Около полудня мои воины выстроились вдоль стены с главными воротами в Амбухат. Зловещая тишина, как болото, топила все положительные чувства, но я не позволял высказывать соратникам никаких отчаянных мыслей. Теи не менее мои нервы были напряжены до предела. Я знал, что мне придётся попытаться сжечь стены города, однако я не должен позволить огню перекинуться со стен на другие здания. Все в напряжённом ожидании смотрели на меня. Женщины наши находились на некотором расстоянии.
Я напряг все свои силы и приступил к делу. Прежде всего я сосредоточился на своей внутренней мощи, уже клокотавшей в сердце. Мощь эта горячей волной поднималась из глубин моего существа. Руки мои задрожали, кожа на них начала лопаться, выпуская огненные языки. Пламя бурлило во мне с нарастающей силой, будто в душе поднимался настоящий ураган. Я воздел руки к небу, и тут же огненные потоки вырвались из моих ладоней и растеклись по пространству, превращаясь в огненную волну, хлынувшую на городские стены.
В этот же миг на стенах показались человеческие фигуры. Я напряг зрение и понял, что это маги. Их седые волосы не позволяли в этом усомниться. Маги так же воздели свои руки, и тут же сияющие потоки вырвались из их ладоней, превращаясь в яркую, блистательную стену. Свет был настолько ярок, что мои воины зажмурили глаза. Однако я продолжал смотреть на всё это великолепие. Если бы не обстоятельства, при коих явлено это чудо, я бы радовался, как ребёнок, удивительному зрелищу. Но расслабляться было нельзя. Я напряг мышцы и выпустил из своего нутра мощный поток энергии. Огненная стена уплотнилась и ускорила своё передвижение к городу. Минута, ещё, и две силы (моя огненная и сила магов) столкнулись между собой! Я почувствовал сильнейший удар, от которого не смог устоять на ногах и рухнул на промёрзшую землю. Снежный покров тут же зашипел, испаряясь от исходящего от меня жара. Люди мои охнули, но я сразу поднялся на ноги. Меня давила огромная сила: маги старались во всю, их сияющая стена не давала волне из огня приблизится к стенам Амбухата. Меня трясло от напряжения.
— Пора? — спросил Одноглазый, осторожно приблизившись ко мне и закрывая лицо от моего жара рукой.
— Давай! — прохрипел я, и тут же ощутил новый толчок, но на этот раз я не упал, а просто преклонил одно колено, силясь сопротивляться магической силе. Всё моё тело изнывало от напряжения. Я силился разглядеть, что происходит на стене, ведь от этого зависел наш успех, наша судьба. Ещё накануне мы с Одноглазым условились, что в нужный момент он пошлёт смертоносную стрелу в одного из магов. Это обстоятельство должно нарушить согласованность действий защитников города. Я знал, что старик не промахнётся. Имея всего один глаз, он не растерял былую сноровку и меткость. Одноглазый должен был под прикрытием нескольких воителей подобраться к стене вплотную. Безумно медленно потянулись минуты, наполняя меня отчаянием, ибо я уже решил, что план наш провалился. Но вот защитная оболочка, создаваемая магами дрогнула, и я понял, что старый вояка выполнил свою задачу.
Я, почувствовав брешь в магической защите, встал, выпрямился, напряг мускулы и огромным усилием воли обрушил огненную волну на городские стены. Они мигом вспыхнули, как степной сухостой. Я видел, как в панике заметались маги. Потеряв одного из своих соратников, они не смогли удерживать сияющую защиту, которая лопнула, как пузырь на воде. Ошмётки блистающей магической материи разлетелись в разные стороны. Стены пылали, но я должен был не пустить свой огонь в город. Это было чрезвычайно трудно, так как огонь рвался и бесновался, требуя для себя новую пищу. Я знал, что крыши домов могут вспыхнуть, ведь огонь стремился перекинуться со стен на здания. Мне показалось, что пламя, исходившее из моего нутра, обладает разумом. У него есть желания и стремления, совсем как у людей. И, подобно людям, оно жаждало крови и смерти. Я мысленно приказал огню довольствоваться только стенами, которые сгорали быстро. Чёрным сделалось всё вокруг, дышать стало тяжелее. Треск пламени, запах гари, крики — всё это создавало чудовищный хаос и походило на конец света.
Я почувствовал, что у меня получается держать пламя в узде. Оно, уничтожив стены, начало потухать. Мы ждали. Ждали, когда огонь утихнет настолько, что можно будет ворваться в город, не страшась получить смертельные ожоги. Наконец то, что осталось от стен, грохнулось с треском на землю. Земля вокруг горела. Я отдал приказ готовится к наступлению, но враги опередили нас! С криками сквозь дымовую завесу, окружившую город, на нас ринулись те самые знаменитые воины Амбухата, самые бесстрашные вассалы великих ханов. Их железные маски скрывали лица и от этого делалось жутко, ведь воображение сразу рисовало свирепых сверхлюдей, способных противостоять целой армии. Я видел, как передние ряды моего войска дрогнули, а это означало, что сердцами овладел страх перед легендарными защитниками Амбухата. Опрометью я ринулся вперёд. Руки мои вновь заполыхали в пламени, и вот уже выпущенная мною огненная стрела поразила одного из страшных воинов. Пламя врезалось в железную кольчугу и тут же расплавило её. В теле врага появилась обугленная дыра. Но к моему удивлению и к настоящему ужасу многих умирающий воин не издал ни звука. Он схватился руками за рану, а потом молча рухнул на землю.
Я продолжал посылать в сторону врагов огонь, но, наученные горьким примером, они ловко уворачивались от расплавляющей всё на своём пути струи. Не далеко стоял Марик. Его огромная фигура казалась каменным изваянием. Вдруг он обернулся и встретился взглядом со мной. Мужественное лицо выражало решимость. Он молча кивнул мне, а потом с воем ринулся в атаку. Остальные, воодушевлённые его примером, кинулись следом. Лязг металла звенел постоянно в моих ушах, и вскоре я настолько привык к нему, что перестал его замечать. Сражение было яростным. Не даром воины Амбухата славятся во всех землях ахаров. И мои воители, и враги слились в единую копошащуюся массу, поэтому я уже не смог применять огненные потоки.
Я сжал рукоять кистеня и бегло огляделся. Вот огромный враг, облачённый в броною, воздел руку, чтобы метнуть «солнце погибели», метательный диск с острыми краями. И целился он в Марика. Здоровяк из-за своего роста был отличной мишенью. Марик не видел угрожающей ему смертельной опасности, он дробил голову одного из воинов Амбухата, сорвав с того железную маску. Диск разрезал воздух. Я действовал с нереальной скоростью: размахнулся и бросил свой кистень наперерез «солнцу погибели». И это сработало! Удар, и кистень мой сбил диск. Я спас жизнь Марику, хотя он даже не догадывался об этом.
Битва продолжалась. Трупы усеяли землю, облачённую теперь в окровавленный снег. Я удивлялся тому, что маги не возобновляют свою борьбу, неужели все они погибли? Как бы там ни было никакой магии не чувствовалось.
И это было очень кстати, так как армия моя и без того таяла на глазах. Однако я видел, что и многие легендарные воины уже мертвы. Мы явно одерживали победу, но какой страшной ценой! Повсюду стонали раненые, погибшие орошали землю кровью, Мне было не известно, жив ли Одноглазый. Так же мысли об оставленных позади женщинах и детях гложили меня. Что если мы всё-таки проиграем? Что будет с ними? К сожалению оставить в деревне мы их не могли, так как Степь вот-вот прорвёт всякие преграды, мешающие её лиху напасть на приграничные поселения ахаров.
Тем временем мои воины наконец начали теснить врагов к беззащитному городу. Оборона Амбухата слабела. Вот уже мои люди с победными криками хлынули в город. Я рванул за ними. Очень скоро я обогнал соратников и, как положено предводителю, первым вступил на улицы Амбухата.
Мы замерли, потрясённые тем, что увидели: многие жители были убиты. Тела их заполонили узкие улочки. Я недоумевал, кто так жестоко расправился со своими же соседями. Здесь лежали и мужчины, и женщины, и старики, и дети.
— Что здесь произошло? — ошарашенно спросил я.
— Кто-то стонет! — услышал я знакомый и ненавистный голос. Это был Джек Скиталец. Он подбежал к израненному мужчине, облачённому в какое-то тряпьё. Я тоже подошёл к несчастному и опустился перед ним на колени.
— Кто напал на вас? — с сочувствием спросил Джек.
— Это…это приказ великих ханов… — прохрипел умирающий. — Откуда ни возьмись в городе объявился мальчишка…он говорил всем, что явился человек с огненным сердцем и призывал покориться ему…
— Агыр! — не сдержав волнения, выпалил я. — Где он? Где мальчик?
— Не знаю… — раненый поднял на меня не видящий взгляд, но его сознание, уже объятое смертью, продолжало бороться, — многие горожане воодушевились известием, что среди ахаров объявился человек с огненным сердцем. Они собрались на площади перед Круглым домом и потребовали от великих ханов сдать город…люди захотели жить под властью легендарного героя…
Раненый закашлялся, хватаясь за горло. Дыхание его стало прерывистым, но он продолжал говорить через силу:
— Ханы приказали убить всех собравшихся на площади простолюдинов…воины устроили резню…преследовали разбегающихся в панике горожан, не щадя никого…
— И где теперь эти мерзавцы?! — с негодованием воскликнул я. — Или они способны воевать лишь с безоружными, а против нас, сломивших силу воинов Амбухата, они страшатся выступить?!
Раненый уже не мог ответить мне. Его голова бессильно поникла. Зато на мой вопрос ответил безумный, взорвавшийся, словно вулкан, рёв голосов. Я вздрогнул от неожиданности. Оглядевшись, я и мои воины увидели многочисленных врагов, которые, как тараканы, ползли из всех щелей. Из каждого здания выскакивали хорошо вооружённые люди. Только тут я увидел Одноглазого, который оказался ближе всех к врагам.
— Берегись! — отчаянно закричал я старику, но невероятный гомон глушил мой голос. Однако прежде чем расстояние между моими воинами и врагами сократилось слишком сильно, я успел послать в сторону нападавших струю пламени. Первые вражеские ряды вспыхнули, оглашая всё вокруг безумными криками. Одноглазый обернулся и весело подмигнул мне. Потом он воздел руку и, что-то прокричав, ринулся в бой. Сражаться на узких улочках было непривычно. Это тебе не Степь, где можно использовать многочисленные манёвры, которым мальчиков обучают с детства.
Очень скоро враги начали одерживать победу в основном благодаря лучникам, засевшим на крышах домов. Я и несколько воинов, среди которых был и Джек, устремились в дома, чтобы, поднявшись на крыши, поразить вероломных негодяев. Мы убивали стремительно и безжалостно, резали, кололи, били, терзали. Страшное сражение продолжалось очень долго. Казалось прошла вечность, прежде чем победа вновь потекла к нам в руки. Когда лучники на крышах были уничтожены, мы остановились, чтобы перевести дух, ведь предстояло ещё идти к Круглому дому, в это змеиное логово. Я уже собирался было начать спуск, как вдруг Джек крикнул, непроизвольно хватая меня за руку. В первую секунду во мне вспыхнула ярость от такого бесцеремонного отношения, ибо я считал, что Скиталец не достоин касаться меня, человека из легенд.
— Смотри же наконец! — взволнованно заорал мне на ухо мой извечный оппонент, и волнение в его голосе заставило меня опомниться и посмотреть туда, куда он показывал.
Сперва я принял это за бред, игру взбаламученного битвой воображения. Но, приглядевшись, я понял, что увиденная мною картина реальна. Там внизу по узкой улице бежала маленькая девочка. То, что она кричала, разобрать было сложно, но голосок я узнал. Это была Шерика! Шерика! Здесь, в охваченном огнём сражения городе! Но на этом потрясение моё не закончилось, ибо в следующее мгновение я увидел, как следом за девочкой бежит, что-то отчаянно крича, моя Илона! Откуда здесь два этих хрупких и прекрасных существа? Они оставались в нашем военном лагере и должны были там ожидать исход битвы за Амбухат!
— Вперёд, Хизар! — рявкнул Джек, — надо перехватить их, пока они не нарвались на наших врагов.
Возмущаться бесцеремонностью Джека было некогда. Скиталец был прав, поэтому я мигом помчался по хлипкой лестнице, не замечая удивлённых возгласов соратников. Джек побежал за мной.
— Илона! — истошно орал я, несясь вдоль стены.
— Шерика! — вторил мне Джек.
Так мы бежали, всё дальше отдаляясь от соратников. Лабиринт узких улиц кружил мне голову. Я не заметил, в какой момент отстал от меня Джек. Возможно, он не смог угнаться за мной. Я слышал, как где-то позади он зовёт Илону и Шерику. В голове промелькнула мысль: не ловушка ли это? Но я отмахнулся он неё, однако продолжал недоумевать, как это девушка и девочка оказались в гуще военных событий, когда им было приказано дожидаться известий в лагере.
Приглушённый писк привлёк моё внимание. Он исходил из мрачного дверного проёма. Кто-то ойкнул, потом послышался удар. Я рванул в здание, выставив вперёд руку с обнажённым мечом. В полнейшей тишине я обследовал одноэтажное здание, больше походившее на разграбленный склеп. Повсюду была кровь. Несколько убитых людей лежали на полу. Я понял, что это жертвы кровавой расправы, учинённой воинами ханов. Что-то хрустнуло в дальнем тёмном углу.
— Выходи! — резко скомандовал я. — Выходи, или я испепелю тебя на месте! Сгоришь заживо внутри этого дома!
Я воздел руку, призывая огонь. Языки пламени начали плясать на кончиках моих пальцев.
— Ну зачем же так невежливо, брильянтовый мой, — мерзко, словно зловонная жижа, пробулькал голос, который тут же всколыхнул во мне новую волну ярости. Да! Это был хан Амба Кирыш! Один из властных негодяев, приговоривших моего отца и братьев к смерти! Но воспользоваться правом мести я в эту минуту не успел, потому что, когда жирный хан, тряся своими многочисленными косичками, выплыл из тьмы, я с замиранием сердца увидел, что одна могучая рука сжимает шею перепуганной Шерики, а другая держит у её горла двойной кинжал «лезвие змеи».
— Тише, Огненное Сердце! - прошипел Амба. — Ты же не хочешь, чтобы хрупкая шейка была насквозь проткнута сразу в двух местах!
Я молчал, яростно взирая на злейшего врага. Сердце моё колотилось в бессильной злобе.
— Прости, Хизар! — прохрипела Шерика.
Амба, наслаждаясь моим бессилием, чуть ослабил хватку, чтобы девочка могла говорить.
— Ну, крошка, — усмехнулся он, — скажи своё последнее слово.
Я сжал кулаки, которые пылали, объятые огнём.
— Хизар, — вновь прохрипела Шерика, — я искала брата… искала Агыра…волновалась за него…
— Как мило, — жирный щёки Амбы заколыхались от мерзкой улыбки, — сестра побежала разыскивать братца в город, охваченный огнём сражения! История достойна того, чтобы стать легендой. Ты же любишь легенды, не правда ли, Хизар?
— Заткнись! — злобно процедил я. — Ты не можешь её убить.
— Правда? — с издёвкой ответил хан. — И почему же?
— Потому что это твоя дочь! — выпалил я.
Сквозь жир на лице Амбы всплыло удивление.
— Что ты несёшь, брильянтовый мой? — с раздражением спросил он.
— Лимана! Так звали мать этой девочки! — сообщил я. — Это имя тебе знакомо, мерзавец! Несчастную женщину ты сделал своей наложницей, казнив её мужа!
Тут крайнее удивление вместе с ужасом отобразились и на лице Шерики.
Амба молчал и сопел, как разъярённый бык. На миг мне показалось, что он готов отпустить девочку, но тут подонок внезапно расхохотался.
— Вот ведь ирония судьбы! — воскликнул хан. — Я собирался убить девчонку сразу после рождения.
— Ты собирался принести дитя в жертву Степи! — напомнил я хану.
— Теперь девчонка не уйдёт от предначертанной ей участи! — прорычал Амба.
— Убьёшь свою дочь? — с сомнением спросил я.
И тут произошло то, чего я никак не ожидал. Я полагал, что Амба будет до последнего прикрываться ребёнком, чтобы избежать расправы. Но вместо этого он, безумно захохотав, вонзил двойное лезвие в шею несчастному ребёнку! Шерика вскрикнула. Я тоже. Следующие события посыпались настоящим градом. Амба швырнул в мои объятия девочку, тут же из коридоров, соединяющих центральное помещение, в котором разворачивалась вся эта драма, высыпали многочисленные воины. Почти одновременно с этим в дом вбежала растрёпанная и заплаканная Илона, а следом за ней ворвался Джек и с криками кинулся на наших врагов. Я, прикрывая собой обездвиженную Шерику, бросился к Илоне. Девушка схватила на руки ребёнка и выбежала на улицу. Мы с Джеком сражались бок о бок. Сражались отчаянно и жарко. Врагов было так много, что я не успевал сосредоточиться, чтобы метнуть исходящее из моего сердца пламя. Вдруг с улицы послышались крики, а потом в дом ворвались мои воины. Враги дрогнули, они уже не пытались прикрыть толстое тело своего господина. Амба жался к стене, со страхом взирая на происходящее. Его люди дрогнули и пустились бежать. Я вытянул вперёд руку и грозно произнёс:
— Познай мой гнев, шакал!
Тут же пламя, вырвавшись из моей ладони, объяло Амбу. Истошный вопль огласил своды дома, да так, что крыша над нами содрогнулась. Амба метался в жуткой агонии, поджигая иссохшие стены. Я и мои воины выбежали из объятого огнём здания. Я тут же принялся искать Илону. Меня трясло при мысли, что с ней могло случится в этом проклятом городе. И я увидел её. Она стояла на коленях и, закрыв лицо руками, плакала. Рядом лежала Шерика. Её лицо было неподвижно, глаза, застыв, смотрели в небо. Кровь перепачкала её одежду и смуглую кожу. Я бросился к ней.
— Шерика! Шерика! — звал я ребёнка, сотрясая за хрупкие плечи.
Но Шерика ничего не отвечала мне. Она была мертва.