Горы из рассказа Серо.
Салли продолжал стоять у входа, ожидая разрешения от учителя Серо, его глаза смотрели то на меня, то на мастера фехтования, переступить порок сам, он побаивался. Пауза затянулась и Серо, перехватив мой взгляд, махнул рукой, предлагая войти рыжеволосому мальчишке, замотанному по самую шею черными бинтами, служившими ему во время заданий одеждой.
— Учитель, — Салли поклонился и в несколько прыжков преодолел расстояние до скамьи, на которой мы с учителем сидели. Изогнувшись, как кошка, и вытянув свои руки высоко вверх, он скрестил свои ноги, сев на пол, с интересом глядя на нас обоих:
— Как прошла тренировка? Лад, ты, наверное, опять все позабыл в самый нужный момент?
— Помолчи Салли, — учитель искоса глянул на распаленного от переполняющей его силы рыжеволосого мальчишку и хотел начать свой рассказ, но был перебит.
— Тренировка молчанием? А я-то думал… — Салли не стал договаривать, увидев, как учитель поднял свой указательный палец, готовый в любое мгновение применить силу.
— Если не замолчишь, мне придется это сделать. А пока я хочу рассказать историю моей встречи с Владыкой Вечности. Этот вопрос очень интересует Лада, ну и тебе будет интересно послушать ее со всеми подробностями. А то мое нежелание убивать обросло таким количеством слухов, что скоро я и сам забуду клятву, которую давал Владыке Вечности! — учитель снова закурил и выдыхая густые клубы табачного дыма, наконец-то начал свою историю.
***
«Я родился далеко на северо-востоке отсюда, в деревушке, последи вечных снега и мороза, что пробирал до самых костей. Зимы там были настолько длинными и холодными, что почти все свое время мы проводили у печи, которую топил наш отец. В моей семье было много детей, я же был самым младшим и самым любознательным. Меня тянуло в неизвестность, туда, сквозь вьюгу и мороз, туда, где правила белая смерть. По несколько раз на дню я старался покинуть наш дом, чтобы пойти к соседям или увидеть что-то новое. Все мое семейство только и занималось тем, что дубило шкуры, да шило одежду из шерсти овец, которых у моего отца было огромное множество. Порой, дрова приходилось экономить, и мы всей семьей спали среди животных, хоть как-то пытаясь согреться, лежа друг с другом в обнимку. Потом мороз отступал и лед, тая, становился бесконечным потоком воды, что устремлялась вниз по склону, минуя нашу деревушку и по весне превращаясь в настоящую бурную реку. Все вокруг начинало расцветать, бесконечная ночь и ее морозы отступали и бесконечным становился день, что теперь никак не хотел заканчиваться. Лишь стоило реке успокоить свои потоки, образовав берега, к которым уже можно было подойти, не боясь упасть в воду, как зелень начинала пробиваться буквально повсюду. Так наступала пора работы, лето, жаркое и такое зеленое было очень коротким, чтобы им наслаждаться, просто купаясь в речке или дурачась с соседскими детьми, мы все были заняты, каждый своим делом. Отец и старшие братья косили траву, заготавливая скотине еду на долгую зиму, а я же пас коз. Целыми днями водя их от одного места к другому, я смотрел, чтобы они всегда были сыты, наедаясь до отвала травой. Вечером, каждого дня, мы доили коз и отдавали молоко соседям. Только потом я узнал, что из него делают сыр, творог и разные напитки. Лето всегда проходило очень быстро для меня, я постоянно отлынивал от своих обязанностей пастуха и наблюдал за птицами и другими дикими животными, люди летом меня совершенно не интересовали. Мать часто находила меня спящим на своем посту или вовсе не могла найти, ведь порой я уходил так далеко, что находил дорогу домой только ориентируясь по далеким пикам гор, висевших над долиной, в которой мы жили. Так продолжалось до тех пор, пора не пришли волки и не вырезали почти все наше стадо, за которым я должен был приглядывать, а на посту меня в тот момент не было. Пожалуй, это было последней каплей моих родителей, и они меня продали. Да вам не показалось, они меня обменяли, на дерево, хорошее дерево, которым можно было топить печь в нашем доме много ночей. По реке, откуда-то на западе, торговцы сплавляли лес и часто попадали к нам в деревню, меняя свой товар на наши сыры и кожу животных. Вот только в этом году, почти все стадо убили волки и отец решил отдать им меня, в обмен на дрова. Сурово конечно, но справедливо, раз из-за моего любопытства вся моя семья чуть не лишилась всего что у нас было. Соседи, что также лишились возможности делать сыры из нашего молока, тоже продали часть своих детей. Конечно из шкур убитых коз родители могли сделать одежду, но отец решил, что ее они продадут следующим летом и не днем раньше. Стадо стало меньше, а значит заготовок травы для корма было уже достаточно для того чтобы семьи нашей деревни пережили еще одну зиму и не замерзли, и конечно не умерли с голоду. Я же, вместе с десятком мальчишек, отправился на восток по реке дальше, смерившийся со своей судьбой. Родители ненавидели меня за мой поступок. Так же, как и мои братья, и также как теперь и мои бывшие друзья, да, наверное, все из нашей деревни. Путешествие по реке было не долгим, несколько раз мы еще останавливались, чтобы продать лес, на котором передвигались по воде, обменивая его на руду и какие-то камни, ценности которым, я тогда не знал. Река принесла нас к тем далеким горным пикам, по которым я ориентировался, когда пас коз, совсем обмельчав у самого их подножья. Дальше мы шли пешком. Мои бывшие товарищи, да и дети постарше, ополчились на меня так, что еда, которую нам давали торговцы попадала ко мне все реже и реже остальных. Ее у меня либо забирали, либо вовсе забывали меня покормить. Я же, получая новые синяки и ссадины, во чтобы то не стало, решил выжить, хотя чувствовал, что меня поджидает самая что ни наесть голодная смерть. Совсем скоро горы перед нами расступились, впуская нас по тропинке, идущей через густой хвойный лес, в новую долину, медленно закрывающуюся в ледяную скорлупу. Здесь было куда холоднее, чем в родных мне краях в такую пору, там, кроме голодной смерти меня теперь подстерегал и холод. Торговцы во время сна использовали одеяла, чтобы согреться, мальчишки купленные по всему устью реки жались к друг другу, а мне оставалось лишь наломать хвойных веток и пытаться согреться в них. Толи мое закалённое здоровье, толи большая удача, позволили мне всё-таки добраться до города, стоявшего в долине. Тогда, я помню, как подумал, что мои злоключения окончатся, и я наконец-то обрету новый дом, найду новых друзей. Вот только мы попали на невольничий рынок, где, можно было не только стать чьим-то рабом, но и угодить прямиком на стол в виде еды. Местные жители, да и приезжие тоже, не чем здесь не гнушались, истязали рабов, устраивали бои и споры до самой их смерти. Однажды ночью нас чуть было не похитили, именно тогда я увидел в первый раз что такое меч. Конечно не такой, как вы могли бы себе представить, с украшенной гардой, хорошей ковки и идеальной заточки. Нет, скорее что-то другое, уродливое и сделанное наспех, но также являвшееся оружием в умелых руках. Так один из торговцев, что были все это время с нами, в момент нападения, один сумел расправился с пятью противниками сразу, обратив остальных в бегство. Этот момент настолько врезался в мою память, что послужил для меня примером того, как и чему мне нужно было научиться, чтобы никто и никогда больше не посмел меня унижать и издеваться. Время неумолимо шло, нас кормили все меньше. Находясь в клетке с незнакомыми мне рабами, я стал получать больше пищи и уже совсем скоро свыкся со своей судьбой. Только изредка, вспоминая во время сна, как я, когда-нибудь научись владеть мечом настолько, что одолею любого на своем пути. Мои фантазии были совсем не долгими, нас всех, маленьких детей, не старше десяти лет купили, чтобы принести в жертву злому богу. По крайней мере, все взрослые так об этом говорили. Мы продолжили свой путь по долине, ориентируясь на далекий, теряющийся в облаках, пик, где мне суждено было встретить самого Владыку Вечности, именно он оказался тем самым злым богом. Его боялись и почитали, веря в то, что, если принести ему маленьких детей в жертву, его гнев не упадет на город в долине. Этот ледяной пик был его домом, его крепостью и тюрьмой одновременно. Переступив окружающий его невидимый барьер ты уже не мог уйти назад, оставшись запертым навсегда подо льдами.
Я смутно помню, как оказался в стенах огромного ледяного замка, но так просто покинуть я его теперь не мог. Его стены были не преступны, хотя местами даже прозрачны, они тянулись острыми ледяными пиками, теряясь во тьме где-то над нашими головами так высоко, что невозможно было рассмотреть, где же они заканчивались. Здесь, на низших этажах, бродили потерявшие надежду, такие же, как и я сам, маленькие дети, которые в страхе жались к друг другу, смирившись со своей участью погибнуть голодной смертью под окружающими нас всех льдами. Я же не переставал верить, в то что непременно смогу отсюда выбраться. Мне было всего десять, но я точно знал, что это был еще не конец.
Кроме меня только двое, отказывались терять надежду. Выхода нигде не было, но я искал, ведь он просто обязан был быть. Я стал забираться все выше и выше вверх, понимая, что мои силы не бесконечны, а жизнь, вместе с уверенностью в самого себя, медленно покидает мое тело. Я отбросил все свои сомнения прочь и просто лез вверх, цепляясь за ледяные пики, не видя смысла продолжать ждать, там внизу. Я оставил остальных детей, они рыдали, спали, умирали, бились в истерике, умоляя маму их услышать, но стены ледяного замка были абсолютно глухи к их мольбам.
Там на верху, я встретил еще двоих, таких же, как и я сам, не сломленных, не потерявших надежду. Я помню, как мы втроем смеялись, обнявшись и не говоря друг другу не слова, просто лезли все выше, в холодную неизвестность. Бродили по бесконечным коридорам, спали, рассказывали дурацкие истории и снова смеялись, так, будто знали друг друга целую тысячу лет. Сил для наших поисков становилось все меньше и меньше. Один из нас был без сознания, но мы не собирались его бросить и таскали его на плечах, по очереди…»
В этот момент Серо прекратил рассказывать и я заметил на его глазах слезы, которые он, отвернувшись, смахнул рукавом и начал молча забивать трубку новой порцией табака. Молчание затянулось, мне хотелось продолжения, и я начал от нетерпения барабанить по скамье на которой сидел.
— Так что же было дальше? Интересно же, учитель! Продолжайте, не молчите… — Салли сказал за нас обоих, недовольно потягиваясь:
— Ну, пожалуйста!
Салли так протяжно сказал это слово, что даже мне захотелось на него шикнуть, чтобы он поскорее замолчал. Наши мольбы были, наконец, услышаны, мои молчаливые переживания, и призывы моего рыжеволосого друга. Учитель выпустил клубы густого дыма и, почесав свою бороду, продолжил рассказ.
«Очень долго блуждая по ледяным коридорам мы добрались до огромного зала, посреди которого нас ждал сам Владыка Вечности. Мы не боялись его, страха нас уже совсем не осталось, настолько мы выбились из сил, что просто повались на пол и заснули. Большая белая змея, именно в таком обличии он предстал перед нами, подползла к нам и обвив наши тела чешуей своего тела, приняла нас, как своих собственных детей. Мы просыпались и засыпали, находясь все время будто в бреду. Чувство голода скоро совсем отступило, и сон, в котором мы находились, почти все время, захватил нас в свои объятья и не собирался отпускать. Теперь вся моя жизнь была во этом сне, который никак не заканчивался. Владыка Вечности представал передо мной в разных образах, будь то моя мать или отец, даже тот торговец с мечом был тут. Я спрашивал, а он отвечал, все они мне отвечали, учили меня и наставляли. Главным здесь было только мое желание, желание, во чтобы то не стало, научиться управлять мечом в своих руках так искусно, на сколько это только было возможно. Владыка Вечности знал абсолютно все и обо всем, он принял меня, дал мне то, чего я так хотел. Тренировал меня во сне, а потом просыпаясь я рассказывал об этом остальным детям, так же как я, попавшим в мир снов, созданный нашим новым учителем. Пока мы учились, позабыв о времени, а оно неумолимо крутило свое колесо за пределами ледяной тюрьмы, в которой был заточен наш учитель. За ледяными стенами проходили сотни лет, сменялись эпохи, исчезали и снова возникали города. Целые империи разрастались во все стороны и исчезали, становясь грудой камней и зеленой травой на поле, а мы продолжали жить. Продолжали учиться, став такими же узниками времени, также, как и наш учитель. Наша вера в свои силы продолжала крепнуть с каждым проведенным днем, а желание покинуть это место только росло. Настал момент, когда мы все трое решили покинуть ледяной пик и отправиться назад, домой, каждый из нас, туда куда захочет, еще не зная о том, как же изменился окружающий мир. Так, там на воле, среди мороза и бесконечных ветров, в постоянно меняющихся порах года, исчезло абсолютно все, что когда-либо было нам известно, ведь прошла целая тысяча лет. Учитель отпустил нас, взяв с каждого клятву, которую нарушив мы были обречены потерять все. Никто не знал, что же нас ждало, попробуй мы нарушить данное обещание. Но почему-то именно тогда, мы решили, что он заберет у нас то единственное, что было нам еще дорого — это нашу жизнь. Многим событиям суждено было произойти на моей пути сюда, в Гротеск, прежде чем я стал учителем этой школы. Моей школы фехтования. Так что теперь, вы знаете, почему того злого бога зовут Владыкой Вечности. Не я дал ему такое имя, само время, которому он не подвластен заставило его так назвать. Вот он я, перед вами, живой пример того, что оттуда можно вернутся, настоящий тысячелетний человек. Старый настолько, насколько только можно себе представить!»
Учитель закончил свою историю громко рассмеявшись и похлопав по плечу молчаливо обдумывающего все выше сказанное Салли. Мне же, он хитро подмигнул и поднялся со скамьи собираясь уходить.
— Мне больше нечему тебя учить в фехтовании, Лад. Ты хорошо усвоил все уроки, и мне осталось только узнать сможешь ли ты управлять своей силой. Даже тогда, когда мы с тобой сражались, и ты был в шаге от того чтобы стать калекой на всю оставшуюся жизнь, твоя сила так и не проявилась. Мою же силу, ты сумел довольно быстро разглядеть, хотя она и не видима для всех кроме меня самого, — учитель снова сжал правой рукой невидимый меч и провел по деревянному потолку кончиком его острия, оставляя после себя след.
— Но учитель?! — я протестовал, мне нужно было гораздо больше, Воля внутри меня продолжала молчать. Паника на мгновение охватила меня, и я встал со скамейки не веря, что это была вся история, которую хотел рассказать учитель.
— Моя сила совсем другая, я не понимаю…
— У Лада есть сила? А что это за сила, что она делает? — Салли вертел свое головой, смотря то на меня, то на учителя, с открытым от удивления ртом.
— Сила? Применяя ее вне стен нашей школы, вы подвергаете себя большой опасности, ведь она везде под строгим запретом. Церковь и дворянство называют ее магией, за которую ждут пытки и смерть, хотя сами прибегают к ее использованию все чаще. Когда-то давно, я также очень желал получить силу и Владыка Вечности дал ее мне. Вы должны поверить настолько сильно, на сколько только можете себе представить, чтобы заставить силу проявится. Пусть это будет первым уроком для вас обоих. Помнишь Лад я сражался деревянной палкой, и ты не мог ее долгое время разрубить, хотя сам прекрасно знал, что металл куда сильнее дерева. Так вот, это я заставил дерево стать таким крепким, чтобы выдержать все твои удары мечом.
— Но как? — почти одновременно сказали мы с Салли, жадно наблюдая за каждым движением учителя. Мастер Серо снова взял деревянную палку для тренировок и проведя по ее поверхности средним и указательным пальцем сложив их вместе, передал ее мне.
— Теперь попробуй сломать! Так просто это сделать тебе не удастся.
— Так, что вы сделали? — Салли взял палку из моих рук и трогая ее не заметил совершенно ни каких изменений. Хорошенько размахнувшись он ударил по скамье, но палка не сломалась и оставила после себя только вмятину на деревянной поверхности.
— Эффект скоро пропадет, но суть вы оба поняли. Заставьте свое оружие быть прочнее. Проведите по его лезвию своими пальцами, поверьте в то, что сможете это сделать, представьте образ в своей голове как разрубаете, например, вон тот манекен и действуйте.
Пока Салли продолжал вертеть палку в своих руках, пытаясь понять, как же мастеру Серо удалось сделать ее такой крепкой, я задал вопрос уходящему учителю:
— Сколько времени у вас ушло на то, чтобы все получилось?
Учитель остановился и не много подумав ответил на мой вопрос:
— Месяц, может чуть больше. Я же один тренировался… — он усмехнулся и покачав своей головой исчез в дверном проеме.