Не успели мы отойти от Тира подальше, как над нами стала нарезать круги уже знакомая нам джонка. Павел, недовольно поглядывая вверх, пробурчал:
— Знаешь, что я заметил? Сначала появляется этот рыжий крендель, а потом начинаются неприятности! Ой, не к добру эта посудина тут летает!
Я задрала голову, с интересом наблюдая за судном, которое то удалялось, то приближалось.
— Эх, а я бы с радостью на ней полетала. Так уж точно лучше, чем вот это все, — и я кивнула на тропу, по которой мы шли вдоль озера.
Нам так и не удалось уйти далеко от города: похоже, мы исчерпали свой запас удачи. Когда тропа резко стала забирать вверх, мы медленно, с пыхтением, больше часа ползли по ней и, взобравшись на вершину, от усталости совсем потеряли осторожность. Павел, который вышел на возвышенность первым, резко остановился, толкнул меня назад, а сам, пригнувшись, попытался скрыться за кустами.
На вершине холма стоял уже знакомый нам торговец с тирской пристани и разговаривал с рыжеволосым капитаном джонки. Мой темно-красный кристалл немедленно нагрелся и даже сквозь рубашку обжег кожу.
Приземлившаяся джонка напоминала раненую птицу: паруса обвисли, как поникшие крылья, а корпус опасно накренился. Казалось, она вот-вот рухнет на бок, смяв выступающие деревянные и металлические трубки и снасти.
Нас, конечно же, заметили.
«Нельзя быть таким беспечными», — запоздало подумала я. Бежать было поздно, охранники торговца были уже рядом — блеснули короткие, расширяющиеся к концу, клинки.
— Спокойно, — сказал Павел то ли мне, то ли им.
Он выпрямился и поднял руки раскрытыми ладонями вверх, показывая, что оружия у него нет. Я встала за его спиной, лихорадочно соображая, хватит ли заряда моих кристаллов, чтобы создать воздушную стену, и запоздало сожалея, что артефакт работает только на одном человеке.
Между тем торговец резко толкнул рыжего парня в грудь, и тот упал. Он явно был жив, но, похоже, каким-то загадочным образом обездвижен, причем, судя по его искривленному от боли лицу, весьма болезненным способом.
Развернувшись, торговец не спеша направился в нашу сторону. Он выглядел совсем как обычный человек: немолодой, невысокий, крепко сложенный, правда, черты лица были словно смазанные, отвернись — и вряд ли их вспомнишь. Оглядев нас своими страшными глазами, он спокойно и уверенно произнес:
— Су-шен и шени! Решили пойти пешком? Чем же вас не устроил паром?
— Передумали, — пожал плечами Павел.
— Куда направляетесь? Мы как раз ищем попутчиков, не хотите присоединиться?
— В столицу, — не моргнув глазом, коротко ответил Павел. — Попутчиков не ищем.
— И откуда же вы? — продолжал допрос торговец.
— С Дэона.
Я не вмешивалась в беседу: боялась как-то показать, что понимала, кто именно стоял перед нами. Кристалл, судя по всему, прожег кожаный мешочек, затем мою рубашку и теперь медленно выжигал на моем теле отпечаток своих граней. Я поморщилась, представив, какой сильный потом будет ожог. Долговязый рыжий островитянин продолжал неподвижно сидеть на земле, словно замороженный, даже глазами перестал вращать.
Торговец все рассматривал нас, если это слово можно применить к его странным нечеловеческим глазам, и как будто раздумывал, что ему делать дальше.
— А что с кораблем? Это ваш? — неожиданно для себя спросила я.
Павел в изумлении обернулся ко мне: он явно не понимал, о чем речь.
— Каким кораблем? — живо повернулся ко мне хофу. — Шени видит корабль? Что за странное видение посетило тебя, дитя…
Мои мысли заметались, как испуганные снарки: это что же получается, только хофу и я можем видеть джонку?! Как же неудачно получилось… Интересно, как он скрыл ее ото всех? Неужели с помощью какого-то артефакта невидимости?
Последующие события стремительно пронеслись у меня перед глазами, смешавшись в одну кучу. Торговец сделал два широких и каких-то текучих шага в мою сторону, Павел дернулся, чтобы прикрыть меня собой… Взмах меча, блеск стали, и он упал на выжженную траву прямо у моих ног. Меня словно накрыло плотной пеленой: ветер стих, уши забило вязкой тишиной, стало жарко, все вокруг выцвело. Я видела только глаза хофу, из которых вдруг начала изливалась темнота, клубясь вокруг его лица. Он протянул ко мне руки, и я поняла, что это последние минуты моей жизни…
Сильнейшая боль пронзила меня в тот момент, когда хофу коснулся моего плеча: она скрутила, вывернула суставы и пронеслась по всему моему телу, сминая кости и выжигая кровь. И так же резко схлынула, оставив меня, мокрую и дрожащую, обессилено лежать на земле.
На том месте, где только что стоял хофу, дымилась горстка золы. Его охранников и след простыл. Испарились они, что ли?
Кривясь от боли, я с трудом подползла к Павлу и стащила с него треснувшие очки-авиаторы. Рукав его намок от крови.
— Паша! Ты живой?
Залезла в свою сумку, достала все запасы аптечек, которые были у меня с собой, запихала артефакты Павлу под рубашку и стала ждать, напряженно всматриваясь в его бледное лицо. Эти секунды казались мне вечностью.
— Он живой, — раздался откуда-то сзади знакомый звонкий голос. — Его всего лишь слегка поцарапали мечом. Хотя, конечно, эти отродья тьмы могли клинок ядом вымазать, но вряд ли: вон, су-шен уже открыл глаза. Не бойся, шени!
Павел и вправду пришел в себя. Я обернулась: рядом с нами стоял тот самый рыжий хозяин джонки.
— Шени — непревзойденный боец! — с уважением сказал он и представился: — Джоэсс Никколо Луиджи. Можно просто Ник, после такого-то происшествия! Могу я узнать ваши имена?
Я молча смотрела на него: слова до меня до сих пор доходили туго. О чем это он? Кто боец? Я?! Неужели это я сожгла хофу? Или, может, это кристалл?
Не дождавшись ответа, Ник продолжил:
— Предлагаю как можно быстрее покинуть это место. Не думаю, что хофу был один. Сможешь встать на ноги? — наклонился он к Павлу.
Идти сам он не мог, и мы с новым знакомым подхватили его под руки и затащили на борт джонки. Потом Ник достал свисток, выточенный из цельного куска какого-то желтого кристалла, и коротко дунул в него. Звука не последовало, но через пару мгновений джонка начала медленно, со скрипом подниматься вверх.
— Интересная штука, — с уважением заметила я.
— Обычный управляющий артефакт, — отмахнулся Ник.
За последующие несколько часов я поняла, что передвигаться по воздуху куда легче и приятнее, чем пешком. Джонка оказалась просто чудесная: отделанная дорогими породами дерева, с тремя каютами и плотными алыми парусами. Металлические части судна блестели медью или серебром, и вообще все выглядело очень дорого.
Команды на судне не было: Ник со всем управлялся сам, а корабль слушался его беспрекословно, словно живой. Впрочем, может, так оно и было? Судно, казалось, с любопытством прислушивалось к нам.
Летели мы почти бесшумно, слышно было лишь легкое поскрипывание переборок, еле уловимый свист, доносящийся из опутывающих корпус тонких металлических трубок, и редкое хлопанье паруса на ветру.
— Послушай, — первым делом спросил Павел, когда более-менее пришел в себя, — кто же нас всех спас? Ник?
— Нет.
— А кто же?
— Я… — видя его растерянность, я пояснила. — С помощью кристалла. Было ужасно больно! А охранники просто сбежали…
Павел помолчал, переваривая полученную информацию.
— Обговорим это позднее, — наконец предложил он. — Что же это за кристалл такой и откуда он взялся у нас в мастерской?
Я пожала плечами: ответа у меня не было.
— А корабль может быть живым? — я перевела разговор на другую тему.
— Нет, — ответил Павел. Потом немного подумал и добавил: — Правда, есть ничем не подтвержденное мнение, что долгое существование магических предметов может привести к некоторой не то чтобы разумности, но какому-то характерному поведению этих вещей.
— Интересно, — прошептала я, — почему островные до сих пор не захватили весь мир с таким-то научным прогрессом?
— Легенды гласят, что они бежали в Шанлу из мира хофу и получили здесь защиту от Призрачного дракона, не давшую им превратиться в монстров. В благодарность за это жители Островов поклялись посвятить свои жизни выжиганию всей этой демонической дряни. У них есть какой-то сложный кодекс, в котором прописано, что самое главное для них — борьба с демонами, наука и прогресс. Если честно, я очень мало об этом знаю, Игнат смог бы рассказать гораздо больше.
Мы оба вздохнули, вспомнив «волчару» и «старого тхэ».
— И что, вот так прямо все подчиняются древнему кодексу? А как же темные властелины? Что, островные ни одного не сумели породить? Не верю…
— Была среди них парочка, — кивнул Павел. — Сами же островные их и удавили. И вообще, откуда мы знаем что именно их сдерживает от того, чтобы установить в Шанлу свое господство? Может это что-то физическое. Не одной же метафизикой жив человек!
— Может, попросим подбросить нас до станции? — спросила я, покосившись на Ника, стоявшего поодаль на специальном возвышении, где скорее всего должен был быть штурвал. Он положил руки на прозрачную сферу, закрепленную в специальном углублении на стойке, сделанной из какого-то металлического сплава. Внутри висело несколько кристаллов, светившихся ярко-голубым светом. Я с интересом уставилась на неизвестное устройство управления джонкой.
— Это было бы неплохо, — ответил Павел. — Вопрос только в том, чем мы будем с ним расплачиваться…
На палубе стремительно холодало: джонка поднималась все выше.
— Сейчас поставлю автопилот, и можно будет спуститься в каюту, — сказал Ник, заметив, что мы замерзли. — Давно уже мы не фиксировали такого количества хофу в Империи.
— А как вы это делаете? — поинтересовалась я.
— Есть специальные устройства. Правда, у них иногда хромает точность. Добиться устойчивой работы нам так и не удалось, — Ник отнял руки от сферы и махнул нам, приглашая спуститься в кают-компанию. — Так откуда вы?
— С почтовой станции на западе Империи, — ответил Павел.
— Так вы Почтовые! — изумленно воскликнул Ник. — Никогда еще не встречал людей из вашего мира, хотя много слышал о вас от моего прадеда. Он помогал искать трещины между нашими мирами, а еще участвовал в той войне против демонов на Земле. — Он наморщил лоб. — Под Сталинградом, что ли… Есть у вас такое место?
Слышать это было странно. Оба моих прадеда прошли всю войну и вернулись живыми, хоть и с ранениями. И этот разговор словно создал между нами особые доверительные отношения, как будто теперь мы объединены чем-то общим. С другой стороны, разве это не так? Хотя, конечно, Нику ничто не мешало соврать.
— Нам нужно попасть в почтовое отделение на востоке Империи, — наконец решился начать разговор Павел и коротко пояснил причину нашего ухода со станции. — А ты куда направляешься?
— Я не могу назвать цели моих исследований, но пока что нам по пути, — ответил Ник. — И кстати, помимо хофу мы фиксируем увеличение числа теней-разведчиков. И еще… мы посетили почтовую станцию на севере Империи и еще два ваших отделения. Там никого нет, никаких признаков жизни. Что скажете?
— Возможно, все сотрудники просто на Земле, — предположил Павел. — Или выведены из Империи в целях безопасности, после того как обнаружили блокировку наших ворот. Это было бы самым правильным решением. Хотя в свете последний событий… — задумался он. — Может, их тоже заблокировали?
— Думаете, где-то на Земле есть предатель? — спросил Ник. Мы кивнули. — Что ж, это вполне возможно. Раз он действует настолько открыто, то скорее всего его операция вышла на следующий этап, когда можно уже не скрываться.
— Уверен, предатель тут не один, — вздохнул Павел.
— Их наверняка полно в ваших элитах и руководстве. Впрочем, то же самое мы наблюдаем в Империи. — Ник помолчал, а потом спросил у меня: — А что это за камень у тебя, Таня? Вот этот, в оплавленном кожаном мешке.
Я, спохватившись, поскорее запихала кристалл под одежду. Камень и в самом деле оплавил кожу мешочка так, что она образовала плотную сухую кожаную «скорлупу» вокруг него с одной стороны, а с другой попросту отсутствовала Что же это получается, он нагревался только с той стороны, которая была обращена ко мне?
— Глупец! Ясно же, что девчонка — носитель луэ, — раздался чей-то скрипучий голос.
Мы с Павлом в изумлении уставились на Ника. Неужели с нами был еще кто-то?
Ник, который ничуть не удивился, вытащил из-за пазухи уменьшенную, но совершенно точную копию человеческого черепа.
— Позвольте представить: джоэсс Луиджи Луиджи, великий ученый с мировой известностью и по совместительству мой прадед!
Я настороженно присмотрелась: в пустые глазницы черепа были вставлены ярко-зеленые кристаллы, соединенные между собой мостиком, так что создавалось впечатление, будто на носу его сидели очки. Небольшого размера, легко помещающийся в ладони, Луиджи Луиджи воинственно сверкал зелеными кристаллами-очками, требовал немедленно поставить его на ровную поверхность и жаловался, что его укачало.
Мы с Павлом какое-то время в изумлении рассматривали «прадеда».
— Невежливо, мой мальчик, прятать предка под рубаху. К тому же ты не мылся дня два! — возмущался тот.
— Ты же не чувствуешь запахов! — удивился Ник.
— Ха! — фыркнул Луиджи Луиджи. — Зато мое воображение еще не угасло. И ум! В отличие от усохших мозгов моих научных оппонентов.
Голос исходил откуда-то изнутри, при этом челюсть черепа оставалась неподвижной.
— Вы научились записывать память человека на магические кристаллы?! — восхитилась я. — Это просто чудо!
— Никаких чудес, деточка, — сварливо скрипнула черепушка. — Это наука!
— И куча ошибочных изысканий, — добавил Ник. — Сколько ради этого было загублено кристаллов и стержней воспоминаний, страшно представить!
— Не ной, потомок! Просто не каждому дано продолжить свои дела и после смерти.
— Помни, что твои кристаллы вызревали в моей крови! — парировал Ник.
— Пф-ф, — фыркнула черепушка. — Всего-то половина раствора!
— Целая половина!
— Ой, ну хорошо, хорошо! Потому-то ты и назначен моим помощником! А не наоборот.
И они перешли на какую-то научную тарабарщину, которую даже мне после прочтения всех тетрадей и учебников на Базе было не понять. А Павел, судя по его лицу, потерял нить разговора сразу, как только услышал про кровяной раствор.
Жаркая дискуссия была прервана черепушкой, когда в самом разгаре спора Ник с красным от возмущения лицом обосновывал выводы какого-то эксперимента.
— Ладно, прочь споры! — сказал Луиджи. — Тащи прибор, будем замерять девчонку!
Тут мы с Павлом словно очнулись. Замерять? Меня?!
— Что еще за прибор? — насторожился Павел, на всякий случай загородив меня собой.
Я лихорадочно соображала, что со мной будет, если сигануть вниз прямо с борта джонки. Выдержит ли защитный браслет падение с такой высоты?
— Он абсолютно безопасен! — успокоил нас Луиджи. — Замеряет силу сигнала луэ.
— Луэ? — нахмурился Павел. — Что за луэ такое? Оно что, фонит?
— Конечно нет! — проскрипел Луиджи, пока Ник, пыхтя, вытаскивал из-под стола знакомый темно-серый ящик.
— Никаких замеров не будет, пока я не получу объяснений, — твердо заявила я.
Ник замер, похоже, вспомнив незавидную участь хофу и не рискуя подходить ко мне со своим ящиком.
— Справедливо, — согласился Луиджи. — Луэ — легендарный древний артефакт. Его еще называют оком Тэнлу. Мощный кристалл заключен в каменную оболочку.
— Око Призрачного дракона? — уточнила я. — И чем оно так знаменито?
— За всю историю нашего мира луэ появлялся всего три раза…
— Постойте-ка, не связано ли это с приходом самого дракона? — спросил Павел.
— Абсолютно верно, — подтвердил Луиджи. — Перед его появлением можно заметить некоторые знаки, которые мы и отслеживаем. Да, мы ждем его уже больше тысячи лет! В последний раз, согласно легендам, луэ явился примерно тогда.
— А при чем здесь Таня? — нахмурился Павел. — Какое она имеет отношение к вашему древнему артефакту?
— Я и сам не пойму, если честно, — признался череп. — Луэ всегда требуется носитель. Один из тех, кого вы называете способными, или восприимчивыми, к магии, а мы — просто одаренными. Нет каких-то специальных правил отбора: стать проводником воли Призрачного дракона может любой из них. И если этот камень на шее девчонки — луэ, то даже не знаю, что с вами делать…
— Зачем вы искали луэ? — спросила я. — Он ведь и сам прекрасно находит себе носителя.
— Ну что за легкомысленность! — возмутился Луиджи. — Совершенно ясно, что чем сильнее носитель, тем мощнее око. Ну и, конечно же, я мечтал с его помощью усилить потомство нашего рода!
— Чего?! — с негодованием воскликнул Ник. — А мне-то ты пел о судьбе мира! А что потом случается с носителем, забыл?!
— А что потом? Потом должно еще наступить! И между прочим, в легендах об этом не упоминают, — отрезал череп.
— Может, потому и не упоминают, что в итоге носитель, к примеру, погибает? — заметил Павел.
— Мальчик мог успеть оставить потомство! Луэ нужно время, ему вполне бы хватило, чтобы завести пару наследников.
Мы все замолчали, переваривая услышанное от Луиджи Луиджи.
— Ну, Луиджи, — наконец произнес Павел, — вы, конечно, великий ученый, насколько я помню историю этого мира… Но это уже перебор!
— Возможно! — запальчиво воскликнул череп. — Но наука требует жертв!
Я с подозрением спросила:
— А были случаи замены носителя?
— Были. И я уже размышлял над этим. Но пришел к выводу о нецелесообразности такого решения. Не благодарите меня — я всегда отличался великодушием!
— Ну так что? Проверяем сигнал? — уточнил Ник. — Уверен, это то, что мы искали!
Я кивнула. Ник нажал на какие-то рычажки и повернул выступающие кристаллы.
— И? — спросила я, через пару напряженных минут, когда ничего не произошло.
— Тэнлу пойми, что с ним не так! — почесал рыжий затылок Ник. — Вроде работал же!
— Олух! Кристаллы поменял? И это один из моих самых талантливых потомков! — рассердился Луиджи. — Воистину, род мой выродился! О, Витале! О, Бартоломео! Где вы, братья мои — светочи и умы семейства Луиджи?!
Пока Луиджи жаловался миру о том, что семья оскудела на светлые головы, Ник заменил кристаллы.
— Готово, — пропыхтел он и снова перевел рычажки и повернул камни.
— А чья, говорите, разработка-то? — уточнил Павел через минуту, когда опять ничего не произошло.
— Моя, — недовольно скрипнул Луиджи. — Но раньше прибор работал! Мы уже засекали сигнал луэ.
— Каким образом? — спросила я.
Ник указал на вдавленные в глубокие ниши камни, которые были закреплены на боковине устройства:
— Эти уловители сигнала должны загореться. Грубо говоря, чем ближе око, тем больше кристаллов светится. Луэ не регистрировался уже больше тысячи лет, и его уникальный код-сигнал был утерян.
— Мы его смоделировали по расчетам, — пояснил Луиджи. — Может, все же у девчонки не луэ…
— Стоп! — остановил его Ник. — Я, кажется, понял. Надо кое-что изменить.
И он переместил какие-то рычажки вниз, а один из камней, подумав, повернул назад в исходное положение. Прибор затрясся, кристаллы обнаружения сигнала вспыхнули и начали вылетать из своих гнезд в разные стороны. Парочка улетела за борт, остальные застряли в деревянном корпусе корабля. Мы пригнулись: чудо, что они не прошили нас насквозь.
— Все же луэ! — торжествующе заорал Луиджи из-под стола, куда его закинул Ник. — Брось прибор, мой мальчик, не стоит горевать о нем, он свое отработал! Теперь надо решать, что делать дальше! Если артефакт прибыл в наш мир, значит, стоит ждать заварушки! — мне почудилось, что если бы череп мог потереть от возбуждения руки, то он бы так и сделал.
«Хрень! Костяная флешка врет!» — припечатал внутренний Геннадий.
Я мысленно согласилась с ним. Все эти легенды, драконы и прочие странности мира Шанлу не касаются нас с Павлом, все, что нам нужно — добраться до почтовой станции на востоке Империи и выйти на Землю.
Позднее в каюте я осмотрела ожог, который оставил на груди кристалл. Что удивительно, он уже успел покрыться корочкой.
Эх, видела бы меня мама — вот кто бы меня понял, вот кому можно было бы пожаловаться и даже поплакать… А пока я, вздохнув, осторожно наложила на ожог мазь, выданную мне Ником, и нацепила на себя две аптечки, в которых еще еле теплился заряд. По непонятной причине после прикосновения хофу все мои кристаллы полностью разрядились.