Погода стояла чудесная: ночью прошел дождь, и на улице пахло мокрым асфальтом и прелыми листьями. Нанесло их после ночного ветра знатно, дворники еще не успели замести всю красоту. В такие дни грех всю дорогу проспать под землей под насмешки Козлиного, и я решила часть пути проехать на автобусе. Доехала до Петербургской и вышла, чтобы пройтись пешком.
Времени до начала работы оставалось полно. Еще только семь утра, а какие-то школьники уже прыгали в музее ретро-трамваев под открытым небом. Двухъярусный и тот, что когда-то работал на конной тяге, всегда самые популярные. Мальчишки развлекались тем, что сбрасывали школьные рюкзаки со второго этажа трамвая, и соревновались, кто закинет дальше.
Я быстрым шагом прошла мимо театра кукол «Экият», похожего на пряничный дворец, комплекса «Туган Авылым» с его деревянными, стилизованными под татарскую деревню домами, зашла в круглосуточную кофейню, заказала простой черный кофе и круассан с сыром.
«Второй завтрак», — подумала я, откусывая большой кусок сладкого горячего теста.
Но в метро спуститься все же пришлось. Тащиться всю дорогу до Черноморской было бы слишком долго и тяжело.
— Ой ду-у-ура! Ты такая ду-у-ура, — заныл Козлиный прямо на перроне, — иди домой. Выпей водки и ложись спать!
«А ты такой умный, я смотрю, — с неприязнью подумала я. — Сидишь тут и воешь. Алкаш!»
Хорошего настроения как не бывало. И даже солнечное утро уже не спасало от поднявшегося раздражения. Еще и дверь в отделение как будто заклинило, но я выместила злость, яростно пнув ее ногой.
— Еремеева! Ты чего так рано? — изумилась Алсу Ибрагимовна.
Я пожала плечами. Не объяснять же человеку, что спала больше суток.
Гена, как обычно, заправлялся растворимым кофе, с интересом рассматривая коричневую жижку в стакане.
— Как дела? — спросила я вместо приветствия.
— Нормально. Вот хочу увидеть будущее.
— И как? Пахнет какими-то грязными носками… — скривилась я.
— По всем признакам выходит, что я допью кофе и пойду работать, — вздохнул Гена. — А тебе велено под Марию переходить. Со мной, конечно, веселее работать, но, как говорится, с начальством не поспоришь!
— Это точно.
Я налила чай и прямо со стаканом в руке прошла в кабинет Специального отдела.
Мария и Муса Ахмедович как будто и не уходили. Мария улыбнулась мне, а Муса, поздоровавшись, сказал:
— Татьяна, униформа в отделе обязательна!
Я машинально кивнула и отхлебнула чай.
— Ну и? — нахмурился Муса. — Переодевайся и начнем.
— В комбинезон?
— И в футболку, — напомнил Муса и повернулся к Марии: — Просила мастера-наладчика? Вот и получай теперь. Сама будешь ее всему обучать.
— С удовольствием, — оживилась Мария.
Синий комбинезон, тяжелый, жесткий, с боковой застежкой на пуговицах, был ужасно неудобный.
— И вообще-то это полукомбинезон. Черт, да он на гигантов шился, что ли? Какой рост и вес я должна иметь, чтобы он стал мне впору? — проворчала я, подворачивая штанины. — А футболка — полиэстерная тряпка. Еще и кривая.
Я подтянула лямки, хмыкнув, с сомнением осмотрела себя в зеркале: худощавая фигура совсем потерялась в сидящей мешком одежде.
«Лазурная футболка вопиет», — подумала я и с огорчением признала, что цвет спецодежды не подошел моей смуглой коже и почти черным глазам. Горевать было некогда и я направилась в кабинет. По пути мне встретился только Гена с пачкой рекламных газет в руках. Он долго смеялся над моей униформой и сказал, что я похожа на похудевшего миньона.
— Другое дело, — одобрил Муса, когда я вошла в кабинет, — теперь пошли.
Он встал со стула, и я вдруг поняла, что форма велика не только мне: халат Мусы явно для него широковат, да и жилет Марии мог бы быть на пару размеров меньше.
Муса подошел к стене, за которой находился колбасный магазин, и толкнул еле заметную дверь без ручки.
— А это законно? — крикнула я ему в спину. Мария фыркнула и двинулась вслед за ним, махнув мне рукой.
Перешагнув порог, я на мгновение погрузилась в тишину и темноту, и тут же яркий свет ударил прямо в глаза. Пахло воском, немного пылью, металлом и кофе.
Я оказалась в светлом помещении с высокими потолками. Под потолком на толстых цепях висели бронзовые люстры, каждая метра полтора в диаметре.
— А где магазин? — спросила я, растерянно озираясь по сторонам.
Еще сильнее меня интересовало, откуда такое огромное помещение взялось в панельной пятиэтажке.
— Магазин там, где ему следует быть, — ответил Муса спокойно, словно ничего странного не произошло. — Не волнуйся, колбаса с прилавка не сбежала.
— Сколько света…
— Светодиоды, — коротко пояснил Муса и похвастался: — Экономично и современно. В прошлом году поставили. Еле протащили в бюджет отдела! Но не будем об этом, наши бюрократические трудности — тема для отдельной беседы.
— А я помню, как ты рассказывал про свечи в люстре, — вспомнила Мария.
— Свечи были до меня, а вот керосинки я застал!
Я в восторге вертела головой, стремясь рассмотреть все сразу. Посреди комнаты стоял стол для совещаний, заваленный чертежами и бумагами. А за ним, прямо в стене, виднелись крепостные ворота. Самые настоящие. Толстые, пропитанные каким-то маслом доски были тщательно подогнаны друг к другу, кованые петли и калитка на одной из створок дополняли необычную картину.
— Это База, — пояснил Муса и указал на ворота: — Там рабочие кабинеты, мастерские и конюшня Специального отдела.
— Точнее стойла или зверинец, но мы как-то привыкли называть их конюшней, — добавила Мария. Она подошла к столу и принялась деловито заполнять какой-то документ.
Я ничего не поняла.
«Это сон, — уверенно сказал внутренний Геннадий. — Не может же все происходящее быть правдой?»
Я мысленно шикнула на этого зануду и спросила:
— Мы в Казани?
— Нет, — ответил Муса, — это Шанлу.
— Шанлу? — переспросила я, сердце заколотилось, в ушах слегка зазвенело. — Это город?
— Мир. Другой мир, — уточнил Муса. — Не Земля.
— И зачем мы тут?
— Работаем. Мы же почтальоны. Ну, кроме тебя.
— А я кто? — растерялась я.
— Мастер-наладчик.
— Нет. Я экономист, даже не инженер, специалист по таблицам, а не по механизмам!
— Как голова? — неожиданно спросила Мария. — Может, тебе присесть?
Я послушно опустилась на стул.
— Голова не болит.
— Отлично! Нейронные связи почти сформировались!
Мария улыбнулась и похлопала меня по спине.
— Вот, — Муса протянул мне кожаный браслет с нанизанной на него одинокой бусиной из серого, как будто пыльного, камня, — надень.
Я с подозрением уставилась на браслет:
— Что это?
— Адаптатор. Поможет тебе ускоренно воспринимать информацию. Можно, конечно, подстегнуть мозг химией, но вряд ли ты согласишься. Да и я против такого воздействия.
Я молча нацепила ремешок на руку. Гром не грянул, все вокруг осталось прежним. Я немного успокоилась.
И тут кое-что бросилось мне в глаза. Как я раньше не заметила? Наша одежда изменилась: на Мусе был кожаный плащ, а на Марии — удлиненный жилет с высоким воротником.
— Драконья кожа, — пояснил Муса, — мягкая, прочная, огнеупорная! Настоящая броня, к тому же легкая и, что уж говорить, красивая. Мария вот не согласилась на плащ, ей жилет подавай.
— Просто плащ мне не идет, — Мария огладила жилет, сидевший на ней как влитой.
Я оказалась одета в полукомбинезон из тонкой, но очень крепкой драконьей кожи защитного серо-зеленого цвета. Футболка превратилась в плотную кофту из какого-то блестящего красно-коричневого материала.
— И размер меньше стал, — заметила я.
— Точно, — кивнул Муса, — драконья кожа берет очень много материала при переходе.
На поясе теперь висела сумка-разгрузка из толстой коричневой кожи, внутри что-то перекатывалось и брякало. Я заглянула внутрь — какие-то отвертки и инструменты.
И только на ногах болтались старые разношенные кеды, которые я всегда носила на работе.
— Непорядок, — сказал Муса. — Мария, что по обуви?
— Татьяна! — отчеканила Мария. — Почему обувь не по Уставу?
— Не выдали, — испугалась я, — сказали, что нет…
— Я разберусь, — коротко ответила Мария, — вытрясу этого каптенармуса наизнанку, душу вышибу из него!
— Хорошо-хорошо, — поспешно успокоил ее Муса Ахмедович, — это потом. Сегодня все равно дальше Базы не пройдем.
Я обратила внимание на потертый диван в углу комнаты и кровать, настолько старую, что, казалось, она вот-вот развалится.
— В ночную смену здесь можно поспать, — объяснил Муса, заметив мое удивление.
Потом мы сели пить чай: мне показали малюсенький кухонный уголок, прикрытый синей портьерой с потертой золотистой бахромой.
— Как же мне стать настоящим матером-наладчиком? — отставив стакан, я наконец решилась спросить о том, что меня больше всего тревожило. — Что мне надо будет делать? В чем суть моей работы?
— Должностные, — Муса подвинул мне папку, — завтра передам тетрадь Мастера. Но сначала нужно пройти процедуру.
— Что за процедура?
Муса вздохнул и сказал:
— Кое-какой материал придется вложить тебе в голову через мнемограф.
— Это же из области фантастики! — воскликнула я.
— Согласен, такого прибора на Земле нет. Мы используем местные разработки.
— Вы все прошли через этот мнемограф?
— Нет, но все мастера проходят эту процедуру как первую ступень обучения. Дальше будешь учиться по тетради Мастера и запискам Расула — твоего предшественника.
— Мнемограф — специальное устройство артефакторов Шанлу. В нем используют магические накопители информации. Удобно, но очень дорого. Позволить себе такие эксперименты могут единицы, — сказала Мария, продолжая что-то записывать.
— Еще непонятнее, — вздохнула я. — Не хочется экспериментировать над своим мозгом.
— Понимаю, — кивнул Муса, — но спешу успокоить: процесс рабочий.
— И как он выглядит?
Муса подошел в длинному ряду шкафов у стены и, открыв один из них, достал обычный танковый шлемофон. Довольно старый, явно неоднократно использованный. Я такие видела в кино.
— Кристаллы памяти вделаны в валики, срабатывают при надевании шлемофона. Использовать надо с перерывами в два дня.
— На любом человеке работает?
— Работает на любом, но выдержит не каждый.
— А вдруг я не мастер?
— Исключено. Это единственная свободная вакансия в отделе.
Процедура действительно была отработанная. Шлемофон оказался мне великоват, Муса затянул ремешки под подбородком, пошутил, что я похожа на танкиста. Активация накопителей происходила автоматически, при замыкании тех самых ремней. Какое-то время в ушах просто звенело, потом стала нарастать головная боль. Неприятно, но не так, как в субботу. Больше я ничего не почувствовала. На вопрос, как я пойму, что у меня стало больше знаний, Муса ответил, что это произойдет не сразу. После сна, возможно, даже через несколько дней.
— А можно загрузить через накопители всю информацию? — спросила я, осознавая, насколько это удобно.
— Нет, — ответил Муса, — у нас только три кристалла знаний мастеров.
Ленивый студент внутри меня загрустил. Но ненадолго, потому что головная боль стала усиливаться, а подобный побочный эффект от обучения меня никак не устраивал.
Сказав, что на сегодня довольно, Муса велел мне отправляться домой «переваривать знания». И вот опять короткий миг темноты, и мы уже в кабинете Специального отдела в Казани. Шагнув в кабинет, я чуть не упала, запутавшись в спецодежде.
— Как я понимаю, все прежние мастера были высоченными мужиками, — с ворчанием я принялась подворачивать штанины.
— Так и есть, — засмеялась Мария.