В последний момент немертвый поворачивает голову на звук осторожных шагов. Удар козырной заточкой приходиться вскользь и вместо того, чтобы спокойно пробить висок, испробовав гнилого мозга, вильнул в сторону, сдирая мертвую плоть с пучками выпадающих волос.
Блять.
Он не чувствует боли.
Просто не умеет и вряд ли понимает, что это вообще такое.
Не шуметь, только не шуметь. То, что Артем не увидел Хищных, еще не значит, что их нет.
В ход идет более весомый аргумент.
Прорезиненная рукоять скользит в мокрых от пота пальцах.
Угловатый полумесяц туристического топорика с чавкающим хрустом входит в черепную коробку Бродячего. Дробит пластину лобной кости и правую надбровную дугу, нарушая целостность ямки глазницы. Студень одного белесого глазного яблока внутренностями раздавленного таракана стекает по болезненно выступающей скуле и впалой щеке, застревая в растрепанной бородке, оккупировавшей подбородок и часть шеи.
Его голову мотнуло в сторону.
Оно грузно поворачивается всем корпусом.
Пинок в область колена.
Переборщил с силой или трупак был уже совсем плох. Коленный сустав принимает непредусмотренный природой угол выгибания, скомкав часть потертых джинс.
Вырвать топор.
Черная кровь, кусочки мертвой плоти и налипшие пряди волос. Быстрый замах. Скрюченные пальцы с отросшими ногтями тянутся к глотке парня. Удар. Заточенный металл с непринужденной легкостью проходит через мышечную ткань, кроша шейные позвонки. Голова болтается на лоскуте кожи и сухожилий.
Смерть. На этот раз окончательная.
Труп оседает на землю.
Выдохнуть.
Последний. На этом этаже.
Отойти чуть дальше
Прислониться спиной к стене и медленно сползти вниз, выкрашенный в едко-синий цвет бетон холодит затылок. Колени и голени наливаются неприятной тяжестью онемения. Выпрямить ноги, погружаясь в расслабленное амебообразное состояние краткой передышки.
Как Артем докатился до жизни такой?
Хороший вопрос. Очень хороший.
Ответ, скорее всего, крылся в его детстве. Психологи часто говорят, что большинство проблем проистекают из детско-подросткового возраста.
Но нет, вроде как.
Темыча не били, не насиловали, не шпыняли, не унижали и даже практически не кричали.
Разве что батя был тем еще упрямым бараном.
Не, мужик-то он был хороший. Понимающий, харизматичный, рукастый, что всегда поддержит и ввернет в разговор бородатый анекдот, от которого ты непроизвольно начнешь скалиться во весь неполный набор клыков и маляров. Упрямый. Кто-то может подумать, что подобное проявление настойчивости — это хорошо. Даже отлично. Человек может отстоять собственную точку зрения и не прогибается под других.
Нет.
Когда ты вбил себе в голову, какую-то мысль, а потом находится множество аргументов, фактов и железобетонных доводов, показывающих всю абсурдность таких умозаключений, а ты продолжаешь за это истово топить, рыча на инакомыслящих, такое вряд ли можно назвать нормой.
Стриг вырос более дипломатичным человеком, со способностью сглаживать и обтекать неприятные углы.
И вот из вышесказанного возникает логичный вопрос — в какой отрезок своего жизненного пути, вполне себе довольный жизнью охранник морга, мутировал в человека, который придрочился к цинично-эффективному убийству себе подобных?
Интрига.
Ну и, во-первых, этих существ уже вряд ли можно было назвать людьми. Наверное, какой-то вирус, хуй его знает. Или гриб, как в "The Last of Us", ибо, а почему бы и да? Какая разница между гориллой и человеком разумным? А между последним и им же, но уже психически сломанным? С растворившейся в ненависти и жестокости личностью? Уничтоженным "Я" и одним-единственным желанием вколотить твое лицо в твой же затылок, желательно так, чтобы фрагменты носовых хрящей скребли по полу. Что отделяет вашу "цивилизованность" от закона "убей или умри"?
Практически ничего.
В тот день, когда дрочило было полностью готово к продолжению постельных утех и даже обзавелось новеньким гандоном с пупырышками, для особенно чувственных моментов соития, один Артем вошел в бетонную коробку, обклеенную блекло-фиолетовыми обоями и способную похвастаться кроватью, столом, стулом, тумбочкой, миниатюрным холодильником и черно-белым телевизором, где посменно ночевала охрана, и умер. А на его место пришел другой. Родившийся в ужасе и крови зловещего оскала новой реальности.
Звучит крайне пафосно, эпично и не сказать, что очень жизнеспособно.
Но, когда вам, например, придется хоронить людей, которых сами же и убили, или почувствовать тепло крови своего друга, брызнувшей в лицо вместе с осознанием того, что он мертв, вот тогда и поговорим о том, как сильно могут покалечить психику среднестатистического человека сверхэкстремальные ситуации. Людей, способных сохранять абсолютное спокойствие, когда ленты их потрохов наматываются на облепленные комьями грязи гусеницы танка, можно пересчитать по пальцам одной руки. Руки фрезеровщика с сорокалетним стажем затяжного алкоголизма.
Дрочило как-то само собой опало, болтаясь между ног печально обвисшим и сморщенным презервативом.
Их взгляды пересекаются.
Homo Sapiens и Homo Mortuus. Живой и мертвый.
Это лицо… морда…
Окровавленные клыки и вскрытый плоский живот, как там ее звали?.. Марины, да, Марины.
Кровь на одеяле, подушке, простыне и части стены. Темно-красные капли на белоснежной поверхности холодильника. По ящику практически беззвучно показывают какой-то фильм с Брэдом Питтом и Анджелиной Джоли в главных ролях.
Наверное, дальше должно было произойти нечто в духе:
Кровь.
Кровь, что покрывает все вокруг.
Кровь, что застилает осмысленный взор.
Кровь, что стучит в висках.
Нет мыслей.
Нет переживаний.
Нет эмоций.
Лишь желание убивать.
Отмщение бальзамом омоет гноящиеся фурункулы на наших душах.
Но нет.
Стриг не бросился на неведомое существо, что, с большей вероятностью могло являться его галлюцинацией, нежели чем-то реальным и материальным. Он захлопнул дверь и рванул к выходу. Как был, в майке и… все. Щедро окропленное смазкой средство контрацепции сползло спустя три шага и осталось на полу.
Окрашенную в белый дверь вырвало вместе с петлями и дверным косяком.
Иногда ты просто перестаешь думать. Животные инстинкты берут верх над интеллектом и логикой, переваривая их в зверином нутре первобытности. Это своего рода безусловный рефлекс. Когда кто-то пытается сломать тебе лицо, ты совершаешь практически аналогическое действие. Отвечаешь террором на террор.
Это не было стереотипным падением, как во всяких фильмах, по типу споткнулся или подскользнулся в самый ответственный момент погони и скоропостижно умер. По возможности с особой жестокостью и продолжительными мучениями.
Нет.
Артем не оглядывался, на это тупо не хватило бы времени. Он буквально загривком почувствовал опасность. Что такое интуиция? Хороший вопрос.
Стриг распластался по холодному кафелю, а гуль пушечным ядром пролетел над его головой, обдав спину и волосы зловонием смерти. У существа не получилось затормозить. Скребя когтями по полу, оно врезалось в стену.
Возможно, стоило бежать. Да, определенно стоило бежать.
Артем не смог бы за столь короткий срок внятно сформулировать эту мысль в мозгу, но каким-то седьмым чувством понял, если он сейчас побежит или попытается спрятаться, то отродье голливудских ужастиков будет обгладывать кости уже двух трупов.
Рывком вскочить из горизонтального в вертикальное положение.
Шлепки подошв босых ступней.
Вмазать ничем не защищенной пяткой в ощеренную морду существа, что за пару секунд уже практически пришло в себя и готово дальше конвертировать все и вся в заготовки для праздничного салатика, такая себе по адекватности идея. Но удар пришелся достаточно неплохим. Масса Стрига, помноженная на его скорость и временно заглушенные выбросом адреналина болевые ощущения привели к тому, что при соприкосновении завернутых в разгоряченное мясо костей ноги и нижней челюсти гуля счет был не в пользу последнего. Один-ноль, если быть точным.
Вы знали как легко человеку можно сломать челюсть?
Нежить не человек, но все же произошла от человека и имеет немало схожестей с его анатомией.
Мерзкий сухой хруст и кусок пищеприемника буквально вырывает из одного места крепления ко всему остальному черепу, оставляя болтаться на втором. Его голову мотнуло в сторону, еще больше сбивая прицел для атаки на жалкого смертного.
А дальше просто пиздить.
Только профессионально обученный и тренированный человек может без серьезных травм пережить то, как его со всей дури, абсолютно не сдерживая свои животные порывы, будет пинать спортивные девяносто восемь килограмм заключенные в широкоплечих сто восьмидесяти семи сантиметрах роста.
Но у гуля существовало более явное преимущество, чем служба в силовых ведомствах.
Он был мертв.
Темыч так и не заметил в какой момент начал разбивать костяшки кулаков об выпирающие сквозь ссохшуюся и будто обгорелую шкуру лицевые кости немертвого. Стриг был правшой, а посему как-то временно забыл о существовании левой, вцепившись ее пятерней в тщедушную шею монстра. Сухая, шершавая плоть сминалась под пальцами, позволяя подушечкам и фалангам прочувствовать весь угловатый рельеф позвонков.
Шея.
Эта мысль как-то отстранено вынырнула в его затопленном страхом пополам с яростью сознании.
Большой палец правой руки тонет в глазнице гуля. Влажно-липкая слякоть мутировавшего глазного яблока, размазанного по костям глазного дна. Тварь рычит. Не от боли, а от невозможности вскрыть ублюдку глотку.
Ладони сжимаются на его шее.
Рывок.
Треск костей.
И тело затихает.
You win, мать вашу.
Итак, что мы имеем?
Расчлененное тело врача, который точно никого из пациентов не угробит. Зверски забитое нечто. И один подозреваемый, голый, в крови и со слезящимися от осознания пережитого глазными яблоками.
Но куда страшнее оказался тот факт, что у Артема слегка привстал.
К чему бы это?..