— Ник! Ты где? — выкрикнула я, перепуганная до смерти. С него станется отволочь меня в прошлое и там бросить.
— Здесь, — последовал лаконичный ответ и меня сразу же отпустило, тем не менее я сразу же бросилась на его голос.
Тропинка, ведущая вниз, вывела меня на плато размером с футбольное поле, причём такое ровное, будто часть горы срезали гигантским ножом. А может, так оно и было.
Спустившись с выступа, я оказалась прямо перед Ником.
— Струсила? — поинтересовался он.
— А то! — не стала я отпираться. — Учти на будущее, я страшно боюсь динозавров, особенно головастых и зубастых.
— Можешь не нервничать, прошлое тебе не грозит, хронокапсула способна двигаться только в будущее. В основном, ты видишь голографию. Лучше посмотри туда.
Ник взял меня за плечи и развернул в нужном направлении.
— Ну, как тебе? — спросил он, склонившись к моему уху.
Ощутив его ладони на плечах и тёплое дыхание на шее, я внутренне поёжилась. Он впервые так близко стоял ко мне, во всяком случае, по своей инициативе. Первым моим желанием было отстраниться от него, но я сдержалась. Как-то неудобно, всё же мы одна семья. Справившись с собой, я наконец-то посмотрела туда, куда указывал Ник, и замерла, не смея поверить увиденному. У другого края плато, на высоком скальном основании стоял сказочно красивый дворец. Стремительные, рвущиеся к небу линии и белые как снег стены роднили его с замками кельтской волшебницы Фата Морганы. Я вскрикнула, переполненная восторгом, а затем подумала, что дворец слишком красив, чтобы быть реальным, и у меня заныло сердце.
— Это тоже голограмма? — спросила я упавшим голосом, и Ник улыбнулся.
— Нет, он настоящий, — ответил он и внутри меня будто распустился цветок счастья. Молитвенно сложив руки, я подняла глаза к небу.
— Спасибо тебе, Господи, что в мире существует такая красота! — с чувством проговорила я и мой взгляд устремился к гряде белых облаков на горизонте, а затем ко дворцу на скале. Прости, Фата Моргана, но твоё волшебство ничто на фоне этого рукотворного чуда.
От пронзительной синевы неба у меня закружилась голова. Спустившись на грешную землю, я пошатнулась, и Ник галантно придержал меня за локоть. Надо же, что творится!
— Ну что, Мари, как тебе здесь? — спросил он и я, глядя ему в лицо, вдруг почувствовала, что он волнуется, ожидая моего ответа.
— Как в сказке! — совершенно искренне сказала я и, подумав, добавила: — Будь моя воля, я бы никуда отсюда не уезжала.
И это чистая правда, мне здесь нравилось всё, даже Ник. Когда он не злится, то он просто лапочка.
— Э-ге-гей! Здравствуй отчий дом! Я вернулась! Встречай меня! — выкрикнула я и, раскинув руки, закружилась.
В ответ на мою детскую выходку Ник невесело улыбнулся и мне вдруг стало страшно жаль его. Бедняга! В пятнадцать лет лишиться всего, что дорого… Не знаю, выдержала бы я на его месте. Скорей всего, что нет. Остаться без родителей и друзей и даже без мира, в котором родился? Чур, меня! Преисполненная сочувствия, я в душевном порыве вознамерилась обнять Ника и даже протянула к нему руки, но фокус не удался. Состроив злобную мину, этот поганец отпрянул от меня, а затем на всех парах умчался прочь. Вот дурак! Нет, я всё понимаю, не хочешь обниматься, не обнимайся, но шарахаться от меня как от прокажённой это уже свинство.
— Эй, ты куда?.. Постой, я с тобой! — выкрикнула я, но Ник даже не обернулся.
Ну и ладно, обойдусь без него, тем более и так ясно, что он бежит к дворцу.
Поначалу я шла пешком, а затем тоже побежала. Обида обидой, но без провожатого лучше здесь не бродить — так мне подсказывало внутреннее чувство. И в самом деле, кто знает, какие сюрпризы поджидают здесь непрошеных гостей? Судя по фильмам, это могут быть падающие на голову каменюки, самострелы или люки, уходящие из-под ног. А может, всё вместе: первое, второе и третье. Я живо представила, как на меня падает многотонный каменный блок или я проваливаюсь в бездонную яму, кишащую жуткими насекомыми, и меня передёрнуло от страха. Ну нет, только не это! «Ник, постой!» — выкрикнула я, но его уже не было на плато. Вот гад! Снова бросил меня одну.
«Ямы, камни и самострелы? Не смеши меня. Риоголиз это тебе не средневековый замок. Он под охраной более надёжных устройств», — сказал мысленный голос Ника. «Ну, слава богу! Быть разрезанной лазерной пушкой, конечно же, гораздо прогрессивней, чем быть раздавленной как таракан или переломать себе все кости», — фыркнула я в ответ. «Не бойся, тебе ничего не грозит», — успокоил меня Ник, и я замедлила бег, а затем и вовсе перешла на шаг. «Действительно, чего спешить? Чему бывать, того не миновать. К тому же у моего организма осталось не так уж много калорий, чтобы тратить их на всякую ерунду», — подумала я с соответствующим случаю фатализмом.
После того, как я пересекла плато и поднялась по широкой нарядной лестнице, дворец предстал передо мной во всём своём великолепии. Что-то сподобило меня обернуться и посмотреть на лестницу, по которой я только что поднялась, и тут меня посетил странный глюк.
Это было видение той же самой лестницы, только с низкой позиции, будто я превратилась в карлика. А ещё меня трясло от возбуждения, так мне хотелось спуститься вниз, но я знала, что этого делать нельзя. И в самом деле, стоило шагнуть на лестницу, как раздался строгий окрик. Спеша удрать, я оступилась и покатилась вниз. Каким-то чудом Ник сумел поймать меня в самом начале падения и я, сидя у него на руках, громко ревела, причём не столько от боли в подвёрнутой лодыжке, сколько с перепугу…
Прогоняя наваждение, я тряхнула головой. Нет, не может быть. Я впервые в его логове. Думаю, это воспоминание из детства, которое каким-то образом наложилось на сегодняшние впечатления. Живо представив, как я, взрослая дылда, канючу — мол, хочу к тебе на ручки, и Ник исполняет мою просьбу, я не выдержала и засмеялась. Даже при его немалом росте это будет крайне комичная картина.
Тем не менее по дороге к дворцу я никак не могла отделаться от дежавю — ощущения, что мне здесь всё знакомо.
— Это родовая память, — сказал Ник, присоединившийся ко мне. — Ты видишь человека, и он кажется тебе знакомым, хотя уверен, что никогда его не встречал. То же самое с неодушевлёнными предметами.
— Хочешь сказать, что это память предков?
— А у тебя есть иное объяснение?
— Будь оно, я бы озвучила, — ответила я и мне показалось, что он расслабился.
Перед глазами вновь промелькнула картинка, как я сижу у него на руках, и я поспешила её отогнать. Не дай бог он пасётся в моих мыслях и решит, что меня одолевают нездоровые фантазии.
— Почему же нездоровые? — хмыкнул Ник. — Вполне себе здоровые. Вот если бы ты ничего такого не чувствовала, то это было бы уже ненормально.
— Заткнись, а? — посоветовала я, не особо смутившись.
В конце концов, если он действительно что-то ко мне испытывает, то мне это до лампочки. Впрочем, уверена, что все его прежние ухаживания — натуральная липа. Жаль, что я напилась в тот знаменательный вечер и знаю о его откровениях только в пересказе Рени.
Мы подошли к дворцу не с парадной части, а к его левому крылу. Кончиками пальцев я коснулась гладкой как лёд каменной стены, которая на ощупь оказалась тёплой. На уровне глаз шёл барельеф, где изображения животных и растений перемежались надписями, видимо, это были поучения эрейских философов.
Пока я рассматривала фантастические скульптуры животных, гадая, настоящие ли они или выдумка, Ник терпеливо ждал. В расслабленной позе он стоял у стены и с улыбкой наблюдал за мной, причём с хорошей такой улыбкой. Надо же! Это точно он? Та зараза, которую я знаю, обычно не улыбается, а мечет злобные взгляды. Правда, стоило мне навостриться в парк, как он тут же оказался рядом и ухватил меня за руку.
— Экскурсия закончена, — заявил Ник и потащил меня за собой, не взирая на бурные протесты и ссылки на любовь к окультуренным пейзажам. Кстати, это правда и на сегодняшний день мой самый любимый садово-парковый ансамбль — это Петергоф, о чём я тоже не преминула сообщить Нику и где-то минут пять расписывала достоинства этой части Северной Венеции.
— Мари, хватит болтать и упираться! — не выдержал он моей трепотни. — Я обещал из драной кошки сделать человека, и я сдержу слово.
А вот этого ему не стоило говорить! Полёт несчастной мурлыки живо предстал моими глазами и желудок, как скоростной лифт, рухнул вниз, а затем без остановки его содержимое рвануло вверх. Согнувшись в три погибели, я скорчилась от рвотных спазм.
— Крейд! Да ты совсем рассыпаешься!
Крепко ухватив меня за локоть, Ник снова поволок меня за собой и тут я банальнейшим образом брякнулась в обморок, а когда очнулась, то обнаружила, что лежу в довольно тесной скользкой посудине, наполненной чем-то похожим на густой кисель.
Ну вот, стоило отключиться и на тебе! Моё сознание попыталось забиться в панике, но я взяла себя в руки. Нижнюю половину лица что-то закрывало, давая возможность дышать, и я успокоилась: не похоже, что Ник собирается меня прикончить. Конечно, спасибо ему за это, но что за фигня? Сначала выбросил из авиетки, и не важно, что понарошку, ведь мы с мурлыкой этого не знали! А теперь ещё и притопил в какой-то гадости. Конечно, спасибо ему, что ещё не препарировал, но кто знает. Вдруг он сторонник египетских обрядов и мои внутренности скоро будут бултыхаться в отдельных посудинах?
Самообладания хватило ненадолго. Живое воображение — мой бич. Стоило лишь подумать, что будет, если маска соскользнёт и склизкая дрянь затопит мне рот и нос, как оно, воображение, тут же выдало наглядную картинку и я, придя в ужас, затрепыхалась в тесной коробке. Похоже, я не в ладу не только с открытыми пространствами, но и с тесными тоже. Караул! Я же задохнусь в этом подлючем киселе! Кто-нибудь! Спасите меня! Я жить хочу!
Из моего горла вырвался сдавленный вопль и тут, к моему великому облегчению, крышка воспарила вверх и вдобавок вспыхнул яркий свет.
Я села и зябко поёжилась от стекающей по телу жидкой дряни. Слава богу, жива!
— Ну, что ты так орёшь, как ненормальная? — услышала я сердитый голос Ника.
— Страшно мне было, а ты что подумал? — поинтересовалась я.
— Крейд! Что такого страшного в восстановительной капсуле?
— Страхи, которые всегда со мной, — охотно сообщила я.
— Покоя от тебя нет ни днём, ни ночью, ведь только уснул, — проворчал Ник и, судя по звуку, сочно зевнул.
Разлепив склеившиеся ресницы, я наконец-то его разглядела.
О, это было всем зрелищам зрелище! Встрёпанный, с заспанной физиономией гроза вампирской расы был в симпатичной ночной рубашке до пят, вышитой цветочками, и в домашних тапочках с помпонами. Умилительно, аж до соплей! Для полного антуража не хватало только ночного колпака и круглых очков.
Я прижала ладонь ко рту. Ой, не могу! Сейчас заржу и он меня точно прибьёт!
— Что? — насторожился Ник.
— Да так, ничего! — давясь смехом, ответила я и расхохоталась.
— Ладно, золотце, посмейся, я подожду, — Ник смерил меня выразительным взглядом. — Помнишь пословицу, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним? Учти на мне хоть что-то есть, в отличие от тебя…
Ха! Глаз алмаз и реакция не подвела! И всё же Ник уклонился от комка скользкой дряни, брошенной моей меткой рукой. Жаль! Кое-кому не помешало бы опробовать собственного киселька, но я не особо расстроилась. Это не я мазила, а мишень слишком увёртливая.
— Где у тебя душ или ванна? Короче, мне нужна вода.
Не особо стесняясь, я встала во весь рост. Ну да, в костюме Евы и что? Визжать и прикрываться руками? Смешно! К тому же скромницами проверено, что это пустяшное занятие: стратегически важных мест три, а рук только две. Конечно, есть ещё ступни, но до гибкости змеи мне ещё далеко.
Ник, естественно, своего не упустил. Он окинул меня оценивающим взглядом и почему-то нахмурился. «Подумаешь! Не модель и что? Не такое уж я страшилище», — фыркнула я, обиженная его недовольным видом.
— И не мечтай! К тому же столь тощие девицы исключительно на любителя, — сказал он.
«Чего?» — я с удивлением воззрилась на него. В моих мыслях не было даже намёка на вопрос, нравлюсь ли я ему. «Может, телепатическая связь барахлит или на Старой базе что-нибудь вызывает её перебои? Здорово! Вот бы она совсем ему отказала», — преисполнилась я надеждой.
— Понятно, анорексички не в твоём вкусе, — сказала я и, видя, что Ник чего-то подвис, щёлкнула пальцами. — Эй! Я всё ещё тут.
— Я заметил, — буркнул он и как-то странно глянул на меня.
— Ну? Долго будем глазеть? — не утерпела я. — С тощими всё ясно, ты не любитель, но, может быть, тебя возбуждают голые женщины в киселе?
Конечно, это я зря, судя по злорадному выражению чьей-то физии, но жалеть было уже поздно.
— Воды тебе, говоришь? Тогда иди за мной, — сказал Ник, и я бросилась его догонять.
На первых порах ноги то и дело скользили на полу, выложенному полированной плиткой, поэтому приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы сохранить равновесие. В общем, я сильно отстала и, повернув в очередной коридор, не увидела своего провожатого.
— Какого крейда ты еле тащишься? — поинтересовался Ник, как привидение возникший рядом со мной, и я добросовестно перечислила причины:
— Устала, замёрзла, ноги скользят, плюс незнание местности, а ещё ты запретил включать боевой режим, — я выразительно посмотрела на него, — причём никак не мотивируя своё дурацкое требование.
Не знаю, что на него нашло, но Ник сказал, почему на территории Старой базы нельзя применять боевой режим. В общем-то, я нечто такое и предполагала. Если я буду шастать одна, то сработает автоматическая система безопасности, которая влепит в меня заряд из станнера и я, обездвиженная, проваляюсь целые сутки, прежде чем смогу пошевелить хоть пальцем.
— То есть я без тебя никуда, даже в туалет? — осведомилась я, готовая возмутиться.
— У тебя гостевой режим. Пятнадцать минут ты в безопасности.
— Спасибо хоть на этом. Слушай, а как долго мы пробудем здесь? — решила я уточнить.
— Идём! Хватит болтать. С твоей черепашьей скоростью мы никогда не доберёмся до места, — проворчал Ник и, взяв меня за руку, потащил за собой.
Так! С чего вдруг он уклонился от ответа на мой вопрос? Надеюсь, он не собирается замуровать меня здесь, под видом создания комфортной обстановки для работы?
— Я подумаю над этим, — сказал он, чем несказанно огорчил меня; я уж начала надеяться, что он действительно перестал слышать мои мысли.
Ник посмотрел на меня, но промолчал.
Распахнулась очередная дверь и мы оказались под открытым небом. Уже спустились сумерки, но было тепло; как минимум градусов двадцать. Вон даже цикады стрекочут, вызывая умиротворение на душе, и ветерок несёт запах трав, за день разогретых на солнце. В Петербурге уже вовсю бушевало холодное ненастье и попасть из осени в лето было здорово.
— Климатические установки, — пояснил Ник.
— Что-то типа тех, что под куполом Гефеста?
— Там попроще. Здесь стоят установки, собранные ещё дома, на Арее. Поскольку нет нужного промышленного потенциала, то при работе над куполом полностью их повторить не удалось, но по техническим параметрам получилось довольно близко.
— Ты молодец, — похвалила я нашего гениального Старейшего, между прочим, совершенно искренне, и пошла вдоль стены, всё ещё хранящей солнечное тепло.
В окружающем мире было нечто такое, что вызвало у меня прежде неведомое чувство. Ностальгия?.. Не совсем. Думаю, это то чувство, которое люди испытывают, вернувшись в дом своего детства. В общем-то, так оно и есть. Ведь я тоже эрейка и мир Ника, хоть я его не знаю, для меня родной, видимо, ощущаю его на подкорковом уровне.