Я не раз наблюдала за мерно поднимающейся грудью, накрытой мягким воздушным одеялом, и не могла поверить, что эта внешне здоровая, такая юная девушка не в силах сбросить оковы сна, чтобы наконец-то порадовать своих родителей и вывести весь дом из молчаливого траура, в который, словно муха в сироп, погрузились даже горничные.
Я не слышала музыки, не слышала привычных обсуждений обедов, планов на день, распорядка дел и строгих, четких наставлений Элизы. Хозяйка, прикованная к постели дочери, лишь изредка просила дежуривших рядом с ней слуг или мужа принести поесть или помочь сменить капельницу Энн. Врачи, навещавшие их чуть ли не каждый день, разводили руками, виня во всем малокровие, а кошмары, волнующие спящую по ночам, списывали на проявление неизвестной болезни, что испортила кровь девушки. Они предлагали отдать Энн в больницу, провести глубокое обследование и собрать консилиум, но Элиза наотрез отказывалась выносить дочь из дома, свято веря, что вновь затаившиеся фейри смогут как-то помочь, стоит только подождать.
Карвен, наблюдая за этим, поддерживал жену и просил назначить домашнее лечение. Он не выглядел уверенным в своих словах, но явно не представлял, чем еще может помочь в сложившейся ситуации. Мне было тяжело его видеть, тяжело молчать при нем, кошки скребли душу, гнетущие настроения занимали все мысли, но рассказать об Алане я не решалась. Девушка больше не говорила о нем во сне, лишь изредка бормотала что-то бессвязное. Я не была уверена в своих выводах и не имела никаких доказательств, потому, прячась в спальне, словно улитка в панцире, старалась не показываться на глаза лишний раз, подспудно вслушиваясь по ночам в тихий голос Энн.
— Леди Серафина, к вам пришли.
Застыв на пороге комнаты, горничная с некоторой опаской посмотрела на меня, едва заметно переступая с ноги на ногу и теребя край фартука в руках. Ей явно не нравилось находиться рядом со мной, но долг обязывал получить ответ, прежде чем сбежать от страшной некромантки. Оторвав голову от подушки после очередной бессонной ночи, я, не спеша вставать, приподнялась на локтях.
— Кто?
— Из замка. Представился как Мастер по особым делам, Дей Уинн.
— Хорошо, пусти его сюда и принеси чай.
Собираясь уже принять исходное положение, я заметила, как щеки горничной стыдливо покраснели.
— М-миледи, это неприлично.
— Боже ты мой, неприлично, веди уже, и про чай не забудь. Будто он в пижаме меня никогда не видел.
— Х-хорошо.
Повернувшись неловко, словно деревянная кукла, она вышла за дверь, даже забыв ее прикрыть за собой. Не повезло «напарнику», чую слухи о его «связи» со мной разнесутся по городу еще до обеда.
Спустя несколько минут из коридора вновь послышались шаги, с порога послышался слегка взволнованный голос Дея.
— Сэра? Ты еще спишь?
— Уже нет, как видишь.
— Нам нужно поговорить, не могла бы ты встать?
— Могла бы, но пока я не знаю, стоит ли.
— Определённо стоит, ведь я приглашаю тебя как эксперта в расследовании порученного мне дела.
— О-о-о…
Сев в постели, я дождалась, пока на письменный стол горничная выставит все чайные принадлежности и даже завтрак. Все еще смущаясь, она держала голову опущенной, стараясь не смотреть ни на кого из нас. Дей, уже привыкший к моему скверному характеру, расположился в кресле у стены, стараясь держать лицо с его фирменной вежливой полуулыбкой, какая бывает у продавцов-консультантов в магазинах подороже.
Плавно переместившись поближе к еде, я выложила часть яблочного джема из вазочки в утреннюю кашу.
— Так во что ты меня собираешься втянуть?
— О, это крайне важное дело, Авреллиан дал мне высочайший приоритет на него и настоял, чтобы все отчеты шли в первую очередь к нему.
— Надо же.
— Да, так что на время я стал его личным помощником и надеюсь с твоей помощью решить один вопрос.
— И какой же?
— Является ли некромантом маг, что похищает людей в бедных кварталах.
Хмуро глянув на Дея, я попыталась понять, шутит ли он, но, несмотря на некоторую дурашливость, всегда присущую напарнику, сейчас он выглядел серьезным, и даже нервозным, чуть подрагивая ногой, словно в нетерпении.
Почему сразу некромант? Неужели совсем нет иных идей?
Видимо, они решили идти по проторенной дорожке? Что бы плохого не случилось в Целестии, в этом всегда будут виноваты некроманты.
Так они никогда не решат свои проблемы.
Пока я пребывала в замешательстве, Дей порывисто поднялся на ноги и подхватил свою чашку, едва не расплескав весь чай.
— Да, я понимаю, звучит не слишком хорошо, но это первое, что приходит в голову при поиске виновного. Ну вот подумай, зачем светлому нужны дети, больные, старики и проститутки? Какой с них толк? Продажа рабов? Эксперименты? Жажда убийства? Все выглядит как бред, но стоит только представить, что людей собирает некромант, как правильный ответ находится сам: кто-то устраивает жертвоприношения. Вот и всё.
— Как у тебя всё просто.
— Но это само напрашивается, какой смысл кому-то еще воровать нищих? От них же толку никакого.
— Думаешь, некромантам такие нужны?
— Пользы явно больше, чем при продаже в Тэт или еще куда, и лучше сразу отработать этот вариант, прежде чем гнаться за более редкими и спорными версиями.
— То, что кому-то понадобилось столько жертв, чтобы напугать весь город, и есть спорная версия, Дей. Это чушь чистой воды, ни один некромант не будет подставляться и забирать столько человеческих жизней. К слову, сколько их? Сколько пропавших, и есть ли хоть что-то о их местонахождении?
Залпом допив чай, напарник неловко поставил чашку на блюдце, чуть было не уронив ее. Улыбка на его лице стала шире, но теперь она выглядела словно с трудом натянутая маска, бегающие глаза выдавали всё больше беспокойства.
— Это… это очень хороший вопрос.
— Ну?
— Мы не знаем точное количество, этих людей никто не считает, и они сами далеко не всегда обращаются к нам, так что подсчет вести весьма затруднительно в виду обстоятельств…
— Не тяни кота за хвост, у вас же есть конкретные цифры заявлений, откуда-то вы получаете информацию о том, что жертвы вообще есть.
— Да, конечно, есть…
Дей вытер ладони о штаны и, стоя передо мной, словно перед строгим преподавателем на экзамене, бледнел, потел и старался не пересекаться взглядом. Вся ситуация стала похожа на сплошной фарс.
— Сколько?
— Три человека.
— Сколько?!
— Три, всего три, это все заявления, что я нашел. Их просто не принимали, а те, что принимали, часто терялись.
— Чего?! Как это вообще возможно?
— Не у всех бедняков есть документы, а без них доказать, что кто-то исчез, нет никакой возможности. У проституток документы как правило отбирают, и их… работодатели не заинтересованы в огласке, поэтому ищут женщин своими силами. Дети, в свою очередь, рождаются и живут первые лет десять без каких-либо свидетельств из-за высокой смертности, а старики… они сами по себе часто теряются в трущобах.
Откинувшись на спинку стула, я потёрла ладонями лицо, пытаясь осознать масштаб бедствия. Три, всего три из… сотни? Или десятка? Как вообще в таком случае понять, где охотится похититель, кого предпочитает, когда, в какие дни и время суток, и есть ли какие-то связи между жертвами кроме того, что они бедны.
— Ты вот мне это сейчас рассказываешь и хоть понимаешь, насколько глупо выглядят стражи города и какими людоедами предстают?
— Сэра, ты преувеличиваешь.
— Я преуменьшаю, мой нерадивый друг, — опустив руки, я вновь посмотрела на Дея, он уже заметно успокоился, наконец-то выдав самую щекотливую часть этой истории. — А те заявления, что теряются? Где? Как?
— Это чуточку сложнее, но было несколько обращений, канувших в лету из-за того, что родственники «потеряшек» забирали заявления или переставали выходить на связь. Еще парочка документов исчезла на пути в замок, в приемную министров, но надо отдать должное, там всегда много работы, прошения приходят со всей страны.
Покачав головой, я быстро доела завтрак и, также одним махом выпив чай, отправилась к шкафу, откапывая в нем самую удобную одежду для прогулок.
— И где же ты собрался искать вора?
— У меня на руках есть сегодняшнее обращение о пропаже мальчика. Отец ребенка точно указал, где его сын находился последний раз, там можем и поискать улики.
— И когда это случилось?
— День назад.
— Многовато, едва ли мы что-то отыщем там, где уже потоптались люди.
— Мы хотя бы можем опросить свидетелей. Мальчишка торговал цветами рядом с магазином, район более-менее приличный, и продавщица могла что-то заметить.
— Это будет чудом, учитывая, как сильно напуганы жители.
Отправив Дея обратно на улицу, я наскоро переоделась и, собрав волосы в хвост, прицепила к ремню брюк трость. Неведомое чудище на миг мигнуло мне своими рубиновыми глазами. Искусные, тонко выплавленные щупальца, казалось, вот-вот дрогнут, освобождая клинок или только рукоять от недовольного монстра. Пальцы охотливо огладили серебряные переплетения конечностей.
— Нам пора.
Сама не зная, кому именно адресовалась эта фраза, я выглянула в окно, приметив помимо неожиданно бледного солнца еще и морось, какая, бывает, неделями тянется осенью. Поразмыслив немного, к рубашке и жилетке в серую клетку, я взяла еще и пиджак из тонкой шерсти. Была бы возможность, я бы вообще не вылезала из костюма-тройки, но остатки летнего тепла всё еще терзали земли Санктума.
Собравшись, я спустилась к Дею и, предупредив горничных об отъезде, отправилась с ним в «трущобы» города. Стоит также отметить, «трущобами» кварталы бедняков назвали бы только светлые. Припоминая тесную, разномастную и шаткую набережную улицу Каара, я планировала встретить подобное и в здешней столице, но она меня удивила. Мы достаточно долго ехали к нужному месту, пересекая почти весь город, к северу Санктума, и чем дальше мы пробирались к неблагополучному району, тем старее и страннее становились здания, окружавшие нас в пути. То, что я назвала бы историческим центром, оставшимся со времен эльфов, здесь было отдано на милость судьбе, и безумно красивые, удивительные дома доживали свой век в пыли, грязи и остатках водорослей.
Здесь безумно пахло сыростью, соленым морем, рыбой и влажной, заболоченной землей. Оставшиеся в целости стекла были затянуты остатками тины и ярким зеленым мхом. Потрясающие в своей искусности витражи сохранились только там, куда не мог бы попасть человек. Стены с растительными узорами, словно сплетенные из податливых стволов деревьев и увековеченные в измазанном грязью камне, прихотливо изогнутые арки, напоминающие чуть склоненные в поклоне стебли подснежников, были завешаны старой пожелтевшей парусиной, обозначающей вход в чужое убогое жилище, сложенное на узкой улочке.
Где-то вдалеке послышался шум воды, Скай, переменчивая в своем настроении, мягко омывала берег, пока только шаловливо играясь с верхними ступеньками широкой тропы, ведущей к морю. Она явно здесь была хозяйкой и рано или поздно добиралась до домов, захватывая их увядшую красоту и ненадолго закрывая изгвазданный илом и песком пол. Совсем скоро, возможно ближе к ночи, это место будет снова во власти воды, напоминая своим видом декорации для безумно печальной сказки, в которой некогда прославленный народ оставил свои владения, чтобы переместиться в холодные, неприветливые леса.
— Как давно эльфы оставили свои дома здесь?
— Сложно сказать, когда сюда пришли первые Целестинцы, мы еще долгое время жили бок о бок. Большая часть длинноухого народа, конечно, предпочла занять новые земли, но такие вот кварталы тоже оставались, с теми, кто не желал покидать свои исконные владения. Со временем их кровь смешалась с человеческой, растворилась в веках, а последние постройки заняла разлившаяся сверх меры Скай. Это произошло постепенно, настолько незаметно, что, когда люди спохватились, спасать тут уже было нечего.
— Как всегда.
Я вновь приникла к стеклу, наблюдая, как после очередного поворота впереди показались витрины небольшой торговой улочки. Подъехав ближе, я заметила на одном из плакатов профиль полуобнаженной красивой девушки с закрытыми глазами. На фиолетовом фоне с зигзагообразной окантовкой выделялись ее золотые волосы, прорисованные так, словно они были подобны вьющимся лозам, а в изящной ручке лежала закуренная сигарета, дым от которой тонкой струйкой уходил под название компании, выпускающей папиросную бумагу. Художник нарисовал свою работу так, что в лице незнакомки легко было прочитать чувственное удовольствие, блуждающая на губах улыбка и расслабленная поза притягивали взгляд, будто речь в рекламе шла не о курении, а о чем-то большем.
Даже сигаретку захотелось.
Голос напарника бесцеремонно вывел меня из созидательного транса.
— Мы проедем еще немного вперед, на восток, на границу кварталов, там нас встретит Рейчел Бойд и, надеюсь, подскажет что-нибудь касательно пропаж.
— Фамилия какая-то знакомая.
Дей пожал плечами, заглядывая в свою скудную папку с бумагами дела, но затем понимающе покивал.
— У вас какое-то время работал ее кузен Иден.
— Точно, контрабандист.
— Только ей не вздумай говорить об этом! Мы столько сил приложили, чтобы эта чудовищная казнь была оправдана и не выглядела как… как…
— Расправа?
— Вот именно!
— Учту, но только если она не будет такой же язвой, как отец Тристана.
— Лоркан между прочим успел пожаловаться Авреллиану на твою дерзость, он считает, что тебе дали слишком много прав, и просит приставить к тебе опекуна.
— А Авель что?
— Обещал принять меры, навряд ли он действительно станет что-то делать, но точно попросит быть сговорчивее.
— Уже просил, но на опекуна я бы посмотрела, Фоули, надеюсь, сам не вызвался «помогать» мне?
— Нет, хотя насколько я понял, он был бы не против.
Не сдержав плотоядной ухмылки, я с нежностью огладила рукоять трости. Так же легко, как и сын, Лоркан не отделался бы при встрече.
— Хм, я теперь даже не знаю, чего хочу больше: чтобы у Авеля хватило мозгов отказать или чтобы мне наконец-то дали в распоряжении эту тушу насквозь гнилого мяса, что вы по ошибке называете министром.
Покривив лицо, Дей показательно одарил меня недовольным, осуждающим взглядом.
— Я сделаю вид, что этого не слышал.
— Как пожелаешь, но я и в глаза могу это повторить.
Папка в руках светлого тут же была отброшена на сиденье рядом. Юноша театрально всплеснул руками, будто мы затронули мучившую его тему.
— И именно поэтому на тебя сыплются беды. Промолчи ты хоть раз, Сэра, неужели это так сложно? Ты же девушка, меньше яда, ты создана, чтобы нравиться людям, а не огрызаться, как собака на привязи.
— Ой, как интересно, и для чего же еще я создана?
— Для любви! Прояви ты хоть каплю терпимости, воспользуйся ты хотя бы толикой женского обаяния, сразу бы получила всё чего пожелаешь в этой жизни.
— Отдай свою задницу богатому папику, и работать больше бы не пришлось, чего же ты не идешь на это, Дей?
Кровь тут же прилила к лицу напарника, заставив его заметно покраснеть. Почти половину минуты в салоне было тихо, водитель направил машину к концу торговой улицы.
— Я… Это же совершенно другое.
— Ну конечно, другое. Знаешь, что? Свой совет себе посоветуй, а в мою жизнь не лезь.
— Я пытаюсь помочь!
— Ох, знаю я одного южанина, который бы твою симпатичную мордашку с радостью всеми богатствами и вниманием одарил.
Накрыв ладонями пылающие уши, Дей выглядел как ребенок, спрятавшийся от неприятной ему темы. Уткнувшись взглядом в пол, он замотал головой.
— Сэ-эра!
— И не только мордашку, ты же с мужчинами еще не был? Так выйдет даже гораздо ценней.
— Прекрати нести эту похабщину.
— Я для тебя стараюсь, хочу сделать как лучше.
— Это чудовищная пошлость, и я даже задумываться не хочу, откуда ты знаешь подобные тонкости.
— Ну разве это тонкости, вот если бы ты еще танцевать умел…
Машина остановилась возле очередного магазинчика Кейна, и Дей, получив возможность сбежать, вылетел на улицу быстрее выстрела пробки от шампанского, громко хлопнув дверью. Его все еще смущенная, сгорбленная фигура промелькнула перед окнами и скрылась за зеленой кованной дверью, украшенной металлическими стеблями и лепестками лилейника.
— Какие мы нежные.
Последовав за напарником, я не спеша вышла наружу, к большой стеклянной витрине, полной комнатных растений в симпатичных глиняных горшках. За ними, словно за стеной джунглей, показалась дородного вида девушка с русыми, аккуратно завитыми кудряшками, торчащими из-под тканевого ободка. Приятное овальное лицо еще не покинула детская пухлость щек, и вкупе с яркими губами и выкрашенными в черный цвет длинными ресницами она слегка напоминала фарфорового пупса, каких обычно в огромном количестве собирают на полках старые девы. Отчаянно жестикулируя, цветочница что-то втолковывала Дею, перегнувшись через прилавок и постукивая кулаком по столешнице. Не решаясь прервать тираду, я зашла, только когда напарник как-то обреченно начал поглядывать в мою сторону.
Толкнув дверь магазина, я услышала звон колокольчика над головой, носа коснулся особенный запах цветов и травы, какой бывает только в таких магазинах. Растянув губы в максимально вежливой улыбке, я хотела было представиться, но Рейчел, дернувшись ко мне, резко рявкнула.
— Закрыто! Приходите позже!
— П-простите…
Тотчас решив, что разговор окончен, цветочница повернулась к Дею и, не стесняясь моего присутствия, продолжила монолог как ни в чем не бывало.
— Так вот, эта падаль, этот маленький засранец посмел торговать своими вшивыми цветочками прямо у нашего магазина! Я ему раз сказала, два сказала, а он только отходил на время и вновь возвращался, стоило мне только заняться клиентами! На третий раз я его отходила шваброй по хребту и приказала убираться отсюда, так он такой вой поднял, мол, денег совсем нет! Папке долг отдавать нечем! А я вот, что скажу, нечего было за игральный стол садиться, раз денег нет! Азартные игры, они же только для богатых, на кой черт его отец вообще полез туда? Бездельник и алкоголик, лучше бы нормальную работу нашел и сына к делу пристроил, а то только болтаются по городу, да попрошайничают, смотреть противно! Правильно этот похититель делает, нечего его искать, он же санитар леса! Всем нам услугу оказывает, очищает город от таких бесстыжих, бестолковых, грязных, больных уродов, что плодятся в трущобах, как крысы помойные! Не ровен час, принесут в нормальные районы заразу или вшей, что тогда делать будем?!
Напарник, понимающе покивав для вида, попытался вставить хотя бы один вопрос.
— М-мисс Рейчел, м-может вы всё же видели…
— Да пропади они все пропадом!
— Я-ясно…
Осторожно отступив, я воспользовалась моментом, чтобы выйти обратно на улицу. Дей, успев только повернуться ко мне, тут же был пойман цветочницей за руку и обязан был оправдаться перед ней за нерешительность властей, проблемы на улицах и множество других вещей, что с невероятным тщанием припоминала Рейчел. Оставив их наедине, я решила немного прогуляться вокруг магазина, в наивной попытке отыскать следы мальчишки.
На узкой торговой улице в разгар дня было удивительно немноголюдно. По серой мостовой в основном спешили работники, разнося заказы в дома побогаче на противоположной от нас стороне улицы. Гуляющих я насчитала человека три от силы. Еще один был почтальоном с каким-то коробом в руках. Никого подозрительного, никого знакомого, будто в этом месте всегда царила идиллия. Представить затесавшегося между магазинами мальчишку было сложно, несмотря на довольно темный переулок прямо за цветочным. Оценив обстановку, я нырнула туда, желая обогнуть здание, но стоило мне оказаться в полутьме под навесом крыш, вниманию открылся узкий длинный проход, ведущий прямо к трущобам. Недолго думая, я двинулась вперед, стараясь внимательно смотреть под ноги. В нос ударил запах мочи и чего-то гнилого, среди каких-то тряпиц и мусора на земле мелькнули пожухлые лепестки мелких фиалок и колокольчиков.
По хребту, значит, отходила, ну и сука же ты, Рейчел.
Мальчишка не был для нее человеком.
Для меня она тоже теряет всякий человеческий вид.
Где-то впереди, в конце прохода, послышался странный звук, словно кто-то осторожно свистнул, над головой вспорхнула птица с красным брюшком и черными крыльями. Пролетев вперед, она завернула за угол, откуда снова издала это странное пение. Поспешив за ней, я успела расслышать хриплый, чуть скрипящий голос старика.
— Прошу вас, верните его, умоляю, я сделал ошибку…
Раздалось шарканье, словно кто-то пытался ползти на коленях. Ответивший был явно моложе, говорил с тоном учителя, отчитывающего ученика, и его голос звучал неожиданно глухо.
— Ты получил свои деньги, договор нельзя расторгнуть.
— Нет-нет, оно того не стоит, ничего не стоит его жизни!
— Ты слишком поздно это осознал.
— Но ведь еще можно повернуть это вспять? Можно же? Я верну деньги.
— М-м-м… Я могу принести тебе его часть.
Медленно, стараясь даже не дышать, я подходила к полуразрушенной арке, ведущей в крохотный пятачок между домами. Взгляду медленно предстали двое: старик с жидкой бородкой, лысиной в пигментных пятнах, в перепачканном тряпье, и высокий мужчина в длинном угольном, словно поглощающем свет плаще с глубоким капюшоном.
Положив ладонь на ручку трости, я сдвинула щупальца, уже делая шаг вперед, но тихий щелчок замка тут же заставил незнакомцев развернуться. Мужчина в черном резко поднял голову, на его лице показалась гротескная театральная маска. Одним взмахом руки он создал темную, как ночь, дымку, заполнившую все пространство и обжёгшую меня столь знакомой мертвой магией.
Всё-таки некромант…