Боль и неприятное жжение разбудили меня утром раньше, чем окончательно встало солнце и на пороге спальни появилась горничная. Пальцы гадко царапнули кожу, их коснулась влага и легкое онемение, как при сильной аллергии. По телу прокатилась волна мурашек и зуд, мучавший меня всю ночь, окончательно выкинул из дремы.
— Как чешется…
Рука мгновенно дернулась к уже припухшей и покрасневшей ключице. Жжение на этом месте усилилось, в нетерпении я провела ногтями по покрытой пупырышками коже, но крохотную долю удовольствия от чесотки потопила в себе отвратительная боль и саднящее ощущение как от свежего синяка. Пальцы вновь коснулись влаги. Оторвавшись я заметила на них засохшую и еще мокрую кровь.
Зуд не прекращался.
— Боги, да за что мне это.
Вскочив с постели, я пробежала через всю спальню к зеркалу, где в отражении увидела не меньше трех таких расчесов. Всё тело словно одели в грубый шерстяной комбинезон, который беспрестанно кололся и щекотал, вызывая адское раздражение. Я не чувствовала себя человеком, невыспавшийся мозг плохо обрабатывал информацию. Я стояла посередь комнаты и не могла даже просто опустить руки, убрать их от себя как страшное оружие, позволить себе включить голову хоть на секунду и унять болезненный зудеж.
Сотни, тысячи муравьев, мелких жуков и многопалых пауков бегали по мне, тревожили, нервировали и буквально сводили с ума. Они опутали меня в свои тонкие щекочущие сети, оставили множество следов от своих ног, позволили себе задержаться на коже и, перебирая лапками, танцевали только им известный танец, в такт которому мои ногти впивались в плоть, норовя вырвать ее в надежде хотя бы на миг покоя.
В ванную Софи, в ванную!
Я повиновалась, послушно поплелась в соседнюю комнату и как была, в белье и в сорочке, встала под холодную, удивительно приятную струю душа, в мгновение ока смывшую с меня и кровь, и невидимых насекомых, и самое главное лихорадочный зуд. В первые секунды этого блаженного, ничем не замутненного, истинного счастья, я даже не поняла, что собственно произошло. В кабинке, омываемая самой благостной и священной в мире влагой, я ощущала себя словно заново родившейся и настолько довольной жизнью, что в пору было наконец-то ее закончить. На звонкой чистой ноте.
Но в спальне отчетливо хлопнула дверь, звук чьих-то шагов привел меня в чувство. Неохотно повернув вентиль, я повязала поверх мокрой одежды полотенце и вышла к горничной. Лара как всегда шумно расставляла завтрак, но увидев меня, замерла, с занесенной над подносом сахарницей.
— Г-госпожа…
— Это похоже на аллергию или, может, болезнь.
Прикрыв рот, девушка не глядя поставила вазочку на стол и сделала шаг назад, разглядывая то немногое, но красноречивое, что не скрывало полотенце.
— Я не… знаю…
— Кажется, я испачкала постель, заменишь белье?
— Да, конечно.
Забыв про посуду, Лара бросилась к кровати, быстро стягивая простыню и пододеяльник. Она выглядела испуганной, в глазах явно читался ужас, но руки всё так же аккуратно и крайне отточено порхали над тканью, словно боясь ее лишний раз задеть.
Посмотрев еще раз в зеркало, я поморщилась от собственного отражения, стараясь не думать о том, как для придворных будут выглядеть полупрозрачные следы засосов и расчесов. Моё тело было словно поле боя, где в неравной схватке сражались похоть и кожные заболевания.
Подхватив скомканное белье, горничная остановилась у дверей и вновь повернулась ко мне.
— Вам бы к доктору. Возможно, это не все проблемы, с которыми вы могли столкнуться.
— Это ты на что намекаешь?
— Ни на что. Просто… ну… после некоторых связей последствия могут быть не только…
Не веря своим ушам, я позволила себе повысить голос.
— Каких связей?!
— Вы сами понимаете…
— Не-ет, ну-ка расскажи мне, что это за связи такие.
— Простите, не следовало это упоминать.
Лара, словно напуганная мышь, хотела было развернуться к выходу, но я успела подскочить к ней и поймать руку.
— Ты сама это придумала, или надоумили?
— Так… весь двор говорит о том, как вы по местной тропинке от казарм утром с синяками возвращались. Как раз с пересменой.
— Да ты что?
— Мужчины пытаются выяснить, с кем вы были, но пока никто не признался.
— «Пока»?
— Э-это же не значит, что у вас действительно что-то было, но кто-то может похвастаться или просто слух пустить. Для своих же.
— А мне с этим клеймом жить?
— Простите, но другие придворные дамы для таких разговоров и повода не дают. Может, вам лучше было бы переехать в отдельный дом? Для собственного спокойствия и спокойствия придворных.
Вспышка злости на горничную и на весь придворный свет быстро сменилась ощущением полной беспомощности. Как бы ни были глупы и жестоки языки, они были отчасти правы, я сама дала повод, хотя их никак не касались подробности моей личной жизни.
Было бы приятно разбить нос каждому болтуну или рот зашить, но едва ли мне кто-то позволит это сделать.
— Я и недели не прожила здесь.
— Тогда стоит быть осмотрительнее, вас легко подставить, вы чужая здесь, а король и королева не станут разбираться в сплетнях.
— Это ты меня так предостерегаешь?
— Вы помогли моей подруге на кухне, но это в очередной раз показывает, что вам тут не место.
Возможно я слишком привыкла жить в тени Блэквудов или незамеченной гостьей у Карвенов?
— Я поняла тебя. Иди.
Лара послушно поклонилась и выскользнула за дверь, оставив меня наедине с мыслями.
Руки потянулись за сухой одеждой. Сегодня по графику стояла встреча с Уной, мы хотели заглянуть в ее любимую пекарню, а после выпить кофе, пользуясь тем, что ей сегодня не нужно было встречаться с распорядителями праздника и родственниками. Редкое свободное время хотелось провести вместе, пока есть возможность, и пусть никто из нас об этом не говорил, но ситуация и без этого складывалась вполне очевидная. Наша интрижка, легкий роман существует, лишь пока не настал день свадьбы, пока принцесса имела хоть какую-то власть над своей жизнью и могла встречаться со мной или Морганом в попытке притупить собственное внутреннее опустошение.
В моей памяти навсегда отпечатался момент, когда Уна выпивала залпом бокал за бокалом в баре в надежде забыться. Вечер выдался бурным, я тоже не знала меры, и оттого еще отчаяннее оказалась наша взаимная симпатия. Она поцеловала меня первой, в конце танца прижав к краю сцены и повиснув на шее. Шла ва-банк, готовая принять и мою злость, и ненависть, но во мне не было ни того, ни другого.
В то время как Морган ластился и аккуратно, мягко, ненавязчиво занимал моё внимание и чувства, Уна ворвалась как ураган, как безумный поток нерастраченной любви и подарила мне ее столько, сколько могла успеть в этот короткий срок. У нее нет времени ждать и медлить, ее право желать закончится совсем скоро.
Что тогда будет со мной и с Морганом? Он же не оставит ее, не бросит, но… будет смотреть, как она тлеет в чужих руках? Слушать о том, как страшно ей входить в спальню?
Кто из них потеряет надежду быстрее?
Софи…
Я не могу перестать об этом думать, но стоит представить, как в груди всё холодеет, и бьет дрожь.
Ты принимаешь всё слишком близко к сердцу. Через это пройдешь не ты.
А какая разница?
Большая, у тебя в руках оружие и твоя обязанность убить Авеля. Всё, что вне этой задачи, будет иметь значение только тогда, когда переворот закончится и Каин займет своё место.
Хочешь сказать, что до этого времени мне и не жить вовсе?
Почему же? Жить, в свое удовольствие, не пугая себя страшным будущим и не цепляясь за лишние проблемы.
Они не лишние.
Конечно, но твои переживания потеряют смысл, если Каин отдаст приказ раньше, чем случится свадьба.
С некоторым недоумением я посмотрела в зеркало, будто надеясь там увидеть Ньярла. Он говорил удивительно правильные вещи, собственно, как и всегда. За эту хрупкую надежду можно было зацепиться, держаться за нее как за соломинку и надеяться на относительно лучший исход. Если таковой вообще мог быть.
— Спасибо.
Скинув мокрую одежду и распахнув шкаф, я быстро надела одно из старых платьев. Никто не должен был видеть расчесы, тем более вкупе с синяками, нужно было хоть немного подождать, пока слухи утихнут, не поднимать еще больше шума, но… Стоило мне застегнуть ворот, как новая волна мурашек прокатилась по телу. Ткань неприятно терлась о расцарапанную кожу еще больше раздражая ее и испытывая мои нервы на прочность.
Ничего, надо потерпеть совсем немного, потом либо привыкну, либо найду лекарство.
Это не нормально, Софи.
Я знаю.
Тебе нужен доктор.
Дей, кажется, говорил, что его дед хороший лекарь, возможно стоит съездить к нему. В замке меня всё равно едва ли кто-то примет, но тратить время, отведенное принцессе, страшно не хочется.
Натянув остатки одежды, я быстро обулась и, съев завтрак почти не жуя и не глядя, вышла из спальни, отправившись в сторону комнаты Уны. Несмотря на ранний подъем, я слишком долго возилась с сборами и теперь почти опаздывала, настенные часы в коридоре щелкнули, забрав у меня еще одну драгоценную минуту.
Проход к королевским покоям снова встретил меня обилием стражи, каждый из них теперь мне виделся врагом, молчаливой пешкой королевы, что готовы были доносить ей и остальным придворным каждый мой шаг, вдох и любое изменение на моем теле. Их пристальный взгляд прилипал, цеплялся, как кусок тины, неприятно отзываясь мурашками по телу и усилившимся зудом под одеждой. Стало настолько гадко от внимания, навязчивости и подспудного интереса, что к горлу подкатил заметный ком.
Они мне виделись драконами, охраняющими принцессу.
Преодолев проклятый коридор, я постучала в двери Уны, обратившись в слух. Мое сердце за считанные мгновения стало биться быстрее, ладони предательски вспотели, и, если бы не стража за спиной, я бы даже позволила себе показать волнение и, может быть, тихонько позвать принцессу отрывком из песни или стиха.
Представляю, насколько глупо это выглядело бы, но уверена, ей бы понравилось.
— Сэра! Наконец-то ты здесь!
Дверь распахнулась резко и настолько неожиданно, что я растерялась и дала втянуть себя в гостиную. Руки Уны быстро обвили мою талию и заскользили выше, от запаха ванили закружилась голова, а губы, теплые и мягкие, словно зефир, коснулись моих, окончательно забрав остатки моего разума. Я робела как девчонка и не нашла ничего лучше, чем ответить на поцелуй, пока тонкие пальчики ловко добрались до застежки моего платья.
— Я так скучала, ты просто не представляешь, мне было так одиноко без тебя. Сэра, милая Сэра, не смей оставлять меня так надолго, я с ума сойду от тоски.
— Я знаю, знаю, всё хорошо, я с тобой.
— На людях мне не обнять, не прикоснуться.
Первые крючки на груди охотно расстегнулись, ладонь Уны нырнула под ткань. С трудом я вспомнила, что скрывается под ней, и попыталась остановить принцессу, предупредить, но это было всё равно, что задержать поезд на полном ходу.
— Уна, постой, лучше не трогай.
— Ой…
Тонкие ноготки задели утреннюю рану на ключице. Вынув руку, принцесса испуганно посмотрела на кровь. Округлившиеся глаза выглядели словно два бездонных, переполненных озера.
В беспомощной попытке подобрать слова и придумать хоть какое-то оправдание моей «болезни», я открыла рот, но пальцы Уны резко дернули ворот, оголяя расчесы.
— Что? Что с тобой?
Пухлые губы поджались, во взгляде читалось недоумение. Принцесса отшатнулась, осмотрев меня с ног до головы, и мне впервые стало стыдно за свой внешний вид. Стоило привести себя в порядок, прежде чем идти к ней, я даже волосы толком не уложила, и платье это годилось больше для похорон.
И уж тем более стоило сначала разобраться с зудом.
По мне снова будто бы ползали насекомые, кусали, щекотали своими мерзкими лапками и норовили забраться к еще ноющим ранам, чтобы я вновь и вновь мысленно возвращалась к ним в надежде расчесать еще сильнее, вновь до крови, до воспаленных гематом и незаживающих корочек.
В отличие от меня, Уна к встрече явно готовилась и стояла сейчас передо мной в новеньком шелковом пеньюаре кремового цвета с множеством цветочных кружев. Молочная кожа чуть ли не светилась от ухода. Светлые локоны сбегали с плеч аккуратными волнами. Во всей ее внешности сквозила нежность, женственность и хрупкость, в то время пока я ощущала себя побитым чудовищем.
— Я, пожалуй, пойду.
— Сэра…
Ее голос заглушил громкий стук в дверь. Уна чуть не подпрыгнула на месте и, всплеснув руками, огляделась в поисках халата. Пока она одевалась, я второпях застегнула воротник и прошла к выходу, встретив нежданных гостей. Чужие пальцы в металлической перчатке сомкнулись на моем плече так быстро, что я не успела даже возмутиться подобной грубости. Стальная хватка выдернула меня в коридор к уже знакомому мне эльфу с неестественно темными для его сородичей волосами.
За спиной послышались легкие шаги и движение воздуха, принцесса выбежала к нам, почти истерично повысив голос.
— Что вы делаете?! Отпустите ее! Мор, ради всего святого, что ты творишь?!
— Задерживаю преступницу, миледи, прошу, не мешайте следствию.
— Она мой страж, ты права не имеешь арестовывать ее без моего ведома.
— Моя госпожа стоит выше вас, миледи, мне очень жаль.
Считая разговор оконченным, Морохир отвернулся и направился в сторону основного крыла, его помощник грубо потянул меня следом, не дав успокоить Уну. Чуть не свернув шею, я обернулась к принцессе, прошептав почти одними губами.
— Всё хорошо.
Она явно не поверила, по побледневшим щекам скользнула слеза. Запахнув халат посильнее, Уна бросилась за нами, лихорадочно вцепившись в мою ладонь. Охраннику пришлось сбавить скорость, чтобы принцесса поспевала за размашистым мужским шагом. Он, в отличие от своего начальника, не выглядел озлобленным или жестоким, но ко мне относился с явной опаской, стараясь держать немного на расстоянии, словно я в любую секунду могла его укусить или достать нож.
Мы прошли по уже привычному мне пути обратно к спальне и чем ближе подходили, тем сильнее волнение охватывало меня. Двери комнаты оказались распахнуты, внутри кто-то хозяйничал, с шумом двигая мебель. Там явно искали за что меня можно было наказать, посадить, назвать преступницей. В голове лихорадочно пронеслись все запрещенные и неоднозначные вещи, припрятанные в гардеробе. Куколки? Легенды страны грёз? Трость? Что еще там можно было откопать?
Вопросы к вещам конечно будут, но они вроде не настолько компрометирующие, чтобы тащить меня будто на эшафот.
Почему ко мне пришли так внезапно? Кто дал наводку? В чем нашли повод?
— Сэра.
Голос Марка вывел меня из подобия паники, оглядевшись, я нашла принца у окна, где он стоял с хмурой, необычно серьезной матерью. Ее рука придерживала сына в подобии объятий, не давая ему дернуться ко мне или вмешаться в обыск.
А они что здесь забыли?
Если они выкинут тебя из замка и откажут в обучении, тебе придется искать другие способы убить Авеля, либо решить его судьбу сейчас.
Нет-нет-нет. Я не готова. Вообще не готова к подобному.
Мирра даже не посмотрела в мою сторону, строго поджав губы и с какой-то отрешенной усталостью смотря на дверной проем спальни. Кажется, она вообще не готова была к подобным разборкам и мысленно была далеко отсюда, но Морохир всё же заставил ее обратить на себя внимание, поклонившись и подобострастно поцеловав кончики пальцев.
— Моя госпожа, я рад исполнить свой долг. Мне стало известно о пропаже из комнаты вашего сына.
Марк заметно поморщился, стоило эльфу оказаться рядом. Уткнувшись в материнский подол, он постарался скрыть свое лицо. Дети так часто делают в надежде на то, что спрятавшись от человека или закрыв глаза, можно было от него избавиться. Честно говоря, я и сама бы так сделала, если бы был шанс на то, что это сработает.
— Делай всё, что нужно, надеюсь, мы здесь не зря.
— Конечно, госпожа. Мои стражи не лгут.
Глава внутренней охраны все больше походил на кота, принесшего хозяйке назойливую крысу и ожидающего щедрой похвалы, но королева явно не была настроена на любезность. Она отводила взгляд, пальцами цеплялась за сына и выглядела болезненно. Да, именно болезненно. Последняя мысль взбудоражила меня словно разряд тока.
После бурных вечеринок и ярких вечеров в клубах Слава именно с таким лицом приходила ко мне за водичкой и пожаловаться на жизнь. Зеленоватая, помятая и невыспавшаяся.
Смутная догадка отозвалась новой волной мурашек. Зуд пробежал по спине настолько сильно, что я чуть не взвыла от отчаяния. На миг стало плевать на всё происходящее, пускай хоть охоту устраивают, только поскорее бы попасть в душ и не содрать при этом всю кожу.
Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула, стараясь удержать самообладание, но Уна, почти незаметно встав позади, вдруг аккуратно начала почесывать спину вдоль позвоночника, чуть не сорвав с моих губ неприличный стон. От нахлынувшего счастья едва не подкосились ноги.
Моя дорогая принцесса, ты даже не представляешь, насколько я люблю тебя.
— Ради чего меня выдернули с совещания?
Голос Авеля заставил меня вернуться в реальность, но вставить хоть слово мне не дали. Мирра шагнула к супругу, угодив в его объятия, и хоть она не выглядела столь помпезно и нарядно как раньше, король всё равно с неприкрытым обожанием смотрел на нее, как на свою главную драгоценность.
Почти синхронно с королевой из моей спальни вышел один из стражей, держа в руках вытянутый серебряный футляр с гравировкой. Марк звучно ойкнул и подбежал ближе.
— Мои краски!
— Вот видите, госпожа, всё нашлось, осталось лишь наказать воровку.
Морохир повернулся ко мне, за долю секунды в его руках возник клинок, опасно блеснувший лезвием у моего горла, но Уна злобно зашипела, отдернув меня и защитив собой. Оружие тут же склонилось к полу. Направлять его на королевскую особу не мог даже глава стражи.
— Ты не посмеешь ее тронуть, длинноухий! Авель! Авель, останови его!
Мирра, в возмущении сдвинув брови и дернув мужа за рукав, тихо возразила:
— Авель, футляр нашли в ее спальне. Ты сам видел, ошибки быть не может, она выкрала его.
— Да кому этот короб сдался, Сэре явно подбросили его!
— Ты обвиняешь моих стражей во лжи?
Я даже испугаться не успела и уж тем более не видела смысла перекрикивать королеву с принцессой. Мор на всякий случай убрал клинок, но глаз с меня не спускал, явно вознамерившись избавиться от моего присутствия в замке.
Зачем мне воровать краски? Пускай даже они были в серебряном чехле, смысла в этом всё равно нет, к тому же я их вижу в первый раз. Марк всегда был с карандашами.
Но Мирра стояла на своем, повысив голос. Она явно доверяла своему помощнику и готова была отдать ему суд надо мной. Интересно, что Мор выбрал бы: отсечь руку или просто погрозил бы и изгнал из дворца? А может, всё сразу? Чтобы порадовать свою хозяйку. Молодец, хороший пёсик, тешь себя надеждой, что королева когда-нибудь предпочтет главу внутренней стражи, а не короля.
Глупость какая.
— Пап, я сам отдал краски, я просто забыл. Пап, послушай меня…
В общем шуме спора, голос Марка почти не выделялся, но он не собирался отступать, хоть и едва не плакал, вцепившись в руку отца. Прижимая к себе футляр, принц заставил Авеля наклониться и прислушаться к себе.
— Папа, я же говорил, что мы будем рисовать, ты же слышал.
— Конечно, я помню это.
— Я случайно, я забыл, что отдал их. Пап, прости, пожалуйста, я правда не хотел. Я просто не нашел их и попросил горничных помочь…
Марк громко всхлипнул, заставив мать и тетю замолчать. Взгляды присутствующих одновременно обратились к принцу, и самыми удивленными из них оказались мой и Морохира.
Королева, заметно взбодрившись после перепалки, но едва не хватаясь за сердце, присела рядом с королем, протянув руки к сыну.
— Марк, ты хорошо подумал? Ты уверен? Не стоит выгораживать преступницу.
— Да, папа подтвердил, он слышал, мы должны были рисовать красками статую в библиотеке. Я сам отдал краски, я просто забыл, я совсем забыл… — разразившись новой чередой всхлипов, принц принялся тереть глаза рукавами, продолжив еще жалобнее, чем раньше: — Простите, пожалуйста, простите, я правда не хотел, я случайно, я виноват…
Мирра вновь недовольно поджала губы, но всё же обняла сына, пользуясь возможностью отвернуться от остальных. Авель погладил принца по голове успокаивая и, мимолетно поцеловав в висок, поднялся на ноги, выжидающе взглянув на моего охранника. Стальная хватка на плече наконец-то разжалась, к онемевшей руке снова прилила кровь. Мужчина невнятно извинился, сделав шаг назад и будто слившись со стеной.
— Я думаю, это станет хорошим уроком на будущее, любое обвинение, наказание или арест гостьи теперь прежде всего будет обсуждаться со мной.
Эльф заученно поклонился, явно пытаясь как-то сгладить свою вину, но Авель выглядел, мягко говоря, недовольным.
— Мой король, мы лишь хотели как лучше, некромантка опасный враг во дворце, не стоит ее недооценивать.
Король отправил супругу и сына отдыхать, коротко попрощавшись с ними. Не оборачиваясь и не извиняясь, Мирра увела Марка за собой, словно они не участвовали в самосуде, а просто гуляли вместе по дворцу.
Уне он тоже хотел что-то сказать, но она красноречиво взяла меня за руку. Авелю пришлось вновь вернуться к разговору с Мором.
— Гостья, Морохир, гостья. Раз для тебя это понятие настолько сложно, то впредь согласовывай свою работу в замке с Мелоуни.
— Ваше величество…
— Ты заставил свою королеву нервничать из-за коробки с красками, и не дай Солар, это отразится на ее здоровье.
— П-простите…
— Исчезни.
Затравленно кивнув, эльф послушно кивнул и поспешил уйти с глаз короля. От бравости и наглости Мора ни осталось и следа, но я чувствовала, что это будет далеко не первый и не последний раз, когда он превысит полномочия и попытается избавиться от меня.
Придется быть действительно осмотрительнее, как и говорила Лара.
— Сэра, Уна, мне жаль, что вам пришлось в этом участвовать.
Потерев переносицу, Авель подошел ближе к нам и устало выдохнул, постепенно избавляясь от маски строгого страшного короля, но Уна явно не желала так просто сдаваться. По-детски обиженно надув пухлые губы, она показала ладонью на дверной проем моей спальни. Мне было боязно туда заглядывать, но даже из коридора было заметно, что стражи сдвинули кровать, бросили мою одежду на нее и разворошили мелкие шкафы.
— Они там всё вверх дном перевернули, как ты прикажешь спать в этом бардаке?
— Попроси горничных, они всё уберут.
— Но это сколько времени уйдет! Эти больные, вонючие мужланы даже не потрудились обувь снять, шаркая своими грязными сапожищами по ковру!
Мне показалось, что король вот-вот завоет или просто развернется и уйдет, молча, как его супруга, но нервы Авеля оказались крепче, чем я представляла.
— Уна, просто скажи, чего ты хочешь?
— Пока идет уборка, Серафина будет жить со мной.
— В твоей гостиной?
— Н-ну да.
— Если вам будет так удобно, — король несколько растерянно поднял брови, впервые обратив на меня внимание, — Но вообще для тебя могут подготовить чистую комнату и просто перенести вещи туда.
— Гостиная тоже вполне устроит.
— Хорошо, тогда я надеюсь, конфликт исчерпан?
— Более чем, спасибо братец.
Уна быстро обняла Авеля и звучно чмокнула в щеку, вызвав на его утомленном лице неловкую улыбку. Пересекшись с королем взглядом, я несколько смущенно кивнула.
— Спасибо.
— Не за что, без помощи Марка я бы не вспомнил, что вы там собирались делать.