Образ Бергена созданный Сольвани после собрания.
Мы снова вернемся в прошлое, чтобы наконец-то размотать этот клубок, казалось бы, совершенно не связанных событий, чтобы обрести спрятанную от нас истину.
Совещание проходило в форме доклада, все присутствующие выступали по очереди, но вся эта шумиха вокруг надвигающейся войны на севере абсолютно не интересовала Сольвани. Он скучающе зевал, а потом и вовсе наложил морок, став для всех присутствующих совершенно невидимым. Прогуливаясь по залам замка герцога, он восторгался красотой архитектуры, изящно выполненными скульптурами, вырезанными из камня. В большинстве своем это были голые мужчины, красивым телом которых Сольвани и восторгался, все то время пока докладчики без умолку продолжали зачитывать цифры своего имущества, пытаясь убедить всех остальных, что именно их бизнес был самым важным в Гротеске. Только лишь к вечеру, собрание наконец прекратилось и все начали расходиться, оставив герцога одного. Как заметил Сольвани, хозяин замка охраны внутри не держал, да и слуги, которые сновали целый день, то тут, то там, принося к столу все новые яства и напитки куда-то исчезли, стоило только гостям разойтись.
Герцог Берген остался молчаливо сидеть за столом бессмысленно глядя на гору бумаг, оставленных своими помощниками, так великодушно переложившими все свои проблемы на него. Толстый, нет не побоюсь этого слова, жирный боров, укутанный с белую, украшенную серебренной ниткой тогу, снял с себя золотой украшенный камнями венец и вкушая виноград плевал косточками прямо на пол, совершенно не подозревая, что Сольвани все это время стоит рядом. Этим жирным боровом у которого лоснилась кожа и щеки висели практически на плечах и был герцог Берген. Сказать, что у мастера иллюзий он вызывал жуткое отвращение, это ни сказать ничего. Поэтому долго не думая, он создал иллюзию прямо на его теле, просто прикоснувшись. Теперь перед ним сидел молодой человек, не старше тридцати, в котором так или иначе читались черты герцога, но это был всего лишь плод воображения мастера и не более того. Погруженный в свои мысли за распитием очередного кувшина вина, коих за сегодня было выпито больше десятка. Он даже не заметил, как преобразился в отражении зеркал, висевших в зале для совещаний.
Сольвани появился для него неожиданно, сев за один из стульев и принялся молча нарезать ножом большой кусок мяса, аккуратно придерживая его большой вилкой, делая вид, что он был все это время рядом и никуда не уходил.
— Вы кто такой? — властно взревел боров и теперь находясь в этом красивом мужском теле его мерзкий свинячий голос выглядел очень комично. Сольвани ничего не ответил, наколов маленький кусочек на вилку и попробовав его на вкус остался доволен, запив приятно пахнувшее мясо бокалом дорогого вина.
— Да как вы смеете? Я прикажу охране вышвырнуть вас отсюда! Назовите себя немедленно! — Сольвани не знал какую гримасу сейчас скорчил на самом деле Берген и поэтому на его иллюзорном лице шевелились лишь губы, но он явно был очень разгневан.
— Все! Моему терпению пришел конец! — это были последний слова, которые сказал герцог, неожиданно для самого себя, резко замолчав. Он попробовал сказать еще что-нибудь, но это ему так и не удалось, потому что теперь у него на лице не было рта. Его охватила паника и он схватился за то место, где только что были губы, пытаясь их найти, но так и не сумел этого сделать.
— Да замолчите вы, хотя бы ненадолго! Мясо практически остыло, дайте же мне хоть немного насладится этим шикарным столом! Я же вижу, вы так старались… — герцога не интересовали слова, сказанные Сольвани, ведь его теперь охватила паника, он не мог даже закричать.
— Ах, да. Ваш рот, просто посидите и спокойно послушайте, то что я вам сейчас скажу. Не надо меня злить, а то будет только хуже, — положив еще один кусочек сочного мяса ягненка себе в рот и зажмурив глаза от наслаждения Сольвани продолжил: «-Кивните если вы меня правильно поняли?»
Герцог повиновался, глазами полными ненависти, глядя на незнакомца, как сразу подметил Сольвани, этого человека было не так просто сломить, как показалось на первый взгляд, где-то под слоями этого необъятного жира, скрывалась храбрость, не иначе.
— Так вот. Я пришел чтобы поговорить с вами о вашей последней поездке в одно место, которое и на карте то не найти, такое оно маленькое. Деревушка, Тэрау кажется. Не припоминаете?
— Ну что же вы молчите, кивните если не помните? — герцог на эти слова никак не отреагировал, значит он не собирался отпираться, а это уже не могло не радовать.
— Давайте так. Я сейчас верну вам возможность говорить. А вы, мой милый, не будете кричать, ведь у меня есть одна плохая склонность, делать людям очень больно. Да так, что им жить потом не хочется… — еще один кусочек ягненка был запит глотком белого вина и Сольвани заметил появившуюся покорность в глазах своего кивающего собеседника. Взмахнув рукой, он отменил свое заклятие, вернув прежнюю возможность говорить герцогу.
— Если вас послала церковь Рассвета, то я готов вам заплатить в два раза больше! Нет даже в три… — Берген тяжело дышал, и предлагал суммы все больше и больше, не замечая одобрения на лице Сольвани.
— Я понимаю, вы узнали о моей дочери, и теперь мое место должна занят она, но я хочу жить… очень хочу! Пусть не здесь, да где угодно, только не убивайте меня, прошу.
Герцог начал рассказывать о том, что он очень долго сидит в кресле мера этого города и по законам церкви, которая заправляет почти всем в империи, имея практически безграничную власть, его место может занять лишь родственник по крови. Вот только их у него не осталось, ни одного. Все попытки зачать ребенка еще в молодости, так и не увенчались успехом и единственное что теперь оставалось, для того чтобы закон продолжал действовать, так это ждать его смерти или сажать на его место ребенка, которого у него не было. Так думал и он, до тех пор, пока его давняя возлюбленная не призналась ему в этом. Сольвани знал, что в письмах об этом ничего не говорилось и герцог сам рассказал, как отправился далеко на север и при личной встрече услышал всю правду от своей возлюбленной. В тот момент вспылив и подумав, что она ему лжет, он убил ее и поджог дом, бросившись бежать назад в город. Где теперь он и сидел по сей день, стараясь не покидать стен своего замка, думая все дни на пролет о том, что она могла и не блефовать, говоря ему о том, что у него есть дочь на самом деле. Видя, что Сольвани никак не реагирует на его рассказы, он запаниковал, начав выкладывать на стол свои последние козыри, чувствуя, что его никчемная жизнь вот-вот оборвется:
— Прежде чем вы меня убьете! Я хотел бы вас посветить в одну удивительную историю, которая прольёт свет на все мерзкие злодеяния, которыми занимается наша церковь…
— Давайте же, облегчите душу, я весь во внимании, мой дорогой герцог. Я с удовольствием вас выслушаю и возможно, это очень сильно повлияет на ваш финал? — на самом деле Сольвани и не подумывал его убивать, уже сам факт того, что язык герцога так быстро развязался, говорил о том, что помучить его всё-таки придется.
— Не может быть? — герцог вскакивает из-за стола только теперь заметив, как его тело изменилось под действием иллюзий Сольвани. Он водил по своему помолодевшему лицу, не узнавая сам себя.
— Но это же ни я? Как такое может быть? Я думал, что меня уже больше не чем удивить, но вам господи прости, это удалось? — он ошарашенно снимает себя тогу и интересом разглядывая, как изменилось его тело. Новое молодое тело, которое он теперь видел не могло ему не нравиться. Герцог не переставая водил по своей накаченной груди, кубикам пресса, видя, как его крайняя плоть наливаясь кровь становиться каменной в отражении зеркал. Сольвани добавляет еще больше колорита, создавая вокруг него несколько голых мальчиков и девочек, тянувших к нему руки, умоляющих обладать ими. Иллюзии прикасаются к нему, усыпая поцелуями, а он в нерешительности теряет дар речи.
— Вы что-то говорили о злодеяниях, мой милый? Законы церкви запрещают любовные утехи одинаковых полов и караются отрезанием всего не нужного… — герцог его больше не слышал, вино окончательно затуманило его разум и он, схватив одну из иллюзий за волосы заставил ее ублажать себя, второй он выдавил пальцем глаз и впился зубами в его шею, застонав от переполняющего его желания. В этот момент Сольвани отменил заклятия и в комнате снова был жирный боров, пытающийся в складках своего жира найти то, что когда-то он использовал от собственного удовлетворения.
— Верните все, как было, назад! — свинячий хрюкающий голос вернулся и был как нельзя к месту, герцог молил Сольвани окончательно запутавшись в том, что с ним вообще происходит.
— Вы говорили о злодеяниях. Я хочу их услышать! — Сольвани снова вернул ему облик накаченного молодого мужчины и продолжил, склонившись над очередным куском ягненка:
— Я не собираюсь вас убивать, я здесь чтобы помочь вам! Подскажите мне…
— Да, да! Я сделаю все что угодно, чтобы стать снова молодым и более того даже знаю, как! — герцог перевел свой взгляд и начал говорить. Теперь Сольвани был абсолютно уверен, что он будет говорить только правду.
— Я знаю о крови! О крови детей огня! Она делает вас безгранично сильным или убивает. Я знаю о том, что церковь проводит обряды с ее применением, пытаясь постичь секреты бессмертия. Я готов рассказать вам об этом в обмен на вашу помощь в моем спасении…
— Вы не в том положении чтобы торговаться со мной, мой милый! Хватит говорить сказками, неужели вы не понимаете, что я могу убить вас в любой момент и никто вас уже не найдет, нигде и никогда! — эти разговоры начинали злить Сольвани, он пришел сюда шантажировать и манипулировать, влияя на решения целого города, а не выслушивать байки о бессмертии.
— Но постойте, я вас умоляю. Я расскажу вам все что знаю. Достаньте мне один плод эльфийской ежевики, а я смогу достать вам письма, подтверждающие мои слова. Епископ Ульрик прекрасно знает, о чем я говорю, но он никогда не подтвердит этого, — его голос снова стал более мягким и мелодичным, герцог, глядя на свое отражение явно начинал вживаться в свой новый образ.
— Что мешает мне самому проверить это? И чего вдруг вы решили, что меня не прислала сама церковь? — Сольвани самому начинало становиться все интереснее и интереснее.
— Я понял, что вы сюда пришли из-за писем. Вы знаете, о моей дочери. Я даже не против того, чтобы она правила вместо меня. Если об этом узнает церковь Рассвета меня непременно убьют или разыграют какой-нибудь кровавый спектакль, поверьте они это очень любят. Просто достаньте мне ежевику, я брошу все и уйду сам из города, а Маркиза будет править вместо меня.
— Ну хорошо. Что же станет моей гарантией? — Сольвани отвлекся от мяса и вина, внимательно посмотрев в серые глаза герцога, продолжавшего трогать свое молодое лицо, глядя в свое отражение.
— Вы теперь и сами лучше меня понимаете это!
***
Сольвани договорился с герцогом, решив проверить в то, о чем он говорит, проведя долгие изнурительные часы за чтением в его личной библиотеке. Спустя несколько месяцев, кропотливой и изнурительной работы в поиске хоть какой-либо информации о ежевике, Сольвани практически ничего не нашел. Он был убежден что последнее письмо написала дочь герцога, в котором она пообещала непременно явиться к нему. Вот только это могло произойти, когда угодно, и он с новыми силами погрузился в работу в библиотеке. Ему стало интересно, если все сказанное окажется правдой, он бы и сам непременно воспользовался этим, все больше задумываясь о крови и ее силе. Пока жирный боров проводил все свое время с его иллюзиями предаваясь бесконечным утехам, Сольвани свободно разгуливал по замку, заставив приказать герцогу убрать всех слуг и охрану прочь, переключив все их заботы на свои иллюзии. Это забирало у него огромное количество сил, но и было одновременно хорошей тренировкой его способностей. Когда же мастер обмана покидал замок, жирный боров снова становился самим собой и прозябал в пьянстве, никого, не пуская к себе.
После нескольких лет поисков и приятного сотрудничества с герцогом, практически вся власть в Гротеске принадлежала Сольвани, он всегда находился в тени, окончательно помешавшись на поиске бессмертия. Даже пошел на сговор с мастером Серо, предлагая ему попытаться снять с себя бремя клятвы данной Владыке Вечности, ведь и он сам был связан ей не меньше старого друга. Перечитав около сотни книг о эльфах и их культуре, они вместе с учеником Моном отправились на поиски ежевики. Достать удалось все один плод, в обмен на мальчишку, который хоть и был симпатичен Сольвани, но больше точно не стоил. Поэтому, когда Сольвани вернулся в город с богатым подарком, в виде плода ежевики, радости герцога не было предела, он ликовал.
Когда же слуга известил герцога о том, что у него просит аудиенции молодая особа по имени Маркиза де Тэрау, ликованию борова пришел конец. Сольвани был даже рад тому, что так все обернулось и воспользовавшись отчаянием старого мерзавца, отдал ему ежевику, решив посмотреть, что же будет, когда тот ее съест. Желание жить в очередной раз смогло победить любой страх, такова была человеческая натура и Сольвани наслаждался своим экспериментом.
Мастер иллюзий снова сделал герцога боровом и с наслаждением смотрел, как тот рыдая поедает ежевику, до последнего, не веря в то, что она поможет. Но о чудо, он стал меняется прямо на глазах, будто само время повернулось вспять и отматывало бесконечно прожитые часы назад. Единственное что беспокоило теперь Сольвани, так это, что не приключиться ли, тоже самое теперь с его памятью. Он оказался абсолютно прав и из жирного лоснящегося старика, получился высокий стройный, молодо выглядящий мужчина, уже ни имевший никакого отношения к тому, кем он был до этого раньше. Он с удивлением смотрел на себя в зеркале видя, что стал моложе на добрых сорок лет и не годом меньше. Теперь он не узнавал Сольвани, не помнил о их уговоре. Без умолку рассказывая о том, что хочет стать музыкантом и странствовать по миру, слагая песни и легенды. Он снова стал тем высокомерным мальчишкой, каким был в своей далекой молодости, погрузившись в свои мечты и желания. Сольвани не без разочарования смотрел за его бесконечными переодеваниями и приготовлениями к долгой дороге. Он умудрился даже дать своей лютне имя и нацепил на ухо сережку, рассказывая о том, что именно так, по его мнению, должен выглядеть настоящий странствующий музыкант. Единственное что осталось от прежнего обладателя высокого августейшего сана, так это его желание забирать жизнь. Он все также играл с иллюзиями Сольвани, посвящая все свое время разврату и их убийствам, вот только времени становилось все меньше и меньше.
К приходу Маркизы все было готово, Сольвани пообещал Бергену, что к нему придет гостья и покажет удивительный спектакль. На что этот наглый мальчишка, ответил, что теперь его зовут Логосом и он не намерен слушаться и собирается уходить. Плен иллюзий оказался как нельзя кстати, хоть на какое-то время избавив Сольвани от хлопот, которые герцог начал ему теперь доставлять. Единственное для чего он был ему нужен, так это кольцо на его пальце, являвшееся символом власти, переходящей по праву крови. Проведенное время в библиотеке не прошло даром, и мастер обмана прекрасно знал, что, если кольцо останется без владельца, церковь непременно будет знать о том, что герцог уже мертв. Оставалось лишь выяснить, является Маркиза его дочерью или все-таки нет.
Сольвани обожал хитрости и обман, больше всего на свете. Лепестки роз, по всей алее да самых ворот замка. Иллюзия красиво сложенного мужчины, заставившего растаять молодую Маркизу, и конечно ванна, заполненная ароматными маслами из горных трав. Все было создано для того, чтобы эта юная прекрасная девочка получила удовольствие от предстоящего представления. Он предусмотрительно избавил герцога от возможности говорить и двигаться, а сам наслаждался своим спектаклем. Девочка явно соскучилась по мужским ласкам и практически сразу отдалась порыву нахлынувших на нее чувств. Сольвани восторгался самим собой, картинка двух сплетенных в ванной тел стояла перед его глазами, а стоны заполнили все пространство вокруг. Он был абсолютно счастлив, наблюдая за происходящим, находясь все время рядом и заглядывая в наполнение страстью глаза Маркизы, даже на подозревавшей о том, что он здесь. Во время кульминации он заполнил ее до краев, а она, не противясь его крайней плоти впитала в себя все его семя, оставшись довольной и удовлетворенной.
Дальше было еще интересней, Сольвани даже не стал гневаться на то, что она стала резать идеальную иллюзию своим мечом, а ведь на ее создание мастер потратил столько времени, даже кровь была натуральной. Она требовала, она унижала, как же это было по-дворянски, настоящую, пропитанную властью и высокомерием кровь, нельзя было ни с чем спутать. Она не верила, что перед ней сам герцог, она просто знала о том, что он стар и требовала настоящего снова и снова. Девочка приятно удивила Сольвани, так старавшегося с помощью иллюзий убедить ее в обратном. Она рассказала обо всем что ей известно и о матери, и о церкви. Даже поведала о том, что скоро прибудет сам архиепископ, заявив, что она все равно будет герцогиней. Умная, страстная и такая холоднокровная, как змея, она готова была пойти на все что угодно ради того, чтобы заполучить то, что принадлежало ей по праву рождения, требуя отдать ей кольцо.
Сольвани ничего не оставалось, он просто снял его с пальца этого наглого ноющего высокомерного мальчишки, в которого превратился герцог, теперь походивший больше на шута, в своих новых одеждах. С кольцом пришлось немного повозится, оно острыми иглами впилось в плоть бывшего владельца, который истошно кричал, требуя Сольвани остановится. Вот только его криков кроме самого мастера обмана больше никто и не слышал. Кольцо упало на пол возле Маркизы, став для ее видимым.
Мастер иллюзий не обладал возможностью, как его хороший знакомый Серо стирать память и поэтому просто наложил заклятие невидимости на окончательно обезумевшего Бергена. Продолжая кричать, что его зовут Логос, он убежал прочь, пообещав не вспоминать об этом дне больше никогда, ну а Сольвани остался дальше понаблюдать за Маркизой.
Девочка явно знала, чего она хочет и зачем сюда пришла. Одев кольцо и почувствовав, как оно десятками игл прокалывает ее плоть, упала на пол без чувств. Сольвани довольно долго ждал, пока она придет наконец-то в себя и даже начал скучать, присев рядом с ней и проведя по ее приятно пахнущим волосам, не боясь остаться замеченным. Его больше не интересовало тайное знание о крови, так оберегаемое церковью, его интересовал сам процесс инициации, которая проходила прямо на его глазах. В тот самый момент, когда он уже было подумал, что все оказалось тщетным и поднявшись с пола, решил отправиться на поиски Логоса, Маркиза пришла в себя.
— Я знаю, что вы здесь, господин Сольвани! — ее голос заставил холодной дрожью пробежаться по всему телу, опешившего от неожиданности мастера иллюзий и обмана, застывшего в оцепенении и боявшегося даже, повернутся, для того чтобы убедиться, что она его сейчас не видит.
— Я не вижу вас, но точно знаю, что вы находись в этой комнате. Я видела все что произошло с герцогом до этого, день за днем, год за годом. Абсолютно все! Думаю, вы очень удивлены и пойму, если вы так и не появитесь перед герцогиней Маркизой де Тэрау. Совсем скоро прибудет архиепископ Конрад Асторийский, я убеждена, что он уже знает о том, что власть перешла в мои руки. Я не буду спрашивать, что вы намерены сделать с этим ничтожеством, но надеюсь вы прекрасно понимаете, что мой отец больше не нужен. Я жду вас в любое время, в своем замке, если вы все еще не утратили тягу к тому, чтобы узнать о крови детей огня гораздо больше.
Сольвани ничего ей не ответил, решив оставить, все как есть. Он, погрузившись в свои мысли, переполненные догадками и противоречиями, покинул замок, намереваясь не торопить события открывшись взору юной герцогини. Ему все больше становилось понятно, что он совершенно ничего не знает о законах, по которым живет этот удивительный мир вокруг.