинка совсем смазалась, отдельные предметы начали сливаться в цветные пятна, а потом и вовсе все закружилось в разноцветном хороводе. До меня по-прежнему доносились отголоски продолжающейся битвы, но как будто поодаль, не рядом. Словно люди не продолжали убивать друг друга буквально в паре шагов от меня, а иногда и вовсе, запинаясь о мои раскинутые ноги.
Не знаю, сколько я провалялся в таком овощном состоянии. Но в один момент все стихло, да так, что я даже испугался, что испустил дух. Шло время, а я так и не смог найти в себе силы встать. Даже разогнать муть в голове не удавалось. В то же время мое сознание никак не хотело погрузится в спасительный сон. Я так и балансировал на грани восприятия реальности, пока наконец в мое безысходное одиночество не ворвались знакомые голоса и чьи-то руки, что ничуть не бережно меня куда-то поволокли.
— Да аккуратнее вы, а то башкой об камень стукните, и все колдунство из него выбьете.
— Да тяжелый такой, я думал он худой, полегче будет.
— А ну стойте, кладите его лучше мне на спину.
— Это мы с радостью, только не урони, когда спускаться будешь.
— Надо бы главного мага оповестить. Творген сказал он не раненый, а от колдунства своего такой бесчувственный.
— Вот ты к Кромвелю и пойдешь. Прям щас, он как раз на военном совете. Заглянешь, скажешь, мол можно вас на чуток, у нас тут дельце небольшое.
— А что я то? Что я? Вон, пусть Творген и идет тогда. Кто у нас за главного-то? Я что ли?
— Да не надо Кромвеля, давайте дотащим в лазарет, а там попробуем главного лекаря отыскать. Я думаю, он должен знать, что делать. Он же сам маг.
— Все-таки, Берт, ты у нас самый умный!
— Не переживай, Колтун, зато ты у нас самый красивый.
— Это да, тут не поспоришь.
*****************
— Кто хочет высказаться первым? — спросил Бродрик. — Победа ли это? Или же нас поимели во все дырки?
Баронесса при этих словах поморщилась, все-таки наемнику, по ее мнению, не хватало манер. Помимо нее и Бродрика в шатре сейчас собрались все сотники, а также Кромвель с Булиеном. Отчего-то никто из них не хотел брать слово и первым ответить на такой, казалось бы, простой вопрос.
— Чего молчите? — глава вепрей обвел взглядом каждого. — Откуда столько скромности?
«Наверное, от того, что они не знают, что ты хочешь услышать», — подумала Жинева.
— Поимели, конечно, но не во все, — слово взял Кромвель. — Да и замок мы взяли. А дырки поболят, да заживут.
Главный маг для баронессы был темной лошадкой. И несмотря на несомненную пользу наличия столь сильного мага в отряде, она предпочла бы, чтобы он куда-нибудь исчез. В идеале геройски сгинул в самом последнем сражении. Ибо платить ему надо было, чуть ли не столько же, сколько полсотне хороших солдат. Да и что у него на уме — было загадкой. Вот и сейчас он в очередной раз доказал, что в отличие от остальных не испытывает пиетета перед главой вепрей.
— Кромвель, ты опять не подвел. Благодаря тебе ворота распахнулись, а решетка чудесным образом поднялась. Можешь смело дать свою оценку.
Маг привычным жестом почесал седеющую щетину. Вот уж кто не выглядел благородным, хотя таким и является. 4-я ступень в Империи означает ненаследное дворянство. Всего один шаг, и с рангом мастера он получит право основать имперскую благородную семью. И по слухам, у него такой потенциал есть. От этого баронессе было вдвойне не по себе, и хотелось избавиться от мага поскорей.
— Штурм прошел по плану, цели явные… — маг сделал небольшую паузу. — И неявные достигнуты. Наши потери в рамках расчетных. Одно лишь «но» — баронских солдат оказалось втрое меньше, чем мы ожидали. Почти весь гарнизон — ополчение и наемники. Потому-то так легко и открылись ворота, когда я проник в замок. А это значит, что, потеряв почти 220 человек, мы не так сильно, как нам бы того хотелось, сократили боевой потенциал баронов.
— Верно, — кивнул Бродрик. — Это значит, что нам по-прежнему предстоит встретиться в поле с объединенной баронской дружиной. И тогда потери могут быть еще больше, учитывая конницу благородных семей.
— Но все же их стало меньше, — решил вставить свое слово Рихтар. — Да и выбитое ополчение и наемников не стоит считать бесполезной тратой сил. Почти 200 человек, на которых теперь не смогут рассчитывать бароны. Наши же потери — в основном сброд по разовому контракту. Из регулярных наемников потеряли только 45 человек.
— Из них 15 человек — это десятники, что организовали тот сброд и отправились вместе с ним подыхать на башню.
Брок… этот сотник тоже не нравился Жиневе. Как боевого командира Бродрик ценил его чуть ли не больше чем Рихтара. И даже намекал баронессе, что подумывает оставить его подле себя и после кампании. Нет, слишком строптивый. И его слишком любят простые солдаты. Вот и сейчас выражает прямое несогласие Бродрику из-за принесенных в жертву бойцов.
— Брок, я знаю, как ты относишься к своим подчиненным. Мне жаль Губача, хороший был парень, я знал его лично. Но это был лучший вариант из всех нам доступных. Если бы туда не сбежалось половина защитников, Кромвель не открыл бы ворота.
Бродрик посмотрел на главного мага, как бы призывая того поддержать его слова. Тот после секундной паузы все же кивнул, соглашаясь со сказанным.
— Да и как ты знаешь, — продолжил Бродрик. — Бойцам все же удалось прорваться на стену через башню, после чего с двух направлений мы задавили все сопротивление с минимальными потерями. Рихтар прав, если бы не жертва на стене, погибло бы куда больше наших братьев, с которыми мы вместе прошли не один год. Сколько осталось в живых из тех новичков, кто был в первых рядах?
— 34 человека, — сверившись с записями, огласил Рихтар. — Из них 10 в лазарете и уже не смогут сражаться.
— Отвага и риск должны вознаграждаться. Раненым пусть выплатят по 5 монет серебром, тем кто остался в строю — по золотому. И запомните, что те новобранцы, что пережили штурм и готовы идти дальше, доказали свою доблесть и полезность. Отныне относитесь к ним, как и к другим нашим братьям. Распределите по регулярным десяткам, пусть обживаются. Если доживут до конца похода, то предложите им полноценный контракт.