Непогода в Гротеске.
Еще пол дня пролетело в тренировках с Салли. Мы снова и снова устраивали спарринг на деревянных мечах, пытаясь перестать верить в то, что они и вправду деревянные. Звучало конечно глупо, но мой меч к позднему вечеру, за последний час ни разу не сломался. Я был очень рад, а Салли не отчаиваясь радовался вместе со мной. Всего за один день, вместе тренируясь, мы смогли сделать свое деревянное оружие настолько крепким, что оно хотя бы перестало ломаться через несколько ударов.
Совсем уже без сил, но с довольной улыбкой на лице, я медленно шел к нашей с Салли комнате, в надежде по дороге перехватить чего-нибудь съестного. Но у вот не задача, ужин мы уже пропустили и теперь вряд ли могли на что-либо рассчитывать.
— Я, кажется, рук не чувствую? — улыбаясь проговорил, медленно бредя в след за мной, Салли, довольно зевая и закрывая от усталости свои глаза.
— У меня тоже сил почти не осталось. Только есть хочется, — я тоже стал зевать, глядя на Салли, все время не переставая думать о учителе.
— У тебя Лад, к концу дня лучше стало получаться.
— А вот и нет, Салли, просто ты перестал стараться.
— Нет, это не правда! У тебя стало лучше получаться, чем у меня! — Салли настойчиво пытался меня убедить в обратном моим словам, но я не уступал ему.
— Да хватит заливать. У тебя с самого начала все получалось, а потом ты просто стал мне поддаваться! — я остановился, и опершись о стену, посмотрел на Салли.
— А вот и нет! — ответил мне мой товарищ и обидевшись на мои слова вошел в дверь первым, оставив меня во дворе совсем одного.
— Ну, извини! — я сказал уже в пустоту деревянной двери, из-за которой не послышалось не какого ответа.
Руки и в правду просто отваливались. Такая насыщенная тренировка с учителем, а потом с Салли до самого вечера. Если подумать, то я несколько дней провалялся, весь в мази, в ушибах и ссадинах. Мое тело и в правду быстро восстанавливалось, но как мне показалось, очень быстро и уставало, мне непременно нужен был отдых. Сон как нельзя лучше подходил для того чтобы восстановиться, вот только желудок продолжал требовать пищу.
Ноги сами привели меня к большому залу общей столовой, а уже через него к дверям кухни. Той самой кухни, из которой нас с Салли выгнали пол дня назад. В самом зале несколько учеников убирались, кто-то носил воду для приготовления пищи завтрашним утром, кто-то таскал мешки или просто выжидал время до отбоя, который вот-вот должен был начаться. Мне не хотелось ничего красть, ища чем поживиться среди многочисленных полок и поэтому я несколько раз позвал Ходвика и хозяйку Тильду. На мой зов мне никто не ответил, и я стал рыскать в потемках, ища, практически на ощупь, что-нибудь съестное. Кроме того, что я создал огромное количество шума и окончательно не заплутал в темноте, а еще к тому же упал на пол, совершено потеряв ориентацию, где же находиться выход.
Теперь я просто лежал посреди кухни, в темноте и думал о том, как провел свой сегодняшний день. Все эти тренировки по увеличению крепости деревянных мечей казались мне самой глупой затеей, самой глупой из всех, в которых мне только доводилось участвовать. Я думал про себя, что вещь, просто излучающая свет, была бы куда полезнее нежели что-то сверх крепкое, пусть даже и крепче железа.
Меня осенила идея и я стал водить в темноте руками, пока не нащупал деревянную палку круглой правильной формы, это оказалась скалка для раскатывания теста. А идея была очень простой и в этот самый момент особо нужной, заставить скалку светиться в темноте. Я продолжал лежать на полу и положив скалку себе на грудь, стал водить по ней двумя пальцами правой руки так, как учил меня мастер Серо, мысленно представляя каким светом скалка будет светить. Конечно же у меня ничего не получилось, и я, недовольно выругавшись, встал на ноги, попробовав сделать это снова. Я водил пальцами по деревянной поверхности представляя, как она начнет мерцать и совсем скоро зальет все вокруг своим белым светом.
Через несколько минут я чувствовал себя полным идиотом, пришедшим на кухню и не нашедшем там ничего. Ни еды, ни воды, ни даже хозяев. А еще к своему собственному удивлению, попытавшемуся заставить деревянную скалку светиться. Ага, единственное чего сейчас мне хотелось больше всего, так это найти заветную дверь в большой зал и отправиться побыстрее спать. Я медленно двигался вдоль стены, прислушиваясь к шуму вокруг, пытаясь понять, где же выход. Наверное, я бы еще долго блуждал в темноте, надеясь на чудо, если бы не Ходвик со свечой в руке, явно появившийся здесь не просто так. Стоило только отражению огонька свечи показать мне где дверь, я тут же бросился к ней, стараясь остаться не замеченным, перепрыгивая через кувшины и кастрюли, которые мне удалось уронить до этого, блуждая во тьме.
Оставшись не замеченным и благополучно добравшись без приключений до своей постели, я наконец-то даже забраться под одеяло. А перед тем как дунуть на одинокую свечу в нашей с Салли комнате, я взглянул на своего спящего друга и поблагодарил его про себя. Уже погружаясь в сон я подумал, о том, чтобы произошло, если бы у меня все-таки получилось заставить скалку светиться. С такими мыслями я провалился в сон и именно с такими же мыслями Ходвик теперь не мог уснуть. Он держал в руках святящуюся белым светом деревянную скалку и не мог отвести от нее своих глаз. Ему еще предстояло убрать битую посуду, расставить кувшины и кастрюли по своим местам. Сейчас это не имело для него никакого значения, лишь белое свечение перед глазами было важным и больше ничего.
***
Утро было холодным и шумным. За оком старшие ученики, еще до рассвета солнца, начали возводить стены, прямо перед входом в школу и так огражденного с этой стороны стеной. В чем была логика этих горе строителей, мне было не известно, но вот что точно мне было известно, так это то, что я так и не смог нормально поспать.
— Как думаешь? Может продолжим тренировки или лучше спросим у учителя, что дальше нам делать? — Салли еще не открыл своих глаз, а уже думал о предстоящем дне.
— Не знаю, Салли?! Мне кажутся, все эти тренировки глупой затеей, в которой я пока участвовать не буду.
— Ну как знаешь? А я хочу научится…
— Да ты и так уже это умеешь. Ты вчера мне показывал, — я скептически отнесся к его попыткам продолжить меня тренировать, потому что я был абсолютно уверен, что Салли, как и остальные старшие ученики уже давно научились все это делать.
— Не надо только думать, что я настолько глупый, чтобы поверить в то, что у тебя получилось хоть что-то за один вечер!?
— Ладно уговорил. Да я вожу тебя за нос. Но что мне остается? Тебе же нужно научиться все это делать. Даже я многого не могу и не понимаю, да и учитель из меня так себе?! — Салли разводил руками в разные стороны, оправдываясь передо мной.
— Ну ты только пока учителю не говори. Главное мы с тобой знаем, а об остальном не думай. Мы же с тобой друзья всё-таки, — я подмигнул Салли, а он подмигнул мне в ответ. Дальше одевались быстро, будто готовились к очередному заданию и конечно старались попасть на завтрак, после вчерашнего пропущенного ужина.
Уже у самых дверей столовой Салли задал мне вопрос, перед тем как войти внутрь:
— Ладно, говори, что ты задумал? Ты же знаешь. Я с тобой до конца.
— Давай сначала поедим, а потом отправимся на место нашего ночного поджога! — я и в правду замыслил посетить это место снова, но теперь уже днем. Меня пол ночи терзали воспоминания о том задании и хлебе. Мы явно что-то не поняли или не увидели тогда, во тьме. Уж что-то мы и в правду сожгли, вот только это явно был не хлеб.
— А зачем нам туда возвращаться? — опешил Салли, даже от неожиданности растерявшись.
— Ну ты же со мной до конца? Там и узнаешь. А пока есть пошли, любознательный!
Наконец-то набив свои животы до отвала, но так и не получив никаких наставлений от старших учеников на день, мы вместе с Салли отправились через двор школы к выходу. Несколько десятков учеников не покладая рук с самого раннего утра возводили стену, стоя прямо за ней вышку из которой было видно улицу города и весь двор. Работа кипела во всю, живой поток из рук перемещал материалы для строительства уже на саму стену. Школа готовилась к самой настоящей войне, не иначе. Ученики строгали копья, колотили из досок щиты, кто-то даже начал рыть ямы посреди двора, будто бы они могли стать преградой при нападении.
— Готовятся? — скептически спросил Салли.
— Вот только к чему? Ну да ладно. Поспешим, пока и нас с тобой не заставили помогать, — я миновал еще пока не достроенную стену и улыбнувшись увидевшему нас конюху, бессменно дежурившему на входе в школу, направился в город.
Мы не брали с собой никакого оружия, и одетые в обычные рубахи и полотняные штаны походили на простых городских мальчишек. Разве что ремни, которыми мы опоясались, имели кожаное крепление для оружия, лишь это выдавало в нас учеников фехтования. Рабских татуировок на нас не было, как, впрочем, и грамот о том, что мы вольны распоряжаться своими жизнями тоже. Нужно было, во чтобы то не стало, не попасться любопытному городскому патрулю, который с легкостью мог нас задержать, подумав, что мы работаем на Орден Воскрешения. Понадеявшись на свою удачу и возможность в любой момент скрыться от преследователей на крышах города, мы отправились в северный район. Туда где несколько дней назад нам довелось поджечь амбар, по приказу учителя.
Петляя по переулкам, практически сразу свернув с главной улицы в подворотню, мы быстро двигались на север. Город только просыпался, лавочники медленно расставляли свои новые товары: одежду, богатую утварь и даже мебель, где-то звенели новые блестящие доспехи, пахло свежими фруктами и румяным хлебом. Центр Гротеска не обращал никакого внимания на то, что война стучалась в двери и продолжал жить своей богатой жизнью, даже не собираясь экономить. Парочки богатых дворян прогуливались по главной улице без охраны, барды и зазывалы пели песни, предлагая посетить тот или иной магазин. Красочные и праздные картинки с обилием зелени, то появлялись, то исчезали перед моими глазами из подворотен, через которые мы бежали в самый бедный район нашего города.
Вот по самому ее краю, мы миновали площадь, на которой несколько дней назад казнили людей, которых обвинили в помощи Ордену. Эшафот был на своем месте в центре, с десяток виселиц одиноко торчало из досок, покачивая своими петлями на ветру. Место казни скучало по новым жертвам, не меньше нескольких стражников, опершихся на свои алебарды там же. Я еще раз глянул на площадь и поспешил вслед за Салли, скрывшемся за одним из домов. Мостовая становилась все уже и уже, мы пересекли каменную границу стены, с пустующей сторожкой без охраны, отделяющей центр от остального города.
Прямо за стеной трехэтажных домов уже не было, редкие двухэтажные и то были большой редкостью, все склады, да амбары. Весь район раскинулся в разные стороны, бесконечными шатрами торговцев, палатками бедняков и скоплением ненужного хлама и мусора горами сваленного где попало. Так же нас ждал букет из разнообразных ароматов: алкоголя, мочи, рвоты и фекалий, смешанных с жутким смрадом от тухлой рыбы, который пропитал здесь все вокруг. Добравшись до рынка, длинными рядами разбросанного до самых складов, мы наконец-то увидели на самом краю у крепостной стены остатки каркаса амбара, сгоревшего от наших рук.
— Ну что, мы на месте. Что дальше, Лад? — Салли остановился в нерешительности возле крайних палаток, продолжая смотреть на остатки сгоревшего амбара.
— Будем ждать. Раз здесь нет никакой стражи, может я зря нервничаю?
— Так и чего нам ждать? Все сгорело и никому нет до этого дела!
— Хотелось бы подобраться поближе, вдруг найдем чего? — все продолжал настаивать я, пытаясь прислушаться к своей внутренней Воле, которая снова не хотела мне помогать, спрятавшись глубоко в моем сознании.
— На этом пепелище? Здесь все сгорело дотла… — Салли не смог договорить, потому что я заткнул ему рот и прижал к стене.
— Тихо, смотри. Мы не одни такие, — я указал рукой куда-то в сторону от обгоревших балок амбара, на одинокую фигуру в черной балахоне, стоявшую без движения у самой крепостной стены.
Незнакомец долгое время находился без каких-либо движений, молча изучая все что осталось от огромного здания. На какое-то мгновение он будто почувствовал на своей спине наши с Салли взгляды и резко обернулся. Перед ним стояло двое любопытных мальчишек и никого более, поэтому незнакомец брезгливо ответ свои глаза в сторону и снова повернулся к нам спиной. Спрятав свои руки в полах черного балахона, он продолжил осмотр разрушений, теперь совершенно не обращая на нас никакого внимания.
— Как думаешь, он понял зачем мы здесь? — шепотом спросил у меня Салли.
— Думаю, да! Мы просто двое любопытных мальчишек, пришедших на пепелище с целью чем-нибудь поживиться…
Незнакомец был очень странным, как мне показалось с самого начала. Обшарпанный черный плащ, покрытый бурыми пятнами грязи, говорил о том, что он явно спал прямо в нем, где-то на земле. Когда он на мгновение повернулся я заметил, что из-под плаща торчала рукоять толи меча, толи кинжала. Одно меня точно радовало, что это был не стражник или того хуже Франко. Именно его головорезы охраняли амбар той ночью. Интересно тогда, кто же это мог быть? Может страховщик или настоящий владелец здания? Мысли и версии завертелись в моей голове, от чего я отвернулся от незнакомца и потерял его из виду.
— Лад, он уходит. Может пойдем вслед за ним? — Салли отдернул меня за рукав, предлагая понаблюдать за ним.
— А если это Сольвани? Так что тогда нам делать? Может лучше уйдем и обо всем расскажем учителю? — что-то мне самому, от моей идею прийти сюда, становилось не по себе.
— Сольвани гораздо выше и явно худее чем этот крепыш, — Салли, наверное, доводилось видеть главу местных головорезов, и я доверился его чутью.
— Ну тогда давай за ним понаблюдаем. Он странный какой-то, вот я только понять не могу чего. А еще он вооружен, сабля или кинжал, не иначе!
— Странный, говоришь. Да ты на его сапоги погляди. Они куда богаче чем балахон и все что под ним. Одни пряжки чего только стоят?! — Салли довольно хмыкнул носом, давая мне понять, что я упустил эту деталь, хотя, наверное, именно она мне и показалась странной.
— Очень странный господин… — мы сказали с Салли эти слова друг другу и улыбнувшись переглянулись.
— Он явно что-то скрывает?
— Или прячет?
— Скорее ищет что-то?
Переговариваясь шепотом с друг другом и стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, мы вместе с Салли отправились вслед за незнакомцем. Нас вило любопытство и желание доказать своему учителю, что мы сами без него на что-нибудь, да и сгодимся. Сами сможем выяснить, что тут делает это незнакомец и обязательно разузнаем про хлеб, который сюда привезли и потом охраняли.
Дальше мы шли почти не разговаривая друг с другом, иногда растворяясь во тьме переулков или прячась за палатками с товаром. Я хорошенько разглядел его кожаные сапоги и вправду украшенные серебряными пряжками и набойками, не менее блестевшими в лучах солнца, поднявшегося довольно высоко над городом. Незнакомец кружил по рынку, иногда останавливаясь и с опаской озираясь, будто бы чувствовал, что мы идем по пятам. Он явно не собирался здесь что-то покупать, он просто запутывал следы, чувствуя нашу погоню. Так сделав несколько кругов по палаточному рынку, незнакомец свернул на восток и ускорив свой шаг отправился на восток уже больше не оборачиваюсь. Он явно очень спешил, раз достигнув площади не перешел на бег, и мы чуть из-за этого его не упустили. Салли предлагал мне залезть на крышу, но я на отрез отказался, боясь снова потерять это странного господина.
Догадки, кто же это мог быть, сами стали появляться прямо перед нашими глазами. При виде идущего патруля незнакомец свернул в подворотню и долгое время простоял там во тьме, не выходя до тех пор, пока патруль не исчез за поворотом. Снова выбравшись на свет и натянув капюшон на самый подбородок, незнакомец направился уверенным шагом к церкви, на крыше которой нам с Салли доводилось много раз бывать ранее. Подойдя к воротам и перекрестившись, незнакомец вошел внутрь, оставив нас одних на улице. Дальше, чтобы понять кто он, нам нужно было бы попасть внутрь.
— А вот и нет! Я внутрь не пойду! — сразу же на отрез отказался подчинятся Салли, будто бы понял, что я задумал делать дальше.
— Думаешь, мне хочется? Я пару дней назад сбежал из темницы, которая прямо там, внизу. Я там такое видел… — и тут у меня перед глазами появилась снова чернокожая женщина, растянутая цепями во тьме камеры.
— Мы обязательно должны войти внутрь. Мы же с тобой решили все разузнать сами! — я настойчиво уговаривал Салли, а образ чернокожей смотрящей на меня своими хищными глазами, все никак не пропадал и продолжал висеть перед глазами.
— А если он все поймет?
— Да с чего вдруг? Мы просто мальчишки, которые пришли помолится или что они там еще делают?! — я в нерешительности проговорил эти слова, уже сам не веря в то, что нам стоит туда идти. Ноги меня сами повели через мостовую, на другую сторону улицы прямо к церкви.
— Лад остановись! Ничего хорошего из этой затеи не выйдет! — Салли пытался меня остановить, но все его попытки были тщетны. Мы потратили на эту словесную перепалку слишком много времени, поэтому я не раздумывая подошел к двери и что есть сил дернул ручку на себя и вошел внутрь.
Прямо за дверью было просто не протолкнутся, народ стоял практически друг на друге, он что-то бормотал себе под нос, изредка повышая голос и переходя на пение. Я стал протискиваться вперед, чувствуя, как Салли вцепился мне в руку, чтобы не потерять меня из виду и протискивался вслед за мной. Как только толпа выплюнула меня вперед, почти в центр зала увенчанного десятком колон, высящихся над золотым солнцем, я снова увидел незнакомца. Плаща на нем теперь не было, лишь богатые сапоги выдавали в нем того странного господина. Лысеющая голова, маленькие бусинки карих глаз на пунцово розовых пухлых щеках. До боли знакомый маленький, не много даже уродливый крючковатый нос, нависавший прямо над маленькой полоской почти не заметных губ.
Я вспомнил что видел его где-то до этого раньше, вот только где? Мысли и воспоминания нахлынули на меня, но я никак не мог вспомнить, где же видел этого человека. Прихожане совсем рядом запели очень громко, от чего я опустил свою голову, боясь встретиться с незнакомцем взглядом. Но тот повернулся ко мне спиной и склонился над алтарем, на котором кто-то лежал. Попытавшись искоса рассмотреть, кто же это мог быть, я только теперь заметил еще одного знакомого мне человека, ученика, приходившего утром к мастеру Серо с просьбой, в которой ему было строго отказано. Теперь этот парень, что-то обсуждая с монахами проследовал в одну из дверей слева, за высокими перилами, тянувшимися до самого алтаря.
Чтобы понять, что тут вообще происходит мне непременно было нужно подобраться к незнакомцу, как можно ближе. А еще этот шум, молитвы и пение. Я увидел, как незнакомец наклонившись говорит о чем-то с лежавшим на алтаре. Теперь я просто обязан был все услышать, а если же нет, то зачем же я тогда сюда вообще пришел? Разгадка была у меня прямо перед глазами.