Все последующие дни я и моя семья посвятили торговле. Выручка оказалась неплохой, даже если учитывать то, что определённую часть мы должны были отдать главам привилегированных кланов. Отец был доволен. Он приказал слугам собираться в обратный путь. Надо успеть добраться до дома прежде, чем закончится праздник Харун-Дах, ведь с окончанием праздничных дней дороги вновь станут небезопасными. Тем более возвращаться нам предстояло с выручкой. А путь неблизкий, сутки мы проведём, сидя на верблюдах, останавливаясь лишь на привалах.
За два дня до окончания священных дней в круглом доме, из которого с наступлением темноты выходят маги, состоялось собрание кланов. Отец решил взять меня с собой, потому что мне ни разу ещё не доводилось участвовать в подобном событии. Братья мои тоже пошли.
С самого утра мы толпились на площади, ожидая своей очереди войти в круглый дом. Солнце палило нещадно. Воды поблизости не было. Я уже начал раздражаться из-за долгого ожидания, но наконец на собрание пригласили и нас. Стражников при входе в здание не было. Ларут сказал мне, что это из-за праздника. В эти дни стража не нужна, ведь никому не придёт в голову напасть на кого бы то ни было. Главы кланов совершенно не опасались никаких врагов, которые, как и все, обязаны соблюдать традиции.
Мы вошли через распахнутую дверь. Сперва мои глаза различали только факелы на стенах да какие-то яркие пятна в полумраке. Потом я приспособился к тусклому освещению и кое-что начал различать.
— Поклонись уважаемым ханам, — шепнул мне отец.
Я и правда забыл про этикет. Глазея на стены, исписанные различными изречениями, я не сразу вспомнил, где нахожусь. После замечания отца я огляделся и увидел перед собой трёх человек, восседавших на тронах. Все они были облачены в яркие хатыли цветов, свойственных одежде членов высших кланов. Я тут же поклонился восседавшим на тронах мужам.
— Приветствуем тебя, достопочтенный хан Азарк Марэк, глава клана Марэк, — размеренно произнёс лысый мужчина с длиннющими чёрными усами. Он облачён был в малиновый хатыль, украшенный звёздами, вышитыми золотыми нитями.
Отец поклонился и ответил:
— И тебя, о, великий хан Лин, глава клана Арыш, приветствую я с сыновьями моими.
Тут другой хан, так же восседавший на троне, проговорил слащавым голосом:
— Брильянтовый наш Азарк, я вижу ты в этот раз привёл и своего младшего сына.
— Это правда, великий хан Амба, глава клана Кирыш, — поклонился ему отец.
Амба поднял своё грузное тело, облачённое в ярко-красный хатыль, и начал приближаться ко мне. Я успел разглядеть вышитые золотом виноградные лозы на его роскошном одеянии. На секунду я устыдился своего простенького синего хатыля, не имеющего подобных украшений. Отец ткнул меня в спину, так как я опять забыл о манерах. Я низко поклонился. Амба снисходительно улыбнулся, его раскосые чёрные глаза, казалось, тоже засмеялись.
— Славный юноша, — произнёс Амба, и поправил свои чёрные волосы, заплетённые в множественные косички.
— Представься же, молодой человек, — просипел со своего трона третий хан. Он был убелён сединой, а тело его выглядело весьма тщедушно. Если бы не бардовый хатыль, украшенный золотыми змеями, я бы ни за что не подумал, что он хан. Все выжидательно смотрели на меня. Я кашлянул, чтобы прочистить иссушённое жарой горло, и выпалил:
— Я, Хизар Марэк, сын хана Азарка Марэка, главы клана Марэк!
Амба и Лин благосклонно рассмеялись. Отец и братья улыбнулись. Старик с сиплым голосом, казалось, остался равнодушен к моему приветствию, но из вежливости ответил:
— Я, великий хан Эгги Элыш, глава клана Элыш, приветствую тебя, Хизар Марэк.
Я ещё раз почтительно поклонился, а Амба сделал приглашающий жест, чтобы мы заняли подобающие нам места. Я огляделся и увидел, что вдоль стен лежат роскошные ковры, каждый из них предназначался для одного человека. Отец занял место справа от хана Амбы. Рядом с отцом расположились и братья, ну а я тоже занял ковёр возле Ларута.
— Теперь мы можем позвать и представителей клана Обэк, — заявил Лин Арыш и подал знак слуге.
Я заметил, что вдоль противоположной стены тоже лежали ковры, они пустовали, ожидая посетителей. Вскоре в помещение вошли люди, облачённые в зелёные хатыли. Все они, разумеется, были без оружия. Это клан Обэк. Он. Так же как и наш клан, не является привилегированным. Люди эти владеют деревнями к северу от Амбухата. Периодически у нас с ними случались стычки, когда во время засухи стада наши преодолевали большие расстояния в поисках воды и забредали на их территорию.
Все они поочерёдно представились великим ханам, которые в свою очередь ещё раз назвали свои имена и напомнили о своём высоком статусе. Наконец, Амба произнёс:
— Брильянтовые мои! Прежде всего хочу поздравить вас с праздником Харун-Дах, а так же с хорошей выручкой, что принесла вам торговля! Сегодня мы с раннего утра принимаем посетителей, выслушиваем представителей разных кланов. Вы знаете, что это добрая традиция помогает нашим племенам поддерживать взаимосвязь друг с другом. Мы готовы выслушать и вас, представители кланов Марэк и Обэк. Есть ли у вас какие-либо просьбы или прошения к нам, великим ханам?
Все почтительно молчали, восседая на своих коврах, скрестив ноги. Такой паузы тоже требовал этикет.
Наконец мой отец встал, снова поклонился восседавшим на тронах Лину, Амбе и Эгги. Потом он поприветствовал членов клана Обэк и начал свою речь:
— Господа, в эти священные для каждого ахара дни, я намерен затронуть очень важную тему. Многоуважаемый Амба Кирыш верно заметил, что собрания кланов помогают нашим племенам наладить связи друг с другом. А это, хочу вам сказать, в наше время самое главное.
Все внимательно слушали отца.
— И вот что я хочу вам сказать ещё, — продолжал отец. — Не настало ли время для перемен?
— Перемен? — переспросил Лин Арыш, вытирая платком пот со своей лысой головы.
— Да, великий хан Лин, — кивнул головой отец. — Все ахары страдают нынче от междоусобиц, терзающих нашу землю. Как только дни празднования Харун-Даха истекут, вновь начнутся кровавые стычки по всей обитаемой Степи. Как бы нам не перебить друг друга. Жизнь и так сурова, а тут мы ещё друг друга убиваем. Все говорят, что Степь убивает. Да! Степь, конечно, собирает свой кровавый урожай, это верно. Но куда более жестоко поступает мы со своими же соплеменниками.
Отец сделал многозначительную паузу, которой тут же воспользовался хан Эгги Элыш.
— И что ты предлагаешь нам, хан Азарк? — спросил он сиплым голосом, разглаживая свою седую бороду.
— Я предлагаю начать объединение всех племён в один народ, — ответил отец.
— Объединение? — приподняв чёрную бровь, переспросил Лин Арыш.
— Да, великий хан Лин, — продолжил отец. — Для ахаров чрезвычайно важно создать свою империю, сильную и неуязвимую. Быть может, создав её, мы сможем одолеть и Степь.
— Брильянтовый мой Азарк, — хохотнул великий хан Амба, сотрясая свой двойной подбородок и толстые щёки, — как же возможно победить Степь? Разве не ведаешь ты, насколько она сильна и коварна?
— Всё это так, хан Амба, — согласился отец, — но я верю, что сильному народу станет возможно укротить и Степь.
Отец замолчал, а по помещению прокатился шёпот: члены клана Обэк обсуждали услышанное. После наступила пауза и все выжидательно смотрели на великих ханов.
— Ну что ж, — вздохнул Амба, — предложение твоё, хан Азарк, интересное, но мало выполнимое. Трудно будет объединить столько людей.
Тут я нетерпеливо заёрзал на своём ковре, ведь я был уверен, что разумное предложение моего отца все примут с воодушевлением, а тут получалось, что оно не вызвало особого восторга у великих ханов.
— И потом, брильянтовый наш Азарк, — продолжил Амба задумчивым голосом, — с чего ты взял, что, объединившись, наш народ станет сильнее?
Тут я не выдержал и, вскочив со своего места, подбежал к стоящему в центре комнаты отцу и выкрикнул:
— Великие ханы! Уверяю вас, что объединение откроет перед нашим народом новые возможности!
Отец что-то зашипел мне в ухо и начал дёргать за рукав. По перекошенным лицам Амбека и Ларута я понял, что опять проявил неучтивость, не спросив дозволения у старших высказаться.
— Простите моего сына, — виновато пробубнил отец, — он молод и горяч.
— Очень горяч! Горяч, как огонь! — расхохотался Амба, и его многочисленные косички, сотрясаясь, заёрзали по вороту красного хатыля.
— Пусть выскажется, — равнодушно просипел хан Эгги, разглядывая золотых змей на своём бардовом одеянии.
— Пусть скажет, что думает, — дал своё одобрение и хан Лин, продолжая вытирать лысую голову.
— Я много раз разговаривал со странниками, — начал я, — и они рассказывали мне о западных государствах. Люди Запада давно объединились в королевства и царства. В каждой стране есть один главный правитель, который пресекает все попытки развязать междоусобную войну. Государства те крепнут и наращивают свою мощь. Между ними порой случаются войны, но каждая страна имеет шансы победить врага с помощью сильной армии. Более того, западные правители поощряют накопление знаний об окружающем мире. Поговаривают, что на Западе люди покорили некоторые стихии. Например, они создали такие суда, что могут переплывать на них моря…
— Вздор! — выкрикнул вдруг человек в зелёном хатыле. — Как можно покорить море? Разве не слышали вы, как свирепствует большая вода во время шторма?
Все посмотрели на говорившего. Это был хан Омис Обэк, глава клана Обэк. Его невероятно узкие глаза, казалось, вот-вот начнут метать искры.
— Достопочтенный хан Омис, я говорю то, что слышал от странников, — не растерялся я.
— Как можно верить розказням бродяг? — выпалил Омис. — Эти лентяи не собирают виноград, не охотятся, не пасут скот, а только бесцельно шляются по земле, пока Степь не пожрёт их!
— Странники вовсе не лентяи, — возразил я, — они собирают важные сведения, которые могут оказаться полезными для…
— Как ты смеешь спорить со мной, щенок! — прокричал Омис. Я видел, как напряглись его мускулы, они буграми задвигались под шёлковой тканью зелёного хатыля.
— Брильянтовые мои! Давайте не будем ругаться в эти священные дни, — призвал к миру Амба. — В конце концов каждый на собрании может высказать свою идею, пусть и бредовую.
Эти слова меня здорово разозлили.
— Великий хан Амба! — воскликнул я. — Я слышал о вашей мудрости и теперь удивлён её отсутствию в ваших словах!
Лицо Амбы исказилось злобой, но он быстро взял себя в руки и растянул толстые губы в слащавой улыбке.
— Брильянтовый мой, послушай же мои слова и, быть может, твоё огненное сердце остынет, предоставив возможность царствовать разуму, — примирительно произнёс он и, оглядев всех присутствующих, продолжил, — власть одного человека вредна для ахаров. Представьте, сколько крови будет проливаться за трон. Не все ли западные правители опасаются заговоров? Не спят ли они плохо, подозревая подданных в измене? Уверяю вас, что междоусобицы между нашими кланами не идут ни в какое сравнение с дворцовыми интригами и переворотами, поглощающими страны Запада. Мы на Востоке, здесь не подходят принципы правления, принятые в иных государствах.
— Да у нас и государства-то своего нет! — вставил я, за что тут же получил от отца подзатыльник.
— Нет у нас государства, это верно, — улыбнулся Амба, — а нужно ли оно нам? Подумайте над этим. Разве плохо нам живётся? Это челядь наша режет друг друга, но на то она и челядь, что с них взять? Будет гораздо хуже, если между ханами начнётся война за престол. Тут уж точно до истребления ахаров не далеко. Разве я не прав?
Раздались голоса, уверяющие Амбу в правоте его слов. Лишь мой отец и я молчали. Я чувствовал, что отец разочарован не меньше моего, но сдерживает своё негодование.
Собрание то кончилось для нас насмешливыми взглядами со стороны представителей клана Обэк и язвительными шуточками, которые отпускали в наш адрес великие ханы. Лишь один юноша, облачённый в зелёный хатыль, внимательно вглядывался в моё лицо и лицо отца моего. Он, казалось, не испытывал к нам враждебных чувств и даже улыбнулся мне, когда я на него посмотрел.
Наш клан покидал шумный Амбухат в удручённом настроении. Да, выручка оказалась большой, да, мы повидали город с его удивительными развлечениями. Один выход магов чего стоил. Но то, как приняли нас великие ханы, то, что они высмеяли наше предложение, злило и уязвляло нашу гордость. К тому же братья начали меня обвинять, заявляя, что я своим глупым поведением опозорил семью.
— Кто просил тебя встревать, когда старшие говорят? — негодовал Амбек.
— Теперь из-за тебя о нашем клане поползут невесть какие слухи, — процедил Ларут.
Слуги тоже глядели на меня исподлобья, но тут же прятали глаза, когда я смотрел на них. Только отец ехал молча на своём верблюде, а на привалах курил трубку, по-прежнему не произнося ни слова. Я же стыдился к нему подходить.
Степь продолжала иссушать зноем. Ехать становилось тяжело, но мы торопились: нагруженные деньгами и приобретёнными в городе ценными вещами, мы должны были успеть добраться до родной деревни прежде, чем закончится праздник Харун-Дах. До его окончания оставались сутки. Однако на ночь следовало всё-таки остановиться, ведь и люди, и животные нуждались в отдыхе.
Стемнело. Мы успели расположиться между двумя невысокими холмами. Разожгли небольшой костерок, так как в этой части Степи встречались кустарники эрикса. Его сухие стволы отлично подходили для розжига костра. Это было очень кстати, так как в Степи дневной зной сменялся ночным холодом. Кроме того листья эрикса любили жевать верблюды. Их солоноватый сок нравился животным. Мы разнуздали верблюдов, а сами принялись готовить на костре тынчу. Эта каша из карликового проса является чуть ли не единственной пищей бедняков.
— Зачем мы опять едим тынчу? — спросил Амбек у отца. — Разве не везём мы домой многочисленные сладости и иную, более богатую пищу? Неужели опять довольствоваться кашей?
— Да, сын мой, — ответил степенно отец, — будем в пути есть тынчу, ибо рано расслабляться. Не известно, что уготовано нам судьбой. Вот когда будем дома, тогда и закатим пир в честь нашего благополучного возвращения. Там тебе будет и лония из верблюжатины, и ламар, и вино из янарского винограда. А сейчас мы ещё в пути. Не время праздновать. Надо быть на чеку.
— Да что может произойти, отец? — усмехнулся Амбек. — Священные дни ещё не закончены, на нас никто не нападёт. А маги, ты сам видел, самоотверженно трудятся, создавая каждую ночь купол над нашими землями, так что и степное лихо сюда не проникнет.
Пока он говорил это, я прислушивался, потому что мне показалось, что сквозь заросли эрикса кто-то крадётся. Может, шакалы? Они могли учуять человека и подойти ближе, надеясь поживиться объедками. Но вскоре я понял, что это не шакалы: слишком тяжёлая поступь, больше похоже на человека.
— Тише! — призвал я всех к молчанию.
— В чём дело, Хизар? — удивился Ларут.
Я поднял руку, все напряглись. По лицам родных я понял, что и они теперь слышать шорох.
— Эй! Там, в темноте! — крикнул отец. — Если ты странник, подойди к нашему костру и мы накормим тебя. Если же ты разбойник, то уходи, ибо время твоё ещё не настало. Только завтра истекают дни Харун-Даха!
Шорох на несколько мгновений стих. Видимо, человек раздумывал, как ему быть. Потом всё-таки он решил выйти к нам. Мы так и ахнули, увидев перед собой знакомого. Это был тот самый парень из клана Обэк, который не смеялся над нами.
— Мак Обэк? — удивился отец. — Что ты здесь делаешь и почему крадёшься, как вор?
Мак, нервно теребя свой зелёный хатыль, ответил, боязливо озираясь по сторонам:
— Вам надо срочно потушить костёр и уходить! — выпалил он. — Я мчался за вами от самого Амбухата, мой верблюд остался за этим холмом. Вас хотят убить!
— Что ты говоришь, юноша? — поразился таким известием отец.
— Послушайте, когда вы уехали, великие ханы и члены моего клана начали обсуждать ваше предложение по поводу объединения. Они посчитали это опасной идеей. Амба Кирыш так и сказал: «Если наш брильянтовый Азарк Марэк будет и дальше распространять свою идею, то это окажется весьма опасным для нашей власти».
— Опасно для их власти?! — вскричал Амбек. — Конечно, им выгодно, чтобы народ был разделён, так же легче управлять людьми!
— Но дорогой Мак, как же они осмелятся напасть на нас в священные дни? — недоумевал отец.
— Достопочтенный хан Азарк, — ответил юноша, — да будет вам известно, что хан Амба, хан Лин и хан Эгги давно уже не чтут наших обычаев. Знали бы вы, сколько они нарушают законов! — ответил Мак.
— И что же они сами явятся в Степь, чтобы прикончить нас? — не поверил в возможность нападения Ларут.
— Не сами, но мои родственники. Мой клан Обэк давно прислуживает великим ханам. Дядя мой, Омис Обэк, хочет выслужиться перед ними, дабы получить титул великого хана и право построить свой город. Но не время сейчас говорить об этом! Срочно собирайтесь в путь! По пятам за вами гонятся головорезы! Они плюют на обычаи, когда слышат обещание щедрой награды.
— А может ты заманиваешь нас в какую-то ловушку? — недоверчиво прищурился Амбек. — С чего тебе помогать нам? Тем более кланы наши частенько враждуют из-за пастбищ.
— Твой отец, Азарк Марэк, когда-то спас меня и мою мать, — ответил Мак и посмотрел на отца.
— Это правда, — подтвердил отец, — когда Мак был ещё мал, а его мать совсем молода, на их стан напали разбойники. Мы пасли недалеко свои стада и узнали о нападении. Поспешили на помощь, ввязались в драку и отбили у негодяев пленных. Ведь разбойники эти собирались продать Мака и его мать в рабство.
— Отец мой тогда погиб, защищая нас, — добавил Мак. — Я благодарен вам, достопочтенный Азарк за спасение и теперь хочу ответить тем же. Поспешим же!
Мы начали спешно собираться. Затушили костёр. Я не верил в происходящее. Как так? Как великие ханы, те, кто должен являться примером для народа, могли так подло поступить? Как могли нарушить священные дни? К сожалению, вскоре мне пришлось убедиться в правдивости слов Мака.
Неизвестные напали на нас, как только мы тронулись в путь. С дикими улюлюканьем они выскочили из-за холмов и тут же ринулись на нас, безоружных. Налётчики же были вооружены превосходно. Помимо луков, из которых они тут же принялись стрелять, у них имелись раздвоенные кинжалы. Ахары называют такой клинок «язык змеи», ибо его лезвие раздваивается у рукояти надвое и два получившихся лезвия идут параллельно друг другу. Атакованный человек получает сразу два колющих ранения, что существенно уменьшает его шансы на выживание. Мы не растерялись, схватили ещё не остывшие ветви эрикса. Я видел, как Амбек ткнул такой веткой в подбежавшего к нему врага. Тот взвыл от боли, выронив оружие и закрыв лицо руками. Но тут же стрела пронзила грудь моего старшего брата. Амбек пошатнулся, протянул руку к отцу, размахивавшему такой же веткой, и свалился на землю. Я с криком бросился на врагов. Увернувшись от «языка змеи», ударил в живот нападавшего. Он согнулся. Я схватил его за голову обеими руками и резким движением свернул шею. Сзади на меня кто-то напрыгнул, я пригнулся и перекинул через себя нападавшего. Ко мне подскочил Мак и размазжил поверженному врагу голову камнем. Однако не успел Мак встать, как один из нападавших подбежал к нему и с размаху отсёк голову мечом. Я отшатнулся, убийца Мака кинулся на меня, но убивать не стал, а резко нанёс удар кулаком в лицо. Не успев отстранить атаку, я получил сильнейший удар в нос, в глазах потемнело. Кто-то ударил меня по затылку, отчего тело моё обмякло и я почувствовал, как падаю. Я ожидал уже смерти, но никто не убивал меня.
— Хизар! Хизар! — слышал я отчаянный вопль отца, но не видел его: пелена перед глазами не позволяла мне как следует всё рассмотреть. Я слышал только лязг оружия и крики. Потом всё стихло, должно быть, я потерял сознание.
Я очнулся, приоткрыл заплывшие глаза и тут же поспешил сомкнуть веки вновь: уж больно солнце слепило своими лучами.
— Очухался? — услышал я грубый и насмешливый голос. — Это хорошо. Я уж думал сдохнешь раньше времени.
Я вновь начал потихоньку приподнимать веки, чтобы разглядеть врага и оценить обстановку. Преодолев боль, с которой свет давил на глаза, я всё-таки разомкнул веки. Огляделся. Вокруг среди тел убитых ходили люди. Они были одеты в серые одеяния, поэтому невозможно было определить, к какому клану они принадлежат. Возможно, это беглые рабы, превратившиеся в наёмников. А может и представители клана Обэк, просто сняли свои зелёные хатыли.
— Щенок очухался, — сказал кто-то.
— Отлично! — отозвался знакомый голос.
Ко мне подошёл какой-то человек и пихнул в плечо. Я поднял глаза.
Передо мной стоял, улыбаясь, Омис, глава клана Обэк, дядя несчастного Мака, погибшего в эту ночь.
Омис наклонился и плюнул мне в лицо.
— Что с моим отцом? — прохрипел я.
Мерзавец рассмеялся и крикнул:
— Эй! Покажите ему, что стало с достопочтенным Азарком Марэком!
Двое неспешным шагом подошли ко мне. Один из них держал большой мешок. Когда он перевернул этот мешок, к моему ужасу из него на землю выпали отрубленные головы. Я узнал искажённое болью и застывшее лицо отца. Стон вырвался из моей груди. Бессильная злоба закипела в груди, словно огонь возжелал вырваться наружу.
— Теперь с кланом Марэк наконец покончено, — хохотнул Омис.
— Почему вы не убили меня? — давясь от ярости и горя, процедил я.
— А для тебя, дорогой Хизар, у нас уготовано кое-что поинтересней, — услышал я ответ. — Тебя мы принесём в жертву Степи. Здесь недалеко заканчивается защитный купол. Мы пересечём Границу Безопасности и отправимся на Гору Подношения. Там ты примешь смерть.
— Сейчас нельзя… — выдавил я, — нельзя кормить Степь во время Харун-Даха…
— Хм, так сегодня последний день праздника. Мы прикуём тебя к столбам, а когда сядет солнце, праздник уже закончится. Степное лихо выйдет из недр земных и пожрёт тебя огнём.
— Зачем тебе это? — прошептал я.
— Это приказ великих ханов, — ухмыльнулся Омис, — они оценили твою дерзость и посчитали, что таким, как ты и твои родственнички не место в рядах их подчинённых. Мало ли, народ ещё взбаламутите своими бредовыми идеями. Объединения они захотели! Сам подумай, что станет с властью великих ханов, если народ объединится в одно целое? Если ахары захотят избрать себе одного правителя? Нет уж, пусть всё остаётся по-старому. А Степь…она проголодалась. Если её не накормить, то она удвоит свой натиск, и тогда магам трудно будет поддерживать защитный купол.
Омис отошёл от меня, предварительно пнув ногой в живот. Я скривился, дёрнул связанными за спиной отёкшими руками. Но что я мог поделать? Мне оставалось только готовиться к смерти, к самой страшной смерти, которая только может быть.