Бросив взгляд на разворошенную постель и свой абсолютно неприличный вид, я нервно выдохнула и выскользнула из рук Уны.
— Отвлеки его, я спрячусь.
Подобрав с кресла одежду, я кое-как натянула штаны и принялась за пуговицы рубашки. Принцесса растерянно замотала головой.
— Но куда?
— В шкаф? В ванную?
— Туда заглянут горничные.
Вскочив с кровати, Уна подхватила мою обувь, помогла ее надеть и наспех зашнуровать, пока я натягивала пальто. Вновь осмотрев комнату, я выбрала единственный оставшийся мне выход.
— Значит, окно.
— Окно?
За дверью вновь послышался голос Авеля:
— Уна, я вхожу!
— Постой-постой, я неодета!
— Когда бы это тебя останавливало.
— У меня период очищения, будь снисходителен, в конце концов.
— Боги, что угодно, я жду.
Потянув меня за руку в ванную, Уна распахнула створки и, поежившись от уличного холода, выглянула вниз.
— Высоко.
Тебе не нужно прыгать вниз, здесь довольно широкие выступы, можешь переждать на них.
Боже, храни архитекторов.
Сев на подоконник, я повернулась к улице и встала на карниз из светлого камня, опоясывающий здание. Под ним, насколько я успела заметить, оказались фризы с ветвями незнакомых мне деревьев.
— Сэра, умоляю, будь осторожна.
— Конечно.
Перегнувшись через окно, я поймала очаровательное личико принцессы в свои ладони и заполошно поцеловала ее, стараясь успокоить и одновременно подбодрить. Восхитительно порозовевшие щеки и покрасневшие губы стали прощальным подарком. Створки закрылись, тихо скрипнув петлями, Уна вернулась в спальню, сильнее кутаясь в халат. Мне предстояло отойти и скрыться из виду, пока король с горничными не будут выпровожены из пудрово-розовых покоев.
Ветер неприятно пробирался под полы распахнутого пальто, стирая последнее ощущение неги и тепла томного утра в объятиях Уны. Откровенно хотелось наплевать на всё и вернуться в постель, забрав завтрак и выпроводив Авеля, чтобы еще хотя бы час провести вместе, лениво обмениваясь поцелуями, забираясь руками под одежду, рассказывая друг другу самые тайные желания и секреты. Наслаждаться мимолетной близостью, забыв обо всем, что творится за стенами спальни. Позволить себе просто получать удовольствие от жизни без оглядок на долг, свадьбу, отношения светлых и темных, будущие и прошлые смерти, перевороты и войны.
Какой же ты засранец, Авель, боги, как же ты не вовремя. Неужели не мог подождать хотя бы час, один чертов час, я утащила бы Уну в ванную, чтобы вместе понежиться в теплой пенной воде, чтобы я тоже что-то сделала для нее. Такое чувство, будто все Блэквуды, все их потомки и прародители, где-то на подкорке чувствуют, что я счастлива и это срочно нужно изменить. Ворваться в мою жизнь и перевернуть ее с ног на голову.
Двигаясь вдоль карниза, я дошла до винтовой колонны, похожей на скрученное древо, и, кое-как зацепившись за одну из ветвей акротерия, переходящего в балюстраду балкона соседней с Уной комнаты, спустилась на этаж вниз. Было бы неплохо найти чуть менее охраняемый коридор, чем у королевских покоев, чтобы мое появление не вызвало переполоха, но на это пока оставалось лишь надеяться. Судить о том, что скрывается за стеной замка, сложно, и ни единой тени рядом не виднелось. Мне оставалось только подобраться к очередному окну и попробовать прислушаться или осторожно приглядеться к происходящему внутри.
Встав на чужой балкон, я быстро пробежала к выступающей из фасада каменной нимфе, оплетенной кустами роз и будто то ли в муке, то ли в экстазе смотрящей на дверь в комнату. За решетчатым стеклом и пеленой тюли показались чьи-то силуэты, пришлось присесть ниже, спрятавшись за подоконник, и довериться только ушам, благо тонкая грань, разделявшая меня и людей внутри, почти не препятствовала подслушиванию.
До боли знакомый мужской голос начал разговор первым.
— Я надеюсь, вы не забыли о своем обязательстве.
— Боги, зачем ты снова пришел?
— Наш общий друг напоминает вам, что времени осталось мало, десять лет почти прошли, и за кровь, пролитую ради вас эльфами, нужно платить кровью.
— Я в поиске замены.
— Время истекает.
— Но оно ещё есть! Я ищу подходящего по силе человека и не могу отдать Марка, мы оба не можем это сделать. Надеюсь, его душа для тебя всё еще что-то значит.
— Конечно, но вы едва успеваете зачать второго ребенка в качестве дани Каро.
— О-о-о, это не так просто, как тебе кажется!
— Я бы так не сказал, Мирра, но если супруг больше не уделяет вам времени, я готов помочь.
Королева на мгновение замолчала, но затем зашипела настолько тихо и ненавистно, что я едва расслышала ее.
— Только посмей ко мне прикоснуться, темное отребье.
— Вы столь категоричны, но смею похвастать, что от меня никто не уходил обиженным. Рано или поздно вам всё равно придется разобраться с долгом, так почему бы не сделать это с удовольствием? Великодушно обещаю не вспоминать в процессе о том, как много вы разрушили в моей жизни.
Я вздрогнула от звука пощечины и на всякий случай зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя.
— Исчезни!
— Сами знаете, где меня найти, буду ждать вашего визита и смею напомнить: наш общий друг может забрать эту дань сам или чужими руками, как посчитает нужным. У вас не получится защитить близких даже с моей помощью.
— Он не посмеет.
— Вы сами согласились на эту цену, он всё еще в праве забрать первенца, он в праве забрать кого-то вместо ребенка, в том числе до окончания срока.
— Замолчи-замолчи! Морохир!
Тон Мирры показался мне чуть ли не плачущим, кажется, она не на шутку испугалась и переживала из-за слов моего старого знакомого.
Новый встревоженный голос вступил в разговор.
— Да, моя королева.
— Уведи его и больше не пускай, пока я не дам разрешение.
— Я сам уйду, всего хорошего, Мирриан.
— Иди к черту, Давид.
Он попрощался в своей излюбленной манере тоном истинного ловеласа, что, должно быть, еще сильнее нервировало королеву. Вспомнив, как подобным образом обращались ко мне, я мысленно пожалела подругу, но лишь на мгновение, она действительно сама была виновна в своих бедах. Раз она сознательно пошла на сделку с подобной платой, то сочувствовать стоило лишь сыну, а не ей. Хлопнула дверь, возвещая о конце встречи. Раздались тихие всхлипы и шорох ткани. Мягкий шепот Морохира и чуть приглушенный голос королевы.
Из любопытства я вытянула шею, лишь краем глаза подглядывая за происходящим. Высокий эльф в легком кожаном доспехе осторожно, боязливо обнял плечи Мирры.
— Я могу приказать его убить.
— Нет, не нужно, он говорит правду, и он моя последняя надежда.
— Моя возлюбленная госпожа…
— Не переходи черту. Мне нужно к Авелю, только он может меня утешить.
Королева резко сбросила чужие руки и, отвернувшись, поспешила выйти из комнаты, тоже хлопнув дверью. Эльф остался один в гостиной и в легкой растерянности застыл, сжимая кулаки. На его лице отразилось смятение и такая неподдельная боль, что даже у меня дрогнуло сердце. Что-то подсказывало, для Морохира выделили роль лишь преданного помощника, но никак не объекта симпатии Мирры.
Пользуясь моментом, я поспешила уйти с балкона, пока хозяин комнаты не заметил меня в окно. Перегнувшись через балюстраду и соскользнув по колонне еще на этаж ниже, я осмотрелась в поисках охраны и спрыгнула на землю, мысленно поблагодарив Аван за мучительные, но такие нужные уроки физической культуры. В прежние времена я едва ли бы повторила подобный спуск.
— Сэ-эра!
Подняв голову, я заметила высунувшуюся из окна Уну, светлые кудри трепал ветер, холод пробрался под пеньюар и халат, но она всё равно задорно улыбалась и дала мне знак подойти ближе.
— Ты сейчас вывалишься из окна, и я не уверена, что смогу тебя поймать.
— Глупости какие, ничего не вывалюсь, а тебе лучше вернуться в свою спальню, Авель отправил слуг на твои поиски, у вас через полчаса урок в библиотеке.
— Еще не легче.
— Не вздумай опаздывать, и приведи себя в порядок.
— Да-да, я поняла, спасибо!
Поправив пальто и поклонившись принцессе, я почти бегом направилась к нужному крылу. Учитывая размеры замка, путь предстоял неблизкий, придется сделать крюк, чтобы пройти к хозяйственной части, но я всё же питала надежду принять душ перед тем, как появиться в читальном зале. После вчерашнего кутежа и настолько бурного утра, я наверняка выглядела не самым лучшим образом, а в одежду или даже саму кожу будто бы въелся запах ванили. Чуть ли не единственное, что мне осталось после близости.
Обогнув здание, я влетела в двери коридора для слуг и, пробежав сладкое облако запахов у кухни, свернула к лестнице, едва разминувшись на ступеньках с горничной, несущей чей-то завтрак. Желудок болезненно сжался, напоминая, что помимо вчерашних закусок и алкоголя в нем больше ничего не было, но выбирать собственную участь не приходилось. Промедление у столовой и полноценный прием пищи отсекут возможность даже переодеться, а короля нельзя было заставлять ждать.
Отметая мимолетные желания и сожаления, я добралась до собственной спальни так быстро, как могла, и, дернув на себя дверь, вошла внутрь, свободной рукой снимая шарф и скидывая пальто. Невысокая горничная в форменном платье испуганно шарахнулась от постели и спустя мгновение поклонилась, зардевшись и уставившись на мою шею.
— Мисс Серафина…
— А ты кто?
— Ваша горничная.
— Хорошо, вещи без спроса не трогать, в гардеробную ни ногой, делаешь только то, что я скажу.
— Ваша шея…
— Не твое дело.
— Но вы… вы же в королевском замке…
— Ничего не хочу слышать!
Бросив верхнюю одежду на кресло, я уже направилась в сторону ванной, но в комнату постучали. Девушка как расторопная помощница дернулась к двери, но я успела ее остановить жестом. Подняв воротник повыше и переложив волосы так, чтобы горло было менее заметно, сама встретила неожиданного и как всегда неудобного гостя на пороге.
— Я хотел тебя окликнуть в коридоре, но ты словно на пожар бежала, всё в порядке?
— Да-да, вполне, только вернулась с прогулки.
— У тебя будет возможность провести урок через минут двадцать? Или ты снова расследуешь похищения?
— Нет, я свободна, как в прошлый раз в библиотеке?
— Да, как в прошлый раз.
Получив мое согласие, Авель уже было развернулся от двери, но вдруг застыл, принюхавшись и рассеяно взглянув на меня.
— Какой знакомый запах. Это же ваниль?
Сердце в момент забилось чаще, но я упорно сохраняла благостное, спокойное выражение лица.
— Да, очень приятный аромат.
— Кажется, подобный Уна специально заказывает для себя.
— Не было ни единого шанса пропустить знакомство с ее парфюмером. У принцессы отменный вкус.
— Понимаю, иногда создается впечатление, будто его она любит больше, чем собственного брата, хотя подобная связь явно не к лицу незамужней девушке.
Вежливо улыбнувшись, я неловко отвела взгляд. Что я могла сказать на это? Моргана есть за что любить? В отличие от тебя он понимает Уну? Заботится о ней дольше тебя? Не пытается избавиться от нее? Не хочет насильно подложить под малознакомого мужчину?
Я знала Аластора совсем немного, и он казался мне хорошим человеком, но какой из него был бы семьянин, представить невозможно, да и не важно. Для принцессы всё равно подобная жизнь будет тяжелым испытанием.
В носу отчаянно защипало.
— Встретимся на уроке?
— Да, конечно.
Гость, а точнее хозяин дома наконец-то ушел. Закрыв дверь, я выдохнула и поспешила вновь в ванную, время работало против меня, а фена, чтобы высушить волосы, в этом мире еще не изобрели. Горничная, молча застыв, словно изваяние, кивнула мне вслед, провожая растерянным взглядом.
Скинув остаток одежды, я тут же нырнула в душевую, включив воду настолько горячую, насколько могла вытерпеть. После прогулки по карнизу третьего этажа в промозглую, почти зимнюю погоду хотелось как можно скорее согреться. Вспенив душистое мыло в руках, я невольно припомнила разговор Мирры.
Как она вообще познакомилась с Давидом? Как много он делал по ее указке? Или лучше уточнить, чем он сейчас помогает ей? Знает ли Авель об этой связи? Могу ли я уже сегодня рассказать королю о подслушанном разговоре?
Вылив из флакона на голову шампунь, я запустила пальцы в волосы и с сожалением припомнила, как Авель отреагировал на появление супруги в коридоре.
Не поверит, что угодно ему расскажи, не поверит. Слишком влюбленно он смотрел на Славку, а она только и рада была попозировать в качестве его личной святыни.
Смыв пену и замотавшись в полотенце, я мимолетно посмотрела в зеркало висевшее над раковиной. Расцвеченная синячками кожа постыдным клеймом бросилась в глаза. Без одежды масштаб бедствия предстал во всей красе, но едва ли меня это расстроило.
Эта проблема только для тех, кто считает подобное проблемой, а мне стоит порадоваться, что в череде бед нашлось время для больших и маленьких удовольствий. Но надеть старое закрытое платье всё же придется, иначе я так всех слуг распугаю, еще ввинят мне склонение к всеобщему разврату.
Собравшись в рекордные сроки, я, как и обещала, пришла в королевскую библиотеку вовремя, отыскав среди массивных стеллажей тот самый закуток, в котором еще несколько дней назад виделась с Авелем.
За длинным столом, правда, никого не оказалось. Бумаги как и в прошлый раз были разложены в беспорядке, но подносов с едой не было. Присев на стул и обратившись к чужим записям, я решила провести свободное время с пользой, лишь изредка отвлекаясь от бесконечных указов о назначениях и распоряжений о выплатах на созерцание фрески высоко над собой. Необычайная тишина укутывала словно ватное одеяло.
Со временем пришло чувство, будто про меня забыли. Авель всё не приходил, горничные не появлялись, за дверьми библиотеки не слышно было ничьих шагов, и голоса случайных прохожих не доносились из-за ряда шкафов. Здесь было тепло, сухо, а за окном, словно на зло, тихо зашуршал ледяной дождь, постукивая редкими каплями по стеклам. Разморенная после душа и насыщенного утра, я всё реже опускала голову к аккуратному, каллиграфическому почерку министров и клерков, всё больше останавливаясь взглядом на сцене, множество веков назад замершей на потолке замка. Божество лучезарное и солнцеликое держало звезду в своих ладонях, передавая ее кому-то из людей. Судя по короне — королю. На поясе мужчины висел необычный меч, будто выкованный из шелкового камня. Он не выглядел как нечто металлическое, на нем не виден был характерный блеск и размер казался каким-то необычным, несуразным, словно некий художник ошибся в расчетах и преувеличил.
Откинувшись на спинку стула, я рассеяно осмотрела углы, подпираемые подобием местных атлантов: мужчины и женщины неописуемой красоты, оплетенные каменными цветами, листьями и ветвями, глядели друг на друга с блаженной улыбкой и злобой. Приглядевшись, я заметила среди растений акацию, скрывавшую молодого юношу с особенно печальным лицом, он смотрел на свою подругу, запутавшуюся в бутонах лилии. На них обоих как на врагов глядел мужчина, по пояс скрытый ветвями сосны, а рядом с ним по соседству притаилась девица, смущенно отвернувшая лицо в заросли иммортели.
За этим точно должно что-то скрываться, вот только что именно.
Тихий шорох бумаги заставил меня вздрогнуть, в плечо легонько ткнулось что-то и почти неслышно упало на пол. Растерянно оглянувшись, я опустила взгляд, на каменной плите лежал самолетик из листка кремового цвета. Подняв его и развернув, я обнаружила портрет себя в анфас, нарисованный явно детской, но умелой, талантливой рукой.
Оглядевшись, я никого не увидела, но где-то на втором ярусе зала раздались шаги и тихий смех.
— Кто здесь? Покажись, пожалуйста, мне очень понравился рисунок.
Вновь послышалось шуршание и топот за стеллажами. Звонкий мальчишеский голос уточнил:
— Правда?
— Правда. У тебя очень хорошо вышло.
За шкафом совсем близко упал карандаш, из-за полок показалась чья-то светлая макушка. Спустя мгновение мальчик выступил вперед, пытаясь уместить в кармане жилетки утерянный инструмент. Пшеничные кудри торчали в беспорядке, рукава дорогой белой рубашки были испачканы серым грифелем. Из рук едва не выскальзывал альбом с плотной бумагой для рисования.
Ясные и яркие, словно предзакатное летнее небо, глаза посмотрели на меня с интересом.
— Я впервые тебя тут вижу.
— Да, недавно стала жить в замке.
— И как тебе? Он большой, но тут весело играть.
— Да, но можно потеряться.
Незнакомец улыбнулся и, бросив альбом на стол, вытер правую ладонь о штанину и протянул мне.
— Марк.
— Сэра.
Пожав руку принца, я невольно заметила его сходство с Славкой, но больше конечно с Авелем. От матери ему достались губы и лоб, может быть, брови, но остальное явно от отца.
Довольно покивав, Марк обошел стол и, плюхнувшись на стул передо мной, подтянул к себе бумагу.
— Если ты не против, я бы еще порисовал тебя. У меня полно черных оттенков, а рисовать ими нечего.
— Пожалуйста.
Ловко достав из кармана темно-серый карандаш, принц сел коленями на стул и склонился над листами, начав что-то малевать и полностью игнорируя бардак на столе.
— Спасибо, у тебя очень красивые волосы, у моего друга тоже когда-то такие были, пока он не поседел.
— Что-то случилось с ним?
Замерев на мгновение, Марк поднял голову, растерянно посмотрев перед собой, и с некоторым удивлением на лице пожал плечами.
— Наверное, я не помню.
— Может быть, потом вспомнишь.
— Скорее нет, чем да. В последний день рождения почти ничего не осталось, слишком давно всё было, и мама ругается, когда я называю его другом, от этого еще хуже вспоминается.
Бросив на меня внимательный взгляд, принц вновь уткнулся в бумагу. Свободная ладонь поправила альбом и откинула волосы от лица, потерев лоб. По светлой коже растянулся след от карандаша. На шершавой поверхности листа проступал еще один мой силуэт в платье с высоким горлом и очень просто, но крайне умело обрисованными локонами, рассыпавшимися по плечам, словно их своим зорким глазом и твердой рукой обозначил опытный художник.