ГЛАВА 4. Знакомство с божественным пантеоном Вселенной. Правда, некоторые из богов беспробудно дрыхнут и холод им не помеха
Мир вечного холода и тьмы, раскинувшийся от горизонта до горизонта, по-стариковски дремал под низким белесым небом. Ничто не нарушало покой белого безмолвия, столь любимого Джеком Лондоном — ничто, кроме холода, пронизывающего до костей, и тоскливого воя ветра. В вышине он гонял рваные клочья тёмных облаков; внизу, гуляя по замёрзшей пустыне, исковерканной ледяными торосами, он задувал всё сильнее, и под его крепчающими порывами лёгкая поземка грозила перейти в полноценную метель.
Одиночество и Вечность — страшное сочетание, но Ледяному дракону было всё равно. Неистовый гнев и отчаяние, что когда-то его терзали, уже давно иссякли: они уступили место всевластному безразличию — ко всем и ко всему. Скованный вековечными льдами, он гулял по бесконечным полям Морфея. Ему даже нравилась такая призрачная жизнь, — ведь она давала ему возможность вернуться туда, куда рвалась его душа, а именно, в чудесную пору бесшабашной юности. С алчностью скупердяя он перебирал самые яркие её моменты. Правда, тогда его начинала мучить нестерпимая ностальгия, а вслед за ней приходила боль. Он поневоле вспоминал того, кто привёл его к столь печальному состоянию.
Умные люди говорят, что источник всех бед — это неподходящая компания. Вот и Арес имел несчастье связаться с Николсом, хоть и не по своей воле.
Первопричиной всему был жуткий скандал, который разразился при Сияющем дворе лорда Хаоса, властителя всего сущего. Николс, его единственный законный сын и наследник, вдруг объявил, да ещё во всеуслышание, что не хочет идти по стопам своего всемогущего родителя, а хочет стать одним из творцов вселенных.
Гнев лорда Хаоса был настолько велик, что он снёс несколько вселенных по соседству с Сияющим двором и, смешав их в однородную аморфную массу, мгновенно поглотил вместе с жалобно вопящими творцами.
Какое-то время лояльные к принцу Хаоса придворные опасались за его жизнь, но всё обошлось, и до убийства дело не дошло. Как ни бушевал рассерженный Лит, но сына всё же не тронул. Недруги принца шептались за его спиной, что причина везения кроется в его матери. Лилит, Радужнокрылая богини счастья, была последней женой лорда Хаоса и, по слухам, он очень её любил, хотя они уже немало времени состояли в законном браке.
Неизвестно, что по этому поводу думал сам суровый властитель и питал ли к сыну хоть какие-то родительские чувства, но заступничество Лилит не помешало лорду Хаосу с треском выставить мятежного отпрыска вон, не дав ему при этом ни частички божественной силы. Конечно, всё отобрать было нельзя, — ведь какая-то часть божественной силы была присуща принцу от рождения. К тому же он, удирая с родительского подворья, успел-таки прихватить с собой кое-какие замечательные игрушки, изобретённые им лично.
Поскольку Николс от рождения имел пытливый ум и склонность к творчеству, то он на досуге создал ряд полезных приспособлений, которые пользовались большим спросом при Сияющем дворе. И вообще, когда его не доставали с обязанностями наследника, он с увлечением занимался научными исследованиями.
Сразу же после изгнания сына лорд Хаоса вызвал Ареса к себе. В то время он служил в одном из престижных отрядов Легиона убийц. Причём попал он туда благодаря своим талантам, а не по протекции. Поскольку родители Ареса стояли на нижних ступенях дворцовой иерархии, они не могли оказать сыну должную поддержку, и ему поневоле приходилось пробиваться самому.
Вызов во Дворец Вечности сулил многое. Взволнованный бог-убийца миновал ряды стражей, неподвижных настолько, что они казались статуями, и шагнул внутрь Сияющих чертогов. При виде грозного лика властителя, восседающего на троне, все его честолюбивые планы бесследно испарились. Арес пал ниц, мечтая лишь об одном, а именно, испариться вслед за своими планами. Лорд Хаоса был таков, что с равной вероятностью можно было заполучить как его милость, так и опалу. Причём то, что сулило его расположение, в любое мгновение могло обернуться незамедлительной смертью.
— Отправляйся в путь и найди Николса, — приказал жуткий голос. — Отныне ты телохранитель наследника. Можешь взять в кладовых столько жезлов силы, сколько посчитаешь нужным. Конечно, Николс немало их упёр, перелив в свои игрушки, но бережёного бог бережет.
Громовой хохот заставил Ареса буквально врасти в пол. Если бы он этого не сделал, то выброс магической силы вынес бы его за пределы Сияющих чертогов.
— Слушаю и повинуюсь, ваша божественность! — прохрипел бог-убийца.
Арес по-прежнему не смел поднять голову, тем не менее в его душе проснулась надежда. Правда, совсем крохотная, не больше горчичного зерна.
Самонадеянность бога-убийцы тут же была наказана. Схваченный божественной дланью он повис в эфире и, стараясь не показать страха, уставился в глазницы громадного черепа, в бездонной тьме которых медленно разгорались кровавые искры. Обещания на счастливый исход там было ровно столько же, сколько в зеве свежевырытой могиле.
— Хочу предостеречь тебя на будущее. Некоторые из нерадивых слуг почему-то вообразили, что есть причины, которые служат им оправданием провала миссии. Глянь, чем они закончили и не повторяй чужих ошибок, — прогремел лорд Хаоса и перед Аресом разверзлась бездна, слабое подобие которой люди зовут адом.
Вид мук милорда Океана, бывшего наставника принца, которого терзали мерзкие серые твари, оказался настолько ужасным, что бог-убийца не выдержал и отвёл взор.
— Ваша божественность! Клянусь, я умру, защищая их высочество! — пробормотал он, начисто позабыв о пафосе профессионального вояки.
— Тогда к делу! — снова загремел лорд Хаоса и после паузы, видимо, не дождавшись ответной реплики, добавил неожиданно мягким тоном: — Не беспокойся, Арес, я передам твоей матери, что у тебя всё в порядке.
— Слушаю и повинуюсь, ваша божественность! — рявкнул бог-убийца, как положено элитному легионеру, и в тот же миг у него потемнело в глазах.
Его с такой скоростью вышвырнуло из Сияющих чертогов, что он не сразу понял, что произошло, а когда понял, то страшно обрадовался — в отличие от многих, представших пред светлые очи лорда Хаоса, ему удалось уйти живым и невредимым. Вдобавок он оказался там, куда мечтали попасть все боги без исключения.
Оглядевшись по сторонам, Арес присвистнул от удивления. Со всех сторон его окружали разнокалиберные светящиеся сгустки, похожие на шаровые молнии. Он находился в минивселенной, где хранилась магическая энергия. Такое скопление божественной силы, позволяющей творить любые чудеса, ему ещё не доводилось видеть. Бог-убийца даже возгордился. Лорд Хаоса оказал ему невиданное доверие, если сразу же отправил в сокровищницу и вдобавок без сопровождения казначея.
Арес вобрал в себя столько магической энергии, сколько позволяла ему сущность и без промедления переместился во Внешнее кольцо, где бросился к ближайшему выходу в Междумирье. Боясь потерять след принца, он вдрызг разругался со стражей. Пограничникам ещё не пришло сообщение о его новом назначении, и они наотрез отказались выпускать его за пределы Сияющего двора. И хотя Пограничная стража недолюбливала Легион убийц, Арес рискнул обратиться к дежурному офицеру. К его великому облегчению, тот оказался в курсе дела.
Бог-убийца прорвался через завесу Внешних врат Мира небытия и бросился бежать по узкой колеблющейся тропе. Навыки следопыта, а также скорость и упорство позволили ему в кратчайшее время сократить расстояние, которое разделяло его с мятежным принцем.
Николс, принявший звёздную форму, легко шагал по тропам Междумирья и, казалось, не замечал погоню. Но стоило Аресу приблизиться, как он выстрелил n-мерной вероятностной сетью. Изобретение принца не только обездвижило бога-убийцу, но и вытянуло у него все запасы магической энергии.
— Так-так! Кто это здесь у нас?
Принц с доброжелательным любопытством посмотрел на пленника, но, докопавшись до эмблемы Легиона убийц, присел на корточки и тяжело вздохнул.
— Честно говоря, не ожидал, что старик настолько разозлился на меня. Правда, убийца из тебя никудышный.
— Ваше высочество, я не убийца, а ваш телохранитель, — сдержанно проговорил Арес, оскорблённый тем, что ущемили его профессиональное достоинство. — Неужели вы думаете, что я дал бы вам себя обнаружить, если бы дело обстояло по-иному?
— Значит, ты специально дал себя поймать?
— Да. Жест доброй воли. Доказательство того, что я не желаю вам зла, — соврал бог-убийца.
Ему не хотелось признавать, что он дал промашку и недооценил принца. Слухи говорили, что тот силен, но он не подозревал, что настолько.
— Правда, что ли? — Николс захохотал, и звезды Междумирья, хохоча вместе с ним, сорвались со своих мест и закружились в хороводе.
Арес смотрел на принца и вопреки желанию в его душе всё сильней разгоралось восхищение. «Недаром их высочество почитается одним из красивейших богов, — со странной тоской подумал он и впервые пожалел, что совсем одинок. — Я хотел бы иметь такого друга… или брата. Брат даже лучше. В общем, кого-нибудь, с кем можно не осторожничать и говорить, всё что думаешь». Арес усилием воли отвёл глаза от принца и, поняв в чём дело, выругался про себя. «Вот дурак! Пока я тут сижу с раскрытым ртом и глазею на него, как последняя деревенщина, этот гад подкапывается под мою защиту!» Обнаружив магических лазутчиков, он хотел их прихлопнуть, но было уже поздно. Они успели сбежать, унося с собой полученные сведения.
Принц Хаоса, будто это не его рук дело, даже ухом не повёл. Отсмеявшись, он с легкой грустью произнёс:
— Кто бы мог подумать! Не ожидал что мой старик такая сентиментальная душка.
«Значит, он видел и слышал мой разговор с лордом Хаоса, если не сомневается в моих словах», — угрюмо подумал бог-убийца.
— Полно злиться! В порядке твои мозги! Я вытащил на поверхность лишь ту часть твоей натуры, что ты отправил на задворки, решив, что она лишняя. Между прочим, зря. Боги равновесия должны уметь любить — хотя бы себе подобных, иначе их ждёт печальный конец, — назидательно проговорил Николс и щёлкнул Ареса по носу. — Прими это к сведению, братец.
Бог-убийца пожалел, что ему не отдали приказ убить принца, но постарался сохранить спокойствие.
— Не знал, что ваш убойный Легион по совместительству подрабатывает охраной. Кажется, я тебя знаю. Арес, не так ли?
Принц внимательно посмотрел на пленника и на его физиономии промелькнуло заинтересованное выражение.
— Точно! Божок, которого совсем недавно приблизили к Сиятельному двору. Какая-то подозрительно быстрая карьера для юнца из первого круга Перерождения. Ведь твой отец из пришлых творцов, который с незапамятных времён болтается при Сияющем дворе, в тщетной надежде добиться аудиенции. Мать, если не путаю, второстепенная фрейлина при моей матушке, но красавица.
Глаза принца сузились и блеснули бирюзовым огнём.
— Странно, братец, странно! У тебя такой сильный дар… и необычайно пластичный для твоего возраста. Так от кого же ты его унаследовал? У твоей матушки он в зачаточном состоянии. Только не говори, что от отца: всё равно не поверю. И в сказочку про дар, перешедший от далёких предков, я тоже не поверю. Куда вероятней, что с тобой кто-то пособил твоему отцу и, кажется, я догадываюсь, кто именно.
— Ваше высочество! Я законный сын своих родителей! — с негодованием воскликнул бог-убийца, готовый прикончить своего мучителя, невзирая на последствия.
По божественным меркам Арес действительно был очень молод.
— Спокойно, братец, — откликнулся принц и снова щёлкнул его по носу. — Не нервничай! Я дело говорю. Видишь ли, доброты в старике ни на грош и справедливости тоже. Такое скорое продвижение по служебной лестнице он устраивает только для своих внебрачных отпрысков.
В раздумье он покачал головой.
— Ладно, это всё лирика. Пора что-то делать с тобой. Не бросать же тебя здесь, если ты на самом деле приставлен охранять меня.
Принц Хаоса выпрямился и затребовал, чтобы бог-убийца подтвердил свои полномочия и не как-нибудь, а через принятие истинной формы. Арес помедлил, прежде чем подчиниться. Из всех божественных личин истинная форма была самой уязвимой и при желании принц мог легко его прикончить. Но делать было нечего. К тому же риск являлся составляющей частью его профессии.
В Междумирье было нельзя принять истинную форму, и Арес шагнул в Эдем, созданный принцем Хаоса. Там он превратился в большую черную кошку с горящими красными глазами.
К его удивлению, Николс тоже принял истинную форму и предстал в облике прекрасного смуглого юноши с длинными чёрными волосами.
Не церемонясь, он схватил кошака за шкирку и насмешливо глянул на его морду с оскаленными клыками. Бог-убийца извивался и рычал, колотил воздух лапами, стремясь располосовать обидчика когтями, но тщетно. Он не мог вырваться из хватки принца, и что ещё обидней, ему ни разу не удалось его задеть. Арес не понимал, как такое возможно, но факт оставался фактом: на Николсе не было ни единой царапины. «Ну, успокоился? — спросил он, когда бог-убийца прекратил сопротивляться и повис в его руке. — Вот и умница! А теперь полномочия. Быстро!»
Повелительный тон принца привёл бога-убийцу в чувство. Арес понял, что пора остановиться. Конечно, Николс был куда человечней, чем лорд Хаоса, но не стоило и дальше испытывать судьбу. Для подтверждения полномочий требовалось открыть сознание, и он собрался с духом. Осознавая, что его жизнь висит на волоске, он попрощался с родителями и внутренне сжался в ожидании смертельного удара. Иллюзий он не питал. Судя по замашкам, принц был истинным сыном своего отца, а лорду Хаосу было опасно перечить даже в мыслях.
Вопреки его ожиданиям принц не торопился с расправой. Николс уже в открытую просмотрел его разговор с лордом Хаосом. Затем он перешёл к официальному назначению, подписанному кодовой фразой командующего Легионом, после чего он тщательно изучил остальные документы. В них оговаривалось всё: размер жалованья по назначенному разряду охранников, номер счёта, на который оно будет поступать, разрешённое оружие, количество жезлов силы и прочее. Список был длинным.
— Вроде бы всё в порядке, — задумчиво произнёс Николс.
Он отпустил Ареса и тот, отскочив от него, не удержался и вновь злобно оскалился.
На этот раз принц не медлил с наказанием. Внутри бога-убийцы взорвалась ослепительная вспышка боли. «Ну, вот! А я уж было поверил, что он не такой, как все», — успел подумать он, прежде чем провалиться во тьму небытия.
И всё же принц Хаоса действительно оказался не такой, как все. «Жив!» — возликовал Арес и его затопила волна блаженства. Преданно глядя на своего повелителя, он с довольным урчанием облизал его руку. Когда принц потрепал его по затылку, это привело его в такой экстаз, что он, оглушительно мурлыча, сначала повалился на бок, а затем отбежал прочь и припал к земле.
Догадавшись, что впавший в детство кошак хочет, чтобы с ним поиграли, Николс засмеялся.
— Ну нет, дружок! Мне уже за глаза и за уши игры с тобой. Давай поднимайся, нам пора в путь. К несчастью, у нашего старика семь пятниц на неделе и все левые. Вдруг он встал не с той ноги или ему снова вожжа попала под хвост… Чёрт! Кажется, так оно и есть!
Вместо того, чтобы последовать указанию, бог-убийца растянулся на травке и взялся тщательно вылизывать лапу.
— Что такое пятницы и почему они левые? Что такое стар-р-ик и кто такой чёр-р-т? — лениво прорычал кошак.
— Н-да! Либо мальчишка совсем слетел с катушек, либо я где-то напортачил. Короче, результат, как говорится, налицо, — констатировал Николс и потянулся за жезлом силы. — Нет, братец, так дело не пойдёт. Не дай бог, за нами гонится Легион Хаоса…
— Если это личная стража их божественности, то нам каюк!
Пришедший в себя Арес перетёк в звёздную форму. Когда он, даже не обернувшись, пулей вылетел из Эдема, Николс с укоризненным видом покачал головой.
— Во даёт! А послушать, что старшие скажут?
Перед ним возникла проекция головы бога-убийцы.
— Скорей, ваше высочество! Медлить нельзя! — раздался нетерпеливый возглас.
— Рад, что хоть в этом наши помыслы совпадают, — усмехнулся принц и в следующий миг он уже был рядом с Аресом.
Погоня была близка и они, не сговариваясь, перешли на бег. Временами Николс посматривал на своего охранника. Мрачный и предельно собранный Арес старался не обращать на это внимания. Он не верил, что лорд Хаоса его отец и старался угадать, чего его подопечный добивается своим обманом. Но сколько он ни ломал голову, ничего путного на ум ему не приходило. В конце концов, с превеликими оговорками, но ему пришлось согласиться, что принц, возможно, не лжёт. Правда, он тут же постарался избавиться от крамольной мысли. Он знал, если кто-нибудь прознает об их родстве, то ему не жить. Лорд Хаоса не слишком дорожил многочисленными отпрысками. «А болтливые бастарды тем более у него не в чести, — тоскливо подумал Арес, заранее предвидя, что шила в мешке не утаить. — Вот зачем он сказал? Не знал бы я и жил бы себе спокойно, а теперь ходи и постоянно оглядывайся, чтобы не вонзили нож в спину…»
— Это действительно Легион Хаоса? — прервал Николс череду его грустных мыслей.
— Да, — буркнул Арес. — Мы столько дрались с этими негодяями, что я чую их на любом расстоянии, — пояснил он, причём неожиданно для себя.
В Легионе болтливость не приветствовалась и за каждое слово, сказанное не по делу, строго наказывали. Арес чуял, что за несвойственное ему поведение ответственен принц, но сейчас ему было не до поисков в собственных мозгах.
Заразившись тревогой бога-убийцы, принц тоже прибавил в скорости, но, несмотря на все их старания, погоня неуклонно приближалась. Ощутив, что она совсем близка, беглецы одновременно встали и обернулись. Звёздное марево, переплетённое лентами троп, заколебалось и там появилось неясное движение. Они прислушались к отдалённому мысленному рёву, в котором различалось нечто, отдаленно похожее на лай.
«Гончие Псы!» — воскликнул Арес. «Мерзкий старикашка!» — выругался Николс. Обменявшись встревоженными взглядами, они снова бросились бежать. Всё их внимание было приковано к тропам Междумирья. В спешке они боялись промахнуться, прыгая с одной колеблющейся ленты на другую: это грозило падением в Бездну, напичканную ловушками. Созданные в незапамятные времена, некоторые из них были настолько сложны, что выбраться из них было не под силу даже богам.
Когда лай и рёв заполнили собой весь слуховой диапазон богов, Арес встал и развернулся лицом к погоне.
— Ваше высочество, я задержу Гончих Псов, иначе мы оба погибнем, — сказал он, преисполненный мрачной решимости.
— Полно, братец! Размечтался о героической гибели? Даже не думай! — отозвался Николс и вопросительно глянул на бога-убийцу. — Скажи, ты умеешь работать с многоуровневыми октаграммами?
Арес согласно кивнул.
— Да, ваше высочество. Могу удержать четыре измерения: пространство и временной поток.
— Хорошо. Значит, ты работаешь с нижними уровнями, а я возьму на себя с пятого по восьмой.
Под резкими росчерками руки принца возникла многомерная Звезда Хаоса и Николс кинул Аресу магический жезл.
— Давай! Старайся лить силу ровно, чтобы не было перекосов. Не дрейфь, братец! У тебя всё получится. Если я могу, то и ты сможешь.
— Ваше высочество…
— Зови меня Николсом, мы же братья!
— Простите, ваше высочество, но я не могу позволить себе такую фамильярность, — твёрдо сказал бог-убийца.
Принц Хаоса, на которого пришлась основная нагрузка, был весь как перетянутая струна, и едва ли не вибрировал от неимоверного напряжения. Тем не менее он умудрился поднять на него глаза и бегло улыбнулся.
— Дурак! Мы на самом деле братья. Старик признал бы тебя, будь ты человеком в истинной форме, а не зверем. Ну а так этот чёртов расист никогда не признается, что ты его сын.
— Ваше высочество, мать любит отца. Она не стала бы ему изменять, да и в истинной форме…
— Думаешь, я не в состоянии узнать ДНК собственного родителя? — рявкнул принц.
— Пожалуйста, давайте не будем отвлекаться! — поспешно сказал Арес.
— Лови ещё четыре жезла и заливай всё разом!
— Но…
— Делай что велено! Начали — раз, два, три!
Звезда Хаоса вспыхнула, заливая всё вокруг невыносимо ярким светом, а затем они оказались в непроглядной тьме.
Просканировав окружающее пространство, Арес обнаружил, что больше не слышит рёва Гончих Псов.
— Где это мы? — шёпотом спросил он.
— Не имею понятия! — так же тихо ответил принц. — Слушай, как тебе здесь? — спросил он и что-то такое было в его голосе, что вызвало тревогу у Ареса.
— Жуть! — сознался он. — Кругом пустота. Будто все умерли, и остались только мы.
— В каком-то смысле так оно и есть. Не в смысле, что все умерли, а в смысле, что здесь только мы вдвоём.
— А! — протянул Арес, его не оставляло подозрение, что он только что вляпался в очередную неприятность.
— Слушай, а почему мы разговариваем шёпотом? — поинтересовался Николс.
— Не знаю, ваше высочество. А вы не знаете, почему здесь так темно? Так же не бывает, чтобы на добрую сотню световых лет не было ни фотона этого самого света.
— Вот чёрт! Совсем забыл! Надо же сказать коронную фразу творцов.
— Причём здесь творцы? — насторожился Арес.
— При том, братец, что это первозданная вселенная и мы только что её создали, — наконец признался Николс.
— Это всё вы, ваше высочество! Я здесь ни при чём!
— Что? Струсил, кошак? Боишься, что старик узнает, что ты со мной заодно, и развеет тебя пеплом? — воскликнул принц яростным шёпотом.
Оскорблённый бог-убийца потянулся было к оружию, но передумал.
— Ваше высочество! Я ничего не боюсь.
— Ну и чёрт с тобой! Не хочешь быть творцом, не надо!
Арес хотел было сказать, что он не из тех, кто присваивает чужие заслуги, — ведь он ничего не понимает в строительстве вселенных, но принц не дал ему времени на объяснения.
— Да будет свет! — рявкнул Николс во весь голос и одна за другой стали вспыхивать звезды.
Одна из них загорелась совсем близко и её свет высветил фигуру принца. Заметив, что Арес смотрит на него, он смахнул слёзы и смущённо улыбнулся.
— Глупо, да? Дело в том, братец, что я с детства мечтал произнести эту фразу.
— Поздравляю, ваше высочество…
— Погоди, это ещё не всё! Процесс нужно завершить.
Фигуру принца окутало яркое сияние, и когда оно потускнело, глазам изумленного Ареса предстал дракон. Зеркально-чёрная шкура громадного змея переливалась радужными всполохами, а его голову венчал алмазный ритом сложнейшей конфигурации, что говорило о безграничной силе новоявленного творца.
— Вот теперь можешь поздравлять… Ну, как я тебе?
Подрастерявшийся Арес кивнул.
— Внушительно. Вам идёт форма творца.
— Думаешь? — засомневался Николс и, оглядывая себя, закрутил длинной шеей. — Ну да, вроде ничего. Жаль только матушка со своей радужнокрылостью малость подкузьмила. Из-за неё я выгляжу так, будто искупался в нефтяной луже. Ну да ладно. Думаю, никто не собирается втыкать мне в задницу горящий фитиль, так что переживём.
Драконья морда приблизилась к лицу Ареса, и бог-убийца уставился в бирюзовые глаза принца, хотя их размеры были таковы, что немногие не стушевались бы на его месте.
— Не знаю, братец, как тебе, а лично мне уже до надоело бегать к старику на поклон. Давай-ка поработаем над собственными источниками магической силы. Не возражаешь?
— Как скажете, ваше высочество!.. Вы правы, иначе это будет липовая независимость.
— Соображаешь! Молодец, — похвалил дракон Ареса и из его пасти вырвалась огненная плазма, из которой сформировалась небольшая звездочка с целой гирляндой планет.
— Вот незадача! Удалась только одна планета! Так всегда бывает, когда спешишь, — посетовал дракон, но быстро утешился. — Ну и ладно! Пусть одна, зато какая красавица.
И в самом деле планета удалась на славу. На чёрном бархате космоса сияла жемчужина сине-зеленого цвета, прекрасная уже тем, что она была жива, в отличие от своих мёртвых товарок.
— Ваше высочество, вы настоящий мастер. У вас получилось великолепное яйцо жизни.
Сделав вид, будто он хочет рассмотреть поближе дурацкую планету, Арес попятился прочь от дракона. Внутренняя сирена надрывалась, предупреждая его об опасности, но бежать от того, кого он должен охранять, это уже не лезло ни в какие ворота. Тем более что принц был само дружелюбие.
Будто не заметив манёвр бога-убийцы, Николс снова подался к нему.
— Хвали меня, братец, хвали! Это действительно не каждому творцу под силу, — самодовольно проговорил он и его драконьи глаза ярко блеснули. — Правда, кое-что меня беспокоит. Моя вселенная синхронизировалась с остальным континуумом, а там скоро Большой взрыв, так что времени осталось совсем мало. Чтобы яйцо жизни успело вызреть и породило высшую форму жизни, нужен катализатор. Ведь ты мне поможешь?
— Д-да, ваше высочество, — пробормотал бог-убийца и в тот же миг его поглотил зев открывшегося портала.
Принц Хаоса, по-прежнему пребывая в облике дракона, поплавал вокруг светящейся дыры. Конечно, он выманил согласие у Ареса, но вряд ли тот знал, на что подписался. «Если мальчишка разозлится, то сгоряча может таких дел натворить, что потом чёрта с два разберёшься, что там вывелось. С другой стороны, кто не помнит, тот не бредит. Если Арес позабудет о легионерской дрессировке и поживёт как нормальный бог, то это пойдёт ему только на пользу. Сияющему двору одного палача лорда Ваатора хватает за глаза и за уши, совсем ни к чему плодить его последователей». С лапы дракона сорвался магический посланник и понёсся вдогонку богу-убийце.
***
Юный бог плавно опустился на глянцевую поверхность океана. Вдоволь накупавшись, он лёг на спину и его взгляд устремился к безмятежно-синему небу, с которого на него смотрело сияющее золотое око. «Да будет свет?» — бог наморщил лоб, но так и не вспомнил, кто это сказал. Он ещё немного поплавал, но удовольствия от этого не получил. Снедаемый беспокойством, он прошёлся по водной поверхности и, просияв, хлопнул себя по лбу. «Точно! Свет и тьма есть, небо и вода есть, а твердь позабыл! Вот халтурщик!.. Это я о ком? — удивился бог, но ему не терпелось исправить ошибку в акте творения и он, отвлёкшись, позабыл о своём вопросе.
Когда из воды поднялась твердь, юный бог опустился на ближайший островок и, поскользнувшись, витиевато выругался. Поскольку это был экспромт, то, ломая каменную поверхность, наружу полезло такое, что у него самого полезли глаза на лоб. «Да что б вас!» Твари мгновенно ускользнули в воду — правда, повезло не всем. Бог взял за хвост пойманного гада и поднёс его к глазам, чем тот не замедлил воспользоваться и плюнул ему в лицо. «Ах ты, скотина!» — разозлился он. Слюна у твари оказалась жутко ядовитая и на время его лицо превратилось в неподвижную маску.
В результате божественной мести на свет появилось такое существо, что люди до сих пор ему удивляются.
Бог глянул на дело рук своих и, устыдившись, спрятал их за спину. «Ну, ты того… иди, немножечко поплавай, а я пока займусь другими… Нет, вот только не надо смотреть на меня как на последнего изверга, ты сам виноват… Всё, катись! Я кому сказал?!.. Твою ж мать! Нет, с колёсами это совсем уж перебор! Кыш! Сил моих нет смотреть на тебя!»
Утконос печально глянул на своего создателя и неуклюже переваливаясь на ходу, заковылял к воде. Когда злосчастный зверь отплыл от берега, бог с опаской глянул на небо. Отчего-то ему казалось, что оттуда следят за его действиями.
Целый день юный бог работал как проклятый, ударными темпами создавая растительный и животный мир. Когда на небе вызвездило, он сел на подсохший камень и смахнул пот со лба. «Фу! Вроде ничего не забыл. Во всяком случае, в учебнике для творцов было только это». Кто подкинул ему инструкцию по обустройству миров, у него почему-то не возникло вопроса.
Приближающийся грозный гул заставил его вскочить на ноги. В его направлении летела стая громадных комаров. «Бой кровопийцам!» — вскричал бог и в его руке появился меч возмездия.
Отведя душу, он хлопнул в ладони и уцелевшие комары, основательно потерявшие в размерах, обиженно запищали. «Ничего, у всех случаются промашки», — утешил себя бог, когда выяснил, что летучие кровопийцы успели прикончить большую часть созданных им теплокровных зверей. На всякий случай он выдал всем вновь созданным существам бронебойную шкуру и основательно увеличил их в размерах. Впоследствии учёные обозвали этот нежизнеспособный зверинец динозаврами.
В полном изнеможении бог растянулся на камне, чья поверхность уже покрылась нежной зеленью. «Всё! Спать! — приказал он себе. — Насколько я припоминаю, после трудов праведных творцу положен день отдыха».
Вот только будить его было некому, и когда он проснулся, то вокруг него уже стеной стояли зелёные джунгли, кишевшие живностью, которая страшно плодилась и пожирала друг друга, а затем снова плодилась и снова пожирала. В общем, флора и фауна развивались в нужном направлении и ему оставалось только ждать, когда возникнет разумная жизнь.
Одолеваемый скукой, юный бог бродил по созданному миру. Его душа рвалась к звёздам, но неведомая сила держала его на земле. С неясной тоской на сердце он смотрел ввысь, на бархатную тьму небосвода и пытался поймать музыку небесных сфер. Порой ему казалось, что звёзды тоже смотрят на него и что-то ему говорят, но смысл их речей ускользал от него.
Как-то, засмотревшись на небо, Арес (к тому времени он вспомнил своё имя) свалился в яму. С досады он вырвал провинившийся континент и вышвырнул его вон. Вот так на небе появилась луна, и ночь, наполненная её таинственным светом, приобрела для него неожиданное очарование. С той поры он всё чаще принимал облик ягуара и охотился на им же созданных чудовищ.
Время шло и его терпение было вознаграждено.
Однажды в ночи загорелись костры и ритмично застучали тамтамы. Это были они, дети Неба. Наконец-то, они появились. Прекрасные и кровожадные они принесли новый смысл в его жизнь. С той поры даже звёзды не так тянули его к себе, как эти великолепные хищники. Аресу нравилось в них всё: их громкий смех и гортанные выкрики, их сумасшедшие пляски у костра и страстные вздохи в ночи, их дерзкие мечты и упорное стремление к неведомому. А ещё он чувствовал кровное родство с ними.
Сложное переплетение чувств, замешанное на том, что дети Неба называли любовью, его удивляло и забавляло. Ради любви они были готовы предать близких друзей и выбрасывали на улицу родителей, которых до этого почитали, как святыню. Иногда Арес понимал их, иногда нет. В общем, любовь оставалась для него загадкой, хотя иногда что-то теплилось в его груди. Он часто бродил среди детей Неба, прикинувшись одним из них, и почти все девушки, которых он одаривал своим вниманием, заболевали этой странной болезнью, называемой любовью. Заметив, что его избранницы теряют вкус к жизни, Арес с той поры стирал им память и они забывали о встрече с ним. Но даже так бедные девушки отчего-то чахли и умирали. Как впоследствии мудро заметила Лотиэль — богиня весны, созданная детьми Неба, — можно отобрать воспоминания о любви, но нельзя отобрать саму любовь.
С той поры, как появились дети Неба, время для Ареса летело необычайно быстро. Казалось, совсем недавно он охотился вместе с ними, и они восторженно орали, когда он с одного удара убивал могучего зверя. Вместе с ними он пил тёплую кровь, а затем с помощью танца рассказывал, какой он великий охотник. Потом он воевал вместе с ними и на этот раз добычей, чью кровь они пили, были уже воины побеждённого племени. И вот уже на смену простоте и сердечности пришли высокомерие и заносчивость. Дети Неба увлеклись интригами и придумали множество способов, как, не убивая, испортить жизнь друг другу. Единственно, чего они не утеряли, это пристрастие к вкусу крови. Уж такими они уродились — кровожадными и воинственными, совсем как те великаны-комары, с которыми Арес воевал на заре мироздания.
И всё же, несмотря на постоянные раздоры, дети Неба сумели найти общий язык. Прошло всего несколько тысячелетий, и они захватили всю землю и переделали её под себя. К небу рвались стрелы высотных зданий и множество машин верно служили своим хозяевам. Неблагодарные позабыли о Священном Ягуаре и если упоминали его, то только в разделе мифов и легенд, и что самое обидное, в качестве второстепенного божка. Правда, это не помешало им назвать планету его именем, что несколько утешило его самолюбие.
В общем, Арес многое терпел от своих созданий, пока эрейцы, так дети Неба называли сами себя, не вознамерились лететь к недоступным ему звёздам, — ведь он по-прежнему оставался пленником планеты. С той поры будущее рисовалось ему исключительно в чёрных красках. Арес видел, как брошенный всеми, он неприкаянным призраком бродит по одряхлевшей планете и это сводило его с ума. Ненавидя звездолёты, он всячески мешал их постройке — у бога есть много возможностей помешать тому, что ему не нравится — вот только эрейцы не сдавались и упорно шли вперёд. И тогда он решился на крайние меры.
Хвостатая странница, услышав его зов, свернула со своей траектории и направилась к Арее. Он не хотел их убивать, — ведь это были его дети. Он хотел лишь одного, чтобы они подольше оставались с ним. Он даже успел закрыть планету защитным куполом, но удар был так силён, что тот не выдержал. По континентам Ареи прокатилась ударная волна, а затем пронеслись огонь и вода, убивая всё живое на своём пути. Что не прикончили они, то убил холод, вызванный долгой тьмой.
Обессиленный бог в изнеможении повалился на землю. И тут наконец-то подал голос его тюремщик. Он настойчиво звал его по имени и в чём-то пытался убедить, но Арес его не слушал. «Идите к крейду, ваше высочество!» — пробормотал он, после чего превратился в Ледяного дракона и намертво сросся с покровом планеты. Предательство того, кто звал его братом, оказалось последней каплей. Чтобы избавиться от боли, рвущей сердце на части, он смежил веки и уснул вековечным сном.
Но даже в стране Морфея ему не было покоя. Одиночество, которого так боялся Арес, всё же настигло его. Он понял, что такое любовь, но было уже поздно, — ведь мёртвые не возвращаются и даже бог здесь бессилен.
Милосердное время сгладило боль потери и обиду за обман. А ещё оно воскресило остатки жизни, которая выжила после катастрофы. Флора и фауна ещё не раз стояли на грани, но всё же жизнь уцелела. Правда, это были уже совсем другие люди, такие далёкие от задуманного, что Арес не хотел иметь с ними ничего общего.
Может быть, он и дальше пребывал бы в неведении, не свались ему на голову необычный народец. Уж слишком много в них было от его детей Неба. Боясь, что принимает желаемое за действительное — а такое уже бывало и не раз — он решил проверить пришельцев. И тут случилось чудо: на древний зов откликнулось настоящее дитя Неба, и он стряхнул с себя сонную одурь.
— Слава создателю! Ну что, скопище печали, как настроение? Проспался, наконец? По-прежнему дуешься на меня или как? — как ни в чём ни бывало спросил Николс.
— Шли бы вы, ваше высочество, на … и не возвращались! — без капли почтения отозвался Арес, и в полярном небе заметались всполохи северного сияния. — Смешно вам, да? Надеюсь, мы оба посмеёмся, когда лорд Хаоса узнает про наши дела.
— Не трусь, братишка! Где наша не пропадала! Как-нибудь да отбояримся.
— Вы, может, и отбояритесь, а вот я — навряд ли, — вздохнул бог-убийца и выскользнул из шкуры Ледяного дракона.
— Всё будет хорошо. Жди, Арес! Я уже в пути[1].
[1] Божественные диалоги даются в приблизительном и очень обедненном переводе, приближенном к человеческому восприятию. Невозможно дословно перевести их многоуровневый язык, имеющий помимо звукового и цветового рядов, ещё кучу других смысловых оттенков, воздействующих на органы чувств, которых у людей попросту отсутствуют.