Доран прибыл в столичный дом герцога Абела, нарушив общепринятые негласные правила — он прилетел на крыльях. За те годы, что он находился подле Императора, Доран усердно старался стать одним из них, но как видимо напрасно.
Пост Верховного мага Доран занимал далеко не первый год. Вот уже тридцать четыре года прошло с момента, как он впервые надел венец Верховного, уступая своим влиянием только Императору.
Многие считали, что именно из-за его дружбы с Императором, Дорана в седьмой раз избрали Верховным магом, но те, кто занимал более близкую позицию к трону, понимали, что только такой человек как он мог перечить правителю. И, о чудо, Император даже мог прислушаться к нему.
Доран очень часто выступал в роли здравого смысла хозяина девяти миров, и вся высшая знать была ему за это благодарна, помня о том, каким вспыльчивым тот бывал. Но так было раньше.
Теперь же Доран входил в дом одного из герцогов с полной уверенностью, что прежние заслуги перед Империей были окончательно забыты. И холодные надменные взгляды гостей это подтверждали.
На самом деле Дорана это не сильно задевало. К таким взглядом он привык ещё во времена, когда впервые переступил порог Академии. И понимал, что, завоевав их расположение в прошлом, сумеет и в настоящем. Но не особо понимал, хочет ли он этого на самом деле. Ведь в его жизни теперь появилась она.
Сердце в груди непривычно быстро забилось и Доран обернулся. Среди людей он заметил её. Смеющуюся и что-то весело рассказывающую Асари. Она стояла с другими дамами и оживлённо беседовала, даже не заметив прибытие Верховного мага.
Отвести от неё взгляд для Дорана оказалось невозможным. Даже если бы они не являлись законными супругами, прошедшими через обряд, он бы всё равно обратил на неё внимание. Такой яркой она была.
В Эормии предпочитали яркие цвета в одеждах, но облачиться в красный осмеливались не многие. Таких, как Асари называли магами солнечного огня из-за яркого рыжего света их магических крыльев. Такие маги являлись редкостью и всегда восхищали всех, кто их видел. Знали бы они, что Асари при этом проводник, то скорее всего разговаривали бы сейчас иначе.
— Если будешь так на неё смотреть, то пойдут слухи, — раздался голос друга совсем рядом. Доран не повернулся к нему.
— Ну и пусть, — ответил Доран.
Ему действительно было всё равно. За эти недели он так привык к презрительным слухам, что новые его уже не волновали. Доран обернулся, найдя в себе силы оторвать взгляд от своей жены. Огелан стоял рядом, сложив руки за спиной, и тоже наблюдал за Асари. Даже здесь, в другом конце просторной гостиной, хорошо был слышен её звонкий голосок.
— А где твоя племянница? — спросил Доран, вспомнив цель, для которой они здесь собрались.
— Абел вместе со своей дочерью показывают ей библиотеку, — ответил Огелан. — Я, на самом деле, оставил их, чтобы тебя встретить. Они скоро подойдут.
Девушка с белыми волосами в действительности показалась вскоре после произнесённых слов. В длинном зелёном бархатном платье, да с диадемой на голове она выглядела как настоящая племянница герцога.
Если бы Доран наверняка не знал, что Тара иномирянка, то не усомнился бы в её родстве с Огеланом. Она вела себя также сдержанно, как он, также вежливо и также не улыбалась. Они были даже чем-то похожи и в первую очередь, выражением глаз. Теперь, когда девушка в сопровождении семейства Абел, приблизилась к ним, то Доран сумел разглядеть, что и у неё были зелёные глаза. В прошлый раз он не обратил на это внимания.
Подойдя к Верховному магу, герцог Абел первым сделал сдержанный поклон головой в знак приветствия, а затем и девушки не сговариваясь присели в реверансе. Аммия была выше Тары почти на голову. Её тёмные волосы и лиловые глаза выгодно подчёркивались тёмно-фиолетовым платьем и роскошной диадемой из розового золота с аметистами.
Аммия не любила носить наручи, да и в целом не увлекалась освоением магии. Она даже не утруждала себя получением звания высшего мага, довольствуясь седьмой ступенью. Ей это было и не нужно. Она не являлась наследницей дома Абел, у герцога имелся старший сын, который и унаследует все земли отца, но как дочери герцога, положение при дворе и выгодное замужество для неё было гарантировано.
А вот Тара напротив, наручи надела и Доран с удивлением узнал их. Когда-то давно они принадлежали Иви Молвас — дочери Учителя. Никто в Империи не знал, что она являлась проводником, а точнее магом-проводником. Для Дорана и самого это было шокирующим открытием. И только эти наручи помогали ей развивать силу, не рискуя при этом умереть от внутреннего кровотечения.
Откуда взял наручи Молвас никто не знал, но этот редкий артефакт так хорошо справлялся со своей задачей, что никто в Академии не заподозрил в упрямой Иви проводника. За те годы, что они учились вместе с Дораном и Императором на боевом факультете, она показала себя хорошим боевым магом.
А теперь эти наручи красовались на руках Тары и наверняка скрывали собой шрамы от отката. Руки всегда повреждаются первыми. Неопытные маги направляют энергию именно через руки, что на самом деле спасает магам-проводникам жизнь.
— Добро пожаловать, Верховный, — произнёс положенную фразу хозяин дома. Доран сделал вежливый ответный поклон.
Он попытался найти взглядом Наместника, но не нашёл его среди гостей. Опоздать Ала не мог, и Доран начал беспокоится, что возможно лишился последнего союзника.
Но опасения его длились недолго. Вскоре в зал вошли последние гости: Торх со своей женой и ещё несколькими людьми, а вместе с ними был и Наместник.
— Верховный маг. Герцоги. Рад вас видеть, — сказал официальный Наследник, подойдя к Верховному магу, следуя этикету. Приветствие он произнёс вполне вежливо, но в отличие от остальных не поклонился. — А это случайно не та, о ком столько разговоров? — спросил Торх, посмотрев на Тару.
— Ваше Высочество, — сдержанно произнёс Огелан, сделав шаг поближе к своей названой племяннице, — позвольте вам представить — Тара Целеардин, моя племянница.
Девушка грациозно присела, всё как требовал этикет, которого Доран никогда не понимал до конца. Следовать ему он научился, но понимать, зачем нужны были все эти поклоны и «рад вас видеть» — нет.
— Тара, позволь тебе представить, — продолжил Огелан неофициальную церемонию представления своей племянницы высшему обществу, — Наследник Империи — Торх Куар Дартан, герцог Дартан. А это герцог Хитан — Наместник Столицы. И герцог Еармиан, со своим старшим сыном — Карат Еармиан.
Тара задержалась взглядом на Карате и не сразу заметила, что Наместник протянул руку. Смотрела она не на самого юношу, а куда-то чуть в сторону, но вскоре отвела взгляд на Алу.
— Рад наконец-то с вами познакомиться, — сказал Наместник. Тара впервые улыбнулась. — Я как раз рассказывал Наследнику, — продолжил Ала, — как я рад, что в Столице появился ещё один маг света.
— Маг света Тара Целеардин… — отчётливо и медленно проговорил Торх. Он всё это время тщательно рассматривал наследницу Огелана. Торх задержал свой взгляд на наручах. Возможно, он их узнал сразу, но знать настоящую ценность артефакта он не мог при любом раскладе, — Не знал, что в твоём роду были маги света. — продолжил Наследник, резко переведя взгляд на Огелана. — Значит твоя племянница учится в Академии? Ещё и на факультете боевой магии?
— Она учится на общем факультете. Боевую магию она только пробует, — ответил Доран вместо Огелана.
— Только пробует… Наслышан уже как она только пробует. — Торх пристально посмотрел в глаза Таре так же, как делал это Доран, но и от него девушка не отвела взгляда. — Рад был знакомству. Тара…
Наследник не стал задерживаться возле Верховного мага и сразу отошёл в другую часть гостиной. Вместе с ним отошли и остальные, вежливо извинившись. Доран к собственному облегчению остался с Огеланом и Тарой.
— Тара? Ты в порядке? У меня сейчас рука онемеет, — сказал Огелан, едва Торх отошёл от них. Тара схватила его за руку, после того как её поприветствовал Наместник, а сейчас с внимательностью кошки рассматривала Наследника.
— Прости, — ответила Тара, разжав руку, но взгляд от Торха так и не отвела.
— Тара может видеть потоки, — неожиданно пояснил Огелан, посмотрев на Дорана.
— И что ты такого видишь в нём? — спросил Доран.
Тара изучающе посмотрела на Дорана и только потом ответила:
— Ничего. Чувствую только, что он в сомнении.
— Так ты можешь чувствовать людей? — спросил Доран. — Как далеко?
Ему не нравилось, что девушка так стремительно сближалась с его другом. И то, что она очевидно являлась оракулом только ухудшало положение.
Асои тоже была такой — она умела видеть потоки и чувствовать людей. А ещё: мастерски манипулировать их восприятием. Доран сам учил её этому, объясняя, как развивать свой дар и как можно его использовать. И неизвестно было, чему Тару учили служители, когда она была в их ордене.
Одни сплошные неизвестные вокруг этой Тары. Он не мог ей доверять, как бы хорошо Огелан к ней не относился. Но вот дар её вполне мог оказаться для Дорана полезным.
— Могу почувствовать любого, кто сейчас здесь, — ответила Тара спустя недолгую паузу. — Если только он не закрывается, как вы.
— И что же, хочешь сказать, что Торх открыт для эмпатии?
— Нет, он, как и вы, закрылся. Но его сомнение слишком сильное, чтобы его можно было скрыть. Я раньше такого не встречала. О чём бы он не думал — это разрывает его на части.
Доран ни за что бы не подумал, что такой, как Торх, мог бы в чём-то сомневаться. Он не колебался даже когда одним приказом пожертвовал жизнями тысяч имперцев, среди которых была семья Дорана.
— Ты была знакома с Асои? — спросил Доран.
Тара заметно удивилась, но её очевидный вопрос прервала подошедшая Асари. Сердце Дорана было радо видеть её, однако внешне он никак это не выдал. Он даже не улыбнулся, когда она поприветствовала Верховного мага. Доран знал, что Асари и так прекрасно всё чувствовала. Их сердца были связаны.
— Так ты знала Асои? — ещё раз спросил Доран.
— Мы познакомились с ней в день вторжения.
— Ты была в тот день на стороне служителей?
— Нет, я сражалась рядом с Асои.
Девушка не лгала, Доран это видел. Он хорошо понимал людей, хоть и не был эмпатом ни в малейшей степени. И то, что они с Асои были на одной стороне, говорило Дорану о многом.
— Ты же не собираешься её сейчас допрашивать? — вмешался Огелан.
— Нет, — ответил ему Доран. — Мне нужна её помощь.
Доран вновь посмотрел в холодные глаза девушки. Изумрудные, глубокие и печальные. Именно этой печалью они с Огеланом были схожи. Но причины друга Доран знал, а вот Тары — нет. Хотя и понимал, как сильно метка Тёмного могла травмировать душу.
— И чем же я могу вам помочь? — спросила Тара.
— Мне нужно, чтобы ты наблюдала за гостями. А после рассказала об их ко мне отношении.
— Тара не может… — попытался вмешаться Огелан.
— Могу, — перебила его Тара.
— И даже не спросишь, зачем это тебе?
— Огелан мне хорошо объяснил всю ситуацию. Поэтому я здесь. И я готова помочь ему чем смогу.
— Хорошо, — холодно ответил Доран.
Асари всё это время молча наблюдала за ними. Дорану очень бы хотелось провести этот вечер лишь с ней, но у него была поставлена другая цель. И, судя по всему, Наместник тоже хорошо помнил об этой цели. Он вовсю улыбался своей обычной загадочной улыбкой, а вот стоящий рядом Торх, напротив, стал мрачнее тучи.
На Тару поглядывали с нескрываемым любопытством. Ещё бы, неожиданно объявившаяся наследница Дома Целеардин оказалась магом света. Их в Империи остались единицы. С тех пор как к границам приблизился Тёмный и началась бесконечная война с ним, маги света стали стремительно исчезать.
Раньше они встречались так же часто, как маги солнечного огня, такие как Асари. Или как чистые маги воздуха, такие как Доран. Не так часто, как другие стихии, но всё же, на одном потоке с Дораном учились несколько магов света, не говоря уже об остальных, живущих в Империи.
Но война с Тёмным изменила всё. Маги света, все без исключения пошли на войну. И один за другим были поглощены Им. Тёмный не убивал магов света — он обращал их. Поскольку они не умирали, а лишь изменялись, то павшие не перерождались и постепенно чистых носителей энергии света не осталось. Это привело к сильному дисбалансу в Империи, с которым пришлось бороться и Дорану как Верховному магу.
Тара не могла осознавать, к чему могло бы привести её появление в Столице, будь она обыкновенным магом. Но она являлась проводником, пусть и с потоком света, поэтому не влияла на баланс энергий внутри мира. Однако все эти люди не знали, что она — проводник. Для них Тара была той, кто мог одним своим присутствием возродить в Источнике чистую энергию света. Ведь именно люди генерировали её, а не Источник.
Неживой кристалл был лишь вместилищем, преобразователем, маяком. Именно люди являлись генераторами, это люди создавали энергию. И чем сильнее были маги в мире, тем больше было магии в целом. А Источник исполнял лишь роль «водохранилища».
И такие, как Тара энергию не создавали. Являясь магами наполовину, они могли лишь направлять, чему любой Источник был «не рад». Чистые проводники тоже могли использовать магию, но другую, не преобразованную Источником. И для этого им нужно было учиться.
Однако это учение в Империи беспощадно истреблялось так давно, что люди Эормии позабыли, что такое возможно. Они забыли, кто такие ведьмы. Доран бы и сам оставался в неведении, если бы Тоар в дни юности не уговорил бы его отправиться в Анами — мир, не пустивший Империю даже на порог. И Дорану очень бы хотелось отправиться в этот мир вместе с Асари, когда Император перестанет в нём нуждаться. Но он понимал, что этот день скорее всего не наступит вовсе.
Приём у Абела продолжался. Им четверым нужно было продержаться всего пару часов, чтобы создать нужное впечатление дружной семьи, частью которой неотъемлемо являлись как Тара, так и Доран. К Дорану подходили гости и старались выдумать повод для разговора. Их всех больше интересовала беловолосая девушка, стоявшая подле него, но она чаще всего молчала. Доран ни на минуту не отходил от неё, давая понять окружающим, что Тара под его протекцией.
Наместник делал своё дело мастерски. С каждым пройденным получасом, люди стали улыбаться Дорану всё чаще. Однако сам хозяин приёма, как и его дочь, к Верховному магу больше не подходили, что было выгодно Дорану.
В промежутках между отстранёнными вежливыми беседами, Тара поворачивалась к Дорану и еле заметно кивала или отрицательно мотала головой, давая понять, как относился у нему тот или иной человек. И по итогу недолгого вечера можно было с удовольствием сделать вывод, что задумка удалась полностью. Доран по большей части вернул себе расположение знати, пусть и потерял при этом доверие Абела. Но с этим вопросом можно будет разобраться позже, когда вернётся Император.
Утро вступило в свои права плавным восходом. Птицы весело щебетали, напевая брачные весенние песни. Вечер приёма у Абела прошёл, как и ночь, которую Доран провёл со своей Асари. Ему было всё равно какие слухи пойдут о них с того дня, он и раньше считался свободолюбивым мужчиной, необременённым прочными связями.
Уж сколько дочерей герцогов и графов пытались заполучить его в свои сети, но ни у одной это так и не получилось, сердце Верховного всегда оставалось неприступным. Но неприступным оно оставалось лишь до тех пор, пока обрядом в его жизнь не ворвалась Асари. Его Асари. Нежная, страстная и покорная лишь ему одному.
— Доброе утро, любимая, — ласково поприветствовал свою возлюбленную Доран, заметив, что она начала просыпаться.
— Доброе утро, любимый, — с невероятной нежностью в глазах и улыбке ответила ему Асари, — Наконец то я увидела, где ты живешь.
— Ты же уже была здесь, ты забыла?
— Верно… В ту ночь я очнулась здесь… Но так сюда и не вернулась… Ты выслал меня.
— Асари, не выслал, а укрыл на время. Прости что всё так затянулось…
— Так я теперь могу сюда вернуться?
— Пока нет. До возвращения Императора, тебе безопаснее в Академии.
— Но почему?
— Я уже много раз говорил тебе. Не заставляй меня повторять.
— Но я могу сюда приходить? Хотя бы в роли любовницы… Не заставляй меня вновь быть от тебя далеко — это невыносимо.
— Я бы хотел, чтобы в следующий раз ты пришла бы в мой дом в качестве жены, а не любовницы.
— Доран… Я не вынесу больше разлуки с тобой. Мне всё равно как меня здесь будут называть. Лишь бы быть с тобой.
— Я и сам этого хочу, родная.
— Давай тогда не будем о плохом. Сегодня тебе меня не выгнать.
Асари с нежностью поцеловала своего мужа, прижимаясь к нему всем телом. Да, выгнать её сегодня у Дорана бы не получилось при всём его желании. Хотя бы потому что этого самого желания у него и вовсе не было.
Доран раньше не задумывался как сильно этот обряд связывает двух людей. Ни один из его близких друзей не имел своего проводника. Ещё будучи студентом, он на каждой лекции, где рассказывалось о «свойствах проводников» воротил нос. Он уже тогда считался перспективным магом и лишь потому, что ему было всего шестнадцать, оставался аспирантом седьмой ступени ещё три года.
По их глупым правилам звание Высшего мага можно было получить лишь по достижению магом двадцати одного года. И ровно в день своего полного совершеннолетия, он наконец получил заветное звание. Что было, по сути, абсурдным, ведь уже два года после вторжения Тёмного он считался самым сильным магом Империи, уступая разве что новому Императору.
Их двоих боялась вся Империя. Но лишь у них получилось отбить вторжение. И если Императора боялись, но уважали, то Дорана тогда боялись и втайне презирали.
Он был никем. Ни имени, ни звания, ни заслуг. Лишь его сила была с ним, да дружба того, кто, приняв главенство рода потерял своё первое имя, став лишь Веком Дартан. Стоит ли говорить, что проводники Империи, выбирали кого угодно, но только не этого худого высокого юношу, от чьего взгляда стыла кровь. И юношу это нисколько не беспокоило. Он чувствовал свою силу и большего он не желал.
Да, проводники давали доступ к магии даже там, где нет Источника, лишь бы этой самой магии было достаточно в самих тканях мироздания. Но путешествия в такие миры было большой редкостью и своей опасностью добавляли жизни вкуса. Чем старше становился Доран, тем сильнее становилось в нём осознание своей силы. Но с возрастом приходило и другое. Желание… Нет, не обретения своего проводника как доступ к силе или бессмертию, но как желание почувствовать связь с кем-то.
Связь, о которой в тайне мечтали все маги, но познать могли лишь единицы. И Доран стал одним из этих счастливчиков. Вот она — его проводник, чьё сердце сейчас так быстро билось, чьё тело сейчас сливалось с ним в единое целое, чья душа теперь была связана с ним. Какой же непредсказуемой может быть жизнь, какой же сильной может быть любовь к одному единственному человеку. Неужели он и вправду заслужил такое счастье? Или всё это ему только снится?
Пожалуй, это лишь сон. Её горящие огнём глаза, её пахнущие цветами кудри, её нежная как шёлк кожа, её сладкий стон… Она вся — завораживающий сон от которого не хочется просыпаться. Нет, сегодня ты никуда не уйдёшь… и не важно, что будет завтра.