ГЛАВА 19. Сказочный принц всем хорош: и красив, и умён. Одна беда — у него замашки Синей бороды
С утра следующего дня Ник поднял Мари ни свет ни заря. Несмотря на её недовольство и попытки укрыться под одеялом, он не оставлял её в покое и когда ему надоели уговоры, он, недолго думая, скинул девушку на пол.
— Merde! Я же ударилась!
— Вот это мне и не нравится.
— Можно подумать, что я в счастье, — буркнула Мари. Потирая ушибленный бок, она разлепила глаза и глянула на часы. — С ума сошёл? Пять утра. У нас что, ЧП на базе?
— С этого дня у тебя начинается подготовка к свадьбе. И кстати, я просил не называть Риоголиз Старой базой.
— Что? Какая ещё подготовка к свадьбе? — простонала девушка, сидя с закрытыми глазами.
— С твоими умениями чрезвычайно плотная по времени. Иначе мы поженимся лишь к старости.
— А ты не мог сообщить об этом после завтрака?
— До завтрака я хочу с тобой позаниматься на иметис. Так что подъём и марш умываться.
Перестав раскачиваться, Мари усилием воли заставила себя открыть глаза и с удивлением воззрилась на украшенные причудливой фурнитурой матово-поблескивающие чёрные сапоги, что оказались в поле её зрения.
— Славные ботфорты! Не знала, что по утрам ты занимаешься верховой ездой. Слушай, а почему я не видела лошадей на Старой базе, пардон, Риоголизе? Конечно, кроме тех, что в зоопарке, низкорослых и пятнистых, как лошади Пржевальского. Что-то не верится, что ты ездишь на них… О! — воскликнула она, подняв голову. — В честь чего сей дивный маскарад?
Действительно на Нике вместо привычных джинсов и футболки был эрейский наряд — тёмно-фиолетовый камзол и облегающие брюки, отделанные богатой серебряной вышивкой. «Кажется, у знати времен Наполеона, такие штанишки назывались лосинами. Жаль, что в наше время ими больше увлекаются женщины. Мужчина в лосинах — это нечто. Выглядит неприлично, но сексуально…»
— Ой! — Мари с недоумением посмотрела на набухающий красный рубец на руке.
— Извини, давно не пользовался критой, — сказал Ник и, свернув плеть, нетерпеливо посмотрел на девушку. — Алин, поспеши. Иначе мы ничего не успеем.
— Ладно, изверг! Так и быть, я пошла умываться.
По возвращении из ванной она остановилась в нескольких шагах от Ника и после придирчивого осмотра подняла большой палец — в знак одобрения.
— Такой красавец, что хоть сейчас на обложку модного журнала. И вообще, представляю, какой бы поднялся ажиотаж среди женщин, появись ты в таком виде на улице, — сказала она с восхищением.
Насколько Мари могла судить, со времён, к которым относилось её видение, эрейская мода на одежду не претерпела особых изменений. Разве что в ней стало меньше вычурности и больше элегантной простоты, но общий стиль одеяния почти не изменился. Единственно чем он отличался — это подбором оружия на поясе. На смену традиционному мечу пришёл бластер[1], но и тот мирно соседствовал с кинжалом в кожаных ножнах и неизменной плетью.
Плаща и броских драгоценностей на Нике не было, но в расстегнутом вороте нарядной рубашки виднелся необычный медальон — это был квадрат, образованный четырьмя кошками. Снежный барс злобно скалился на насторожённого чёрного ягуара, а полосатый рыжий тигр задумчиво взирал на высокомерную золотую львицу. Звериный квартет, в свою очередь, был заключён в круг, сияющий алмазным блеском. Заметив, что головки зверёнышей венчают радужные короны, Мари потянулась было к медальону, желая рассмотреть его поближе, но Ник отвёл её руку.
— Это кайд, символ власти правящего дома Лета. Пока ты не райдиэль, ты не имеешь права его касаться.
— Что будет, если я коснусь его случайно? — поинтересовалась Мари.
— В таком случае я буду вынужден тебя обезглавить, — сказал Ник без тени улыбки и, спрятав кайд в вырезе рубашки, застегнул пуговицы. — Это чтобы у тебя не возникло соблазна проверить мои слова, — пояснил он.
Мари сразу же вспомнилось видение из эрейской старины, где головы рубились как кочаны капусты, и спешно спрятала руки за спиной.
— Не бойся, не возникнет. Так в честь чего твой маскарад?
— Ритен всегда проводится в национальной одежде. Ритен — это система обучения в дворянских и знатных семьях. Практику ты будешь проходить под моим руководством, а теорию, как я уже сказал, тебе придётся изучать самой. Идём. Мы будем заниматься в тренажёрном зале.
— Постой! Разве мне не полагается эрейский прикид?
— Полагается. Но на первых порах он тебе не понадобится, — сказал Ник и подтолкнул девушку к выходу.
Тренажёрному залу предшествовал оружейный зал и Мари, которой ещё не доводилось быть в этой части Риоголиза, уважительно присвистнула при виде выставленного здесь арсенала. И в самом деле, на стеллажах и в витринах было столько оружия, что его хватило бы на небольшую армию. Правда, экспозиция современного оружия занимала куда меньшую площадь, чем архаика различных эпох.
— Это всё настоящее? — спросила она.
— Отец успел накрыть Риоголиз сверхпрочным куполом, но тот не выдержал испытания временем. Тем не менее большая часть построек и вещей сохранились, — ответил Ник.
Когда они пришли на место, он ткнул плёткой в направлении квадрата на полу, образованного плащами, он был восемь на восемь метров, как впоследствии узнала Мари.
— Сними одежду и встань в центр иметиса, — распорядился Ник. — Сейчас он полностью в твоём распоряжении. Я буду находиться за его пределами. Твоя задача не выходить за пределы иметиса и двигаться так, чтобы я не достал тебя критой.
С этими словами он выдернул из трубки, служащей рукоятью, около трёх метров тонкой кручёной бечевы.
При виде этого Мари насторожённо посмотрела на Ника. Осанка и выражение лица, выдающее непомерную гордость, навели её на мысль, что она совсем его не знает. «Oh mon dieu! О чём я только думала, когда попёрлась к нему в кровать? Ведь Ник — настоящий инопланетянин. Что творится в его голове, вряд ли знает даже Мика. Замуж за него? Да ты, Палевская, сошла с ума! Он тебе совсем не пара…» Свист криты отвлёк её от размышлений о странном замужестве.
— Мари, соберись!
— И почему у меня такое чувство, что ты решил устроить мне порку с утра пораньше? — проворчала девушка.
— Можно и так сказать, но порка будет по правилам. Пропустив четыре удара, ты встаёшь на колени и опускаешь голову, в знак того, что признаёшь поражение. Но учти, ты должна продержаться хотя бы две минуты. Иначе пятиминутный перерыв и всё сначала.
— Охренеть! — буркнула Мари, но видение говорило, что Ник не самодурствует. Эрейцы сражались на таких же иметис, только условия были жёстче — там в иметис находился ещё противник и вместо плёток были мечи.
Сердито фыркнув, девушка начала раздеваться и Ник, не ожидавший, что она так легко сдастся, облегчённо выдохнул.
— Готова? — спросил он, когда она встала в центр иметис. — Будь осторожна, не наступай на плащи, иначе поскользнёшься и упадёшь, — предупредил он.
— Давай уж начинай, пока я не передумала, — сказала Мари и напружинилась, наблюдая за приближением Ника.
По его хронометражу она продержалась семь секунд. После третьего раунда, когда девушка завопила, что он требует невозможного, он разделся, укоротил криту до метра и, выйдя на иметис, показал ей, что это не так. Несмотря на все старания Мари, она ни разу его не достала, и он легко уходил из-под удара криты, заменяющей меч. Затем они поменялись местами и после получасового избиения младенцев, в чьей роли выступала Мари, ей лишь раз удалось продержаться пятнадцать секунд. После этого Ник заставил её выполнить серию специальных упражнений на тренажёрах, на которых она окончательно выдохлась и, не слишком изящно спрыгнув с брусьев, распласталась на полу.
«Всё, больше не могу», — просипела девушка, запалённо дыша.
«Пять минут», — сказал Ник и удлинил жало криты.
Время пролетело как единый миг и Мари, уходя из-под удара плети, едва успела откатиться. На этот раз Ник гонял её по всему тренажёрному залу. Удары сыпались один за другим и вскоре она уже внутренне сжималась, слыша свист бечевы, рассекающей воздух.
Ник не слушал её протестующих криков и остановился лишь тогда, когда девушка сжалась в комок и, не обращая внимания на его удары, закрыла голову руками. «Крейд!» — расстроился он, поняв, что вошёл в раж и основательно её исполосовал.
— Не плачь! — он прижал её к себе. — Кажется, я несколько поторопился, стараясь впихнуть в тебя то, чему меня учили двенадцать лет. Обещаю, впредь это не повторится.
— Ну, нет! — вскинулась девушка. — И даже не мечтай! Больше я не позволю издеваться над собой.
— Потерпи, Мари. Всем тяжело на первых порах, потом будет легче.
К ним подплыла медицинская платформа и Ник взял заживляющий спрей, собираясь нанести его на тело девушки, пестрящее свежими рубцами. Оттолкнув его, она сверкнула глазами.
— Ты не понял? Поищи себе другую дурочку для битья, а я пас.
На лице Ника появилось жёсткое выражение.
— Ты моя алин и обязана подчиняться мне, следовательно, никаких капризов. Занятия продолжатся до тех пор, пока я не сочту, что ты соответствуешь моим требованиям.
— Плевать мне на твои требования и алин тоже! И вообще, я тебе больше не невеста, — заявила Мари. Болезненно морщась, она направилась к брошенной ею одежде.
Удар, ожегший спину, застал её врасплох.
— Алин, на колени! — услышала она голос Ника и, не веря своим ушам, обернулась.
— Что ты сказал?
— На колени. Живо! — рявкнул Ник.
Не удовольствовавшись этим, он отвесил девушке ментальную оплеуху, отчего у неё потемнело в глазах и она, вопреки своей воле, рухнула на колени.
— Скотина! — простонала она и осеклась, поймав взгляд Ника.
— Ещё одно слово в том же духе, и ты пожалеешь, что родилась, — мрачно сказал он, глядя на неё ненавидящими глазами. Во всяком случае, Мари так показалось.
«Вот и вся любовь», — обескураженно подумала она и, как всегда, в таких случаях, ощутила себя бесприютным щенком, которого никто не любит, не жалеет и пинают все кому не лень.
— Не реветь! — снова рыкнул Ник. — Голову вниз. Руки на колени. Повторяй за мной: «Мой райделин, я была не права. Простите». Мариэль, я должен отхлестать тебя, чтобы ты наконец соизволила попросить прощения за свою наглость?
— Да в чём моя наглость? — взвилась Мари и вскрикнула, когда крита снова обожгла ей спину.
— Опусти голову, я тебя не простил. Ты посмела сказать, что отказываешься от звания моей алин. Будь мы на Арее, отказ стоил бы тебе жизни, а ты смеешь спорить со мной из-за простого извинения. Ну? Сколько мне ещё ждать? — разозлившись, Ник ударил девушку так, что крита распорола ей кожу на спине.
— Мой райделин, я была не права. Простите, — глотая слёзы, прошептала она и, вскочив, со всех ног бросилась к выходу из тренажёрного зала.
— Тиаран, дай ей полный доступ к Риоголизу, иначе эту дуру прибьёт система безопасности, — распорядился Ник и, сев, сложил руки на коленях. — Проклятая девчонка! Ведёт себя так, будто я обращаюсь с ней как последний садист. Тебя бы на денёчек к сентано Боледо, моему наставнику по ритену, чтобы ты ощутила разницу, — с расстройства он стеганул критой по спортивному мату, на котором сидел. — Да я, к твоему сведению, каждый день ходил разрисованный с головы до ног и ничего, не жаловался!.. Попробовал бы я у сентано Боледо пустить слезу или захныкать, да он спустил бы с меня шкуру и был бы в своём праве. Мы принадлежим к правящему дому и должны быть готовы ко всему. Как же ты защитишь себя и наших детей в случае опасности? Сядешь и будешь рыдать, глядя как вас убивают? Ну нет! Реви сколько хочешь, но я заставлю тебя заниматься.
Действительно, Мари и думать забыла о системе безопасности и опомнилась лишь тогда, когда оказалась за пределами дворца. По мере того, как она обдумывала происшедшее, обида на Ника уступила место тревоге. Ритен и находки в его спальне приоткрыли ей такую сторону его натуры, которая совсем её не обрадовала. В мучительных раздумьях она остановилась и прислонилась было к дому, но леденящий холод стены заставил её отшатнуться. «Какой хозяин, таков и дом», — подумала девушка, вспомнив, каким теплом её встретила та же стена, когда она впервые появилась в Риоголизе. Заслышав знакомый шум воды, она направилась к водопаду, но быстро продрогла и вернулась в дом. Маршрут был знакомым, но она шла с опаской и облегчённо выдохнула лишь тогда, когда закрыла за собой двери, ведущие в её комнаты. Вопреки её опасениям, система безопасности не сработала.
Мари зря надеялась, что Ник разозлился и вечером не придёт — он пришёл и снова был нежен. Будто ничего не было: ни иметис, ни садисткой физподготовки, ни ментальной оплеухи, от которой у неё потемнело в глазах; будто не было постановки на колени с угрозой выпороть, ни кровоточащего рубца на спине, который она сумела залечить только к вечеру.
Напоминая себе об этом, девушка всячески старалась сохранить обиду на Ника, но её решимость дать ему от ворот поворот быстро таяла под воздействием его нежных объятий, долгих страстных поцелуев и восхитительного секса. Видя такое дело, она всё же выбрала момент и отстранилась от него.
— Хватит! Я вижу, ты хочешь меня умаслить, чтобы я с тобой не порвала, но, после того что сегодня было, я не куплюсь на твои нежности.
— Умаслить тебя? — удивился Ник. Тут до него дошло, что она имеет в виду, и он вздохнул, предвидя неприятное объяснение. — Мари, мне нет нужды тебя умасливать. Как моя алин, это ты должна мне угождать и, если я буду доволен, тебе же лучше.
— Слушай, что-то я не понимаю, алин это какая-то разновидность рабства? — рассердилась Мари.
— Нет, алин это будущая жена. Прежде чем оформить брак официально, у нас девушку передают в семью мужа, чтобы проверить её на предмет физического, умственного и психологического здоровья, а также воспитания и умений. Заодно она привыкает к укладу в новой для себя семье.
— В таком случае ты можешь смело отказаться от меня, — обрадовалась Мари. — Ты же сам видел, я ничего не умею.
Ник насмешливо хмыкнул.
— И даже не мечтай! Могу сказать тебе в утешение, что маме тоже трудно пришлось, когда отец объявил её своей алин. Правда, она прошла обучение, но это был ритен, принятый в дворянских семьях. В королевских семьях, тем более в правящих домах, подготовка на порядок сложней, — выражение лица Ника заметно смягчилось. — Мама потом смеялась, что тоже чуть было не сбежала от отца, но вовремя одумалась.
— Ну конечно! Когда грозит потеря головы, я бы тоже сто раз подумала, прежде чем пуститься в бега.
— Нет, райту Ниду это не удержало бы, не та натура. Она осталась, потому что любила отца, — сказал Ник и неожиданно ущипнул Мари за грудь.
— Это что было? — отпрянула она.
— Мои ощущения от твоих любовных ласк, — злорадно ухмыльнулся он и привлёк её к себе. — Давай ты заодно поучишься, как доставлять мне удовольствие, а то у нас в этом деле односторонний процесс. Я тоже хочу, чтобы ты ублажала меня.
Припомнив, что он вытворял с её телом, Мари почувствовала, как загорелись щёки.
— Может, не надо? Сам же сказал, что я бесталанная в этом деле.
— Или ты учишься, или это, — Ник выразительно провёл ладонью по шее. — Мужчины и женщины дома Лето всегда славились как лучшие в мире любовники, ты не должна марать доброе имя предков.
— Ладно-ладно, я же не отказываюсь, — пошла Мари на попятный и он, прежде чем улечься на живот, подтолкнул к ней висящий в воздухе столик, заставленный специальными приспособлениями, усиливающими сексуальное влечение.
— Э-э… а с чего мне начать? — озадачилась она, глядя на непонятные предметы.
— Хочу цветочный массаж, — мечтательно произнёс Ник и указал на высокую розовую шкатулку в форме широкого бокала. — Открой, только не дотрагивайся до самого цветка, — предупредил он.
Преисполненная любопытства Мари откинула крышку. Внутри шкатулки лежало нечто, похожее на росянку непентес в окружении мясистых щупальцев, свёрнутых в кольца.
Видимо, она была неосторожна, вытаскивая растительного осьминога и тот, выстрелив жгутом, сначала обвился вокруг её шеи, а затем облепил лицо, и она почувствовала, как цветок, похожий на мужской член, упорно лезет ей в рот. Добившись своего, он начинал ритмично пульсировать, заливая ей горло вязкой жидкостью. Сколько она ни старалась оторвать его от себя, всё было бесполезно.
Когда Ник снял с неё растительного насильника, красная как рак, Мари была уже близка к обмороку. Кашляя и отплёвываясь на ходу, она бросилась в ванную комнату и, хотя у любвеобильной росянки был приятный привкус, её всё равно вырвало. Едва она успела отдышаться и прополоскать рот, как услышала нетерпеливый зов.
Войдя в комнату, она обнаружила, что Ник по-прежнему лежит на спине и росянка, елозя щупальцами по его заду, приготовилась изнасиловать и его.
«Oh mon dieu!» — Мари собралась снова рвануть в ванную, но Ник заставил её сесть ему на спину и велел подстёгивать росянку при помощи специального стрекала. Затем, содрогнувшись в оргазме, он уложил девушку на живот и, снабдив увесистым шлепком по ягодицам, вошёл в неё сзади — причём не один, а вместе с росянкой. Щетинистый жгут, обвивший его член, вызывал болезненные ощущения, а шевелящийся кончик вызывал оторопь, наводя на мысли о сатане в образе змея, но это было впервые, когда Мари, достигнув пика, потеряла над собой контроль и зашлась в крике.
— Слава Священному Яруару! — выдохнул Ник, покрытый плёнкой пота. — Я уж думал, что никогда не добьюсь от тебя реакции, адекватной моим усилиям.
Придя в себя Мари повернулась к нему.
— Ник, а ты… — нерешительно начала она, не зная, как сформулировать вопрос, чтобы он не разозлился.
— Не мучайся, я не склонен к мужчинам, — пришёл он ей на помощь. — Наставники учили, что нужно пользоваться всеми плотскими удовольствиями. Если анальный секс приятен, то нет причин от него отказываться. К тому же слоромский душитель ничем не хуже партнёра-мужчины.
— Слоромский душитель? — Мари опасливо покосилась на эрейскую росянку, переместившуюся в шкатулку. — Он живой или искусственный?
— Живой, мне повезло найти его среди руин парка. Раньше эту прекрасную сексуальную игрушку использовали для пыток и казни. Слоромский душитель не совсем растение, это генетически изменённый гибрид с генами осьминога, и у него даже есть зачатки разума, — сказал Ник и потянулся к ещё одному розовому бокалу. — Хочешь тоже попробовать?
— Нет! — поспешно отказалась Мари. — Хватит того, что эта дрянь уже побывала у меня во рту. Если она поимеет меня в зад, моя самооценка окончательно упадёт.
— Зря отказываешься. Уверяю тебя, ощущения незабываемые.
— Верю на слово. Но мне на сегодня уже за глаза и за уши незабываемых впечатлений, — пошевелившись, Мари ощутила, что у неё ноет чуть ли не каждая мышца в теле, истерзанном сначала занятиями в тренажёрном зале, а затем бурным сексом в постели.
— Свинство! — вздохнула она, глядя на бледно-розовые следы от криты, оставшиеся на теле. — До сих пор не сошло. Между прочим, мог бы не драться, а объяснить словами.
— Как говорил мой личный наставник сентано Боледо, ничто так не способствует усердию ученика, как физическая боль, — поучительно произнёс Ник.
— И часто он тебя бил? — поинтересовалась Мари.
— Поскольку мы с ним были в постоянной конфронтации… — Ник задумался. — Мне не доставалось разве что по праздникам и в дни рождения, мой и родителей.
— С ума сойти! И как долго ты был в ведении этого садиста?
— С трёх лет и до последнего, то есть до пятнадцати. Кстати, сентано Боледо был не единственным моим наставником.
— Кошмар! И все они тебя били?
— Как правило, они оставляли эту честь сентано Боледо, — Ник усмехнулся при виде сочувственного выражения на лице девушки. — Ты бы лучше пожалела моих учителей, поверь, они достаточно настрадались от меня. Дети в эрейских семьях испокон веков были привилегированной кастой. Живём мы долго, по этой причине природа скупится на них. Естественно, детей неимоверно баловали, причём не только родители, но и окружающие. А ты знаешь, дай им волю, и они превратятся в исчадия ада. Вот поэтому, чтобы привить дисциплину подрастающему поколению, ритен у простого народа и в дворянских семьях начинался с восьми лет, в знатных семействах с шести, в королевских — с трёх-пяти лет.
— Неужели необходимо было пороть всех детей подряд, чтобы они учились? — спросила Мари.
— Крита — неотъемлемая часть ритена, это совершенно точно. Насчёт обязательности наказаний… — Ник наморщил лоб, вспоминая. — Не знаю, я не интересовался. За редкими исключениями мой день был расписан по минутам, так что было не до этого. Единственно могу сказать, что уж мне-то доставалось в полном объёме, но я не показатель. Как говаривал сентано Боледо, я особо тяжёлый случай в его практике. Тем не менее я не держу на него зла и даже благодарен. Воспитывать королевского отпрыска, как я теперь понимаю, непростое дело. Если бы не твёрдость и мужество наставника, обрубающего на корню все интриги, в которые меня вовлекали по молодости лет, я уже давно рассыпался бы прахом и сейчас не разговаривал с тобой.
— Слава богу, что у нас, вампиров, всё не настоль остро, как было у тебя на Арее.
Ник бросил на девушку ироничный взгляд.
— Просто Мика не посвящает тебя в свои дела, поэтому ты живёшь в счастливом неведении. Ладно, хватит болтовни. Давай в душ и спать, а я пошёл к себе. Завтра подъём в пять утра.
— Что, опять? — вскричала Мари. — Умру, но не встану, — решительно заявила она.
Ник потянулся и сладко зевнул.
— Встанешь. Иного времени у меня нет. Это ты бездельничаешь, а у меня работы выше крыши, как говорят мои новые друзья из спецназа.
— Давай помогу с расчётами, — предложила Мари.
— Для этого есть тиаран. К тому же я хочу, чтобы ты изучила уклад эрейской жизни. Чем быстрей ты освоишь наш язык и обычаи, тем лучше.
— Вот зачем тебе это? Ник, честное слово, я не понимаю! Ведь Ареи больше нет. Мир изменился. Он больше не будет таким, каким ты его помнишь.
— Замолчи! — сверкнул глазами Ник. — И впредь не смей поднимать эту тему.
— Но почему? — воскликнула Мари, хотя видела, что он злится.
— Потому что я так сказал, — уже спокойней ответил он и в качестве аргумента добавил: — Мари, ещё слово и вместо сна ты будешь стоять на коленях.
— Самодур! — буркнула девушка, прежде чем уйти в ванную, но он предпочёл сделать вид, что не услышал.
«Почему, почему! Хотя бы потому, что нужно взять тебя под контроль до того, как появится Мика и начнёт выяснять, что здесь происходит. Как будто я не знаю, что ты тут же сбежишь, пользуясь его покровительством», — подумал Ник, оставшись один.
— Тиаран, одежда для Мари уже готова? — поинтересовался он вслух.
— Нет, мой райделин. Портниха сказала, что слишком необычные фасоны и просила ещё два дня, — последовал ответ.
— Всё равно выбрось её тряпки. Все до единой, видеть их больше не могу.
— Слушаю и повинуюсь!
И хотя поведение тиарана вроде бы ничем не отличалось от обычного, что-то в нём насторожило Ника, и он распорядился провести профилактику центрального процессора.
Будь его мысли менее заняты Мари, он бы заметил лёгкий вздох, который издал искин после его приказа.
По пути к себе Ник никак не мог решить, как ему вести себя с девушкой, в том числе в постели. Тот секс, что был у них сейчас, был для него слишком пресным и оставлял его неудовлетворённым. Как большинство эрейской знати, его отличали садистские наклонности, виной чему была природа эреев и не в малой степени институт рабства, сохранившийся на Арее до последнего.
С ранней юности привыкший видеть в рабынях лишь сексуальные игрушки, бесправные и покладистые, Ник с трудом удерживался от такого же отношения к Мари, но он помнил слова наставника о том, что жена — это не только секс, но и соратница в делах, его надёжный тыл и поддержка, на которые он всегда может рассчитывать. «Поэтому, мой райделин, вы должны сделать всё, чтобы жена вас любила, а не боялась. Это значит забудьте о том, чтобы вести себя с ней как с рабыней. Вам это понятно?» — строго вопросил сентано Боледо после ухода наставницы по сексуальному воспитанию и для привлечения внимания воспитанника, как следует вытянул его критой по спине.
«Крейд! Может, стоит купить Мари парик, пока не отрастут её собственные волосы? — озабоченно подумал Ник, припомнив, сколько раз был близок к тому, что обойтись с ней как с рабыней. — Нет, ерунда! — тут же отказался он от своей затеи. — Внешность ничего не решает. Она внутренне должна соответствовать образу знатной эрейки, лишь тогда я буду воспринимать её как равную. Ну а там можно будет подумать и о любви, предписанной сентано Боледо, но не раньше».
***
На этот раз пробуждению Мари предшествовал удар критой. Ничего не понимающая девушка слетела с кровати, и Ник бросил ей вслед пакет со спортивным костюмом, взятым из его собственных запасов.
— Одень пока это.
— Мне твои тряпки ни к чему! — разозлилась Мари, не ожидавшая, что после вчерашнего примирения в кровати он продолжит её бить. Она швырнула пакет обратно.
— Пять минут, — сказал Ник, постукивая критой по ладони, и девушка попятилась в направлении ванной комнаты, но затем остановилась и вздёрнула подбородок.
— Пошёл к чёрту! Я тебя не боюсь.
— А стоило бы, — сказал Ник, наступая на неё.
И тут Мари почудилось, что это не он, а громадный чёрный ягуар злобно скалит на неё зубы и она, взвизгнув, бросилась в ванную.
Явный страх и паническое бегство девушки поставили Ника в тупик, и он с недоумением посмотрел ей вслед. Первым его порывом было спросить всё ли с ней в порядке, но он ограничился тем, что поднял костюм и швырнул его в ванную комнату.
— Мари, быстрей.
Когда он уже подумывал, а не вытащить ли девушку из её укрытия, как она вышла сама. На ней был спортивный костюм, но не его, а её собственный — линялый, не первой свежести и мятый до невозможности.
Ник скрипнул зубами.
— Тиаран! Я же приказал уничтожить все её вещи.
— Простите, мой райделин, я не досмотрел корзину с грязным бельём.
— Понятно. Сними это немедленно! — рыкнул Ник на девушку, но она с вызовом посмотрела на него.
— Фиг тебе! Я буду носить, что хочу… Ай! — она поспешно зажмурилась, но плеть лишь свистнула рядом с ней.
— Снимай. В следующий раз не пожалею, — предупредил Ник.
— Деспот, самодур, сатрап, садист, тиран, шовинист, притеснитель женщин, просто редиска! — выдала Мари скороговоркой, но послушалась. Как можно медленней она стянула с себя костюм, действительно вытащенный из корзины с грязным бельём, и он подтолкнул её выходу.
— Брр! Холодно, — сообщила она, выйдя в коридор, и, зябко поёжившись, обхватила себя руками.
— Разодрала мой костюм, значит, терпи… Тут не обязательно читать мысли, — Ник снял с её головы лоскуток чёрной трикотажной ткани. — Между прочим, он новый и вдобавок моя любимая марка.
Мари глянула на него, проверяя его настроение. Судя по сонному выражению лица, оно было довольно миролюбивым.
— Нефиг было трогать мои вещи. Я же твои не выбрасываю.
— У меня нет привычки одеваться как уличные отбросы.
— А у меня есть, и тебя это не касается.
— Теперь меня касается всё, что касается тебя, — отозвался зевающий Ник и, набросив девушке на плечи свой камзол, ухватил её за локоть. — Идём быстрей! Мне сегодня нужно успеть в штаб. Михаэль хочет знать, как продвигаются дела с чертежами топливных узлов звездолёта.
— М-р-р, тёпленько, — довольно жмурясь, Мари запахнула полы камзола, который на этот раз был из тёмного-зелёного атласа и украшен золотым галуном. — И как у тебя дела с чертежами?
— В основном, готово. Остались незначительные детали. Да, пока не забыл, у тебя сегодня первый самостоятельный урок. Тиаран подобрал методику обучения языку с учётом твоих способностей. Твоя задача лишь скрупулёзно выполнять его задания.
— Возражения принимаются? — поинтересовалась она, заранее зная ответ, но Ник не счёл нужным ответить и лишь прибавил шагу, таща её за собой.
В тренажёрном зале он отобрал у неё свой камзол и аккуратно повесил его на специальную подставку.
— В иметис, — последовало краткое распоряжение и Мари тяжко вздохнула:
— Вообще-то, не мешало бы начать с разминки, иначе недолго потянуть мышцы.
— Это тебе не спортивные занятия. Ты должна сразу, без подготовки, входить в боевой режим, — ответил Ник и взмахнул критой.
После часа изощрённой гимнастики в ограниченном пространстве рекорд Мари составил 25 секунд, а затем Ник снова погнал её на тренажёры. После них он устроил ей бой с виртуальной противницей, которую из-за серебряных волос и таких же серебряных глаз она окрестила Молью. И хотя девушка походила на прекрасного ангела, Мари сразу же её невзлюбила. Противница платила ей тем же и раз за разом с садистским удовольствием ставила её на колени. Причём один раз она схватила её за волосы и замахнулась мечом, делая вид, что хочет снести Мари голову и та не на шутку испугалась. Раны хоть и были виртуальными, но болели как настоящие — не слишком сильно, но достаточно, чтобы доставить более чем неприятные ощущения.
К счастью, противница передумала и плашмя ударила её мечом по спине — ударила с такой силой, что Мари вскрикнула от боли и подумала, что виртуальная девица ведёт себя чересчур уж стервозно для того, кто не существует в природе. К тому же наносимые ею удары по большей части носили издевательский характер и почему-то ей не верилось, что Ник запрограммировал симулятор на такие подлые приёмы.
«Почему?», — не удержавшись, спросила она. «Потому что он мой!», — ответила Моль и с яростным криком накинулась на неё.
«Охренеть!» — изумилась Мари и, парируя удар эфемерной противницы, с тоской подумала, что у неё есть все шансы загнуться не столько на иметис, сколько в симуляторе.
Посторонние мысли стоили ей ещё одного проигрыша и она, стоя на коленях, с ненавистью посмотрела на свою противницу, празднующую очередную победу.
Когда Ник наконец выпустил её из симулятора, донельзя злая Мари сразу же направилась к душевой.
— Тиаран, что это с ней? — спросил он, не понимая, почему девушка едва стоит на ногах и вдобавок с неё ручьями льётся пот, в то время как виртуальный симулятор должен был дать ей всего лишь азы владения традиционным мечом эрейской знати и заодно послужить передышкой.
— Мой райделин, ваша алин хорошо владеет туаши и запросила полноценный поединок, — нашёлся искин, сам не понимающий что произошло и почему вместо учебной программы к симулятору подключился тренировочный блок.
— Что? Мари владеет туаши? Это невозможно! — вскинулся Ник. — С кем она дралась?
— С райдиэль Лотианой.
— С ума сошёл? В Лотиану загружена сама сильная программа. Она лучший боец на туаши среди женских спарринг-партнёров, — Ник замер, соображая, как могла случиться такая путаница, а затем затребовал запись поединка. — Нет, с тобой точно что-то не в порядке, — резюмировал он и озабоченно добавил: — Будь готов, вечером проведём полную диагностику.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил тиаран с унынием в голосе, но Ник не обратил на это внимания. Перебирая детали виртуального поединка, он ломал голову над тем, откуда у Мари взялись навыки владения туаши. Конечно, она была медлительна и неповоротлива, но действовала правильно и некоторые блоки ставила как профессиональный боец. Беспокоило его и поведение виртуальной Лотианы. Когда он выбирал её для спарринга, она никогда не вела себя так, как с Мари. «Нужно будет проверить программу. Может, для сражений с женщинами в ней есть отличия, но что-то я не помню, чтобы их задавал… разве что повлиял встроенный в Лотиану блок саморазвития», — подумал он, хотя не слишком в это верил. Виртуальная Лотиана явно издевалась над Мари и это не объясняли никакие изменения в её программе.
«Крейд, ничего не понимаю!» — подумал Ник с тревогой. Он чувствовал, что творится нечто необычное и это как-то связано с тиараном, его верным помощником и слугой, которому он привык доверять как самому себе. «Если он пошёл вразнос, это очень плохо. Нужно будет проверить, хватит ли мощностей процессора Академии и Всемирной Паутины для дубляжа его информации…»
— Что случилось? — спросил он, видя, что девушка вышла из душа.
— А то ты не знаешь! Если вознамерился меня убить, честней было бы сделать это самому, а не руками этой подлой виртуальной суки. Или у вас, эрейцев, так принято — унижать человека на каждом шагу? — взорвалась она.
— Постой! — Ник преградил ей дорогу. — Даю слово, я здесь ни при чём. Это сбой в программе.
— Так я тебе и поверила! — сверкнула Мари глазами. — Молодец, классная отмазка! Извини, Мика, я собирался на ней жениться, но она нечаянно загнулась в симуляторе. Бедняжка! Видимо, переусердствовала, готовясь стать моей женой.
— Алин, прекрати! — рявкнул выведенный из себя Ник, и девушка злобно усмехнулась.
— Что, снова поставишь на колени и заставишь просить прощения?
— Нужно будет, и поставлю.
— Чёрта с два! Так и знай, умру, но не встану!
— Встанешь, куда ты денешься! — Ник стиснул зубы, борясь с гневом, а затем заглянул в несчастное лицо девушки и, шагнув к ней, с нежностью обнял.
— Мари, что бы ты себе ни думала, я тебе не враг. Я всего лишь хочу, чтобы ты могла позаботиться о себе. Для этого ты должна научиться эффективно защищаться, а это значит владеть телом и разумом так, чтобы в кризисной ситуации они действовали как единое целое. Тогда правильное решение придёт к тебе само собой, и оно спасёт не только твою жизнь, но и жизни твоих близких. Есть ещё одно немаловажное обстоятельство…
Он заколебался, сомневаясь поймёт ли его девушка; в его глазах она была гениальным учёным и наивной простушкой во всём остальном. В общем-то, он был недалёк от истины. В отличие от математики, в жизни Мари больше руководствовалась чувствами, чем расчётом, тем не менее простушкой она не была.
— Понимаешь, опыт предков показывает, что слабая райдиэль, это опасность для королевского правящего дома. Всегда возможен прорыв противника, несмотря на все принятые меры. Однажды такое произошло при мне и, скажу тебе, это было ужасно. Отец был в отъезде, а я слишком мал, поэтому оборона Риоголиза легла на мамины плечи. Будь она такой же слабачкой, как ты, нас бы всех убили. Потом мама рассказывала, что в тот вечер она почувствовала неладное в ментале и сразу же вызвала подкрепление из ближайшего воинской части и это было спасительным решением. В верхушке гарнизона, охраняющего Риоголиз, оказалось слишком много предателей. Райта Нида взяла командование на себя и арестовала всех высших сановников. Благодаря её быстрым и решительным действиям удалось почти сразу остановить противника и до подхода помощи не дать ему прорваться внутрь дворца. Тем не менее убитых было столько, что трупы вывозили всю ночь, а затем ещё дней десять повсюду пахло горелым мясом, а на стенах чернели следы от бластеров.
Ник посмотрел на притихшую Мари, которая, прижавшись к нему, внимательно его слушала.
— Но был в истории нашего рода и другой пример. Прапрадед райделин Контан женился на очень красивой девушке. Пока она была его алин, родители заметили, что у Кайдиэль нет ни ума, ни выдающихся ментальных способностей. Разве что она была весёлая и взбалмошная, чем привлекала к себе окружающих и особенно мужчин. Контан влюбился и, несмотря на сопротивление родителей, требующих вернуть девушку в её семью, как неподходящую кандидатуру, всё же женился на ней. Не прошло и года, как рай и райта умерли. Тогда бушевала какая-то непонятная эпидемия, уносящая старшее поколение, и юный балбес унаследовал корону дома Лета. Зная о его привязанности к жене, райту Кайдиэль вскоре похитили и она, плача и умоляя, заставила его сдаться врагу. Каким-то чудом Контану удалось вырваться на свободу, и он поднял верный ему полк рейнджеров, но было уже поздно; враг хорошо подготовился и успел захватить основные позиции. Часть вольных государств, которые в то время были нам опорой и поставляли оружие, перешли на сторону врага. Война длилась десять лет. Когда рай Контан вернул Риоголиз, от родного дома остались одни лишь руины. В таком же состоянии находилась половина королевства. Унизительный мир с королевством Зимы стоил нам четверти земель. И заметь, всё это случилось из-за неправильного выбора жены.
Увлекшись, Ник начал рассказывать о предке, преодолевающем трудности по восстановлению былого могущества, но, умирающая от любопытства Мари, перебила его вопросом о том, что случилось с Кайдиэль.
— После долгих поисков рай Контан всё же её нашёл и вернул домой, — ответил он, забавляясь её нетерпением.
— Ну? Не тяни! Говори, что было дальше.
— Дальше был суд и райту Кайдиэль приговорили к смерти. Сначала её живьём освежевали, а затем порубили на части и отдали на съедение рамейбам[2].
— Кошмар! — содрогнулась Мари, нисколько не усомнившаяся в словах Ника. Такая казнь была вполне в духе эрейцев, которые, судя по видению, не сильно изменились с той поры.
— Вот поэтому я не хочу, чтобы ты закончила как пустоголовая райта Кайдиэль, — подытожил Ник, и девушка фыркнула.
— К счастью, это невозможно, — заявила она.
— С чего вдруг? Всё течёт, всё изменяется. Нельзя предугадать, что ждёт нас впереди. Например, стоит человечеству пронюхать о нашем существовании и на Земле начнётся армагеддон, из-за которого не выживем ни они, ни мы, поскольку не успеем с постройкой звездолётов. В общем, ты должна иметь в виду, что в случае острой ситуации ни я, ни Михаэль не сможем прийти тебе на помощь. Из-за занимаемого положения нам будет не до тебя. И поскольку ты будешь предоставлена самой себе, я хочу подстраховаться и дать тебе возможность защититься самой.
Тут Мари припомнила слова виртуальной красавицы о том, что Ник принадлежит только ей, и, как бы невзначай, отстранилась от него. «Я бы тебе поверила, если бы не одно «но». Старая любовь не ржавеет, как выразился один симпатичный киногерой, поэтому нечего изображать, что тебе есть дело до меня».
— Это всё отговорки. Если не убить, то ты хочешь меня подчинить, — заявила она вслух и, ёрничая, добавила: — Собачка, голос! И она «тяф-тяф»! Собачка, фу! И она плюх на колени. Собачка, секс! И она брык на спину.
«Спокойно!» — Ник призвал на помощь всё имеющееся у него терпение.
— Повторяю: всё, чем мы сейчас занимаемся, лишь ради тебя.
— Ну, конечно! — насмешливо фыркнула Мари. — Особенно мне жизненно необходимы твои замшелые обычаи и эрейский язык.
— Они и твои тоже! — рявкнул Ник, но взял себя в руки. — Мари, я хочу, чтобы ты не просто слушалась меня. Я хочу, чтобы ты меня понимала, а это невозможно без знания культуры, в которой я вырос. Изучи её и тогда ты поймёшь, что я тебе защита, а не угроза.
Но девушка не прониклась его речами и отступила ещё дальше.
— О да! Я же такая непонятливая. И вообще, я же не она.
— Ты это о ком? — прищурился Ник, неприятно удивлённый её сходством с Ризой. Обычно сестра именно с таким выражением лица выслушивала его претензии к ней — пока они ещё были в более или менее нормальных отношениях и разговаривали друг с другом.
— О ком же ещё? О твоей белобрысой девице, чей образ ты хранишь в симуляторе. Твоя любовь? Уважаю. Такие долгоиграющие чувства. Остаётся лишь позавидовать.
Смерив молчащего Ника долгим взглядом, девушка развернулась и направилась к выходу из тренажёрного зала. У дверей она обернулась и послала ему воздушный поцелуй.
— Au revoir, mon amour! Не нужно, не провожай, я доберусь сама. Моё такси уже на подходе.
Для Ника в этот момент она была неотличима от матери. Кипя гневом, он вошёл в симулятор и до тех пор избивал ни в чём не повинного страшилу, похожего на орка, пока его не отпустило. После сброса напряжения он долго лежал в ванне, раздумывая что ему делать с Мари. «Если она сейчас меня раздражает, то что же будет дальше? — задался он вопросом и кивнул, отвечая внутреннему эго: — Верно, дальше будет только хуже. Я забыл, чья она дочь. Как и Ризе, ей нельзя давать спуску, иначе не заметишь, как она оседлает тебя и превратит в послушного осла. Да, сейчас Мари простушка, но она умна и с характером. Риза тоже не сразу стала исчадием ада. Значит, больше никаких послаблений. Да, я помню, — Ник снова кивнул, соглашаясь с собой: — Именно из-за её ужасного детства я не хотел на неё давить, но Мари уже не ребёнок. Как бы то ни было, у меня нет времени с ней возиться. Достаточно того, что она уже два дня не даёт мне сосредоточиться на работе».
Действительно, выбитый из привычной колеи Ник не мог полностью сосредоточиться на поставленных задачах и его продуктивность, как разработчика, основательно упала, что, естественно, ему не нравилось. Особенно на фоне того, что Палевский практически каждый день связывался с ним и требовал отчёта по работе. Вдобавок он начал интересоваться, почему Мари задерживается у него, если свою задачу она уже выполнила и может вернуться домой.
Пока Ник отговаривался тем, что девушка помогает ему с расчётами. О том, что они практически женаты, он помалкивал, зная, что Палевскому это не понравится.
При всём своём цинизме и врачебном атеизме король вампиров во многом придерживался католических взглядов, в том числе на брак. В своё время Рени положительно отнеслась к их предполагаемому союзу, но Палевский заявил, что брак между близкими родственниками, способными завести прямое потомство, чреват генетическими неприятностями и, вообще, это не по-божески. Ник тогда не стал говорить, что ради ментального могущества эрейцы, бывало, женились на родных сёстрах и даже дочерях. Правда, такие браки считались проклятыми и заключались крайне редко. Со временем их запретили, причём больше по этическим соображениям, чем по медицинским. Тем не менее браки между родственниками, не слишком близкими по крови, даже поощрялись. Поэтому на Арее у Ника не возникло бы препятствий, захоти он жениться на племяннице. И поскольку Риза была ему сестрой только по отцу, то он вообще не видел в Мари близкую родственницу.
Разговор, который состоялся в питерском штабе Объединённых кланов, встревожил его. Палевский хотел, чтобы Мари приехала к нему хотя бы на денёк, и ему пришлось всячески изворачиваться, объясняя, почему она не может этого сделать. В частности, он заявил, что не ручается за сроки по созданию двигателя звездолёта, если она уедет от него хоть на час.
Понимая, насколько это глупо прозвучало, Ник был вне себя от досады, особенно когда припоминал, как при этом Палевский посмотрел на него. Злясь на Мари, колеблющуюся относительно замужества, он решил любым способом привести её к безоговорочному послушанию.
«Самое лучшее, чтобы алин забеременела. Это решило бы все мои проблемы с ней», — вздохнул Ник и по возвращении домой сразу же направился к Мари.
До смерти уставшая она не слишком доброжелательно отнеслась к его визиту, но он был на высоте, и она перестала злиться. Правда, её хватило лишь на полчаса сексуальных упражнений, после чего она полностью отключилась, и Ник ушёл, не сумев её добудиться.
[1] Мари ошибалась, меч не ушёл в прошлое, владение им было обязательной частью обучения эрейского дворянства на всём протяжении существования их цивилизации.
[2] Рамейбы — домашние животные, используемые для охоты на дичь, живущую в пещерах.