Колыбельная для вампиров 3 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Глава 1

Голубая жемчужина

Итак, на сцене истории Чужеземной страны три страшно важных действующих лица, а именно король, королева и принц, который в статусе местного Аполлона. Правда, сегодня он проснулся с прыщом на носу и оттого сильно не в духе. Но принц — хороший сын. Если родители сказали, что надо, то значит надо, и он поплёлся в Наиглавнейший тронный зал. Ведь там будет решаться вопрос государственной важности, а именно, на ком ему жениться, перед тем как его отпустят на рыбалку.

Прежде чем примостить свой геморрой на троне, король разложил на столе пасьянс из портретов пограничных принцесс и велел сыну выбирать ту, что ему по нраву. Но не тут-то было.

— Нет, хоть убейте, но я хочу только русалочку! — капризно воскликнул прекрасный принц Чужеземной страны и для убедительности топнул ногой.

— Ну, хорошо- хорошо, мой мальчик! Будет тебе русалочка. Ах, как я тебя понимаю! — мечтательно закатив глаза, произнёс король Чужеземной страны и опасливо покосился на королеву. — Одно нехорошо, что внуки будут с рыбьими хвостами, — добавил он и, кряхтя, стал что-то разыскивать в потайных карманах горностаевой мантии.

— Эврика, нашёл! — радостно воскликнул король Чужеземной страны и протянул принцу пакетик с презервативами.

— Совсем старый из ума выжил! — тяжко вздохнув, сказала королева Чужеземной страны. — Сынок, возьми на кухне котелок для ухи, и рыбочистку не забудь, а то намучаешься с чешуей.

Антология вампирских сказочных притчей

ГЛАВА 21. Сложности построения любовной геометрии. Банзай, моё сердце!

Раздался певучий сигнал домофона и, чертыхнувшись, Иван оторвался от ноутбука. На мониторе видеокамеры нарисовалась интересная компания, которая состояла из девушек и Ника Реази. При виде последнего он скрипнул зубами, но делать было нечего и вскоре бесшумно работающий лифт остановился на его этаже.

— Заходите, гости дорогие! Вот уж не ждал некоторых, а то приготовил бы торжественную встречу с хлебом, солью, — с шутовским полупоклоном поприветствовал их Иван, недовольно глядя на соперника.

— Не ёрничай, Ладожский, тебе не идёт, — строго сказала Мари и, обращаясь к сопровождающему их парню, сухо добавила: — Не стой, заходи! Ручаюсь, Ладожский не кусается.

— Может быть, и кусаюсь, но бешенством уж точно не страдаю.

После недружелюбной реплики в тёмных глазах гостя загорелись зловещие зелёные огоньки, но Мари, заметив это, тут же вмешалась.

— Ну, нет! Больше автобусного позорища не повторится. Всем молчать! — с угрозой в голосе приказала она. — Давайте все войдем в квартиру и спокойно обсудим сложившуюся ситуацию. А если ни до чего не договоримся, и вам будет совсем невмоготу, то тогда вы подерётесь. Но где-нибудь в другом месте и, если хватит ума, то без свидетелей.

— Была нужда, болело брюхо, — дёрнув плечом, буркнул Иван.

После некоторого колебания он провёл гостей в большую комнату, оформленную в современном стиле, но с уклоном в юго-восточную экзотику. Деревянные панели и зелёные бамбуковые обои спокойных оттенков, матово блестящие деревянные полы и минимум мебели в комнате — всё это давало ощущение простора и спокойствия. Добавляя уюта и безмятежности обстановке в окна струился вечерний свет солнца и колыхались раздуваемые ветром лёгкие светлые шторы.

Правда, ворвавшись в обитель покоя, молодые люди принесли с собой эмоциональную напряжённость и беспокойство, которые вдребезги разбили царившую здесь безмятежность. Иван это почувствовал и недовольно поморщился — про себя он пожалел, что привёл гостей в свою любимую комнату. Необходимая для медитаций атмосфера была безнадёжно испорчена, во всяком случае, ему так показалось.

Мари и Соня с ногами забрались на диван, и с кошачьим изяществом улеглась в его разных концах. Думая каждая о своём, они в одинаковой позе и одинаково рассеянным взглядом смотрели вдаль. Ник и Иван уселись в кресла напротив девушек и положили нога на ногу. Заметив, что сидят в одинаковых позах, оба поморщились и, откинувшись на спинку кресла, положили руки на подлокотники. Вновь оказавшись в одинаковых позах, они выразительно глянули друг на друга, но ни один не захотел её сменить[1].

Время шло, и напряжение молодых людей пошло на убыль. Парни, упрямо не глядящие друг на друга, воззрились на молчащую Мари. Ник смотрел на неё с неодобрением, ему не нравился внешний вид девушки, которая со своими встрёпанными волосами, заспанным лицом и мятой одеждой выглядела так, будто только что выбралась из кровати. Иван взирал на приятельницу с некоторым недоумением, не понимая, чего она молчит, если уж взяла на себя инициативу в переговорах.

Соня тоже посмотрела на Мари, которая с выражением сфинкса продолжала смотреть вдаль. Мыслями она явно была не здесь и по тому, как слегка шевелились её губы, она догадалась, что подруга бьётся над решением очередной математической задачи. Она слегка пихнула её ногой и когда та (Мари, а не задача) никак не отреагировала, осуждающе поджала губы и перевела взгляд на парней: её задело то обстоятельство, что они не обращают на неё внимания.

— Я слышала, что вы подрались в автобусе, — приступила Соня к выяснению отношений в их четвёрке. — Ладожский ты в своём уме? — добавила она, уничижительно глядя на своего игрового рыцаря.

— Ну, надо же! Я же ещё и виноватым оказался! — с возмущением воскликнул Иван.

Он бросил выразительный взгляд на невозмутимо молчащего Ника, но не стал оправдываться и переводить стрелки на непосредственного виновника скандала.

— Естественно, ты! Кто же ещё? — заявила девушка и улыбнулась Нику. — Ну как вам у нас? По дому не скучаете?

Переключившись на его соперника, Соня завела светский разговор, и Иван с сердитым видом воззрился на неё, испытывая при этом совершенно не рыцарское желание дать ей оплеуху. Во время разговора с Реази, она, будто дразня его, а может, так оно и было, напропалую кокетничала с ним. Особенно его злил томный вид, хлопанье ресницами и то как она перебрасывала со спины на грудь и обратно роскошную гриву волос цвета спелой пшеницы, демонстрируя при этом изящество стройной шеи и безупречных рук. Когда девушка протянула вперёд ноги, будто предлагая полюбоваться ещё и ими, Иван не выдержал и так зверски глянул на неё, что она покраснела и, пряча ноги, поспешно натянула платье на колени.

— Э… Знаете, Ник, прошла уже неделя с небольшим, а никакой реакции на нарушение вами дисциплины не последовало. Не знаю, как вас, а нас с Мари такая неопределенность очень даже беспокоит, — несколько сбивчиво проговорила Соня и снова пнула подругу, но с тем же результатом, та по-прежнему была занята вычислениями. — Так вот, мы тут с Мари посоветовались и решили, что нам четверым нужно собраться вместе и урегулировать наши проблемы до вмешательства психологов. Если будем придерживаться одной версии, то от нас быстро отстанут. Мари! — не выдержала она. — Может, ты перестанешь витать в математических дебрях и спустишься уже на грешную землю? Не знаю, как ты, а лично я не хочу все каникулы просидеть на допросах, выворачивая себя наизнанку.

— Ой, больно! Беккер, сколько можно пинаться? Я же не деревянная и всё чувствую! — воскликнула Мари, очнувшаяся от забытья.

Она с обидой посмотрела на подругу и с демонстративным видом потёрла ногу, но сочувствия не дождалась.

— Да? А по-моему, кто-то натуральный Буратино.

— Неправда!

— Не ту ногу трёшь, — заметила Соня и невинно хлопнула ресницами в ответ на негодующий взгляд Мари.

— Сонь, тебе-то чего волноваться? Ты не входишь в число непосредственных участников, а я буду железно держаться линии яблока раздора, поэтому ты должна остаться в стороне…

— Ой, не смеши! — воскликнула Соня. — Кто поверит, что треугольник замкнут только на тебе? Ты не забыла, что на нас заведены очень подробные досье? Учти, что не все психологи такие лопухи, как твой Давид Левантовский.

— Ну, тогда нужно самостоятельно урегулировать проблемку и максимум, что последует это проверка на ментальном детекторе.

— К тому и веду свою речь! Ты вообще слушала, что я говорила?

— Что тут регулировать, Беккер? — вмешался Иван и, глядя на девушку, ядовито добавил: — Если уж на то пошло, то Мари здесь вообще ни при чём. Это всё ты.

— Я? — возмутилась Соня. — Не неси чушь! Да меня даже не было в вашем автобусе. Народ сказал, что вы с Ником подрались из-за Мари.

— Тогда ты, как и сказала Мари, здесь ни при чём. Если кому предстоит разбираться, так это нам троим, — резюмировал Иван.

— Хорошо, Ладожский! — Соня вскочила с дивана. — Нужно было сразу сказать, что ты не хочешь меня видеть.

— Да врёт он всё! Очень даже хочет! — Мари, бросившись следом, схватила подругу за руку и потащила её обратно. — Сядь, Сонь, и прекрати дёргаться! Просто Ладожский умирает от ревности, вот и несёт всякую ерунду, а ты его слушаешь. Ладожский! — она состроила приятелю страшные глаза. — Ещё что-нибудь подобное вякнешь, и я тебя урою!

Иван поднял очи горе.

— Научил на свою голову! Машка, следи за базаром, тьфу! языком! А то люди подумают, что ты уголовница.

— По вашей милости я точно попаду на зону, — рассердилась девушка. — Имейте в виду, что я, как никогда, близка к убийству, причём серийному. Так что лучше не провоцируйте меня.

— Не тащи меня, я здесь никому не нужна, — обижено проговорила Соня, буксируемая подругой.

— Естественно, нужна, — возразила Мари, — ведь ты у нас эпицентр конфликта.

«Эпицентру конфликта» понравилась отведённая роль, и Соня вновь села на диван.

— Ну, раз она у нас эпицентр конфликта, то ей и карты в руки, — не замедлил Иван с репликой и с усмешкой добавил: — Пусть Беккер, как ей приспичило, встречается с Реази и сваре конец. Конечно, если он не против, — он повернулся к молчаливому гостю. — Ты как, Реази? В самом деле, переключайся на Соню и порядок. Она будет только «за», а психологам скажем, что в нашем квартете теперь полнейшая идиллия.

— Ладожский! — хором воскликнули возмущённые девушки.

Мари исподтишка погрозила приятелю кулаком, а щёки Сони вспыхнули нервным румянцем.

— Не знала, что я твоя собственность, — сказала она звенящим от напряжения голосом и с высокомерным видом добавила: — Не забывайся, Ладожский, наши отношения это всего лишь игра.

Поставив своего бессменного рыцаря на место, она перевела взгляд на Ника, и благосклонно ему улыбнулась. Мари, видя это, с тихим стоном закатила глаза, а с лица Ивана сразу же пропало виноватое выражение и его глаза засветились синим огнём, свидетельствующим о сильнейшем раздражении.

— Ладожский, фу! — воскликнула Мари, желая предотвратить очередную перепалку между друзьями, но было уже поздно.

— Машка, заткнись! — рявкнул Иван и так глянул на даму сердца, что ей стало не по себе. — Беккер, разве я претендую на что-то большее? Можешь и дальше флиртовать со всеми подряд. Только смотри, не превратись в общественное достояние.

— Ты это на что намекаешь? — задохнулась девушка от негодования.

— Извини! — спохватился Иван, поняв, что хватил через край. Он досадливо поморщился, уловив краем глаза выразительный жест Мари, которая со значением покрутила пальцем у виска. — Беккер, не заводись! Честное слово, я не хотел тебя обидеть. Просто неудачный оборот. Я же понимаю, таковы правила нашей игры.

Выпрямившись на диване так, будто проглотила палку, Соня окинула его задумчивым взглядом.

— Спасибо за откровенность, Ладожский. Я-то, дура думала, что нас связывает нечто большее чем игра, а ты, оказывается, ни на что большее не претендуешь. Что ж, это многое объясняет.

— Что именно? — разозлился Иван.

— Например, ту лёгкость, с которой ты предлагаешь меня другим. И вообще, кто бы говорил о загулах… молчи! Слушать тебя не хочу! Всё, баста!

— Что баста? Ты можешь объяснить по-человечески?

— Могу! — охотно откликнулась Соня. — Всё, больше никаких встреч, понял?

— Это ещё почему? — скрипнул зубами Иван.

— Потому что мне надоело пробиваться к тебе через непроходимые стада девиц и выслушивать их глупости. «Ах, Иван, скажите, как решается это уравнение», «Милый, помоги мне вечером со статистикой, иначе я засыплюсь. Приходи, не пожалеешь», — пропищала она противным голоском.

— Я же не виноват, что эти дуры не давали мне проходу, приставая с просьбами помочь. Пойми, я тут ни при чём…

— Я сказала, баста!

— Сонь, сама подумай! Не мог же я изничтожать сокурсниц ради твоего удовольствия, — попробовал Иван воззвать к разуму девушки, как только сообразил к чему идёт дело.

— Ну, прям-таки изничтожать! — насмешливо отозвалась Соня. — Для начала я не заметила, чтобы ты их очень активно отгонял. Одна Исабель чего только стоит… Впрочем, до твоих девиц мне тоже нет больше дела, встречайся с кем хочешь, я и слова не скажу. В конце концов, игра есть игра.

— Мы уже не в Академии! Игры, к твоему сведению, уже кончились! — запальчиво воскликнул Иван.

На личике девушки промелькнула грустная улыбка.

— Если ты так ставишь вопрос, тем более какие могут быть претензии. Игра окончена, следовательно, нас больше ничто не связывает и, возможно, это к лучшему.

— Нет! Сонь, я не это хотел сказать!..

— Ладожский, хватит! Подойди, я верну тебе твою клятву, и ты будешь свободен. Мы оба будем свободны.

— К чёрту! Беккер, признайся уж, что это тебе нужна свобода!

— Да, нужна, — призналась она. — Я устала от поддельных чувств и лживых обещаний.

— Почему это лживых? — возмутился Иван. — И вообще, когда это я давал тебе ложные обещания? — вопросил он, хотя уже понял, что настал момент истины и ответа ждут от него.

Явно настроенная на окончательное выяснение отношений, девушка с непримиримым видом сидела на диване и не спускала с него глаз.

Ловушка была готова захлопнуться и Иван, как все нормальные мужчины, в последнюю минуту засомневался, готов ли он оставить беззаботную холостяцкую жизнь и взять на себя тяготы семейной жизни. Злясь, что Соня при посторонних завела разговор, который касался только их двоих, он слишком долго молчал. Затем, чтобы сгладить неловкую паузу, которую она могла неправильно истолковать, он с досадой глянул на упёртую красавицу и, всё ещё находясь в расстроенных чувствах, напустился на Мари:

— Одна устраивает сцены ревности без всяких на то оснований, а затем как ни в чём не бывало, снова вертит хвостом для привлечения внимания. Вторая развлекается тем, что объясняется в липовых чувствах. Видите ли, ей это кажется забавным, а в результате мы дерёмся как два дурака. Не подлость ли это, девушки?

Поскольку нападение — это лучшая оборона, он своего добился. Соня вздохнула и, опустив голову, взялась рассматривать свой безупречный маникюр, а Мари в ответ на его гневную тираду состроила просящую мину.

— Ванечка, я же не со зла! Подумаешь, чуток пошутила. Кто же знал, что так получится? — жалобно пропела она и недовольно покосилась на упорно молчащего Ника. — Что ты снова завёлся? Я же извинилась! Мало тебе что ли?.. Ладно-ладно! Ну, прости поганку! А хочешь, я встану на колени? — лукаво вопросила девушка и приподнялась, сделав вид, что собирается исполнить свою угрозу.

— Только попробуй! — рассердился Иван. — Вот ведь дуры набитые! — приласкал он обеих и, не выдержав морального давления, выскочил из комнаты. От греха подальше.

— Ну, вот! Драматическое действо было в самом разгаре, как вдруг главный герой позорно сбежал, — разочарованно протянула Мари. — Соня, не пили меня злобным взглядом, давайте всё же обговорим то, ради чего собрались, — примирительно добавила она и обвела собеседников внимательным взглядом. В её глазах вспыхнули озорные огоньки.

— Уважаемое собрание, как я понимаю, выяснять, кто прав, а кто виноват в происшедшей драке бессмысленно. Тогда остаётся лишь решить любимый сакраментальный вопрос русских, а именно, что нам делать, — она весело прищурилась. — Есть какие-нибудь предложения? Нет? Хорошо, тогда буду выкручиваться сама. Итак, друзья, что мы имеем? — спросила она лекторским тоном и сама же ответила: — А имеем мы четырехугольник, фигуру совершенно неправильную и шаткую как в геометрии, так и в любви. Со всех точек зрения, правильными и крепкими являются следующие фигуры. Первая — это скучная прямая линия, то есть прямой путь от сердца к сердцу. Вторая — немного сложнее, но подающая большие надежды в плане интриги — это любовный треугольник. Думаю, мы сможем…

В комнату вошёл успокоившийся Иван и, опустившись в кресло, с изрядной долей скепсиса взглянул на разглагольствующую девушку.

— Слушай, Машка, я что-то не понял, о чём ты треплешься, — не выдержал он.

— Мой невнимательный друг, я предлагаю массам свой вариант разрешения любовного кризиса.

— А-а! Тогда я весь внимание. Давай излагай дальше, я тебя внимательно слушаю.

— Во-во, слушай и больше не перебивай! Итак, предлагаю разбить неустойчивый четырехугольник наших взаимоотношений на два устойчивых треугольника, например, Соня, Иван и…

Теперь уже подруга перебила девушку:

— Зай, прекрати паясничать! Неужели ты не понимаешь, что предлагаемое тобой, это крайне бестактно и неприлично?

— Да ладно тебе, Беккер! Что такого я сказала?

— Делай, что хочешь, но меня уволь! Лично я не собираюсь быть стороной ни в каком треугольнике! — с негодованием сказала Соня и бросила сердитый взгляд на Ивана. — И вообще, у меня такое ощущение, что я у вас сегодня выступаю в роли расхожей монеты.

— Вот именно! Мы тут решаем серьёзный вопрос, а ты превращаешь его в балаган. Несёшь всякую ерунду вместо того, чтобы предложить реальный выход из ситуации, — поддержал Иван даму сердца и, глядя на неё, загадочно добавил: — Но если ты меня спросишь, какую геометрическую фигуру я предпочитаю в любовной геометрии…

— Ну, чего ты замолчал? — воскликнула Мари.

— Впрочем, я и так знаю, что ты предпочитаешь скучную прямую линию. Или всё же треугольник? — не утерпела она, не замечая при этом, что подруга одарила её убийственным взглядом.

Уходя от прямого ответа, Иван пожал плечами и улыбнулся — мол, понимайте, как хотите.

— На мой взгляд, самая лучшая фигура в любовной геометрии — это многоугольник, но, за неимением лучшего, я согласен на треугольник, — вдруг подал голос Ник Реази и, пройдясь взглядом по Мари, слегка поморщился. — Хотя одну из его сторон не мешало бы помыть, причесать и одеть во что-нибудь приличное.

— А что так? — усмехнулась девушка. — Клошары не в твоём вкусе?

— Верно, не в моём, — довольно миролюбиво отозвался Ник.

Придержав заготовленную колкость, Мари сладко потянулась.

— Не переживай! В любовной геометрии нет такой фигуры, где мы вместе, — утешила она предполагаемого поклонника и, смерив его изучающим взглядом, подавила вздох.

Ник Реази, судя по одежде и ухоженному виду, был аккуратистом и чистюлей. «И наверняка редкостный зануда», — злорадно подумала девушка. Ну а то, что его отличает редкая красота и харизматичность, она предпочла не заметить — как и того, что оживление, пришедшее на смену мрачной надменности, превратило его в нормального и очень привлекательного парня.

И в самом деле, было видно по всему, что происходящее доставляет гостю явное удовольствие.

Действительно, Ник расслабился и, стараясь не показать любопытства, осмотрелся по сторонам, после чего с неохотой признался, что увиденное ему понравилось. Хотя обстановка сильно отличалась от того, к чему он привык, в ней было то, что он ценил, а именно покой и безмятежность, призванные дать отдых душе. В светловолосой девушке тоже присутствовало всё то, что он ценил в женщинах, и потому ему было страшно жаль, что не она его цель, а её подруга, которая одним своим видом вызывала у него тошнотворный рефлекс. Правда, на настоящий момент это было не так остро, как в самом начале. Тем не менее, ему приходилось постоянно контролировать себя, а всё потому, что его подопечная оказалась неплохим эмпатом, и он не хотел, чтобы она раньше времени догадалась о его намерениях.

Не подозревая о ведущейся на неё охоте, Мари перетекла из полулежащего состояния в сидячее и, зевнув ещё раз, с весёлым выражением на лице оглядела собравшуюся троицу.

— Вижу, что не всем пришлась по душе любовная геометрия. В таком случае можем использовать другой метод.

— Это какой? — поинтересовался Иван.

— А вот такой!

Мари вскочила на ноги и, поправив несуществующую кипу юбок и платок на голове, сделала вид, что тасует карты.

— Ай, мои хорошие, скажу все что было, все что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится! — гнусаво заголосила она. — Позолоти ручку, красивый! Всю правду скажу, бриллиантовый мой, ничего не утаю!

Она подбоченилась на цыганский манер, и ткнула ладонь под нос приятелю. Когда он отказался платить, она протянула руку к Нику.

— Что, тоже нет? — возмутилась она, когда он выразительно посмотрел на неё. — Какой нынче народец жадный пошел! Чума на ваши дома и головы! Что же будет кушать бедная цыганка?

Не теряя надежды на поживу, новоявленная цыганка направилась к Соне.

— Дай рублик, красавица! Такого парня нагадаю, что ни в сказке сказать ни пером описать! — Мари подмигнула Ивану. — Да за такого парнишку полтинника не жаль. Смотри, красавица, будешь медлить, себе заберу… Эй, красивый, постой! Куда же ты пошёл? — выкрикнула она вслед Нику, который отправился на поиски ванной комнаты. — А вдруг я знаю, где и когда ты встретишь свою судьбу? Эй, придурок! Смотри, пройдешь мимо своего счастья, потом пожалеешь, да поздно будет!.. Ой! Молчу, молчу! Страшный-то какой, аж жуть, — ухмыльнулась девушка, поймав знакомый мрачный взгляд.

— Машка, заткнись, а то хуже будет! — с шутливой угрозой произнёс Иван.

— Зая, сядь! Хватит нести всякую ерунду, — поддержала его Соня.

Мари капризно надула губы, но села рядом с подругой.

— И ничего я не несу! А знаете почему? Потому что я лично не заинтересованная сторона и ничто ни туманит мой взгляд на вещи. Кстати, у нас есть ещё один метод…

— Например, по Менделю, — усмехнувшись, перебила её Соня.

— Ну да, и этот годится. Поскольку вы с Иваном — блондины, а мы с Ником — брюнеты, то у нас есть несколько вариантов цветового распределения по стручкам… ой, по парам…

— Я тебя предупреждал!

Смеющийся Иван вытащил подушку из-под спины и с индейским кличем кинул её в девушку. Она не замедлила с ответом и Соня, получившая в результате их перестрелки пуховым снарядом по голове, тут же вступила в битву. Когда на пороге комнаты появился Ник, в него полетели сразу три подушки. На его лице промелькнуло странное выражение — будто ему не верилось, что это происходит с ним, но он не растерялся и с ходу подключился к общей забаве.

Дело кончилось тем, что подушки не выдержали ударов и, взорвавшись в воздухе, усеяли всех и вся белоснежным пухом. Девушки с хохотом повались на диван, намереваясь передохнуть, а Ник вознамерился сесть в кресло, но не тут-то было. Иван повёл их к чуланчику, откуда извлёк швабру, веник и пылесос и, вручив всё это гостям, заставил их заняться уборкой.

После дотошной проверки хозяин комнаты удовлетворился результатом и лишь после этого соизволил пригласить гостей к столу. Чтобы не заморачиваться с сервировкой, он привёл их в кухню. Правда, в остальном семья Ладожских не ударила в грязь лицом. Вера Дмитриевна, всегда готовая к внезапным нашествиям детей и их гостей, бдительно следила за содержимым холодильника и дореволюционного массивного буфета. После очередного опустошения она снова до предела забивала их съестными припасами, как правило, разнообразными видами готового мяса, колбасами, сырами и фруктами — в общем, всем тем, что не требовало готовки и могло быть съедено в качестве закусок.

И поскольку вампиры без малейшего ущерба для себя могли поглотить немалое количество пищи, то четвёрка отдала должное бутербродам, приправленных свежей зеленью, и кофе с чаем. Правда, чай пила только Соня, остальные предпочли кофе.

— Всё-таки что мы будем делать? — спросил Ник, когда с едой было покончено. Он посмотрел на Ивана. — Ведь ты аналитик. Может, у тебя есть какие-нибудь дельные предложения? — добавил он миролюбивым тоном.

— Если бы некоторые не размахивали кулаками, то и проблем бы не было, — последовал не менее миролюбивый ответ.

— Извини, это вышло спонтанно, — Ник бросил на Мари очередной сумрачный взгляд. — Понимаю, как драка выглядит в ваших глазах, но хочу предупредить, что вы ошибаетесь в её причине. Впрочем, не берите в голову. Это моя вина, сам и буду выкручиваться.

— Думаешь, получится? — засомневался Иван.

Ник с недоумением посмотрел на него, а затем дёрнул плечом.

— Ну да, повинюсь, как зачинщик. Думаю, этого будет достаточно и обойдётся без вашего участия. Ладно, я пошёл. Спасибо за гостеприимство…

— Если не секрет, то куда вас распределили? — внезапно спросила Мари.

Услышав её вопрос, Ник снова опустился на место.

— Я иду в Службу генетики клана, причём в головной институт, — похвасталась Соня.

— Значит, будешь обретаться под крылышком у отца Машки, — резюмировал Иван и, привстав, поклонился. — Прошу любить и жаловать, перед вами один из винтиков Аналитического центра Службы экономики клана.

— Ой, скромняшка, ты наш! — дружно воскликнули девушки и понимающе переглянулись.

— Колись, Ладожский! Уверена, тебя назначили начальником отдела, — сказала Мари.

— Ну, не без этого, догадливые мои! Человек двадцать под моим началом уже есть. Немного, конечно, но лиха беда начало, — с важностью ответил Иван и посмотрел на Ника.

— Спецназ Службы безопасности клана Волка, — слегка помедлив, ответил тот на его невысказанный вопрос.

— Но ты же из клана Ягуара! Почему тебя определили в наш клан? — воскликнула Мари, с подозрением глядя на него.

— Не придумывай лишнего, — проворчал тот. — Практика межклановых обменов существует уже не первый год, и зря ты думаешь, что от меня что-либо зависело при распределении. Но я рад, что попал в клан Волка на стажировку. Надеюсь, не заскучаю вдали от дома.

— О, со временем ты убедишься, что у нас очень весело, — сказала Соня и кокетливо улыбнулась. — Учти, в нашем клане самые красивые девушки.

— Без сомнений! Ведь я воочию вижу одну из них, — ответил Ник учтивым комплементом.

Девушка зарделась от удовольствия, не обращая внимания на гримасу неудовольствия, промелькнувшую на лице Ивана.

— Почему ты спрашиваешь, Машка? — обратился он к приятельнице. — Ведь у тебя одна дорога, а именно, на кафедру математики при региональном отделении Академии. Ну, что ты молчишь? Куда тебя распределили?

— В спецназ СБ Объединенных кланов.

— Очень странно!.. — пробормотал Иван, но его тут же перебила страшно удивлённая Соня.

— Что! Не может быть! — воскликнула она. — Мари, ты же математик. Я не удивилась бы твоему распределению в Академию или в Аналитический центр Службы экономики, как у Ивана, но спецназ Службы безопасности, да ещё Объединенных кланов? У всех же выпускников стажировка начинается в региональных кланах, будь ты хоть семи пядей во лбу.

— Сама удивляюсь. Понимаю, если бы запихали в аналитический отдел СБ, так нет, определили в оперативку спецназа, — сказала девушка и, ухмыльнувшись, добавила: — Мне ещё и жёсткую проверку при приёме устроили, прямо в офисе штаба.

— Ничего себе! — присвистнул Иван. — Ну и дела! Что только творится в нашем вампирском королевстве?.. Ладно, Машка, не расстраивайся, может оно и неплохо. Будете на пару с Реази ходить на задания.

— Не думаю, что такое возможно, — холодно произнёс Ник и, испытующе глянул на девушку. — Ведь у тебя только общевоинская подготовка? — спросил он, и когда та утвердительно кивнула головой, спокойно добавил: — Что ж, очень жаль. Даже если ты одна из лучших, в навыках ты никогда не сравнишься со спецназовцами и будешь на задании обузой.

— А вот и неправда! Кое-кого из ваших хвалёных спецназовцев я хорошо уделала, — со смешком похвасталась Мари. — Эй, нечего смотреть на меня, как на смертницу! Если уж у нас не получилось с решением любовного четырехугольника, то предлагаю хотя бы развлечься и всласть поохотиться, благо уже стемнело. Пойдешь с нами, Ник? Заодно освоишься в новых пенатах.

— Соко-ва коко-кара тойдэс ка? (Это далеко отсюда?)

— Соре-ва химиц де-су! (Это секрет!)

— Икан сэмбан дэс! Ватаси-ва дэкимасэн. (Очень жаль, но я не могу.)

— Сиката-га аримасэн. (Ничего не поделаешь.)

— Саенара, иноримас таносий ясуми-о! (Прощайте, и желаю вам хорошего отдыха!)

— До свидания! Я спешу. Есть кое-какие дела в штабе клана, — произнёс Ник по-русски и, откланявшись, двинулся к выходу.

— Оясуми насай, (Спокойной ночи!) — хором пожелали ему остальные, и пошли провожать до дверей.

— Ну, Машка, уже всех достала своим японским языком!

«Интересно, откуда Ник знает о моём новом увлечении? — задалась вопросом девушка. — Наверное, Беккер выболтала. Какого чёрта он вообще интересуется мной? Уверена, он меня по-прежнему не жалует. Голову даю на отсечение, что его показное увлечение мною — это сплошной блеф… Ничего не понимаю. Да, пропади он пропадом этот задавака! Как будто мне что-то нужно от этого гада…»

— Мари, я жду.

— А-а, — невразумительно протянула девушка. — Ты это о чём, Реази? — спросила она и поспешно попыталась выдернуть руку, неизвестно как оказавшуюся в его ладонях, но не тут-то было.

— Я спрашивал, когда мы снова увидимся, — терпеливо повторил он.

— Даст бог, то никогда! — совершенно искренне выпалила Мари. — Ой, прости, я не хотела так грубо…

— Подумай, как следует, моя дорогая.

— Я не твоя дорогая и что тут думать? Ты сам по себе, а я сама по себе. Меня такая ситуация вполне устраивает.

— В таком случае, извини за назойливость.

Прощаясь, Ник поднес её ладонь к губам, чем несколько удивил Мари, не избалованную его любезностями. Но он оказался в своём репертуаре, и она вскрикнула от неожиданности, когда он её укусил, причём довольно сильно.

— С ума сошёл? Ты что делаешь?

Ник удивлённо приподнял бровь.

— В чем дело, дорогая?

— Ты укусил меня!

— Не может быть! Ты не бредишь? Где? — с недоумением спросил Ник. Под прицелом двух пар заинтересованных глаз он тщательно исследовал её ладонь. На ней не оказалась никаких видимых отметин.

— Дорогая, я бы извинился, мне нетрудно, но, к моему великому сожалению, я не вижу на твоей руке ни малейших повреждений, — насмешливо добавил он.

— Иди к чёрту! — сердито буркнула Мари, выдернув ладонь из его пальцев.

— Н-да, Машка! Кажется, у тебя обширный глюк с заездом в мозги, — прокомментировал происшествие Иван и заговорщицки подмигнул гостю. — На твоём месте, Реази, я бы с ней позже договорился о свидании, когда она придёт в норму, — он быстро глянул на Мари. — Правда, не факт, что она и тогда согласится.

Не обращая внимания на косые взгляды девушек, парни понимающе переглянулись и на прощание обменялись дружеским рукопожатием.

«Ты это видела?» — безмолвно вопросила Соня, и Мари кивнула — мол, да, видела. «Что ж, этого следовало ожидать: мужским коалициям драки не помеха, а всего лишь выяснение, кто из них главный», — подумала она, попутно удивляясь тому, что приятель, даже зная о её чувствах к Тьену, предложил Нику встречаться с ней.

«Видимо, Ладожский не оставил прежнюю затею и хочет, чтобы я отвлекла Реази от Сони. Или наоборот, её от него», — пришла Мари к выводу. Она поразмышляла на эту тему и решила, что от неё не убудет, если она возьмёт Ника на себя и этим устранит угрозу отношениям её друзей. К тому же она любила театральное действо, как таковое, а Ник, к тому же, задел её своими насмешками и презрительным отношением. «Ну погоди, зазнайка! Решил поиграть со мной в любовь? Что ж, давай поиграем! Посмотрим, кто в результате останется в дураках», — и она усмехнулась, поймав испытующий взгляд тёмных глаз.

— Au revoir, mesdemoiselles, — вежливо попрощался Ник.

Прежде чем уйти, он сказал Соне, что она прекрасна, как мечта, и поцеловал ей руку, а Мари снова проигнорировал, что её несколько задело. «Вот гад! Ведёт себя так, будто это не он только что просил меня о свидании», — сердито подумала она.

_____________________

[1] Группа выглядела настолько живописной и выразительной в атмосфере, насыщенной напряжением, что любой стоящий художник отдал бы полжизни, чтобы запечатлеть её на полотне. К великому сожалению для потомков, в комнате не нашлось искусной руки с кистью, умеющей как надо наложить краски на холст, и оттого шедевр на века так и не увидел свет.