Все это он сложил на поверхности круга, рядом с собой. Ничего не происходило. Ладно… Марат коснулся рукой поверхности. Предупреждение погасло, и снова выскочила надпись.
«Продолжить трансформацию?» Угу.
«Выбрать главный трансформируемый предмет». Нож, конечно.
«Начать?»
«Да».
Снова прошло несколько секунд, потом с поверхности круга все исчезло, и появилось… Точнее — появился. Другой нож. Длиннющий такой, чуть изогнутый тесак. Мини-сабля. Кажется, по японски это называется «танто». Марат взял его в руки. Жуткая штука. Сталь чуть красноватая. По всем игровым канонам, если в создании такой штуки участвовал перец, то рана будет жечь прямо огнем. Проверим? Марат аккуратно провел лезвием по ладони левой руки. Очень аккуратно, практически только кожу разрезал. Боль была неожиданная, и жуткая, даже в глазах защипало.
Да. Есть. Прекрасно. Марата едва не скрутило от неожиданности. Ну… что хотели, то и получили. Только вот сейчас быстро смыть это водой, жжется ужасно…
Море не волновалось, дул едва заметный теплый ветерок. Стрекочут кузнечики и цикады, солнце палит нещадно, даже пот проступает на спине. Горячий песок обжигает пятки. Красота. Хотел бы Марат остаться здесь? Да, конечно. Привел бы в обжитое состояние профилакторий, обустроил бы склады, чтобы каждая полочка подписана. Привел бы в порядок портовые краны, покрасил бы здесь все, благо краски хватит лет на сто. Работал бы сам для себя, готовил бы ужин, сам себе, смотрел бы на море…
В море, примерно в пятистах метрах от берега, снова показался плавник. Даже не плавник, а плавничище. Парус, натуральный, как в стихотворении… Белеет парус одинокий. Даже по самым скромным прикидкам такой плавник должен принадлежать рыбине метров двадцать в длину. Тонн пятьдесят живого веса. Как там по научному? Мегаладон? Наверняка. Огромная рыбина, жуткая, и мимо нее с этого острова не пробраться. Наверняка задумывалась как испытание для тестируемого. А может — как предупреждение… Типа, эй, человечки, раз вот такое чудище патрулирует прибрежное мелководье, то представляете, что вас встретит в открытом море?
Марат представлял. Фантазия, слава богу, хорошая. Он представлял спрутов и кальмаров длиной метров под пятьдесят. Кашалотов. Стаи акул подобных этой, а то и побольше. Гигантских морских ящеров, наподобие черепах, только без панцирей, и с длинной шеей, с головой размером с лимузин, способных проглотить человека целиком, не раскусывая.
Марат перевел взгляд на плавстредства, которые у него имелись в наличии.
Алюминиевая лодка — сразу нет, плавучая, уже открытая консерва. Еще есть катер. Полувоенный. Сорок тонн весит, наверняка. Железный. Но, блин… речной. Речной. А здесь — море. И потом — это катер, отличная мишень. А здесь кроме флоры и фауны могут быть и разумные ребята. И даже условно разумные. Никто не дает гарантий, что в ста километрах отсюда не плавает механический бронекатер, без экипажа, но с электронным разумом, в который вложена единственная программа — уничтожать все другие объекты искусственного происхождения. И вот попал ты под обстрел из пулемета. На катере. Ага… ну и как перспектива?
И потом — там же движок, ЯМЗ — 238, классный, надежный восьмицилиндровый дизельный двигун, очень экономичный, но даже при всей своей экономичности кушает двадцать литров топлива на час работы, сто пятьдесят литров на восьмичасовой рабочий день едва хватает. Полтонны топлива на сутки. Пятьсот литров. Две бочки по двести литров и еще половина такой бочки… На десять дней — двадцать пять бочек. И где столько взять? Дизельного топлива на острове — аккурат одиннадцать бочек, плюс еще сколько то можно слить из бензобака трубоукладчика, застрявшего в кустах со своими трубами. Хорошо… Считаем — двенадцать бочек. На пять дней круглосуточного ходу… Не вариант. Потом на такой железке под веслами не пойдешь. Да и под парусом в одиночку будет очень не сладко.
…И еще — время здесь двигалось. Не спешно, одна секунда за четыре часа, примерно. Шесть секунд на земле — в режиме тестирования равнялись одним суткам. Сколько он уже здесь? Второй месяц пошел. И попал он сюда примерно в полдень, когда солнце висело над горизонтом почти в зените. А на будильнике мобильника висело застывшее время — 13.34.15. А сейчас, 13.37.16. Прошло три минуты — и одновременно месяц. А когда начнется ночь, летняя жаркая ночь, когда хоть глаз выколи? Бррр…, задерживаться тут до ночи Марат совершенно не собирался.
Хотя он и так идет с опережением графика. Во-первых, до профилактория с Кругом Трансформации он проложил настоящую деревянную тропинку, из отличных трехметровых дюймовых досок, которых здесь, на складах заброшенного порта — было достаточно. Ну действительно, к Кругу Трансформации он ходил часто, десять раз на дню. Хотя солнце тут светило постоянно, повисло в одной точке, высоко в небе, но Марат все равно продолжал делить время на день и ночь.
Во-вторых, он обследовал на этом берегу все что можно, включая кусты и свалки. Сантиметр за сантиметром, не спеша, с чувством, толком и расстановкой. Заброшенные помещения оказались складами и ремонтными мастерскими. Двухэтажное здание по всей видимости — управление, здесь, на втором этаже, Марат и обосновался и никогда не забывал запирать двери когда спал. На складах и в мастерских было все. Не просто все, а вообще все что только можно. От испортившейся тушенки в ящиках до запасов металлопроката. Мастерские — вообще залежи и сокровищница всевозможного оборудования. Большей частью — сломанного, но как оказалось — достаточно поместить ту же сломанную дрель от фирмы «Прораб» в Круг Трансформации — и через секунду она трансформировалась в полностью рабочую дрель, только не «прорабовскую», а какую-то… инопланетную. Ну нет на земле таких технологий и заводов, которые могли бы выпускать дрели такого качества, которые ломаться в принципе не способны, зато способны с «оттрансформированными» сверлами влегкую пробивать даже пять сантиметров железа. И вообще просверливала эта машинка любую сталь как пластилин.
В-третьих, и, пожалуй, в самых важных вещах — это сам Круг Трансформации. Марат таки не удержался и трансформировал свой ПМ. Оторвал от сердца, и положил на красную теплую поверхность полностью заряженный пистолет, добавил чуть пластика и железа в виде уже трансформированной отвертки и такого же молотка, благо отверток и молотков у него более чем достаточно… Итог превзошел все ожидания. Внешне машинка стала похожа на настоящий «Крисс Вектор», огромный, тяжелый, квадратный. Правда, в магазине всего восемь патронов — сколько и было в нем изначально, но сам то магазин стал на семнадцать полноценных «грибочков».
Да и сами патроны, прошедшие трансформацию — то еще зрелище. Патрон как патрон, латунная гильза, только вот пуля — из зеленого прозрачного материала, и если поглядеть через пулю на свет — то в ней что-то плавало. И это «что-то» не только плавало, оно еще и взрывалось. Взрывалось не хуже полноценной гранаты, как только пуля полностью погружалась в пробиваемый материал. А пробить она могла все, не только дерево-пластик-железо, но и камень. Воронка в камне от такой пули оставалась сантиметров сорок в диаметре. Да и в стальной плите дырка была — будь здоров.
В общем, чтобы убраться с острова (который, честно говоря, больше похож на кусочек рая с бесконечным количеством работы) — Марат выбрал вариант с трубой. Которые в изобилии и разном типоразмере валялись рядом с трубоукладчиком, застрявшим в кустах… Байдарка из трубы… Огромная такая труба, метр двадцать, или если быть совсем точным — одна тысяча двести двадцать миллиметров по наружному диаметру. Толщина стенки — двенадцать миллиметров. Вполне достаточно, чтобы выдержать даже бронебойную пулю из сорок седьмого Калашникова в упор. Конечно, с пятидесяти метров полудюймовые патроны из ДШК сделают из его посудины решето, но вряд ли во втором испытании много ребят, которые носят крупнокалиберные пушки как основное оружие.
Больше всего возни причинил нос импровизированной байдарки. Марат выбрал шестиметровую трубу, долго прикидывал чем ее заткнуть с обоих сторон — чтоб с одной было чем резать воду, а с другой стороны надо воткнуть мотор… Выбор пал на трехмиллметровую сталь и обилие пенопластовой пены. Но сначала — киль. Вместо киля внутрь трубы Марат приварил четырехметровый кусок рельса — двести пятьдесят килограмм. Потом вырезал четырехметровый же кусок тонкой стали в длину, полметра — в ширину. Это тоже внутренний киль, а также верхняя стенка бензобака, а горючего Марату надо много. Модифицированной болгаркой вырезал вверху трубы два отверстия — одно для облегчения конструкции (потом ее надо заварить трехмиллиметровым железом) а второе — под люк, снятый с катера, который вел в машинное отделение. Марат решил, что его посудина будет не только чрезвычайно прочной, но и полностью непроницаемой со всех сторон. Внутрь главной трубы затащил еще два куска железа — это стенки, и общая броня его линкора возрастает до полутора сантиметров — вполне достойная преграда даже для КПВТ. Обустроив все внутри — взялся за нос судна. Наварил несколько полос — основание. И на них уже начал варить фигурные куски. Через неделю было закончено, и результат превзошел все ожидания. Посудинка снаружи выходила мощной, прочной, а внутри полтора куба пенопластовой пены — непотопляемостей. Нос заполнен ею вообще полностью. Чуть-чуть по полу, и огромный поплавок в виде импровизированного кресла для работы веслами (если придется) — в корме. Уже точно не утонет.
Пену Марат получал просто. Нашел баллоны, брал с собой любую пластмассу, которой здесь было более чем достаточно, и шел к Кругу Трансформации. Укладывал все добро на красную поверхность и выбирал в качестве трансформируемого предмета пустой баллон из под пены. Короткое мигание — и вот уже пластмассы нет, а баллон стоит полный. Красота.
Мотор? Да, мотор он нашел, Вихрь-2, тяжелый, ржавый. Прочистил свечи, залил маслом, плеснул в бензобак литр бензина. Дернул. Бесполезно. Глухо, как в танке. И тогда Марат поволок его к кругу Трансформации. Положил на красную поверхность, и выбрал — «трансформировать», надеясь на чудо. И чудо произошло.
Круг мигнул, и на поверхности оказался Мотор. Черный, с двумя бронзовыми винтами, стильный, стремительный, не расхлябанно-тяжелый, а монолитно сбитый, неподъемный. На табличке под бензобаком указан только один параметр — двадцать пять киловатт. То есть более тридцати лошадок.
— Отлично, — только и сказал Марат.
Потом к кругу трансформации он начал таскать все подряд. Старые консервы, давно просроченные, вздутые, с заметным душком — после трансформирования становились как новые, только что из цеха, с неповторимым привкусом. Спирт, найденный в одной из фляг, плюс несколько дубовых листьев — трансформировались в коньяк, который буквально таял в горле. Постепенно Марат понял, что круг Трансформации в данном случае не просто трансформирует объекты — он как будто выбирает наилучший вариант из существующих, находит этот вариант где-то в своей бездонной непонятной памяти, и улучшает предмет с уровня «дерьмо» до уровня «шедевр». Если бы Марат мог, он бы и свою «лодку» притащил и поставил на круг, вот только она после доработок была семь метров длиной, а круг — всего два метра в диаметре. Хотя, если поставить ее «на попа», точнее — на корму…
Марат уже продумывал данный вариант, в принципе ничего сложного он в этом не видел, у него был огромный трактор-трубоукладчик, вполне себе на ходу, с помощью его Марат и подтащил трубу к берегу, но вот беда — чтобы поставить ее на этого самого «попа» стрелой укладчика — нужно все здание перекурочить, начиная с пятого этажа. В общем — та еще головоломка…
Еще Марат работал над оружием. На складе нашелся ящик строительных патронов. Из них он доставал порох, потом забивал его вперемешку с бумагой и гайками в кусок двухдюймовой трубы, нарезал резьбу, вставлял крышку, опять же с резьбовым отверстием, вставлял импровизированный взрыватель. Нес все это дело на трансформацию, и получал удивительные гранаты. С виду — обычная лимонка Ф-1, только на самом взрывателе кольцо с рисками — на две, три, четыре или пять секунд. Столб воды от такой «вручную программируемой гранатки», брошенной в воду около причала — доходил до двадцати метров, неплохая такая получалась «лимонка», наверняка понравится всяким подводным гадам.
***
— Иди сюда, жаба злая, — Марат засунул лягушку в пакет. В другом пакетике жужжал шмель. Пришло время для экспериментов с живой материей. Не все же ему самому на себе всякие амулеты трансформировать. Лягушку он придавил дощечкой, шмелю оторвал крыло. Что же, попробуем. «Выбрать приоритетный трансформируемый объект». Лягушка, конечно. Круг мигнул, и от шмеля ничего не осталось. Лягушка тоже сидела спокойно, по виду — так и вообще ничего не произошло. Марат взял ее в руки. Ну и что? Что произошло? Она просто этого шмеля переварила?
Лягушка попыталась вырваться. Марат с трудом ее перехватил. Какая сильная, однако, стала. Ну-ка, интересно… Марат положил ее на пол, и тотчас же тварь прыгнула. Прыжок был великолепен, зеленое тело взметнулось на метр, и по ровной дуге полетело с приличной скоростью, и если бы не стена, то чертово земноводное одним прыжком преодолело бы метров… десять? Двадцать?
— Сейчас проверим, — сказал сам себе Марат. На ощупь лягушка уже не была холодной. В районе бедер и спины она вообще была почти горячей. Они вышли из здания на оперативный простор.
— Лети, жаба, — подбодрил Марат мутанта. Но шмеле-лягушка сидела на бетонных ступенях и пока не собиралась прыгать. Видимо, даже ее маленький мозг сообразил, что после первого прыжка, едва не закончившегося самоубиванием об стену — прыгать теперь рекомендуется с осторожностью.
— Давай, зараза! — Марат топнул ногой.
Зеленая молния мелькнула в воздухе. Это было похоже на полет пули, только немного в замедленном действии. Марат понял, что стоит с раскрытым ртом.
— Ничего себе, — только и сказал он сам себе. По самым скромным прикидкам, бывшее земноводное, взяв с места, пролетело метров сорок, врезалось в гущу листвы, затем еще прыжок… — и все, можно даже не пытаться искать.
Мозг напряженно работал, пытаясь все объяснить. Нет, не зря он выбрал умение «Познание». Голова словно прояснялась, каждое явление и событие раскладывалось по полочками, из каких то закоулков извлекались факты, о которых Марат не то чтобы забыл — но даже не подозревал. Вот и сейчас, он словно бы заново листал учебник «Энтомология». Нет, он его конечно листал, раньше, много-много лет назад. Но что там было написано? А вот теперь страницы обрели плотность, множество букв сложились в слова, мозг записал даже сноски под картинками — и теперь послушно выдавал всю информацию, которую только мог.
***
Марат спал, но чувствовал это. То есть понимал что спит, что он — во сне. Ему снилось, что он находится на самом дне глубокого моря, вверху — километры воды. И на этом песчаном дне он видит муравейники. Сотни, тысячи муравейников. Около них, почти рядом, из самой толщи дна вырываются струи чего то опасного. Может быть — газ, из разломов породы. Почву трясет, довольно ощутимо трясет. Марат знает, что пройдет совсем немного времени, и все изменится. Знает точно, наверняка. Не будет ровного песка. Будет жерло вулкана. И вода будет совсем не теплая, а тут все превратится в ад из огня и пара, и все эти муравейники сметёт. Все вот эти насекомые, которые сейчас чувствуют себя в полной безопасности, которые жили здесь тысячелетия — через какое-то время исчезнут все без остатка.