ГЛАВА 4. Век живи — век учись. Как бы ни был секс хорош, он всего лишь приправа к основному блюду
Бесшумно войдя в кабинет Штейн обнаружил в нём посетительницу, которая увлечённо читала какой-то документ у него на столе. Остановившись у входа, он с любопытством посмотрел на жену, но она по-прежнему не обращала на него внимания.
— Эй, mein Liebstes[1]! — окликнул он увлёкшуюся Эльзу. — Чего-то я не припоминаю, чтобы разрешал тебе лазить по моим бумагам. Кстати, если нашла что-то интересное, то давай, делись добытой информацией.
— Извини, дорогой! Я стала поправлять папки на твоём столе… — повернув к нему голову, Эльза мягко улыбнулась, — ну и не удержалась, открыла одну из них.
— Я заметил, — сказал Штейн нейтральным голосом, не спуская с неё испытующего взгляда, и добавил, лениво растягивая слова: — Что же настолько привлекло твоё внимание, что ты даже не заметила моего прихода?
— Ты преувеличиваешь, — на лице Эльзы появилось укоризненное выражение. — Ладно-ладно! Если у тебя обострение паранойи, то вызывай расстрельную команду и все дела.
— Наглеешь, Эль! Или возомнила, что стала моей женой и отныне тебе всё позволено?
— С чего вдруг? — усмехнулась Эльза. — Или ты считаешь, что женился на дурочке?
Заложив руки за спину, Штейн по-прежнему стоял у двери и, судя по лицу и позе, был совершенно спокоен.
— Смотри, meine Beste[2], а то доиграешься, — наконец сказал он.
В его холодном голосе прозвучали рычащие нотки и у Эльзы промелькнула мысль, которая показалась ей забавной. Она подумала, что так гремучая змея трещоткой на хвосте предупреждает, что она раздражена и вот-вот нападёт.
Видя, что муж злится, она, больше не мешкая, выскользнула из кресла, но прежде перемешала папки на его столе.
В глазах Штейна вспыхнули было гневные серебряные огоньки, выдавая, что Эльза подошла к опасному пределу, но тут же погасли и больше он ничем не выдал своего раздражения. Наоборот, он с видимым удовольствием смотрел на жену, которая, покачивая бедрами, не спеша приближалась к нему. Эльза редко изменяла излюбленному фасону и цвету платьев, вот и на этот раз на ней было нечто обтягивающее и травянисто-зелёное, что великолепно оттеняло её гладкую золотую кожу.
Оценивающий взгляд Штейна прошёлся по длинноногой изящной фигуре жены и задержался на тяжёлых густых волосах цвета меди. Они уже сильно отросли и волнистым каскадом ниспадали почти до пояса. Он самодовольно усмехнулся. Длинные волосы страшно злили Эльзу, но он не разрешал их остричь. «Повезло мне с женой, роскошная женщина. За такое приобретение не мешало бы немного побороться, — лениво подумал он. — Но кто же откажется от дармовщинки, тем более такой соблазнительной? Может, оно и к лучшему, что она мне ничего не стоила? Легко пришло, легко ушло. В случае чего не жаль будет расстаться с ней». Последняя мысль отчего-то ему не понравилась, и он хмуро глянул на подошедшую жену.
— Лисичка, ты же знаешь наши порядки, тогда почему нарушаешь служебную инструкцию? Неужели я должен напоминать тебе, что в нашем деле любопытство наказуемо? — сказал он куда мягче, чем собирался.
Эльза встала вплотную к мужу и с нежной улыбкой заглянула в его серые глаза, опушенные длинными чёрными ресницами. Как всегда, при виде его удивительной красоты у неё предательски защемило сердце. Несмотря на внутреннее сопротивление в её взгляде поневоле вспыхнуло восхищение, и она тяжело вздохнула, снова проиграв битву самой себе. «Чёрт побери! Томас красив до невозможности. Находясь так близко от него, не хочешь, а влюбишься».
— Дорогой, не злись! Я же без всякого умысла, — сказала она и, обняв мужа, всем телом прижалась к нему. — Ну, заглянула я в документы. И что такого? Ты же не думаешь, что я побегу кому-то продавать твои секреты?
— Если бы они были мои, то и спрос был бы другой, но ведь ты лезешь в файлы СБ, — проворчал Штейн.
— Пожалуйста, не делай из ерунды вселенскую трагедию, — приподнявшись на цыпочки, Эльза поцеловала его и на её лице появилось озабоченное выражение. — Вообще-то, я зашла к тебе, чтобы обговорить одно семейное дельце, а не вызвать приступ шпиономании.
— Очень на то надеюсь, — Штейн приподнял бровь. — Семейное дельце, говоришь? И какое?
Он не ответил на её поцелуй и Эльза, решив, что пришла не вовремя, шагнула было назад, но он удержал её на месте.
— Не удирай, Лисичка! Так что ты хотела?
— Как ты смотришь на то, чтобы пригласить к нам Палевских? Нужно отвлечь их, а то они совсем скисли после пропажи Ри. У Архангела такой вид, что он скоро видимой коркой льда покроется, а глядя на Мари у меня самой сердце разрывается. Девочка от горя сама не своя. Хотя она старается не показывать виду, но у неё это плохо получается.
— Ника ты тоже позовёшь?
— Естественно! Ведь он тоже член их семьи, — Эльза заглянула в лицо мужа. — Вообще-то, это не я их приглашаю, а мы. Или ты не согласен?
— Нет, я не против, — рассеяно ответил Штейн, размышляя при этом, стоит ли поднимать бучу из-за нарушения ею служебной инструкции. — Только давай отложим мероприятие на неделю. Раньше всё равно не получится.
— Уезжаешь или здесь намечается неотложное дело? — прохладно поинтересовалась Эльза, которой чем-то не нравился его настрой.
— Здесь, — последовал короткий ответ.
— Тогда не буду тебе мешать… — попыталась она улизнуть, но не тут-то было.
— Подожди!.. Я по тебе соскучился, Лисичка, — ласково проговорил Штейн и его ладони заскользили по её бедрам.
При виде огня желания, вспыхнувшего в его глазах, на душе у Эльзы заскребли кошки. С некоторых пор их отношения наладились, и она надеялась, что те времена, когда он беззастенчиво таскал её к себе в кабинет, безвозвратно ушли. Правда, раздражал её не столько сам секс, сколько привычка Томаса рвать в клочья её одежду, отчего ей каждый раз приходилось унижаться перед Мартой, выпрашивая что-нибудь из её нарядов.
— Дорогой, давай не будем торопиться и подождём до вечера. Я приготовлю ужин, исключительно твои любимые блюда… Томас, перестань! Будет всё, как ты любишь: романтическая обстановка при свечах, и я в розовом кружевном бельё. Кстати, я тут по случаю купила замечательные старинные подсвечники, заодно посмотрим, как они будут смотреться на столе… Что б тебя черти взяли! Это же моё любимое платье!
— Ничего, купишь себе новое… Эль, я верю, ты постараешься угодить мне по максимуму, но следующий раз будет ещё не скоро, — пробормотал Штейн, пьянея от близости той, что, к его удивлению, не вызывала у него привычного пресыщения, какое он вскоре испытывал к женщинам, с которыми у него были интрижки.
Эльза, удивившаяся его словам, хотела было спросить, что это означает, но Штейн заткнул ей рот поцелуем, а затем уже ей было не до расспросов. Вопреки обыкновению, он был необычайно нежен с ней. Никаких садистских штучек, только ласковые прикосновения и поцелуи. Это так не походило на их обычный секс, что у неё сжалось сердце от странного предчувствия, в которое она боялась поверить. Тем не менее за это обещание любви она простила мужу напоминание о прежних временах.
С задумчивой улыбкой Эльза открыла дверь, ведущую в душевую.
«Чёрт побери, что это было?.. Грустно и смешно, но сегодняшний перетрах в кабинете у Томаса аж навеял ностальгию. Забавно было вспомнить, что в прошлом такие походы бесили меня до потери пульсации, — подумала она и, глянув на зелёный лоскуток, прилепившийся к руке, вздохнула. — Жаль, красивое было платье. М-да! Не везёт моим зелёным нарядам. Отчего-то они действуют на Томаса, как красная тряпка на быка. Ладно, завтра куплю себе что-нибудь новенькое. Будем считать, что платье — это своеобразная плата за информацию».
Убрав волосы в пучок, она до отказа подняла ручку крана и шагнула под душ. Идущая под большим напором вода стегала не хуже плети, кожа покраснела и загорелась огнём, но она, растревоженная необычным поведением мужа, ничего не замечала.
«Как странно! Почему он изменил своему обыкновению? Что скрывается за этой переменой? Логично предположить, что мне заготовлен неприятный сюрприз и Томас всего лишь постарался подсластить пилюлю, и всё же… Вдруг я ошибаюсь? В самом деле, зачем ему играть со мной? Мы женаты. Рано или поздно, но правда выплывет, так что нет смысла лгать о своих чувствах. В конце концов, Томас не из тех, кто любит выставлять себя на посмешище. К тому же он прекрасно знает, что обман выйдет ему боком… — Эльза помрачнела, но затем выражение её лица смягчилось. — С другой стороны, семья предполагает доверие. Если Томас стремится упрочить отношения, а я своими подозрениями не даю ему шанса, то мне же хуже. Любовь — птичка пугливая, улетит, не поймаешь… Боже, что-то я совсем расквасилась! Эй, Тероян, приди в себя! Хватит витать в облаках! И всё же, на миг — только на миг, не больше! — мне показалось, что Томас действительно любит меня, — опомнившись, она тряхнула головой и насмешливо улыбнулась. — Вот дура! Какие романтические бредни всё ещё живут в моей душе. И тем не менее за сегодняшний день я готова многое простить Ледяному Тигру. Честное слово!»
Волосы намокли, выбившись из пучка и закрыв глаза, Эльза подняла лицо навстречу рукотворному дождю. Размышляя о будущем, она не замечала, что на её губах блуждает счастливая улыбка. «Может, Рени права и любовь действительно приходит не сразу? Если мы постараемся, может, наши отношения с Томасом со временем перерастут в нечто большее, чем просто секс?.. Ой, нет! Снова я нарываюсь на очередные неприятности, — она задумчиво улыбнулась. — Неприятности… Ну и подумаешь! Чёрт с ними, с неприятностями! Иногда до безумия хочется капельку счастья. Счастье — оно как радуга среди туч. Вместо серых будней солнечные праздники на двоих. Вот что такое счастье… Тероян, прекрати! Ничему-то жизнь тебя не учит, и ты раз за разом наступаешь на те же самые грабли». Вопреки сомнениям в её душе вспыхнула робкая надежда, и ничем её, паршивку, было не придушить.
Выйдя из душа, сияющая Эльза подошла к Штейну и нежно поцеловала его в щеку.
— Ну, я пошла?
— До встречи, дорогая, — рассеяно ответил он и, поцеловав её на прощание, снова с головой ушел в работу.
Эльза не расстроилась его невниманием и лёгким, каким-то танцующим шагом направилась к выходу. Штейн посмотрел ей вслед, и на его лице отразилось мучительное сомнение. Он потянулся было к кнопке на селекторе, собираясь отменить недавно отданное распоряжение, но передумал и оставил всё как есть.
Взявшись за ручку двери, Эльза обнаружила на полу мокрую дорожку, тянущуюся следом за ней.
— Кстати, у тебя там нет ни запасной одежды, ни даже полотенец, так что я увела последнее, что там было, — сказала она. — Извини, что насвинячила. Волосы длинные, хоть отжимай, хоть нет, а с них всё равно течёт.
— Ничего страшного! В последнюю субботу месяца у Марты генеральная уборка. Видимо, мы помешали ей принести замену.
— Ну ладно. А я хотела было прислать из дома.
— Это лишнее. У меня всё есть.
Выйдя в стерильно чистую приемную, Эльза придирчиво глянула на секретаршу Штейна и её кольнуло неприятное чувство: ей показалось, что она по всем статьям проигрывает любовнице мужа. Одетая по последней моде, вдобавок причёсанная волосок к волоску девушка действительно выглядела так, что хоть сейчас на обложку модного журнала.
Марта скользнула по ней рассеянным взглядом и на её лице проступила вежливо-презрительная мина. Сделав вид, что не замечает посетительницу, она перевела взгляд на монитор.
В душе Эльзы всколыхнулась привычная неприязнь, но она весело произнесла:
— Простите, Марта, не одолжите мне что-нибудь из своих вещей? Так сказать, по старой памяти.
С выжидательной улыбкой на лице Эльза смотрела на склонённую белокурую головку с идеально ровным пробором. «Прилизанная сука!» — кипела она внутренне, видя, что девушка не спешит откликнуться на её просьбу. Ожидание затянулось и её охватили недобрые предчувствия.
Когда Марта соизволила оторвать взгляд от стола и подняла голову, у Эльзы упало сердце: «Чёрт побери! Неужели откажет?.. Ладно, не беда! Попрошу Томаса, уж ему она не посмеет отказать».
— Герр Штейн велел передать, что сажает вас под арест на пять суток за провинность, о которой вы сами знаете, — неожиданно сказала девушка. — Это не я, это герр Штейн так выразился, — сочла нужным она пояснить.
— Что? — не поняла Эльза. — Какие пять суток?
— Не нужно так смотреть на меня, я здесь ни при чём. Так распорядился герр Штейн, — сказала Марта всё тем же вежливо-безучастным тоном и с плохо скрываемым торжеством добавила: — Вы должны дождаться сержанта, который отведёт вас в казармы. Извините, фрау, но при таком раскладе я не могу рисковать своими вещами.
И хотя в глазах девушки по-прежнему сияло ликование, на её фарфорово-белой коже проступили красные пятна. Она нервничала и излишне суетилась, перекладывая папки на столе.
«Не верю!» — Эльза рванулась к кабинету мужа и с размаху ударилась о закрытую дверь. Оскорблённая в лучших чувствах в течение несколько секунд она хватала ртом воздух. В ней бушевала такая ярость, что было нечем дышать. «Открой, Штейн! Открой, подонок! Убить тебя мало за такие штучки! Трус! Что ж ты в глаза не сказал мне об аресте?» — выкрикнула она, преисполненная отчаяния. Тяжелая дубовая дверь глухо загудела от её ударов, но ответом ей по-прежнему служило гробовое молчание.
Спустя некоторое время, осознав бесплодность попыток прорваться к мужу, Эльза отшвырнула мешающее ей полотенце и голой фурией заметалась по приёмной. Она хватала всё, что ей попадались под руку, и швыряла в дверь кабинета. Испуганная Марта попыталась спасти свою безупречно расставленную канцелярию, но не тут-то было. Разошедшаяся Эльза подлетела к её столу и разом смела со столешницы всё, что там находилось.
Погром длился до тех пор, пока в приёмной не распахнулась дверь и не появилась Роза Мориску, облачённая в чёрную форму СБ. Эльза сразу же угомонилась и насторожённо наблюдала за тем, как сержант вальяжной походкой приближается к ней. Её давняя головная боль была высокой темноволосой женщиной с резкими почти мужскими чертами лица и необычайно красивыми фиалковыми глазами.
Подойдя ближе, сержант с усмешкой посмотрела на подчинённую, которая заметно поникла при её виде.
— Ты! — обречённо уронила Эльза, воспринимающая приход той, что домогалась её уже не первый год, как ещё одно сознательное унижение со стороны Штейна.
— Что я слышу! Неужели ты мне не рада? Обижаешь, дорогуша! А я так спешила к тебе, — издевательски протянула Мориску.
Обойдя вокруг замершей арестантки, она одобрительно хмыкнула.
— Надо же, какое приятное зрелище! Милочка, ты просто неподражаема. Руки! — приказала сержант и Эльза беспрекословно подчинилась.
При виде такого необычного послушания у Мориску дрогнули уголки губ. Защёлкивая наручники, она склонилась к уху Эльзы.
— Дорогая, прекрасно смотришься, в костюме Евы, да и покорность тебе к лицу, — проговорила она чувственным шепотом и в её фиалковых глазах вспыхнул тёмный огонь.
— Иди к чёрту! — огрызнулась Эльза.
— Полегче, Тероян! Ведь знаешь, что хамить старшим по званию, значит, нарываться на неприятности.
Мориску с укоризненным видом покачала головой и с любопытством огляделась по сторонам. Вид разгромленной приемной поднял ей настроение. «Кажется, голубки не ладят, а Лисичка не из тех, кто любит скандалы. Значит, дело времени, когда они расстанутся. Что ж, выходит, для меня ещё не всё потеряно», — с торжеством подумала она.
______________________
[1] Mein Liebstes — голубушка (нем. язык)
[2]Meine Beste — моя дорогая (нем. язык)