К школьным воротам мы с Волковой шли будто бы не вместе. Алина по пути от дома не уподобилась Кукушкиной: не повисла на моей руке и не бомбила мой ещё не полностью проснувшийся мозг бесчисленными фразами. Всю дорогу до школы мы молчали. Слушали шарканье своих шагов, птичье чириканье и шелест листвы (которая пока не полностью осыпалась с ветвей берёз). Солнце уже поднялось над горизонтом, но не появилось над крышами домов. Волкова шагала чуть позади меня – я изредка посматривал на неё и замечал, как Алина прятала за воротником куртки шею и подбородок. Я тоже пока не страдал от жары. Хотя и не утеплился, как в прошлый раз: помнил, что день сегодня будет относительно тёплым и солнечным.
Сегодняшний поход всегда казался мне не самым лучшим моим воспоминанием. Но я не почувствовал вчера вечером душевный трепет, собираясь на прогулку к озеру. Но положил в рюкзак запасные очки – я всегда брал с собой «запасные глаза» именно после того случая (носил в сумке футляр с очками, даже когда купил контактные линзы). Я посмотрел на шагавшую будто бы и не со мной хмурую Волкову. Алина не отреагировала на мой взгляд – смотрела себе под ноги, словно надеялась разглядеть там потерянные кем-то монеты. Я прижал к переносице очки. Снова взглянул в сторону прятавшегося за домами озера. Усмехнулся при мысли о том, что скоро снова окажусь на том самом месте, где развивались события многих моих юношеских ночных кошмаров.
У школьного забора я чуть прибавил шаг: увидел, что около деревянных ворот собрался уже едва ли не весь десятый «А» класс. Школьники нас заметили – замахали руками, призывая поторопиться. В прошлый раз я пришёл на место сбора минут на двадцать раньше, чем сейчас: до того, как подошла Снежка, раньше Лидочки Сергеевой, едва ли не одновременно с Наташей Кравцовой (тогда я посчитал этот факт хорошей приметой). Теперь же мы с Волковой подошли к группе старшеклассников последними, когда отряд пёстро разодетых школьников уже намеревался «ступить на тропу приключений». Я поздоровался со Снежкой и с одноклассницами, пожал руки парням (в том числе и Васе Громову, у которого при виде меня словно вдруг испортилось настроение).
По вновь усилившемуся вниманию десятиклассников к моей персоне я сделал вывод: о моём вчерашнем поединке с Громовым они уже знали (все, за исключением Алины Волковой, пожалуй). Потому что девочки пристально меня разглядывали (как и тогда: после моего выступления из кабинета директора школы). А парни норовили обменяться со мной фразами – часто пустяковыми, ничего не значившими. Обозначила своё присутствие рядом со мной Наташа Кравцова: поинтересовалась, где я «научился так драться». Лидочка Сергеева напомнила (будто невзначай), что училась со мной в одном классе уже «много лет». Лёня Свечин продемонстрировал мне свою гитару – близкую родственницу той, что стояла сейчас на полу около моей кровати.
Классная руководительница пересчитала нас «по головам».
– Кажется, все, – сказала она.
Нервно закусила губу.
– Ерохиной нет! – сообщила Лидочка Сергеева.
Я с удовольствием посмотрел на её обтянутые синими трикотажными штанами бёдра. Взглянул выше – невольно пожалел, что Лидочка пока не сбросила куртку. А вот лицо одноклассницы меня не заинтересовало. Я лишь отметил, что Сергеева с удивлением рассматривала Алину Волкову, точно она не ожидала сегодня увидеть мою соседку по парте – здесь, где собирались желавшие «навестить природу» школьники. Увидел, что Алина прятала руки в карманах, рассеяно поглядывала по сторонам. Ветер теребил её собранные в привычный «хвост» волосы. В похожих на голубые сапфиры глазах отражался свет приподнявшегося над корпусами школы солнца. Волкова стояла будто отдельно от общей группы старшеклассников. И словно не замечала ничьи взгляды.
– Мне вчера позвонила мама Оли Ерохиной, – сказала Снежка. – У Оли першит горло. В поход она с нами сегодня не пойдёт.
Лидочка отвела взгляд от лица Волковой, кивнула.
– Ну, тогда все, – сказала она.
Кокетливо поправила причёску.
– Поднимайтесь, ребята! – велела Галина Николаевна Снежная.
Она махнула рукой сидевшим на рюкзаках парням.
Сказала (в точности те же фразы, что и в «прошлый раз»):
– Больше ждать некого. Пора идти. Посидите позже: в лесу около костра.
Расстояние от первой школы до набережной было меньше полукилометра. Но по кратчайшему маршруту мы к озеру не пошли. Вышли на огибавшую озеро двухполосную заасфальтированную дорогу. И зашагали по её обочине. Уже через пару минут после начала похода наш отряд разбился на мелкие группы. Впереди всех (навстречу нечасто появлявшимся в воскресное утро на проезжей части автомобилям) двигались четверо парней – группа Васи Громова. Чуть отставала от них основная часть отряда во главе с классной руководительницей и Наташей Кравцовой (в прошлый раз я придерживался именно этой компании). На отдалении в четыре-пять метров от Снежки и комсорга топали тяжёлыми сапогами Лидочка Сергеева и её подружки. И уже следом за «основных» частей нашего класса брели все остальные десятиклассники, разделённые на группки по два-три человека.
В этот раз шествие десятого «А» класса замыкали я и Алина Волкова. Хотя поначалу Алина шла в гордом одиночестве. Лишь около дороги я присоединился к ней – когда избавился от назойливых провожатых: отпугнул любопытных одноклассников хмурым взглядом и «недобрыми» словами. И парни, и девчонки сегодня вообразили, что я каждому из них персонально перескажу ход моего вчерашнего поединка с Громовым. Но я (не очень вежливо) указал им на скрытые ошибки в их рассуждениях – даже Кравцовой (представил, как бы порадовался её вниманию в «то» воскресенье). Потому что сегодня я не держал в планах хвастаться всем и каждому своей вчерашней победой. И потому что отправился в этот ненавистный мне в прошлом поход вовсе не для болтовни со всеми одноклассниками – намеревался пообщаться лишь с одним, конкретным человеком: с Алиной Волковой.
А вот Алина на мои попытки «поговорить» пока почти не реагировала. Лишь отметила мимоходом, что я «угадал»: Ерохина в поход не пошла, Сергеева действительно надела нелепую белую панаму, на гитаре Свечина красовалась «та самая» переводная картинка с изображением олимпийского мишки, а от Васи Громова пахло спиртным. Все эти детали я обрисовал Волковой, когда уговаривал её «променять» утренний сон в тёплой постели на «бессмысленный» поход «по холоду» к дальнему берегу городского озера. Алина коротко и нехотя отвечала на мои вопросы. Сама ни о чём не спрашивала. Но и не обвиняла меня в том, что я «потащил» её «непонятно куда и непонятно зачем» (как это наверняка бы всю дорогу делала моя первая жена). Волкова поглядывала по сторонам, изредка улыбалась (не моим шуткам – собственным мыслям). И не сокращала дистанцию до маячившей впереди нас спины одноклассника.
«Она как не от мира сего», – подумал я, взглянув на посыпанное веснушками лицо своей спутницы. Вспомнил, что третья жена описывала моё состояние похожими выражениями – когда я сочинял «дамские эротические» романы или когда «подбирал» музыку. Мне почудилось: Волкова изредка шевелила губами – не говорила со мной, а будто что-то нашёптывала сама себе. Я усмехнулся. Мысленно произнёс: «Вот что случается с людьми, когда они много времени проводят в одиночестве». Вспомнил фото семилетней девочки из той книги, которую взял у Лены Кукушкиной («А. Солнечная. Рисунок судьбы: избранные произведения»). Отметил, что сейчас Алина походила на свой детский портрет лишь шрамом на брови и ямкой на подбородке. Подумал, что у той юной поэтессы из книги был совсем иной взгляд: словно светившийся от счастья и радости – не замутнённый и вовсе не «холодный».
Я оставил не желавшую общаться Волкову в покое. Просто шагал радом с ней. В мои планы не входило «втереться» к Алине в доверие – не сейчас и не при помощи «пустых» разговоров. Брал пример со своей попутчицы: любовался карельской природой, слушал пение птиц. А ещё я просматривал свои воспоминания – те, что касались сегодняшнего дня. И сравнивал события «того» похода с началом похода нынешнего. Уже заметил разницу: нам навстречу ехали те же машины, которые я видел и в прошлое шестое сентября восемьдесят первого года, но мы встречали их на других участках дороги. События уже изменились: пока лишь в мелочах. Я посмотрел на циферблат наручных часов и подсчитал: до падения Наташи Кравцовой в холодную осеннюю воду озера оставалось сорок восемь минут (плюс пять-шесть минут – это с учётом того, что в этот раз наш отряд отошёл от школьных ворот немного позже).
Именно с Наташиного падения в озеро начался для меня «кошмар» «того» похода. Я пошелестел опавшей листвой: прошёлся сапогами по скопившимся у обочины листьям. Вспомнил, каким наивным, глупым и безрассудным я был в шестнадцатилетнем возрасте. Перед мысленным взором снова предстали поднятые упавшей в воду Кравцовой брызги. Я воскресил в памяти и лица одноклассников, повернувшихся на внезапный плеск. Снова отметил, что Вася Громов тогда (как и я) тоже сбросил ветровку. Но я избавился от обуви, рюкзака и куртки раньше него. А вот оставить на берегу ещё и очки я не догадался: засмотрелся на «утопающую». Не забыл, что почувствовал себя тогда «настоящим героем» – это когда я пробежал три шага по перекинутому через протоку влажному берёзовому стволу, оттолкнулся от него, слегка неуклюже нырнул в воду и «красиво» поплыл в направлении барахтавшейся в воде одноклассницы.
После того «героического» поступка мои «положительные» эмоции во время «прошлого» похода закончились. Холодная вода подарила мне не самые приятные ощущения. А ещё она поглотила мои очки: «благородный» порыв временно отключил мне мозг, и я не сообразил, что нырять в обычных очках – не самый разумный поступок. С того момента и на несколько долгих часов мир утратил для меня резкость: его будто заволокла мутная пелена. Но поначалу я не обратил на эту неприятность внимания. Потому что лихими гребками (отработанными в бассейне Первомайска) стремительно сближался с Кравцовой. Уже представлял, как вынесу из воды хрупкое и податливое девичье тело. Стремился «протянуть руку помощи» своему бывшему «объекту обожания». Но не успел это сделать: не добрался и до середины протоки, когда обнаружил, что Наташа не менее «технично» плыла к берегу.
Я всё же подплыл тогда к Кравцовой. Расстояние до неё покрыл быстрее, чем Наташа добралась до берега. Судорожно вспоминал рассказы тренера по плаванию о правилах спасения утопающих. В голове вертелась лишь мысль о том, что нужно схватить тонущего за волосы. Спасать Наташу таким способом мне тогда показалось кощунством. Прикоснулся к плечу девушки, прохрипел: «Я здесь». Но от моей помощи девица отказалась. Я не разглядел выражение Наташиного лица (водяные линзы не заменили мне очки), но услышал панический девичий визг и почувствовал, как нога Кравцовой врезалась мне под рёбра. Удар застал меня врасплох – я от души хлебнул холодной озёрной воды. Громко закашлял: вода попала и в лёгкие. Я замахал руками и ногами. На пару очень долгих секунд растерялся и запаниковал: не дышал – хрипел. Благородная операция по спасению утопающей вдруг обернулась банальной борьбой за выживание.
Я шагал вдоль дороги рядом с Алиной Волковой и вспоминал, как в этот же день, но «тогда» пытался не пойти ко дну. Как от испуга и нехватки воздуха я позабыл все навыки плавания, которыми гордился. Но всё же я продвинулся к берегу. Задыхался. Хрипел. Слышал (сквозь затычки из воды в ушах) крики одноклассников. Видел застывшие на берегу неузнаваемые фигуры и Наташу Кравцову, которая обогнула заболоченную часть берега и уже брела по дну. Мимо нас с Алиной Волковой промчался очередной автомобиль. Я вдохнул выхлопные газы и вспомнил, какие панические мысли мелькали у меня в голове тогда, в озере. После я недоумевал, почему с таким трудом проплыл в тот день всего несколько метров. Теперь понимал: вдохнул тогда воду и запаниковал. Я шевелил ногами и руками: не плыл – барахтался. Не грёб – разбрасывал вокруг себя брызги. Пока правой ногой не нащупал на илистом дне камень.
Толчок получился мощным, почти как от борта бассейна. Берег тут же стал чувствительно ближе, что придало мне сил и решимости. Руки вспомнили отработанные на тренировках движения. Но ноги то и дело погружались в вязкий ил: то ли искали очередной камень, то ли пытались идти по бездонной каше. Волны били меня по шее, по щекам и по спине, толкали к берегу. Я хрипел и кашлял – понемногу выбрасывал из лёгких влагу. И едва ли не полз по заросшему травой болоту к маячившей впереди «твёрдой» земле. Сквозь слёзы я видел махавших мне руками одноклассников. Слышал их голоса и голос Снежки. Двигался к ним, будто на сигнал маяка. Первые порции воздуха вдохнул ещё когда пробирался сквозь торчавшие из воды зелёные стебли (в секундные перерывы между судорожным кашлем). Тогда же я выбросил в болото разбавленные озёрной водой остатки не переварившегося завтрака.
Не раз и не два (после того похода) я во снах вновь и вновь выбирался из озера на заболоченный берег. Иногда меня там (как в реальности) подхватывали руки одноклассников. Иногда я просыпался, так и не добравшись до каменистой почвы. Но каждый раз во сне я осознавал, что выбраться из воды – это значило решить только часть проблемы. А вот в той, в прошлой реальности, я понял эту истину, лишь когда немного отдышался на берегу… и почувствовал, что замерзал. Я тогда растерялся, сообразив, что из сухих вещей у меня остались только сапоги и куртка. В тот раз я не бросил в рюкзак даже запасные носки… Так история моей «спасательной операции» плавно перешла в фазу «с миру по нитке». Мокрые вещи я с себя снял. И вместо них натянул те, которыми со мной поделились уже частично «раздетые» Наташей Кравцовой одноклассники. На этом прошлый поход для меня завершился.
Наш класс (как и в прошлый раз) свернул с дороги, когда та повернула в направлении государственной границы (от озера до границы с Финской Республикой было примерно тридцать километров). Шли мы по-прежнему группами. Я и Алина Волкова двигались плечо к плечу, замыкали растянувшееся на десятки метров шествие десятого «А» класса. По просеке, вырубленной под линиями электропередачи, десятиклассники прошагали несколько десятков метров. На этот раз Громов снова вспугнул зайца – пусть и случилось это позже, чем «тогда». Снова долбили клювами по стволам дятлы и резвились на ветвях белки. Здесь и там из зарослей брусники и черники выглядывали шляпки грибов. Свернули мы в лес там же, где и в «прошлый» раз. Я усмехнулся, кивнул. Потому что едва заметная тропа, по которой мы шли между деревьями, вела к той самой (хорошо запомнившейся мне по прошлому походу) протоке.
Я смахнул со своего плеча паутину – порадовался, что на этот раз шагал в арьергарде отряда: большую часть паутины с моего пути убрали уже протопавшие по тропке одноклассники. Переступил через лежавший на пути древесный ствол, помог перебраться через него Волковой. Дождя ночью не было, поэтому с ветвей нам на голову не сыпались капли. Лишь изредка сверху мне на одежду падали сосновые иглы, да берёзовые листья. Однако обрывки паутины всё же встречались (хоть и не в таком количестве, как в прошлый раз). Я видел, как Алина брезгливо кривила губы, смахивая ловчие паучьи сети со своего лица. Помахивал еловой веткой – собирал на неё остатки паучьих ловушек, разрушенных учениками десятого «А» класса.
Тропка быстро довела нас от просеки до заросшего мхом и кустарником берега озера. Там она свернула – наш отряд повернул вместе с ней. Куда именно мы шагали, я помнил с прошлого раза (сегодня об этом пока не слышал): Вася Громов вёл нас к «классной» поляне, рядом с которой летом рыбачил вместе с отцом. О том участке берега он отзывался, как об «идеальном» месте для отдыха. Правдивость его слов я не проверил в прошлый раз. Сомневался, что проверю и сегодня. Вот уже четверть часа мы шагали вдоль озёрной кромки. Топтали ягоды черники и брусники, поглядывали на оранжевые шляпки подосиновиков. То и дело перебирались через поваленные деревья. Вдыхали ароматы багульника, можжевельника, сосновой хвои и прелой листвы.
Алина дёрнула меня за рукав – я обернулся. Волкова постучала пальцем по своему запястью – показала мне на часы. Вопросительно вскинула брови.
– Время, – сказала она. – Девять часов и одиннадцать минут. Как ты и говорил.
Я махнул рукой – отмахнулся от слов Алины и от зависших в воздухе у моего лица комаров.
– Подожди, – сказал я. – Я слежу за временем. Сейчас всё будет. Не переживай. У тебя часы неправильно идут.
Алина приоткрыла рот… но не начала спор – взглянула поверх моего плеча. Потому что впереди зазвучали громкие голоса наших одноклассников. Я пока не различал слов. Но помнил суть разговора. Путь туристам из десятого «А» преградила протока. Слышал голос Снежки – классная руководительница предлагала вернуться на просеку (так было и в прошлый раз). А голоса Громова, Кравцовой и их сателлитов требовали, чтобы наш отряд перебрался через водную преграду по изображавшему мост берёзовому стволу (именно к нему и привела десятиклассников тропа). Я жестом поторопил Алину – поспешил к знакомому заболоченному участку берега, на котором (словно в запруде) собирались разрозненные группы нашего туристического отряда.
На ходу взглянул на циферблат часов – Наташа Кравцова «опаздывала» уже почти на три минуты.
Мы с Волковой подошли к протоке (впадавшей в небольшой залив) уже под конец спора между группой Кравцовой-Громова и классной руководительницей (её сторону заняла большая часть учеников). Я слушал разговоры лишь краем уха – моё внимание приковала к себе протока (та самая, что осталась в моих не самых приятных воспоминаниях и не однажды являлась ко мне в ночных кошмарах). Она не выглядела широкой. А соединявший её берега ствол берёзы казался толстым и надёжным. В прошлый раз я поддержал идею Кравцовой. В этот раз – промолчал. Стоял в пяти шагах от ствола-моста и смотрел, как по мутноватой водной поверхности скользили травинки и берёзовые листья. Не забыл, как быстро «тогда» течение вынесло меня из протоки в залив озера.
– Да что тут идти-то?! – воскликнул Громов. – Пару метров всего пройти! Как по бульвару!
В два шага он подбежал к берёзе, поваленной поперёк водной преграды. Вскочил на неё и резво перебежал на другой берег – в точности, как и в прошлый раз. Повернулся к нам лицом, развёл руками.
– Василий! – запоздало крикнула Снежка.
– Ничего сложного, Галина Николаевна! – крикнул Вася. – Как я и говорил! Надёжная конструкция!
Он дважды пнул сапогом берёзовый ствол – тот не пошатнулся. За спиной Громова из кустов вспорхнула испуганная птица. Вася и бровью не повёл – не обернулся, смотрел на Галину Николаевну Снежную, улыбался.
– Громов! Немедленно возвращайся! – скомандовала классная руководительница.
Она всплеснула руками.
– Да пожалуйста! – сказал Василий.
Он снова запрыгнул на едва заметно пошатнувшийся под его тяжестью берёзовый ствол и расставил руки, словно канатоходец. Вытягивая носок, он зашагал к нам. Почти не глядя себе под ноги.
– Стой! – запоздало крикнула Снежка.
Но Громов уже спрыгнул на наш берег протоки. Василий выглядел счастливым и довольным. Будто реабилитировался в глазах одноклассников за своё вчерашнее поражение на «арене».
– Проще простого, Галина Николаевна, – сказал он. – Вы сами видели. Тут и ребёнок справится.
«…И ребёнок справится», – мысленно повторил я.
Склонил голову к лицу Алины Волковой.
Сказал:
– Приготовься.
Волкова заморгала – будто прогнала из головы «посторонние» мысли. Я показал ей сжатые в кулак пальцы. Пристально посмотрел Алине в глаза (сейчас – ярко-голубые, будто дневное безоблачное небо).
– Да чего тут спорить?! – воскликнула Наташа Кравцова. – Ничего же сложного! Правильно сказал Вася. Зачем обходить?
Краем глаза я заметил, как наша комсорг решительно отодвинула со своего пути подружку. Наташа пренебрежительно отмахнулась от предупредительного возгласа Снежки. Подошла к Васе Громову, тронула ногой «мост».
– Кравцова, ты куда собралась?! – сказала Снежка.
Наташа бросила короткий взгляд через плечо (на классную руководительницу), хмыкнула. Вася принял из её рук рюкзак – пообещал, что перенесёт его на другую сторону сам. Кравцова одарила его улыбкой и вежливым «мерси».
– Раз, – сказал я.
Приподнял кулак на уровень лица Волковой, отогнул указательный палец. Алина недоверчиво повела бровью. Посмотрела мне в лицо и тут же перевела взгляд на Кравцову, которая запрыгнула на берёзовый ствол.
– Два, – сказал я.
Отогнул в компанию к указательному пальцу средний. Наблюдал за тем, как Кравцова одёрнула куртку и сделала первый шаг. Прижал к переносице холодный мост оправы очков.
Пальцы Алины смяли рукав куртки, крепко сжали моё предплечье. Волкова смотрела не на меня. Она следила за тем, как Наташа Кравцова с улыбкой на лице маленькими шагами приближалась к середине «моста».