Крыши Гротеска.
Город медленно начал погружаться во тьму, а крыши домов встречали наши тени клубами белого густого дыма, струящегося из дымоходных труб. Мы аккуратно бежали в полумраке, не толкая и не обгоняя друг друга, двигаясь все дальше на север Гротеска. Домов, в этой части города, было куда как меньше, нежели в центре, откуда мы и начали свой путь под покровом ночи, спустившейся после заката. Мы не спешили, прекрасно осознавая, что стоит нам только упасть или не дай бог уронить наши ноши на крышу, произойдет возгорание и взрыв.
Ранее помощник, к которому нас отправил учитель, не гнушаясь разного рода бранных слов объяснил нам, как пользоваться зажигательными бомбами. Эти были не большие, показавшиеся, после мешочков с камнями, совсем легкими, шары, с два моих кулака не больше, заполненные какой-то дурно пахнувшей смесью. Как до этого осыпая нас угрозами говорил помощник, нам стоило ими пользоваться с просто невероятной осторожностью, дабы не поджечь самих себя.
Теперь, я бежал по крыше, во тьме, чувствуя на своей груди холод от стекла, из которого и были сделаны эти самые бомбы. Напряжение все не спадало, хотя я прекрасно ориентировался в нашем городе, все прокручивая в голове картинку с картой, что была на стене в комнате учителя. Каждый раз останавливаясь у очередного края крыши, я умолял судьбу благоволить мне и перепрыгивал на соседнюю, надеясь, что мои ноги не соскользнут, а я не разобью свою груз и после, не разобьюсь сам. Салли был всегда рядом и тоже тяжело дышал, казалось прямо мне в спину, но также, как и я сам, больше от волнения, чем от усталости. Дальше высокие крыши центра города закончились и начинался бедный северный район — скопление небольших лачуг, мелких базаров, разросшихся в разные стороны и конечно же амбаров, один из которых нам и предстояло поджечь этой ночью.
Я уже не думал о вопросах, которые предстояло задать по возвращении мастеру Серо и сосредоточился на нашем новом задании. Салли был также удивительно молчалив и стоял рядом со мной на краю последней высокой крыши, глядя на северный район Гротеска. Горожане, там внизу, слонялись без дела, кто-то спорил, кто-то выпивал, а кто-то просто спал прямо в своей базарной лавке, не обращая внимания на проходящих мимо рабочих из порта, нищих или пьяных жуликов, да просто зевак. В воздухе стоял стойкий запах тушеных овощей и рыбы, которой, казалось, пропахло все вокруг. Это, непременно бы нам очень пригодилось, так как наши бомбы воняли не менее ядовито, а из-за этой вони нас можно было бы обнаружить даже в такой кромешной тьме. Я понял по молчанию Салли, что пора бы брать инициативу в свои руки, тем более что мой внутренний голос был также молчалив.
Отдав свою стеклянную бомбу удивленному Салли, я всего в несколько прыжков, цепляясь за выступы и парапеты, спустился вниз на мостовую, представляющую из себя смесь грязи, рвоты и рыбных очистков. Оглядевшись и не заметив никого постороннего рядом, я поднял вверх свои руки, намереваясь ловить бомбы, что остались у Салли. Он не протестовал против моей затеи и глядя на мой еле различимый силуэт во мраке бросил первую из бомб. Мое острое зрение меня не подвело, поэтому я без проблем поймал первую, а затем и вторую, брошенные Салли бомбы. Тяжело выдохнув и улыбнувшись самому себе, я только теперь заметил, что мой товарищ уже стоял со мной рядом.
Дальше двигались не так быстро, все время озираясь и прячась за маленькими палатками этого базара и бочками, будто специально кем-то здесь оставленными тут, для нашего укрытия. Среди длинных рядов лавок и рыбных закусочных, тянувшихся до самих черных силуэтов складских построек, нам и предстояло, прячась от взглядов случайных прохожих, пробираться дальше, к поставленной нашим учителем цели. Стараясь двигаться совершенно бесшумно, я озирался по сторонам, глядя на выпивающих горожан, неволей судьбы коротающих свой недолгий век в этих провонявших тухлой рыбой трущобах. Рядом, где-то за тканью, обтянувшей одну из палаток закричала женщина, тут же, посреди мостовой, началась драка, которую свистом и улюлюканьем подбадривала толпа зевак, высыпавшая поглядеть на это пьяное побоище. Нас чуть было не заметили стражники, прибежавшие на крики, в их руках были факелы, света от которых непременно было хватило, чтобы нас обнаружить, но все их внимание было приковано к толпе собравшихся. Лязгая своими тяжелыми доспехами трое стражников пробежали мимо нас и принялись разнимать дерущихся. Толпа, раздосадованная таким быстрым завершением боя, устало разбредалась обратно, в забегаловки и лавки, где медленно вслед за дневным светом продолжила погружаться в хмельную тьму. Мы перевели дух, прячась за бочками, и осторожно озираясь, продолжили свой путь, надеясь больше никого не встретить по дороге к складам. Эти здания высились черными силуэтами над остальными постройками, так что было совершенно невозможно разобрать, в какое из строений нам нужно было попасть, да и целой ночи, наверное, бы не хватило, чтобы найти нужный нам склад в такой кромешной тьме, что тут теперь царила.
— Постой… — еле слышно прошептал мне на ухо Салли, отдернув назад за плечо, продолжив еще тише:
— Смотри, там справа, у самого дальнего дома, видишь? На самом краю?
Я присмотрелся, туда куда указывал мне Салли, и вправду заметил небольшой свет, пробивавшийся меж досок самого дальнего амбара. Там точно кто-то был, в столь позднее для работы время. Мы оба, пригнувшись и озираясь по сторонам, двинулись вдоль городской стены, туда где был свет от огня. И в этот раз Салли оказался прав, стоило нам подойти совсем близко к дому, очертания которого тонули во тьме, как из-за его угла появилась тень, заставившая нас, остановится в нерешительности и замереть, надеясь только на скрывающую нас тьму.
— Кто здесь? — хриплый голос проговорил слова в пустоту, куда-то намного левее нас.
— Я вас слышу! Выходите! — голос разразился громким кашлем и добавив несколько ругательств, наконец-таки замолчал.
— Гарри, да это чертовы крысы, уже вторую ночь подряд сводят тебя с ума! Дуй давай назад… — второй голос был куда моложе первого и говорил из-за стены, через которую пробивался свет огня.
— Кости ждать не будут! — сказал третий голос, хохотнув:
«А то мы твою долю в миг разделим, скажи Вико!»
— А то! — снова сказал второй и тоже заржал.
Силуэт во тьме так и не шевелился несколько мгновений, но наконец поняв, что никого не может разглядеть, ответил своим товарищам внутри:
— Не начинайте только игру без меня, дайте хоть поссать спокойно. Да, иду я, иду! — струя мочи звонко полилась по мостовой и темный силуэт облегченно выдохнул, потеряв всякий интерес к нашим дальнейшим поискам.
— Чертовы крысы, второй день здесь скребутся, твари. Да, когда этот Франко надумает уже, вернутся! Будто, он про нас здесь забыл?! — темный силуэт смачно сплюнул под ноги, и зайдя за угол, исчез из нашего поля зрения, еще через мгновение скрипнула дверь, теперь он вошел в амбар.
Конечно именем Франко могли звать кого угодно, но что-то мне подсказывало, что мы нашли нужное нам место. Осталось только удостовериться, что весь хлеб тут и можно было бы наконец заняться поджогом. Прислушавшись к тишине вокруг, мы, пригибаясь, добежали на щели в амбаре, через которую лился единственный лучик света. Снова прислушавшись и не услышав никаких подозрительных шорохов вокруг, принялись наблюдать через щель по очереди, за тем, что же творилось там внутри.
За маленьким столиком, прямо на начавшем гнить сером полу, сидело трое головорезов. Тот, кого называли Вико, долговязый крепыш в коричневом кожаном бушлате, натачивал свой не менее огромный меч камнем и ехидно улыбался остатками гнилых зубов, комично торчавшими из черной гниющей пустоты его рта. Второй это, наверное, Гарри, выходивший на улицу ранее, был очень тощим, седеющим и усатым, одноглазым стариком, не довольно таращимся своим единственным глазом на третьего. Последний, самый молодой из них, одетый в засаленные от жира портки, да красную рубаху, поизносившуюся от времени, с несколькими заплатками на рукавах, чистил ножом картофелину, которую только достал из костра, медленно потрескивающего там же. Его маленькие серые глазки бегали как заведённые, он не переставая дул на горячий плод, в надежде как можно быстрее его почистить. Имя третьего мы пока еще не знали, но именно это нам и не было нужно.
— Вот же дубина. Ты себе так все руки обожжешь, дурень. Подождать не можешь, пока остынет? — старик Гарри поправил широкую саблю на своем поясе и уселся к остальным за стол так, чтобы оружие ему не мешало.
— Да сколько ждать то можно? Два дня прошло, а Франко все нет. У нас столько хлеба, что можно накормить целую армию, а этот проклятый Вико не разрешает его даже попробовать! — жаловался третий, продолжая чистить свою картошку. По его, все время бегающим, глазенкам было очень сложно определить, куда именно он сейчас смотрит.
На последнюю реплику молодого в красной рубахе долговязый Вико ответил своим тяжелым молчаливым взглядом, и опустив свою мясистую голову, продолжил чистить оружие.
— Так, и чья же очередь бросать кости? — спросил старик, подняв кружку и опустив в нее два кубика сделанных из хлебного мякиша, с разным количеством точек на гранях.
— Так твоя же, думаешь, чего мы ждем?! — молодой закончил чистить картошку и вытерев свои грязные руки прямо об штаны, принялся аккуратно выуживать монеты из своего мешочка по одной двумя пальцами, добавив:
— Вико ты в игре?
Здоровяк отложил свой огромный меч в сторону и выудил на свет пять медяков.
— Ну что, чет или нечет? — старик поднял кружку над своей головой и прикрывая второй рукой отверстие, так чтобы кубики не выпали, стал ей трясти.
— Ставлю три на чет! — молодой швырнул монеты на стол, глядя на долговязого.
— Ставлю пять на нечет! — Вико аккуратно стопкой положил монеты на стол, глядя на старика с кружкой.
Еще несколько взмахов руками старика и кубики полетели на стол, заставив приковать все свое внимание сидевших к себе. Кубики перекатывались, прыгая через весь стол и ударившись о его край отскочили назад к центру, наконец остановившись.
— Что там Гарри? — Вико даже привстал чтобы посчитать, из-за спины старика, количество точек на гранях, но молодой уже праздновал свою победу, сгребая поставленные монеты со стола.
— Так не пойдет, давай еще раз! — взревел бугай, хлопнув кулаком по столу и снова бросая пять медяков и требуя продолжать.
Старик взял кубики и положив их обратно в кружку проделал все тоже самое. Так повторялось еще несколько раз, пока бугай не лишился еще как минимум сорока медяков и не потребовал поменяться в игре ролями, забрав кружку и кубики себе. Старик на это только довольно хмыкнул и забрав со стола свою долю выигрыша, поставил несколько монет на нечет, теперь играя против молодого, который не мог нарадоваться своему, так легко полученному, богатству.
— Тебе сегодня не везет Вико! — язвительно заметил самый молодой, выудив откуда-то из-за спины бутылку с пойлом и сделав несколько глотков, довольно рыгнул.
— Вчера все также начиналось, или ты не помнишь, Чак! — ухмылялся здоровяк, сжав кулаки и принявшись с еще большим интересом за игру.
Наблюдая как трое этих головорезов играют в кости, я продумывал план наших дальнейших действий. Пока на ум мне больше ничего не приходило, кроме того, как дождаться, когда же они окончательно не опьянеют, потеряют бдительность или попросту не уснут. Мы молчали и просто ждали, все понимая без слов. Нам нужно было, во чтобы то не стало, поджечь именно этот амбар, ведь у нас не было абсолютно никаких сомнений, что это именно то место, о котором говорил наш учитель.
— Как думаешь, старик? Сольвани нет уже больше недели. Неужели Франко и в правду теперь всем тут заправляет?
— А разве не Сольвани дал идею подкупить стражу? — вмешался молодой в разговор, перебивая здоровяка.
— Да откуда ж мне знать? Как по мне, так отдать столько серебра стражникам было очень глупой затеей. На кой пес нам сдалось столько хлеба? Даже если посчитать сколько стоит весь это амбар вместе с ним, будет и того меньше?
— Да, Гарри, дело говоришь! — снова вставил молодой, принявшись за поедание картофелины, ведь она уже совсем остыла.
— Да кто ж нам правду скажет? Сидим тут вторую ночь подряд, будто нас этот проклятый Франко наказал за что-то? — недовольно забурчал старик, разворошив палкой угли в костере и бросив ее догорать.
— Вот вернется Сольвани, надо будет ему рассказать про хлеб! — сказал молодой запивая картошку пойлом из бутылки и протягивая ее старику.
— А будто он не знает про это — дурни? Доиграется этот выскочка Франко, вот увидите! — процедил, зло морщась, Вико.
— Ну что, я снова в игре! — сказал молодой Чак и схватив кружку с кубиками принялся ими трясти, предлагая товарищам делать свои ставки. Игра продолжалась снова и снова, то под гогот Чака открывавшего новую бутылку, то под рычание ликующего Вико. Усталость медленно, но неумолимо, откладывала свой отпечаток на всех кроме, пожалуй, здоровяка с мечом.
Время будто бы остановилось, головорезы несколько раз покидали свое жилище чтобы справить свою нужду, а старик, старающийся успевать в распитии пойла вслед за молодым Чаком постепенно погружался в сон, выбиваемый из глубины своих грез, только после удара гардой меча в бок от здоровяка Вико.
Теперь этот здоровяк стал нашей главной проблемой, он не пил пойло и был всегда на чеку. Вико прислушивался к каждому шороху вокруг, поворачивая на любой звук свою мясистую голову будто хищный филин в поисках добычи. Полумесяц был уже высоко в небе, когда мы с Салли всё-таки решили действовать. Стоило только нам перебраться на другую сторону улицы чтобы попытается обойти амбар с другой стороны ища там выход, как по мостовой раздалось лязганье доспехов, а после появился и свет от нескольких факелов. Так, ни от кого не прячась и никого не боясь, появился Франко в окружении своих новых охранников, что стало с прошлыми я отчетливо помнил, по произошедшему у нас во дворе сегодня. Одетый в железные доспехи, поблескивающие из-под тёмно-зелёного плача, он больше походил на дворянина, нежели на разбойника коим и являлся. Группа из четырех головорезов и самого Франко прошла в каком-то метре от нас, и не заметив наши тени за бочками, направилась прямо к амбару, где кроме Вико все уже пол часа как спали.
— Ну что сволочи, спите небось? — Франко толкнул амбарную дверь ногой и исчез из нашего поля зрения внутри здания.
Дальше был какой-то шум и обрывки фраз, мы с Салли притаились, решив не рисковать понапрасну, для того чтобы подслушать перепалку этих головорезов. На улице было пусто совсем не долго, наконец из амбара вышли все семеро, Чак опустив глаза, шатаясь, вышел самым последним.
— Вам троим ничего нельзя доверить! Такое чувство будто меня окружают одни идиоты? Да, как только Сольвани вами управлял до этого, жалкие и никчёмные…
— Вы сказали охранять хлеб. Я бы никого не пустил, жизнь бы отдал, но не пустил… — здоровяк остановился и принялся в свете тлеющих факелов объяснять Франко, как же он старался.
— А как костер? Вы же, владыка меня забери, развели его прямо посреди амбара? А если бы все сгорело, что тогда? Жалкие ничтожества…
— Да не сгорело бы ничего! Вторая ночь пошла, не сгорело ведь до этого?! — Чак допивая остатки из бутылки, тоже оправдывался, как мог. Франко такое неуважение еще больше взбесило, и его рука потянулась за клинком на поясе, что еще больше насторожило его молчаливую охрану, приготовившуюся к атаке. Старик Гарри ударил своим тощим кулаком прямо в солнечное сплетение пьяному Чаку и принес извинения, теперь довольно улыбавшемуся Франко за такую быструю реакцию своего подручного. Лысому и самому хотелось ударить этого пьяного сопляка, но еще приятнее было, когда по велению, только одной его мысли, это делали за него другие.
— Прекрасно, хоть кто-то из вас видит дальше своего носа. Понимаешь без слов старик. Уже завтра вы все поймете, зачем нам столько провизии, ведь совсем скоро она станет на вес золота, если не еще больше. Сейчас же, нам нет никакого смысла ждать здесь. Если кто-то захотел бы нас ограбить, то непременно бы уже пришел. Нам нужно спешить к восточным воротам, уже совсем скоро у этого города появится новый хозяин, и я буду один из самых первых, кто предложит ему свою помощь, чтобы заслужить его милость!
Никто из стоявших в переулке ничего не ответил на реплику Франко, безумно глядевшему в пустоту перед собой и злорадно улыбнувшемуся наваждению, которое видел только он один.
— Надеюсь хоть в бою вы меня не подведете? — он с недоверием посмотрел на своих троих охранников почему-то вспомнив стычку в школе фехтования и недовольно поморщился, ускорив шаги на восток. Остальные, заливая все светом факелов, бросились следом за ним, освещая путь и охраняя своего нового главаря.
Как только лязг доспехов стих далеко во тьме и свет факелов полностью исчез, мы с Салли наконец-таки принялись за дело, ради которого сюда и пришли. Осторожничать теперь не было никакого смысла, в амбаре никого не было, между нами была лишь только тьма, в которую погрузилось все вокруг. Держа в памяти все матерные слова, сказанные нам помощником, перед тем как он дал нам бомбы, мы трусцой направились к амбару. Чувствуя запах догорающего костра, я водил пальцами по стене из досок и наощупь продвигаясь до самой двери, которую также смог нащупать во тьме. Дверь не была заперта на засов или замок и легко поддалась, заполнив тишину своим резким скрипом, царившую вокруг. Сердце от страха на мгновение ушло в пятки, будто бы нас кто-то мог услышать, но Салли уверенно толкнул меня вперед и закрыл за нами дверь, с еще большим скрипом.
Угли еще полностью не сотлели и оранжево щурились, наблюдая за нами. Мой напарник нашел одну из оставленных троицей головорезов палок и положив ее в почти затухшие угли, принявшись на них дуть, заставляя их еще больше мерцать, с каждым своим новым вздохом. Постепенно пламя разгорелось и наконец-то принялось, пританцовывая лизать сухое дерево. Тусклый свет залил комнату вокруг, я только теперь заметил, что бывшие постояльцы, просидевшие здесь два дня, были не так просты, как нам показалось на первый взгляд. Костер был огорожен от остальных деревянных конструкций и пола, аккуратно сложенными камнями, пламя не вырвалось бы из-за каменных стен наружу и не спалило бы все вокруг. Также, то тут, то там на полу, где-то прикрытые пустыми мешкам, где-то пучком соломы повсюду стояли капканы, кстати один из них был у самой двери, через которую мы оба сюда вошли. Как мы только хоть в один из них не угодили, мне на ум даже не приходило. Удача была с нами даже сейчас, и я стараясь не наступить ни в одну из ловушек, отправился вглубь амбара искать заветные хлеба. Под массивными деревянными балками, стянутыми брусками и досками между собой, находились огромных размеров ниши, в который покоились и ждали своего часа, меха полные хлебов. Салли светил мне своим импровизированным факелом, ну а я вытащил один из хлебов, чтобы убедиться в том, что на нем присутствует печать Ордена. Наощупь хлеб был таким же мягким и теплым, как и тогда, когда я держал его в первый раз, запах тмина снова защекотал мне нос, на мгновение вернув в прошлое. «Женщина тянула ко мне свои тощие руки умоляя поделиться с ней хлебом…». Я выронил каравай на пол и наваждение исчезло, вернув меня в действительность. Нужно было непременно все сжигать и убираться прочь, пока кто-нибудь из головорезов Сольвани не вернулся.
— Быстро поджигаем и бежим обратно на высокую крышу! Я брошу бомбу в левый угол, а ты кидай в правый! — Салли отбросил свой факел на пол и достал из нагрудного мешка зажигательные бомбы.
— Может отойдем подальше? Вдруг побежим назад и угодим в один из капканов? — я перешел на шепот в душе боясь, что в любое мгновение в амбар кто-нибудь войдет.
— Как бросишь свой, повторяй за мной все движения! — сказал Салли и швырнул свою стеклянную бомбу прямо в одну из балок и бросился стрелой к выходу. Я последовал его примеру швырнув в другой угол свою, и стараясь повторять за ним каждое движение, побежав к заветному выходу. Мне почти ничего не было видно, только мерцающие угли, да спина Салли, бегущего передо мной. Я пытался рассмотреть капканы под ногами и надеялся снова на удачу, вжав голову в плечи после первого хлопка сзади. Только после второго хлопка ударная волна из пламени и едкого дыма просто вытолкнула нас обоих наружу. За несколько мгновений столб огня поглотил все внутренне пространство амбара, начав своими голодными языками облизывать открытую дверь и перекидываться на стену снаружи.
Я потирал руками ушибленные коленки, а Салли сидел рядом на грязной мостовой держась за голову, замотанную в бинты. Если бы он и разбил ее, то сейчас это было бы очень трудно понять. Салли несколько раз замотал головой и начал подыматься на ноги, сорвав со своей груди позолоченный медальон в виде креста и швырнув его прямо под дверь амбара. Теперь мы оба стояли друг против другу в свете яркого пламени, черные, полностью замотанные в бинты, шпионы, как никто другие, теперь похожие на лазутчиков Ордена.
Колокольный звон раздался далеко на востоке, наверное, с той церкви что была у восточных городских врат. Я снова остановился, глядя вслед убегающему Салли, понимая, что набат колоколов если и был, то не из-за пожара, устроенного нами. Теперь учитель непременно знал, о том, что мы все сделали. Теперь нам нужно было добраться до самой школы, оставаясь не замеченными. Но именно с этого самого момента что-то в нашем ночном приключении пошло совершенно не так, как мы задумывали.
Салли на всем бегу, почти ничего не видя, налетел на что-то, ударившее его так сильно, что он, перегнувшись пополам, отлетел на добрый метр назад ко мне.
— Смотрите в оба, тут должен быть еще один?! — из окружавшей нас темноты на свет вышел командир стражи, которого мне уже приходилось видеть ранее на восточных воротах. Как минимум еще пятеро стражников было вместе с ним. Они вглядывались в царившую вокруг тьму, ища в ней тело Салли.
— Я точно попал по нему копьем, отвечаю, он где-то здесь! — кто-то водил зажжённым факелом и пытался понять, куда же делся Салли. Глядя из темноты на стражников, я прекрасно видел своего напарника, прячущегося за одной из бочек, мне нужно было ему непременно помочь — вот только как, пока было не понятно.
— Эти твари подожгли склад с провизией! — стражники наконец догадались об источнике света дальше по улице и начали кричать, требуя действий от своего командира, занятого нашими поисками.
— Проклятые шпионы, вот увидите, вам никуда не деться! Парни, нужно больше факелов, мы непременно их отыщем! Трое со мной, остальные будите лавочников! Больше света, мне нужно больше света и людей! — командир, крича эти слова, подошел вплотную к бочке, за которой прятался Салли, мне непременно нужно было действовать прямо сейчас.
«…Остановись! Глупец, ты что хочешь погибнуть прямо сейчас? Разве ты забыл то, о чем говорил тебе учитель? — женский голос в моей голове говорил спокойно и одновременно властно, приказывая мне повиноваться его воле.
— Заткнись! Тебя на самом деле нет! Ты все лжешь, ты же обещала, что я все забуду, а я постепенно вспоминаю… День за днем! Ночь за ночью! — я говорил про себя, начав медленно двигаться в сторону затаившегося за бочкой Салли.
— За то об этом не знает твой учитель, а это уже прекрасно! Я же не виновата, что ты не спросишь у него про Владыку, раз этот рыжеволосый мальчишка не хочет тебе отвечать?! Ну сам подумай, зачем тебе его спасать? Он бы такого для тебя никогда бы не сделал? Этот маленький лгунишка… — ее смех прокатился от одного моего уха и пропал в глубине второго.»
Стражников, как и простых горожан вокруг становилось все больше и больше.
— Где же ты, мерзкий шпион? — спросил в пустоту командир стражи, намереваясь заглянуть за бочку, как вдруг я выскочил прямо на него, ударив ногой по лицу. Я крутанулся на одной ноге вокруг свои оси, не давая командиру опомниться и сделав ему подсечку увидел, как Салли бежит вдоль палаток к заветной высокой крыше. Матерясь, от моих стремительных, но не таких сильных, как мне того хотелось, ударов, командир распластался на мостовой, а я же принялся убегать вслед за напарником, только теперь осознав, что что-то душит мою шею.
«Самонадеянный глупец! Нужно было меня слушать!» — женский голос в моей голове принялся на меня кричать. От этого мне было еще труднее бежать по мостовой, задыхаясь от обжигающего медальона на своей шее. В глазах темнело, лицо начали застилать слезы, дыхания почти не было. Я начинал терять сознание, медленно проваливаясь в пустоту перед собой. Кто-то ударил меня по голове, и я упал на землю, вцепившись что есть силы в медальон в виде креста. Мои руки отказывались меня больше слушаться и сами не отпускали его. Я же закрыл глаза от жгучей боли, что теперь раздирала мою голову. Белая пелена застилала все перед глазами, и я чувствовал, как теплая влага сочится из моей раны.
«И вот ты снова сделал не правильный выбор. Нужно было слушать меня, пока у тебя есть еще такая возможность?! Ой, была… — женщина в моей голове не закончила говорить, громко рассмеявшись.»
Где-то там в реальности, а не внутри моей головы, два стражника сковали мне кандалами руки, а командир продолжал меня бить по животу ногами, пока его внимание не привлек крест на моей груди. Он поднял мое полностью лишившееся чувств тело и попытался размотать бинты, намертво прилипшие от жара, который исходил от огромного пламени, которое до сих пор так и не удалось потушить горожанам. Снова взглянув на крест, он хорошенька меня пнул и приказал нести мое тело к церкви, туда, откуда без конца продолжался колокольный звон, непременно именно теперь извещавший о пожаре, которой мы с Салли устроили.
«— Еще несколько таких выходок, мой мальчик, и мне придется вмешаться самой!» — женский голос в моей голове шептал мне эти слова словно колыбельную, под которую я медленно проваливался в небытие, прекрасно понимая, что если я снова увижусь с учителем, то тот меня непременно убьет.