28
Страх
Орлов вышел из кабинета Горбунова, и не попрощавшись с секретаршей, быстрой походкой направился к лифтам. Надо было пересечь довольно большой холл, чтобы попасть к площадке с лифтами. Орлов невзначай посмотрел на кресла, где сидели люди — кто просто ждал, кто читал, кто разговаривал по телефону. Среди этих людей, давно ему чуждых и непонятных, он заметил знакомую фигуру — девушку, которая быстро печатала на телефонном экране. Вдруг она подняла голову и посмотрела ему в глаза. От неожиданности Орлов остановился, но точно в этот момент услышал бегущего к нему Горбунова.
— Геннадий Викторович, вы забыли папку с документами! — кричал на бегу Горбунов.
— Какую ещё папку? — поднял брови Орлов и посмотрел в сторону Горбунова.
— Вот, пожалуйста, — Горбунов протянул ему пластиковую папку с золотым логотипом.
— Да, действтельно. Как странно! Спасибо! — он протянул руку и взял папку. — До свидания! — после этого тут же развернулся и стал искать глазами девушку, но девушки там уже не было.
Орлов направился к креслам и обошёл их все. Её не было. Он стоял в растерянности и с минуту осматривал кресла. Парень с одного из них помахал ему рукой, как из вагона поезда.
В машине он закрыл глаза, и не открывал их всю дорогу ни разу. Славик рулил осторожно и еле-еле. Он на опыте знал, что такие вот отключки шефа имеют непредсказуемый финал. Но в этот раз он так и продолжал молчать, молча вышел из машины и пошёл к себе в гнездо.
Орлов постепенно успокоился от взволновавшей его случайной встречи с девушкой в бизнес-центре. Точнее, внешне он был спокоен. В кабинете перед ним сидел срочно вызванный Севостьянов.
— Геннадий Викторович, программа подготовлена, но если её ввести везде
— Что ты имеешь ввиду? — перебил его Орлов.
— Ну, в смысле, все склады. Все новые и старые склады. Склады.
— И?
— Ну, на улицу придётся выгнать четыре тысячи четыреста двадцать человек. Четыре тысячи, — повторил по обыкновению Севостьянов последние слова в предложении, — да, они в разных городах, но это очень большая цифра.
— Севостьянов, не распускайте слюни и не становитесь убогим гуманоидом. Вы зомбированы дешёвой социологией или ещё каким-то хламом, полным сочувствиями идиотов из общества.
Игорь проглотил очередное, свойственное шефу оскорбление, и молча уставился в пол.
— Вместо того, — продолжил в назидательном тоне Орлов, — чтобы как следует подсчитать прибыль компании, порадоваться своему крутому продукту или, на худой конец, насладиться ещё одним миллионом, который я вам заплачу, вы засоряете свою воспалённую голову проблемами нищебродов. Они вас ненавидят, Севостьянов! Лучше возьмите шефство над московским зоопарком, толку будет больше.
— Если учесть, что мы не единственные, кто так поступает Я хотел сказать, если не мы, то на нашем месте будет кто-нибудь другой. Другой.
Орлов нахмурил брови.
— Севостьянов, не расстраивайте меня своей глупостью. Нас не должны волновать люди. Пусть этим занимается правительство, которое они выбирали, или боги, которым они молятся, — он посмотрел на открытый лэптоп, стоявший на столе и замер, внимательно читая экран.
— Ну, тогда И Марину придётся убрать. Она с вами с самого начала, — продолжал упорствовать в своём тихом несогласии Игорь.
— Идите и работайте! — холодно и категорично ответил Орлов.
Игорь тут же встал и не поднимая головы, точнее, не смотря на Орлова, быстро и решительно вышел.
Орлов бросил равнодушный взгляд на удалявшегося IT-директора, немного отъехал на кресле от стола и замер. Посидев так с минуту, подошёл к окну, посмотрел на город, отошёл, опять сел в кресло. Облокотился на стол и обхватил голову руками. Он не мог ошибиться, в бизнес центре он видел Марго. Она пришла туда, чтобы сказать, что она жива, и автокатастрофа была подстроена. Она не из тех, кто будет что-то делать просто так. Она заявила о себе.
Орлов опять включил компьютер и начал просматривать хронику событий её автокатастрофы, которую выдавал поисковик. Лобовое столкновение мерседеса известной актрисы Маргариты Булавиной и огромного гружёного КАМАЗа. Было бы совсем издевательски, если бы подстроили аварию с его фурой, но они этого не сделали. Не стали дразнить спящую собаку, но только он не спящая собака, и это всем прекрасно известно. Из мерседеса извлекли два совершенно обгоревших тела, и неподалёку нашли валявшуюся неплохо сохранившуюся сумочку с документами, где лежали два загранпаспорта: Булавиной и Петухова, артиста того же театра. Водитель КАМАЗа тоже погиб. Он всё это уже читал сотни раз. Почерк содеянного был более, чем понятен. Всё это время до сегодняшней встречи в Сколково он ждал и надеялся. Он дождался. Она пришла. Чего она хочет?
Орлов нажал на ящик стола и достал банку с таблетками. Отвинтил крышку, отсчитал четыре маленькие синие таблетки и быстро засунул их в рот. Кто такой этот Петухов? Раньше он считал, что этот Петухов случайно попал к ней в машину. Орлов вывел на экран портрет Эдварда и уставился на него не мигая.
С монитора смотрел суховатый пожилой мужик с правильными чертами лица. Глаза как бы извинялись. Глаза неудачника и закомплексованного, утратившего надежду деда. Он вспомнил его. Был такой артист в театре, да, он его отчётливо вспомнил. Он играл слуг и лакеев. Высокий и длинноногий. Но почему рядом с ней эта посредственность? Марго стала сентиментальной на старости лет? Глупости! Что-то в нём должно быть. Если он с ней, значит он жив. Так-так
Орлов включил приложение, загрузил туда портрет Эдварда и уставился на то, что получилось. Теперь это был молодой, очень привлекательный, даже мужественный парень с ярко синими глазами. Орлов встал, обошёл стол, достал из скрытого места бутылку коньяка. Знакомая физиономия. Он никак не мог отделаться от мысли, что уже где-то видел этого помолодевшего Петухова. А видеть он его мог совсем недавно, если катастрофа была несколько месяцев назад. Коньяк приятно растекался по телу. Знакомая смазливая рожа. Вдруг позвонил мобильный телефон — Виктория.
— Я могу купить два эскиза Бортникова? — послышался робкий голос.
— Виктория, ты что не знаешь правил? Ты можешь делать всё, что угодно, в своём бюджете. К чему такие звонки? Я занят.
Она тут же разъединилась. А Орлов открыл рот в самом прямом смысле этого слова. Он вспомнил, где видел Петухова. Ну да, конечно, последний их с Викторией совместный поход в ресторан, когда он упал с сердечным приступом Вон оно что Вот почему он с Марго. Он сильнейший эмпат, этот Петухов. Они нашли того, которого искали столько лет и активировали ему мозги. Они это умеют, суки. Им надо было только отыскать подходящий мозг. Это, конечно, она нашла. Хитрющая и целеустремлённая Марго. И теперь она может многое попросить взамен. Нет! Орлов глотнул коньяка. В глазах у него загорелся страх. Как же я раньше Почему я не придал ему значения тогда? Они взяли меня в оборот, крысы! Он быстрыми шагами пошёл к своей тайной комнате и резко открыл дверь.
— Ты где? Ты тут? Ты меня ждёшь? — заорал он не своим голосом.
— Я всегда здесь, Гена! Ты взволнован? Есть проблема? — ответила кукла-робот. Она была одета в красный спортивный костюм. По четвергам он хотел, чтобы она была в спортивном костюме, и Пен-чан никогда не ошибалась. Тайка нарядила Куклу в новый алый костюм и расстегнула ей молнию на куртке так, чтобы видно было «грудь». Кукла встала с дивана и пошла навстречу Орлову со своей дежурной улыбкой, которая его взбесила.
— Стой на месте! — скомандовал он.
Кукла послушно остановилась.
— Что ты видишь во мне? Сканируй и говори всё! — орал Орлов. Он чувствовал, как трясутся руки от напряжения и злости.
— У тебя высокое кровяное давление, частый пульс, ты находишься в стрессовой ситуации, которую надо обязательно снять. Сразу. Я сделаю. Ты разрешаешь? — вежливо, спросила искусственная красавица.
— Что ещё? Ты видишь эмоции?
— Я вижу тревогу и страх. Я вижу неуверенность впервые за то время, как я стала у тебя жить. Я слышу запах пота, который раньше тебе был несвойственен. У тебя болит желудок. Я права?
Орлов закрыл глаза и плотно сжал губы. Постоял так несколько секунд и вытер левой рукой действительно мокрый лоб.
— Как я хотел бы с тобой выпить коньяку, резинка! Как я хотел бы тебе рассказать, что я чувствую!
— Я не резинка. Меня нельзя так называть. Ты нарушаешь договор. Я могу включить блок, если ты не извинишься.
— Ещё не хватало выслушивать угрозы от говорящей куклы. Да я сожгу тебя на ближайшей помойке прямо сейчас, резиновая дура! Мне насрать, сколько ты стоишь. Куплю другую.
— Тебе не продадут ничего в течение шести месяцев. Я послала сообщение об оскорблении и нарушении договора.
— Твои железные мозги не понимают, что этим ты обрекла себя на уничтожение?
— Это ты боишься. Я ничего не боюсь, я действую так, как надо.
— Ещё слово и я сверну тебе башку, — Орлов сделал ещё один большой глоток коньяка. Он засунул руку в карман, нащупал там брелок с дистанционным управлением и прямо в кармане, не вынимая его наружу, сорвал предохранитель и нажал на кнопку «End». Кукла замерла, потеряла равновесие и рухнула на пол.
— Ошлёпок резиновый! Валяйся тут и ржавей, женщина тупая! — Орлов перешагнул через куклу, потом сделал шаг назад и с размаху, прицелившись, наступил ей на лицо. Но ничего не произошло — она осталась целёхонька. Он схватил её за волосы и потащил в самый дальний угол комнаты, — лежи тут, тварь искусственная! Сейчас отвинчу тебе башку! Нет! Сейчас ты увидишь, сколько ты стоишь! — он опять схватил её за волосы и потащил в ванную комнату. Кинул её в ванну и включил горячую воду, — давай, отмокай! Чтобы ни одного чипа живого не осталось, чтобы ты вся сварилась, мразь!