До паромной переправы мы добрались к вечеру следующего дня. Наверное, можно было дойти быстрее, но Павел сказал, что мы сильно отклонились на юг и пришлось спешно «подниматься» на север. Небо затянуло тучами, стемнело, видимость была очень плохая, но у тирской паромной переправы горел маяк, видневшийся издалека еще при подходе к городу.
Пока мы шли, Павел рассказал мне, что еще лет десять назад на месте города был небольшой, окруженный хлипким частоколом поселок с парой грязных улиц и деревянными воротами из досок, которые закрывались на ночь и даже не охранялись. Сейчас на его месте раскинулся большой торговый город с каменными домами, огромным рынком, множеством трактиров и храмом, а некоторые улицы даже освещались фонарями. Вход в город перекрывали ворота из толстых бревен, за которыми стояла пара тэнгунов, которых я сразу узнала по зелеными кафтанам и оранжевым наборным поясам.
— Да, похоже, дела в Тире идут неплохо, — пробормотал Павел. Проходя через ворота, он кинул мелкую монетку в специальный ящик на входе.
— Это за вход? — спросила я, уныло плетясь следом: ботинки, набрав воды и грязи, стали невероятно тяжелыми. — Здесь теперь какое-то важное место? Ты говорил, что паром — единственная возможность быстрее добраться на восток.
— Да, — устало кивнул Павел и добавил: — Ночевать будем там, где всегда останавливался Муса Ахмедович.
Тир, торговый город на берегу Срединного озера, в темноте казался мрачным и не располагал к прогулке. По улицам расползался какой-то серый туман, каменные мостовые влажно поблескивали. Воды вокруг было много: в воздухе стояла морось, сверху капал мелкий дождь, на земле блестели лужи. Если центральные улицы еще были вымощены камнем, то в переулках попроще они были в лучшем случае покрыты деревянными настилами, а в худшем — просто земляными, узкими и размытыми дождем. А еще в городе ощутимо пованивало стоячей озерной водой, тиной, немного рыбой и очень сильно — дымом.
— Смотри не упади, — простуженно бурчал Павел, весь отсыревший, вплоть до отросшей за эти дни бороды, с красным носом и ужасным насморком.
Я тоже выглядела не лучше и больше всего на свете мечтала о сухой одежде и горячей еде.
— Запашок тут, конечно, стоит, — вздохнул он. — Вроде раньше так сильно не воняло. Ну да ладно, перетерпим, не сахарные.
— Ты давно здесь был? — спросила я, сунув замерзшие руки под мышки.
— В прошлом году.
Дома стояли с закрытыми ставнями: жители Тира ложились спать рано. Только в центре города светились окна трактиров. По улицам в сырой мгле нам встречались редкие прохожие, похожие на привидения, и иногда стража. Нас ни разу никто не остановил и, вопреки моим опасениям, не попытался ограбить, и мы довольно быстро добрались до трактира.
— Что это за место? — поинтересовалась я, с трудом шевеля одеревеневшими от холода губами.
— Его знакомый Мусы Ахмедовича держит, — сказал Павел. — Медведем зовут — это прозвище вроде. Мужик суровый, но надежный, и кухня у него хорошая.
Трактир оказался двухэтажным каменным зданием с широкими окнами, типичным для городков Империи: крыша с загнутыми вверх краями покрыта темной от сырости черепицей, на коньке — фигурка Тэнлу. За мутным цветным стеклом горел свет, исходивший, вероятно, от камина или очага. Павел решительно шагнул вперед, толкнул тяжелую дверь, зашел внутрь и прогудел:
— Здорово, хозяин!
Я с замирающим сердцем юркнула следом.
В трактире было тепло и душно, пахло едой и людьми, но после сырой улицы вся эта обстановка казалась мне прекрасной. Небольшое окно было отделано витражом с изображением огнедышащего дракона и воина, под потолком висела круглая люстра с зажженными свечами. Хозяин гонял с поручениями кухонных работников и беседовал с немногочисленными посетителями, которые пили у стойки. Если не обращать внимания на клинок, висевший у хозяина на поясе, то можно было представить, что это какой-то ирландский паб, стилизованный под старину.
— Прямо как в кино, — призналась я. — Все никак не могу поверить в реальность происходящего.
— Внутренний Геннадий включился? — засмеялся Павел, который снял плащ и теперь наслаждался теплом. — Да ну его в баню, сейчас поедим горячего и пойдем спать. Дела подождут до завтрашнего утра.
— В фильмах и книгах от такой беспечности всегда случается какая-нибудь гадость, — заметила я.
Павел лишь тяжело вздохнул. Посетителей в трактире было немного, и мы заняли столик подальше от двери и поближе к камину. Высокая и седая сухопарая помощница Медведя принесла нам еду, с неодобрением посмотрела на лужу, натекшую с мокрого плаща Павла, и ворчливо сказала:
— Одежду-то и отряхнуть мог бы, Почтовый.
— Э-э… — смутился Павел. — Не подумал как-то…
— Ладно уж, — махнула она рукой, — ешьте вот. Медведь вам лично распорядился подать. Знает, что вы с дальней дороги.
Она покосилась на меня, с подозрением оглядев кожаный полукомбинезон и короткие кудрявые волосы, и ушла, всем своим видом выражая осуждение.
— Вот уж не думала, что мы так бросаемся в глаза, — сказала я. — Надо менять одежду.
Павел кивнул и набросился на еду: густую и острую жирную похлебку вроде венгерского гуляша в глубокой миске, лепешки, травяной чай в закопченном металлическом чайнике и зелень. Все было горячее, свежее и очень вкусное, особенно после опостылевших сухих пайков и пакетиковых супов. Некоторое время мы молча ели, дуя в деревянные ложки. Скоро от острой и горячей еды по всему телу растеклось приятное тепло, замерзшие пальцы ног сладко заныли, а к лицу прилила кровь.
— Хорошо-то как, — довольно протянул Павел, когда наконец управился со своей порцией и даже собрал остатки густого супа куском лепешки.
Он налил нам чаю, взял свою чашку и, прищурившись, посмотрел на открытый огонь в камине.
— Да, ты права, — наконец со вздохом сказал он, — откладывать нельзя. Пожалуй, переговорю с хозяином: надо узнать последние новости. Он уже понял, кто мы, так что нет смысла хитрить.
Павел с трудом поднялся и медленно, приволакивая сбитые ноги, направился к стойке. Хозяин, высокий плотный мужчина со сломанным носом и мрачным лицом, какое-то время молча слушал Павла, потом кивнул, что-то коротко сказал и вручил ему ключ от комнаты на втором этаже.
Мы с Павлом поднялись по скрипучей лестнице, которая вывела нас в узкий коридор с комнатами для постояльцев. Наша находилась в самом конце: небольшая спаленка с низким потолком, окном, закрытым ставнями, умывальником и двумя жесткими топчанами с тощими матрасами. В углу была небольшая печка, уже растопленная, в которой ободряюще потрескивал огонь.
— Сойдет, — выразил общее настроение Павел. — Мокрую одежду подсушить точно сможем. Лишь бы клопы ночью не искусали.
— Клопы?! — ужаснулась я. — Клопов-то нам только и не хватало! Ты уверен, что они тут есть?
Я с сомнением оглядела матрас и потыкала пальцем подушку, как будто это могло помочь обнаружить кусачих тварей. Потом достала из сумки сонных мокрых снарков, дала каждому по куску хлеба и, усевшись на кровать, начала было снимать ненавистные ботинки, когда Павел остановил меня:
— Подожди, сейчас хозяин подойдет. Узнаем, что и как. Может, придется сразу уходить, хотя хотелось бы, конечно, отдохнуть денек.
— Думаешь, он прогонит нас? — нахмурилась я. — Ты говорил, что ему можно доверять.
Павел пожал плечами, вздохнул, потом порылся в своем мешке, вытащил оттуда складной арбалет, за несколько секунд собрал его и, натянув тетиву, уселся напротив двери.
— В смысле?! — оторопела я. — Ты что собрался делать? Это что вообще такое? Мы что, стрелять будем?!
— Это на всякий случай, — коротко ответил Павел.
Ждали мы недолго: через несколько минут в коридоре послышались быстрые шаги, и в дверь постучали. Войдя и увидев арбалет, Медведь хмыкнул:
— Впечатляет. Вы, значит, от Мусы?
— От него, — кивнул Павел. — Давно ты его видел?
— В последний раз он заходил ко мне летом, — коротко ответил хозяин и без лишних разговоров перешел к главному: — Новостей у меня немного, и все они плохие.
— Говори, — напрягся Павел.
— Хофу лезут отовсюду, и это уже не просто слухи. Тени шастают к нам с севера — тэнлунги ловят и развеивают их пачками, а вот истинный хофу еще никому не попадался. Говорят, у них появилась своя защита и теперь их невозможно почуять. Тэнлунги проверяют всех, кто хоть немного отличается от местных. Если есть малейшие подозрения, волокут в свои храмы, а уж что там происходит, один Тэнлу разберет.
— Не может быть, — не поверил Павел. — Неужели все настолько плохо? А как же колокола? А ваши хваленые артефакты?
— Колокола работают, — пожал плечами Медведь. — А артефакты тоже действуют не всегда. К тому же в столице были убиты все самые искусные мастера-артефакторы. Уцелевших закрыли в храмах. Говорят, на севере, на границе с Архейской лигой, копятся силы для начала войны.
Павел задумался и наконец спросил:
— А что на востоке? Там безопасно?
— Сейчас в Империи везде опасно, даже на западе.
— Шпионаж и диверсии?
— И это тоже. И вот еще, — трактирщик бросил Павлу какой-то предмет.
Это был защитный браслет почтальона.
— Откуда? — спросил Павел, а мое сердце сжалось.
— Поймали тут одного: воровал в золотой лавке два дня назад. При нем нашли браслет, — хмуро ответил хозяин. — В тюрьме его быстро казнили. Стража скрыла браслет, чтобы продать, а я выкупил его через своих людей. Это же кого-то из ваших? Муса предупреждал, что в таких случаях нужно срочно связываться с вами.
— Из наших, — горько подтвердил Павел. — Еще есть новости?
— Нет — покачал головой хозяин. — И надолго здесь не задерживайтесь. Ходят слухи, что за Почтовыми охотятся и все прежние договоренности разорваны.
— И кто же это охотится за нами?
— Известно кто: люди Архейской лиги.
— Да что же случилось, почему в Империи вдруг начался такой хаос? — вздохнул Павел.
— Говорят, Император болен: его никто не видел уже две недели. Отсюда и смута.
— Но как же армия? — не унимался Павел. — Ваша разведка? Тэнлунги, в конце концов?
Трактирщик пожал плечами:
— Я все сказал. Больше мне прибавить нечего.
Павел кивнул, закрыл за ним дверь и даже подпер ее стулом, сел на кровать и глубоко задумался.
— По-твоему, все это правда? — наконец подала голос я.
— Боюсь, что да. К чему Медведю нам врать? Муса говорил, он ему должен был за какую-то услугу, значит, какое-то время мы можем быть за себя спокойны. Но лучше не расслабляться.
— А что это за люди — тэнлунги?
— Они из местных священников-чилунов, что-то вроде инквизиции и контрразведки от церкви, — отмахнулся Павел и вдруг резко вскочил и забегал по нашей каморке. — Задерживаться нельзя! Завтра купим на рынке недостающую одежду и срочно на восток, пока не началась война или еще что похуже.
Он поднес к свету защитный браслет, который все еще держал в руках.
— Как думаешь, чей он? — спросила я.
— Сложно сказать: браслеты у нас не именные. Может, Тимура или Марии, у Игната был свой, с другим набором кристаллов. А может, его хозяин вообще с другой почтовой станции. Эх… Что уж тут гадать…
Утро выдалось солнечным. Днем Тир был приветлив и даже по-своему красив.
Мостовые подсохли, горожане выставили за окна горшки с цветами, рамы оказались украшены резьбой, незаметной в темноте, а двери были выкрашены в яркие цвета. Коньки крыш украшали уже знакомые фигурки дракона, а приподнятые края создавали ощущение, что дом вот-вот взлетит.
Я ожидала увидеть на улицах грязь, текущие вдоль дорог нечистоты и мусор, но там оказалось на удивление чисто. Конечно, земляные дороги были грязными после дождя, но кто-то быстро положил вдоль домов деревянные настилы, так что можно было идти, не погружаясь по щиколотку в жидкую грязь. Никто не выплескивал помои из окон, горожане были опрятно одеты, приветливы и не выказывали по отношению к нам никакой враждебности. Только противный запах стоячей воды никуда не делся, но здесь никто уже не обращал на него внимания.
Мы завернули на рынок и купили два теплых дорожных костюма, мне — длинную, до колен, рубашку без воротника, Павлу — рубаху покороче, узкие пояса, которые носили местные, и шерстяные жилеты. На смену кожаным плащам взяли стеганые серые полукафтаны с утепленными капюшонами, а я приобрела еще и высокие сапоги с мягкими голенищами.
Браслеты и артефакты мы убрали под одежду и теперь выглядели как небогатые торговцы, люди достойные, но не аристократы. После долгих раздумий Павел все же взял себе похожий на саблю кривой клинок: многие торговцы носили подобное оружие.
— Ты что, умеешь с ним обращаться? — изумилась я.
— Нет, но без оружия я выгляжу странно, — ответил Павел, стараясь приноровиться к мечу, и добавил: — Правда, я уже не уверен, что это была хорошая идея.
Клинок был неудобен и при ходьбе бил его по ногам и путался в полах кафтана.
Закупившись одеждой и едой, мы поспешили к озеру. К деревянной пристани были причалены рыбацкие лодки и небольшие торговые суденышки. Выяснилось, что ближайший паром прибудет только завтра, а значит, нам предстояла еще одна ночь в Тире. С одной стороны, возможность выспаться в тепле нас порадовала, с другой, Медведь ясно дал понять, что оставаться в городе опасно. Но выбора у нас не было: не пускаться же вплавь через озеро.
— Смотри, — вдруг указал наверх Павел.
Я подняла голову: над городом парила джонка с красными парусами.
— Старый знакомый! — воскликнула я. — Интересно, что он тут делает? Опять замеряет какие-то сигналы? Что же он ищет?
— Надеюсь, не нас, — фыркнул Павел. — Теперь моя заветная мечта — незаметно проскользнуть на почтовую станцию и покинуть Шанлу целыми и невредимыми.
— И потом начать поиски наших, — подхватила я.
Павел одобрительно кивнул. Он купил на рынке кулек мелких жареных креветок, которых местные щелкали вместо семечек и теперь с удовольствием ел их, то и дело выплевывая колючие хвосты. В пять часов вечера зазвонили колокола, и их низкий мелодичный звон потек по улицам города, словно кисель, заполняя собой все проулки и дворы. Удивительное дело: когда звонили колокола, все вокруг словно становилось ярче, даже лица людей менялись, расслабляясь и светлея. Мы пошли по направлению звона и, свернув направо, оказались на небольшой центральной площади, на которой стоял каменный храм — одно из самых высоких зданий в городе, сложенное из светлого камня, с витражными узкими окнами и широкой колокольней, откуда и доносился звон.
Когда мы вернулись в трактир, хозяин его ни словом, ни жестом не показал, что вчера разговаривал с нами, с равнодушным видом выдал нам ключ и выставил на стол еду, на этот раз — тушеную капусту с жареной костлявой рыбой.
— Что насчет нашей легенды? — спросила я, когда мы поели и поднялись в комнату.
— Легенды? — не понял Павел.
— Ну да. Вот спросят нас, куда мы идем, — что сказать в ответ?
— Идеально было бы притвориться немыми, — хмыкнул Павел, — но это, к сожалению, невозможно. Скажем, что мы брат и сестра и отправляемся по торговым делам в столицу.
— Неплохо, братец, — улыбнулась я.
Ночь прошла спокойно, и на следующее утро мы с Павлом отправились на пристань. Перед выходом он велел мне проверить сумки и вытащить из них все лишнее.
— Хорошо бы еще наших крыс оставить тут, — буркнул он.
— Снарков! — привычно поправила его я. — Ну и кому ты их оставишь? В любом случае они сбегут за нами. Помнишь, Игнат намекал, что они полуразумные? Думаю есть в этом что-то…
— Ага, — кивнул Павел, — конечно есть: Проныра ночью нассал мне в сапог. Замечательно!
— Ну, зато мы теперь точно знаем, что у него отличная память, — засмеялась я.
Пока Павел, ругаясь, сушил сапоги, я осмотрела свои вещи и решила, что все возьму с собой: каждый кристалл может понадобиться. Да и ценность их слишком высока, чтобы отдать их какому-то малознакомому трактирщику. Потом я вытащила темно-красный кристалл, задумчиво повертела его в руках и в конце концов положила в тонкий кожаный мешочек, который повесила на грудь: мне показалось, что хуже от этого не будет.
К переправе мы подоспели вовремя: народ толпился на пристани, в нетерпении поглядывая на капитана, который с самым независимым видом стоял на палубе большой плоскодонной лодки, на которую загружали какие-то ящики с большой телеги. За погрузкой наблюдал торговец с двумя охранниками. Вторая лодка стояла чуть поодаль. Судя по количеству пассажиров, обе они должны уйти полными под завязку. Когда люди начали наконец подниматься на борт, мы с Павлом пристроились в конец очереди.
Вдруг я почувствовала, что камень на груди потеплел. А когда мы проходили мимо торговца, который лениво разговаривал с охранниками, камень резко нагрелся и обжег меня сквозь одежду и кожу мешочка. Я схватилась за грудь и увидела, что глаза у торговца совершенно черные, словно залитые густой темнотой. Этими черными ямами он рассматривал проходивших мимо людей, которые, казалось, ничего не замечали. Ужас, охвативший меня, сложно было описать: я ощутила какой-то иррациональный страх и желание немедленно бежать.
Я молча схватила Павла за руку и потащила прочь от пристани.
— Да что случилось?! — спросил он, пытаясь вырваться. — Что с тобой?
— Ты видел? Этот торговец, он не человек!
— Обычный мужик, — сердился Павел. — Что за истерика? Что тебе привиделось?
— У него черные глаза!
— Я ничего не заметил, — растеряно сказал Павел. — Ты уверена?
— Абсолютно!
— Не может такого быть… А если ты права, то как им это удалось? — задумался Павел. — Ты понимаешь, что видела хофу, который спокойно находился в городе с одним из самых мощных храмов Тэнлу, и никто не заметил, что это слуга демонов?! А ведь в очереди на паром я видел пару чилунов.
Я поежилась: так вот, как они выглядят, эти загадочные хофу… Камень на груди остыл, место ожога нещадно чесалось. Я вытащила мешочек и увидела, что кристалл прожег в нем дыру.
— А это что за артефакт? — прищурился Павел.
— Нашла в мастерской. Правда, пока не поняла, что за кристалл.
— Ты носишь на себе незнакомый камень?! С ума сошла?
— Если бы не он, мы бы не увидели хофу. Можно сказать, он нас спас.
— Странно. Чилуны ничего не увидели, а ты вдруг их распознала, — почесал затылок Павел. — Ну ладно, поздно переживать: паром уже отчаливает.
— И что будем делать? Ждать следующий?
— Боже упаси! Наверняка тут полно хофу, — передернул плечами Павел. — Лучше пойдем в обход. Пешком!
Я вздохнула: опять пешком, опять тропы, дороги, комары…