— Здравствуй, Санбек, — проговорила степенно женщина, — и тебя приветствую, незнакомец.
Я слегка наклонил голову в знак уважения.
— Представь нам своего нового приятеля, Санбек, — улыбаясь попросил старик.
— Что ж, это можно, — отозвался парень. — Это Хизар. Я нашёл его сегодня на Жертвеннике.
Женщина и старик с недоумением переглянулись.
— Да, я тоже удивился, обнаружив на холме живого человека. Обычно там можно найти лишь обугленный скелет или куски растерзанной плоти. Но сегодня ночью степное лихо почему-то не смогло справиться со своей жертвой.
— Любопытно… — женщина пристально посмотрела на меня. Я прочитал неподдельный интерес в её раскосых глазах.
— Меня зовут Лимана, — представилась она. — А это мои дети: сын Агыр и дочь Шерика.
— А меня можешь называть Рахим или попросту Одноглазый, сам понимаешь почему, — усмехнулся старик.
— Я рад знакомству, — пробормотал я, чуть смутившись.
Между тем Лимана приблизилась ко мне вплотную и бесцеремонно принялась ощупывать меня. Её тонкие пальцы впивались в мои руки, плечи, шею.
— Странно… — задумалась она, — нет никаких повреждений… Ты ничего не перепутал, Санбек?
— Говорю же тебе, я нашёл его на холме. Цепи, которыми Хизар был прикован к столбам, просто расплавились, а ему хоть бы что!
Лимана ещё пристальнее посмотрела мне в глаза. Я выдержал её испытывающий взгляд.
— Заметил ли ты какие-либо перемены в себе после сегодняшней ночи? — спросила женщина.
— Заметил, — с небольшим раздражением хмыкнул я, — татуировка на моей груди исчезла. И ещё теперь я могу безболезненно смотреть на солнце.
Услышав мои слова присутствующие захлопали глазами. Одноглазый что-то пробухтел.
— Не может быть, чтобы сказки оказались былью, — задумчиво произнесла Лимана.
— А почему нет? — возразил старик. — Может это всё правда, что рассказывают про человека с огненным сердцем.
— Тогда это просто сенсация! — выпалил Санбек.
— Тише! — осадил его Одноглазый. — Смотри, не болтай о Хизаре!
— Даже Баруту не говорить? — почти прошептал парень.
— Ему особенно! — строго ответил старик.
— Э… может кто-то меня всё-таки просветит, что за древние сказки вы имеете ввиду?
— А ты будто не знаешь легенду о человеке с огненным сердцем? — проворчал Одноглазый.
Я знал легенду о человеке с огненным сердцем очень поверхностно. Если честно, я почти не помнил её. В семьях ахаров принято, чтобы образованием детей занималась мать. Именно женщины рассказывают ребятишкам сказания легенды, сберегают предания старины. Но моя мать покинула этот мир рано. Сражённая рукой негодяя, она отправилась к праотцам. Я был тогда совсем маленьким и не успел впитать всю полноту фольклора родного народа. А отец… ему тяжко пришлось. Он не женился во второй раз. Хранил он верность своей возлюбленной до самой смерти, до того момента, когда подлый Омис Обэк со своими головорезами напал на наш мирный караван. Я нахмурился, расстроенный ужасными воспоминаниями.
— Так ты помнишь эту легенду? — спросил меня Санбек.
— Я помню только то, что человек, о котором в ней говориться, сможет противостоять Степи. Он сможет управлять степным лихом и по-моему ему суждено объединить племена ахаров под своей могучей властью.
— А вдруг это ты, Хизар! — радостно воскликнул Санбек.
— Я?
— А почему нет, молодой человек? — спросил Одноглазый. — Быть может, мы сейчас говорим с будущим великим правителем.
Этого ещё не хватало! Ну какой из меня правитель? Я семью-то свою защитить не смог. Нет, судьба не может вручить мне власть над целым народом. Я точно не готов к такому. Мне бы только отомстить за смерть близких, а потом можно уже и последовать за отцом и братьями. Я тогда не представлял, зачем мне жить Жить, потеряв всё, что любил.
— Хизар, быть может ты тот самый герой, которому суждено избавить ахаров от страданий? — мягко спросила Лимана.
— Боюсь, я не тот, за кого вы меня принимаете, — попытался переубедить своих новых приятелей я, — нет во мне ни силы, ни власти, ни решимости. Я, пожалуй, ограничусь местью за своих родных.
Лимана разочарованно вздохнула.
— Нет, он явно не человек с огненным сердцем, — тихо произнесла она и грустно опустила глаза.
— Возможно, это так, — произнёс старик, — тогда наши страдания не закончатся.
— Вы много страдали? — спросил я больше из вежливости.
— Ещё бы! — проворчал Одноглазый. — Посмотри на Лиману. Её глаза до сих пор не высохли от слёз.
— Что с тобой произошло, Лимана? — осторожно поинтересовался я.
Женщина ответила не сразу. Она помолчала, задумчиво глядя в потолок.
— Я жила в городе Латан, что принадлежит клану Кирыш. Служение моё заключалось в целительстве.
В доказательства этого рассказчица закатала рукав правой руки, и я увидел характерную для людей её сословия татуировку: обвивающую руку змею.
— Целители — почти привилегированный класс, — удивился я, — неужели с тобой могли поступить несправедливо?
— Могли, — буркнула Лимана. — Ещё не так давно краса моя сияла во всём великолепии. Муж мой служил в охране великого хана Амбы Кирыш и потому я часто присутствовала на светских мероприятиях, а как целительница и на военных смотрах. Увы, хан Амба прельстился моей красотой. Он начал повсюду преследовать меня, невзирая на то, что я замужняя женщина. Мне был противен этот неуклюжий жирдяй. Тем более я не так давно родила сына от любимого супруга.
Лимана с нежностью посмотрела на Агыра и захотела его погладить по голове. Мальчик, желая казаться взрослым, не давал себя ласкать. Он отскочил от матери и уселся подле меня. Одноглазый ухмыльнулся и прищурил и без того узкий глаз. Старик дал знак ребёнку, чтобы он подсел к свей сестре и не подслушивал взрослых разговоров. Агыр нехотя подчинился. Целительница вздохнула и продолжила печальный свой рассказ, понизив голос:
— Амба без зазрения совести предложил мне стать его любовницей. Он обещал мне всяческие блага, богатства и всенародное признание. Я наотрез отказалась. Тогда это чудовище приказало расправиться с моим мужем. Его ложно обвинили в краже и пригласили лжесвидетелей. Я видела, как супруга моего арестовали и увели в темницу. На следующее утро он был обезглавлен.
Лимана замолчала, смахивая навернувшуюся слезу.
— Но на этом несчастья не закончились, — продолжила повествование целительница. — Сразу после казни в мой дом ворвались воины и связали мне руки за спиной. Вскоре появился хан Амба. Он ухмыляясь окинул взглядом моё жильё, а потом посмотрел на младенца.
— Брильянтовая моя, — приторным голосом, от которого меня выворачивало, произнёс хан, — неужели чтобы ты отдалась мне, я должен казнить и твоего сына?
Ужас и паника охватили всё моё существо. И я сломалась. Я умоляла этого ублюдка, я ползала перед ним на коленях. Амба приказал воинам убираться вон. Он, не скрывая своей похоти, приблизился ко мне и резким движением могучих рук разорвал мой хатыль. Амба насиловал меня долго и жестоко. Не передать тот ужас, что мне пришлось пережить. Я стала ханской наложницей и не смела сопротивляться, опасаясь за жизнь Агыра. Но самое ужасное ждало меня впереди. Очень скоро я поняла, что беременна. Это открытие повергло меня в шок. Какое-то время мне удавалось скрывать своё положение. Но однажды Амба, сжимая меня в своих мерзких объятиях, почувствовал шевеление ребёнка внутри моего чрева. Он ошарашенно отпрянул от меня. Думал хан недолго. Он заявил:
— Одного ребёнка тебе достаточно. Как только родишь, принесём младенца в жертву Степи.
Я взвыла. Амба лишь презрительно скривил пухлые губы. Дальше всё я помню как в бреду. Ночь. Поспешные сборы и бегство из дома. Я с сыном на руках спряталась в какой-то подворотне. Ночью город покинуть нельзя: работают маги, удерживая защитный купол. Дождавшись утра, я, облачённая в самые нищенские одежды, беспрепятственно покинула Латан через ворота. Начались мои скитания. Я знала, что Амба будет разыскивать меня и наверняка убьёт. В конце концов волею судьбы я набрела на Убежище, когда, отчаявшись от мучительного голода, отправилась при свете дня в Степь. Я хотела разыскать дикорастущие съедобные растения на подобии прятанки, но вместо этого заблудилась. К счастью нам с сыном повстречался Одноглазый и отвёл нас в Убежище. Уже здесь родилась моя дочь Шерика.
— Так Шерика дочь великого хана Амбы Кирыш? — сделал выводы я. — Любопытно…
Лимана сразу вся напряглась. Я почувствовал это. Одноглазый сжал кулаки. Санбек испуганно заморгал.
— Не смей трогать мою дочь, — прошипела целительница. — Она дитя. Какое бы зло тебе ни причинил Амба, девочка здесь ни при чём!
— Я и не помышлял обижать ребёнка, — я с недоумением оглядел присутствующих. — Конечно, Шерика не в ответе за злодеяния своего отца.
Старик, услышав эти слова, расслабился, Санбек тоже облегчённо вздохнул, но встревоженная мать продолжала кидать в мою сторону враждебные взгляды.
— Ну а ты, старик, как попал в Убежище? — как можно непринуждённее спросил я.
— Моя история банальна, — медленно проговорил Одноглазый. — Так получилось, что моя жена и дети погибли во время эпидемии пунцовой язвы. Создатель всего сущего по неведомым мне причинам сохранил мою жизнь, обернувшуюся для меня беспросветной тоской по ушедшим близким. Я решил покинуть родную деревню, где всё напоминало мне о семье, и направился во владения хана Эгги Элыш, город Ислак. Решил попытать счастье и попросился в ханское войско. Я был ещё физически крепким мужчиной, хотя и с надломленным духом. После того, как я прошёл многочисленные испытания, меня взяли в один из отрядов хана простым воином. Но вскоре я доказал, что заслуживаю куда более высокого звания. Действия мои приносили нам победу во время многочисленных стычек с племенами, над которыми властвуют ханы Амба Кирыш и Лин Арыш. Междоусобицы уносили сотни жизней, но мне опять не везло в смерти. Однако и в любви тоже не везло. Я так и не смог забыть свою жену и больше не создал семью. Быть может поэтому я и оказался в бедственном положении. Ведь в конце концов я состарился и оказался бесполезным в бою. К тому же в одном из сражений я лишился глаза. Сперва Эгги утешал меня, уверял, что такой опытный человек, как я, пригодится ему в совете. Я уже грезил о высокой должности, считал не существующие пока богатства. Но судьба посмеялась надо мной. Эгги по каким-то своим соображением передумал и отдал место, что он мне прочил, своему племяннику. А меня просто выкинули на улицу за ненадобностью.
— Неужели Эгги Элыш никак не отблагодарил тебя за многолетнюю службу? — хмыкнул я, хотя меня уже трудно было чем-либо удивить.
— Наградил…ох, наградил меня великий хан! — злобно отозвался Одноглазый. — От голода я стал промышлять воровством на улицах Ислака. В конце концов меня поймали и хан Эгги приказал меня повесить. Вот это награда, правда?! Но я не так-то прост. Ночью мне удалось бежать из темницы. Как раз праздновали третий день Харун-Даха. Стражники были пьяны вусмерть. Мне удалось обмануть одного из них и завладеть ключами. Побег состоялся. Наутро, когда городские ворота открылись, я ускользнул из города. Обосновался я в одной из деревушек. Однако меня разыскивали, и я вынужден был бежать в Степь. Тут-то я и наткнулся на Барута. Кстати, Санбек, ты обязан представить Хизара нашему предводителю.
— Я исполню это сегодня же, — с готовностью согласился парень, — наш хан не любит, если кто-то новенький начинает жить в катакомбах без его ведома.
— А что это за важная такая персона, этот Барут? — поинтересовался я.
— Он создал Убежище, — объяснил Одноглазый. — Вообще — то Барут- бывший главарь одной преступной банды. Говорят, что на его руках столько крови, что не отмыться и его потомкам.
— И вы подчиняетесь такому человеку? — удивился я.
— Барут очень силён и жесток, — дрогнувшим голосом произнесла Лимана, — все, кто хотел учинить против него бунт, умерли в чудовищных мучениях. Жители Убежища обязаны ему за предоставление крова и возможности питаться. Мало кто сопротивляется его жёсткой воли.
— Вы хотите сказать, что бежав от жестокости великих ханов, вы встали под пяту не менее жестокого тирана? — поразился я.
— А что нам оставалось делать? — проворчал старик. — Ты знаешь, сколько у него сподручных? Знаешь, сколько шпионов? Он не пощадит никого: ни женщину, ни ребёнка, ни пожилых. Мигом убьёт, если только услышит о сопротивлении своей воле.
— Но так быть не должно! — в сердцах я стукнул по полу кулаком. Удар пришёлся на шкуру, это его смягчило, но всё равно жерди на потолке сотряслись. Мои собеседники тревожно переглянулись межу собой. Я и сам смутился из-за своего эмоционального порыва, но мне вдруг до боли стало обидно, что эти люди, освободившись от ханских пут, вновь потеряли свободу. Они боятся ещё одного деспота, убийцу и грабителя. Да есть ли справедливость на Земле?! До коли простой люд будет страдать?
— Говоришь, так не должно быть… — после затянувшейся паузы произнёс Одноглазый, — но кто ты такой, чтобы рассуждать, как должно быть? Ты даже не хочешь верить в легенду о человеке с огненным сердцем… Кто знает, какие беды бы постигли ахаров, если бы они нарушили установленный порядок вещей?
— Если бы ахары объединились в один могучий народ, то создали бы свою империю, — отозвался я. — Нам бы не приходилось резать друг друга во время междоусобиц. Женщины бы не страшились рожать новых сынов и, быть может, мы бы даже захватили западные страны.
— О как! — хохотнул Санбек. — Мечтать не вредно, приятель.
— Как оказалось вредно, — буркнул я, — ведь из-за этих высказываний на меня и мой клан напали, когда мы возвращались домой. Великие ханы наплевали на святость праздника Харун-Дах и приказали Омису Обэку и его людям расправиться с нами.
— Вот видишь, куда мечты тебя завели, — вздохнул Одноглазый, — поэтому про свои идеи лучше помалкивай. И про то, что тебя не одолело степное лихо тоже.
— Я понял, — хмуро согласился я. — Теперь, Санбек, поведай мне, как попал в Убежище ты?
— О, это пожалуйста, — потёр руки парень, — я родился в семье хана Доки, главы клана Азбэк.
— Клан Азбэк… — я напряг память, — это представители вашего клана носят жёлтые хатыли?
— Точно, — улыбнулся Санбек. — В общем когда я достиг совершеннолетия, оказалось, что моя семья мечтает о том, чтобы я стал магом. Казна наша истощилась, а вы сами знаете, сколь щедро одаривают магов и членов их семьи. Однако жить я планировал долго. Даже таким дуракам, не желавшим посвящать много времени обучению, известно, что маги, охраняющие ахаров от степного лиха, живут весьма не долго. Это меня не устраивало, но всё же мой отец угрозами заставил меня поступить на обучение. Я прошёл один этап посвящения, поэтому прядь моих волос изменила цвет, ведь это признак магической силы. И я кое-что умею, мелкие магические фокусы. Но для вступления в жизнь мага мне необходимо было пройти ещё два этапа посвящения. Однако я не собирался прожить не очень долгий остаток моих дней в четырёх стенах среди распутных девиц. И я убежал.
— Убежал?! — поразился я. — А как же твоя семья?
— Они поплатились жизнью за мой поступок, — хмуро ответил Санбек.
— Ты знал, что в случае твоего побега их казнят и всё равно бежал? — всё больше поражался я.
— А как ты хотел? — огрызнулся парень. — Они сами виноваты! Отправили меня против воли учиться на мага! Роскошной жизни им захотелось! И ради этой жизни они собирались пожертвовать мной! Никто не имеет права меня обвинять, слышишь? Никто!
Насупила тишина. Никто не хотел продолжать неприятный разговор. Притихшие дети испуганно хлопали глазами.
— Ладно, — вздохнул наконец старик, — засиделись мы у тебя, Лимана, пора и честь знать. Дела у меня на оружейном складе. Надо довести до ума одну мою разработку. А ты, Санбек, не медля представь Хизара Баруту, иначе проблем не оберёмся.
— Хорошо, — недовольно пробурчал юноша и встал. Он, не оборачиваясь на меня, вышел из жилища. Я поспешил за ним, терзаемый смешанными чувствами. С одной стороны мне было жалко всех этих людей, с другой, я никак не мог понять, почему освободившись от гнёта, они избрали себе нового повелителя из числа бандитов и душегубов. Пришло время поглядеть на этого Барута, хотя я заранее чувствовал, что не буду в восторге от этого знакомства. Тем не менее я поспешил за Санбеком.
Мы шли долго. Сперва по коридору, который чуть приподнимался вверх, потом мы свернули в одно из ответвлений, и я почти сразу почувствовал, что пол идёт под маленьким уклоном. Мы спускались всё глубже в подземелье. По мере того, как мы преодолевали путь в Грот Собраний, нам всё чаще попадались ниши в земляных стенах. Их обитатели выглядывали, чтобы посмотреть на путников. Со многими Санбек приветливо здоровался. Как я заметил, жители Убежища в большинстве своём были бедняками и даже нищими. Почти никто из них не носил хатыль. Одеяния представляли из себя рубище, сшитое из грубого и дешёвого полотна. Подобные ткани изготавливаются из растения, называемого колип. Его жёсткие стебли вымачивают в моче до мягкого состояния, далее растирают полученную массу и разбирают её на волокна, получая нити. Нити эти крепкие, но жёсткие, поэтому и ткань выходит грубой. Одежда нищих и рабов. Колип растёт в больших количествах в Степи, особенно у подножий холмов. Его собрать труда не составляет, поэтому ткани их него очень дёшевы.
Продолжая путь, я заметил, что туннель начал расширяться.
— Уже подходим, — шепнул мне Санбек.
Впереди показались две человеческие фигуры. Приблизившись к ним, я понял, что это мужчины-воины. Они стояли неподвижно, словно стражи у входа в жилище великого хана. К моему удивлению они были весьма неплохо одеты. Даже кольчуга у них имелась, что являлось среди ахаров неслыханной роскошью. Обычно наши воины облачены в кожаные доспехи. Кольчуги могли себе позволить лишь самые богатые воины, приближённые к великим ханам и членам их семей.
Санбек боязливо поклонился стражникам.
— Кого ты ведёшь в Грот Собраний, Санбек? — строго спросил один из воинов.
— Это новенький, — пропищал парень, — его имя Хизар.
— Смотри, не прогневай Барута, — ухмыльнулся второй стражник, — а то выпарю тебя розгами, коли хан прикажет.
Санбек молча поклонился стражникам и поспешил побыстрее продолжить путь. Он так торопился, что споткнулся и упал. Я протянул к нему руки, чтобы помочь встать. Воины загоготали. Я почувствовал, что проводник мой весь трясётся.
— Проклятые вояки, — буркнул Санбек.
— Ты их так боишься? — спросил я.
— Их все боятся, — ответил парень, — это воины Барута, готовые выполнять любые его приказы лишь бы не лишаться благосклонности хана. Им ничего не стоит зарубить собственных братьев, если того потребует наш предводитель.
— И часто он такое требует? — поинтересовался я, которому передалось волнение спутника.
— Расправы учиняют часто. Малейшее неповиновение может обернуться для жителя катакомб пытками и смертью. Так что ты лучше помалкивай и не вздумай спорить с Барутом. Ладно, пойдём быстрее.
Мы ускорили шаг. По пути нам попались ещё стражники. Все они вели себя надменно и нагло взирали на меня и Санбека, будто были безгранично уверены в своём превосходстве. Меня это злило, тем более, что в прошлой моей жизни ко мне обращались почтительно, сын главы клана как ни как. Теперь же я ощущал себя не более чем вошью, которая рискует в любой момент быть раздавленной.
Наконец мы добрались до обширного кратера, который, как я узнал, носил название Грота Собраний. Это была большая полость под землёй с уходившими на поверхность дымоотводами. В центре, как положено, очаг из камней. Вдоль стен здесь лежали не просто шкуры, а кровати на невысоких ножках, сработанные из дерева. Вот уж роскошь! Деревья в Степи не растут. Древесину привозят из западных стран иноземные торговцы. Чтобы купить такую кровать, необходимо было заплатить целый мешок золота. Как я понял, Барут, что стал здешним вельможей, в прошлом был разбойником. Это объясняло, откуда у него столько богатства. Награбил и избежал провосудия. Скрывшись в Рябой Степи, куда ханские воины и не сунутся. Теперь же этот царёк униженных и угнетённых построил целое государство под землёй. Государство рабов.
Мы с Санбеком стояли, освещённые факелами. В одной из стен Грота было отверстие, по заведённому здесь обычаю занавешенное тканью. Мы ждали появления властителя подземелий. Санбек явно занервничал, когда о нас пошёл доложить воин свирепого вида, охранявший вход в Грот. Наконец ткань-занавес колыхнулась и отодвинулась. В помещение вошёл мужчина лет шестидесяти. Его внешность тут же привлекла моё внимание, и я в отличие от Санбека, уставившегося в пол, принялся разглядывать вошедшего. Первое, что меня поразило, это то, что он был облачён в ярко-красный хатыль. Подобные носят лишь великие ханы. Откуда он его взял? Ограбил богатый ханский караван? Я вперил взгляд в лицо Батура. Подбородок его был обезображен отметинами, похожими на шрамы от ожогов. Вследствие этой особенности бороды у мужчины не было, зато седые усы были настолько длинными, что спускались до груди. Волосы, так же седые. Были заплетены в тугую косу. Смуглое лицо щеголяло белыми бровями над раскосыми узкими глазами. Он, несомненно, являлся ахаром.
— Кого ты привёл ко мне, Санбек? — голос Барута был притворно-доброжелательным и властным.
— Достопочтенный Барут, юношу этого зовут Хизар, — пролепетал мой проводник.
— Что же, Хизар, присаживайся. Расскажи старому подземному червю о себе, — Барут сделал рукой приглашающий жест. Я уселся на кровать.
— Твой рассказ весьма важен для меня, — словно сытый кот, промурлыкал Батур, — я даю приют каждому, кто в этом нуждается.
Я чувствовал, что если расскажу правду о своём происхождении, то Барут более благосклонно ко мне отнесётся. Не хотелось попадать к нему в немилость. По крайней мере пока.
— Я Хизар, сын хана Азарка, главы клана Марэк. Если бы мой хатыль сохранился, ты бы увидел, что он синего цвета. Это цвет моего клана.
— Клан Марэк мне знаком, — задумчиво проговорил Барут накручивая на палец длинный седой ус, — некогда знавал я одного Марэка. Это было давно, я и не упомню сейчас, как звали этого человека… ну продолжай.
Мне пришлось рассказать про гибель отца и братьев в результате нападения на нас Омиса Обэка с отрядом головорезов. Но про то, что произошло у Жертвенника я не упомянул. Я сказал, что мне удалось бежать и я заблудился в Степи, где меня и подобрал Санбек. Сам же Санбек то и дело боязливо поглядывал на меня и беспокойно ёрзал на своём месте. Барут оглядел его многозначительным взглядом, но ничего не сказал.
— Чем ты можешь быть полезен для нашей общины? — спросил меня Барут.
— Я могу ходить в Степь на охоту или заниматься сбором съедобных и лекарственных растений.
— Это хорошо, — протянул властитель подземелья, — так и быть, дам я тебе приют в катакомбах. Но правила у нас жёсткие. Ты должен беспрекословно слушаться меня и ничего не таить. Понял?
— Понял, — кивнул я, а в душе моей клокотало возмущение, но я во время взял себя в руки.
— Санбек, выдели ему свободную нишу. Пусть обживается. А через пару дней возьмёшь его на промысел. Посмотрим, что он насобирает и будет ли от него толк.
Таким образом я сделался новоиспечённым жителем катакомб и подданным бывшего разбойника, который, видимо, не изменил свой хищный нрав. Мне оставалось лишь гадать, что же уготовила для меня судьба. Пока я был обездоленным молодым человеком, лишённым всего: семьи, крова, друзей, слуг, состояния. При таких условиях начинался новый этап моей жизни.