Маркиза.
Мой дорогой читатель мы обязательно вернем к Ладу, висящему на цепях в одной из камер где-то под храмом. А пока продолжим с того же места, на котором остановились в прошлой главе.
Внутри храма было просторно. Несколько десяток деревянных скамеек стояли ровными рядами в зале, который заканчивался огромных размеров алтарем, на котором сияло солнце, все из сусального золота. Символ веры, большой позолоченный круг с разной длины лучами, тянущимися во все стороны, обозначал солнце, светившее каждый день. Свет отражался от поверхности символа и казалось слепил глаза вошедшим в храм людям. Сотни свечей стояли по обоим сторонам тянувшихся вдоль стен парапетов, что придавало внутреннему убранству храма еще больше таинственности.
Епископ перекрестился при виде символа веры и сложив свои руки вместе поклонился золотой святыне. От его глаз не ускользнуло удивление, появившееся на лице женщины называющей себя Маркизой, будто бы она никогда до этого не вида того богатства, которым обладала церковь в больших городах. Стулья у алтаря, стенка у молитвенника и даже вся утварь, стоявшая на столах, были золотыми. Также двенадцать колон, которые держали на себе всю нагрузку высоких потолков церкви также были украшены золотыми кольцами, находившиеся на уровне глаз пришедших.
— Вы я вижу очень удивлены? Неужели вам не удавалось до этого бывать в церквях нашей столицы. Они куда богаче мой скромной обители, фрески столичных храмов расписаны золотом. У меня же пока нахватает времени запечатлеть на стенах под самым небосводом храма события минувших дней. Эх! — расстроился епископ, поправляя свою коричневую рясу прошитую золотой ниткой.
— Извините. — Маркиза отвела свои глаза от золотой святыни.
— Ну что вы не извиняйтесь. Мне очень приятно что мое скромное жилище смогло вас удивить. Здесь храм для разговоров с богом. Поэтому прошу следовать за мной в место более уединённое. — епископ указал ей на дверь справа ведущую куда-то ниже уровня, на котором они сейчас находились. Между пришедшими и дверью были перила, которые пришлось обойти, пройдя через весь храм до самого алтаря. Здесь епископ снова перекрестился и поклонившись святыне последовал дальше, вдоль перил, ведя свою спутницу за собой.
— Так откуда вы приехали? Нет не так. Где же вы родились, раз до этого не бывали в таком храме?
— Я родилась в небольшой деревушке, в Реймсе. — сухо ответила маркиза не переставая пожирать глазами все богатства вокруг.
— Это, наверное, где-то очень далеко на северо-востоке.
— Вы правы, наши земли еще называют землями морозной вечности.
— Мне бывать там никогда не приходилось. Идемте, чего же вы остановились — женщина не ответила на сделанное епископом замечание и проследовала молча за ним.
За дверью был длинный коридор, тускло освещенный факелами, несколько десятков ступеней вели куда-то вниз. Пройдя этот путь молча, они повернули направо и оказались посреди большой комнаты с несколькими столами и скамейками возле них, это была обедня при церкви. В этой комнаты было четверо дверей, кроме той из которой они вошли, куда же вели остальные было пока не известно.
— Я думаю, что уже слишком поздно для ужина. Но я надеюсь вы не откажите мне в возможности вас накормить, дорогая Маркиза? — епископ остановился и повернувшись заулыбался. От его широкой улыбки морщинки, до этого не так заметные на его лице разрезали весь его лоб причудливыми бороздками.
— Вы правы. Хороший ужин будет как нельзя кстати. — Маркиза остановилась и сняла свой тяжелый шлем и положила его на один из столов.
— Очень хорошо. — епископ взял, ранее не замеченный, все это время, лежавший на столе маленький колокольчик и позвонил в него. Из самой дальней от вошедших двери появился священник в черной рясе и поклонившись епископу и его спутнице спросил:
— Ваше святейшество желает ужинать?
— Да. Принеси чего ни будь, но сильно не скупись. У нас очень важные гости. Думаю, непременно стоит накормить и ваших спутников. Они сейчас с рыцарями в другой обедне, где-то под нами.
— Как вам будет угодно. — священник поклонился и снова исчез за деревянной дверью, оставив Маркизу и епископа наедине.
— Ну что же, давайте перейдем к делу… — епископ устало зевнул и сел на одну из скамей предлагая жестом последовать его примеру, продолжив:
— К делу, по которому вы приехали к герцогу. Ведь у нас с его высочеством мэром славного города Гротеск нет никаких секретов, и вы непременно можете все рассказать мне.
В этот момент в каменной комнате повисло гробовое молчание, с каждой секундой все больше давящее своей тяжестью на плечи двоих оставшихся за столом.
— Мы… — Маркиза отвела свои глаза в сторону от пронзительного, будто видящего ее насквозь взгляда епископа.
— Мы несем огромные потери, Асторийский легион почти полностью уничтожен. Наши войска завтра на рассвете пребудут в город, чтобы держать оборону за его стенами.
— Но позвольте… Я знаю из первых уст, что войска Ордена разбиты и рассеяны в лесах далеко отсюда на севере. Я знаю, что они не представляют угрозы для города. Их войско разбито.
— Ваши разведчики вам нагло врут! — лицо Маркизы изменилось, она хищно глянула на епископа, не веря не единому его слову.
— Орден силен как никогда. Провизии нет, наши воины голодают, все время отступают, неся тяжелые потери в ночных стычках с врагом. — она с фанатичной уверенностью повторяла каждое слово веря на самом деле в то что она говорит.
— Какой ужас! — воскликнул епископ, тревожно посмотрев еще раз прямо в лицо Маркизе и отведя глаза в сторону продолжил:
— Я совершенно сбит с толку! Как же так, этого просто не может быть! Четыре дня назад я узнал о нашей крупной победе. Безусловно наш край испытывает некоторые трудности. Количество грабежей на дорогах участилось, селяне убегают из своих деревень стремясь попасть в город. Но это все разрозненные маленькие группы Орденских прихвостней, а не регулярная армия. Они ничего не могут сделать нашему не приступному городу!
— Может быть и так, но эту войну мы проиграли.
Епископ был очень встревожен и растерян после всего сказанного этой женщиной. Он был абсолютно уверен в том, что она не коим образом ему не врет, веря в каждое сказанное свое слово. Но его разведчики тоже не могли ему врать, им просто не было никакого смысла это делать. Мысли смешались в какую-то непонятную субстанцию в голове епископа, и он чуть смог успокоится и не поддастся нахлынувшей на него панике. Разрядить обстановку помогли монахи, принесшие к столу, приятно пахнувшее мясо, кашу и хлеб. Также на столе появился кувшин с вином, несколько кружек и красные ягоды барбариса, которых было огромное множество в здешних лесах. Епископ подождал, когда монахи снова исчезнут за одной из дверей и продолжил, затворнически, почти шёпотом:
— Ладно, давайте лучше поедим, а то от ваших новостей у меня голова кругом идет. Кто бы мог подумать, что все измениться за эти четыре дня. Господь храни нас всех. — на последнюю реплику Маркиза ничего не ответила и принялась жадно есть, она так истосковалась за этот долгий поход по домашней еде и вину.
— Об этом непременно нужно доложить герцогу, вы правы, как же вы правы! — епископ налил себе немного вина в кружку и осушил ее за один глоток.
— Теперь вы меня понимаете? — Маркиза подняла свою голову и снова хищно посмотрела на своего собеседника, будто бы она была равной ему по статусу.
— Да, конечно! Я непременно пошлю слугу с донесением к его величеству. Герцог непременно будет искать с вами встречи, но уже утром, конечно. А пока, что же нам делать? — последнее епископом сказал не Маркизе, а самому себе просто сделал это, вслух не заметив и задумавшись.
— Так сколько вас прибудет в город? Нужно будет вас всех где-то разместить, да и не мешало бы начать готовиться к обороне прямо сейчас. Я так понимаю?!
— Тысяча триста девяносто четыре солдата, но это вместе с ранеными… — сказала сквозь зубы Маркиза продолжая жевать мясо.
— По моим скромным знаниям в ратном деле это довольно большая армия, не ужели вы бессильны против Ордена? Я все еще не могу поверить…
— На нас нападают посреди ночи, убивают дозорных и потом убивают спящими солдат перерезая им горло. У нас уже почти вошло в привычку спать днем, так гораздо больше шансов чтобы выжить ночью.
Епископ все пытался уловить в голосе говорившей хоть не большую нотку фальши, но у него так это и не получилось. За долгие годы служения в церкви он научился безошибочно узнавать, когда человек ему врет, а когда нет. Поэтому решив для себя что разговоры с Маркизой больше ничего ему не принесут, он снова позвонил в колокольчик. Шепнув на ухо несколько фраз на латыни своему помощнику, епископ остался доволен наблюдая за реакцией Маркизы, совершенно не понявшей ни единого слова сказано слуге.
— Ну что же герцог скоро обо всем узнает, ну а нас с вами ждет допрос. Нужно непременно допросить единственного оставшегося в живых, того старика. Он явно много сможет нам рассказать о планах Ордена…
— М-м-м-м… — Маркиза хотела было что-то сказать, но передумала, прервав своим мычанием епископа.
— Его сейчас приведут, он ранен, но хвала нашему господу не смертельно.
Епископ и Маркиза только закончили свою трапезу, как ближняя из четырех дверей отворилась и из нее появились двое рыцарей в красных доспехах, которых Маркиза уже видела ранее, ведущих тощего старика в кандалах. Он выглядел как иссохший труп, седой и одноглазый, с усами, перепачканными в запекшейся крови, одетый в одежду превратившуюся, толи после пыток, толи после прошедшего ранее у ворот боя в сущие лохмотья. Единственное что мог вызывать у присутствующих этот оборванец, так это отвращение, он явно не мог быть разведчиком Ордена. Да и если хоть на мгновение задуматься и признать, что армия противника была сплошь из таких вот оборванцев, то мысль о не минуемом поражении могла вызывать толь растерянность и стыд. Епископ налил еще вина в кружку и приказал рыцарям снять кандалы с заключенного, который в теперешнем своем виде вряд ли мог представлять какую-то угрозу. Выполнив приказ, рыцари молча удалились из комнаты оставив мнущегося с ноги на ногу молчаливого старика наедине с Маркизой и епископом.
— Ну что же стоите, подходите к столу вкусите с нами пищу? Я же вижу вы устали и очень напуганы. Поверьте, теперь вам ничего не угрожает. — епископ спокойно говорил каждое слово следя за реакцией старика, видя, что тот с большой опаской смотрит на Маркизу нежели на него самого.
— Смелее, еда не отравлена я вам обещаю. — епископ даже встал, предлагая жестом присоединиться к столу.
Старик осторожно сделал шаг, а за ним еще один все продолжая со страхом глядеть на Маркизу. Наконец добравшись прихрамывая до скамьи, он сел ближе к епископу держась за рану на боку, из которой снова засочилась тонкой струйкой кровь.
— Вас даже не перевязали, мой друг я прикажу наказать своих слуг за это!
— Не надо. — сухо ответил старик, продолжая с опаской глядеть на продолжавшую молча сидеть Маркизу.
— Как вас зовут? — епископ пододвинул кружку наполненную вином ближе к старику и принялся нарезать ножом мясо, перекладывая его куски на тарелку с общего блюда.
— Гарри. — выпалил старик после того как жадно глотая вино осушил целую его кружку и ударил ей о стол.
— Хорошее, не точно наше пойло. — со знанием дела сказал о вине одноглазый и принялся за приятно пахнувшее мясо.
Маркиза с ненавистью глядела на старика, в отличии от епископа, пододвигавшего все новые тарелки с едой к заключённому еще несколько мгновений трясущемуся от страха. Выпев еще кружку и в конец осмелев, он принялся за остальные блюда. Так наевшись мяса и даже не притронувшись к каше, Гарри зачерпнул грязной рукой горсть ягод барбариса и принялся их есть сплевывая косточки прямо под стол. От столь неслыханной наглости Маркиза даже привстала из-за стола, но епископ усадил ее на место, начав свой допрос:
— Ты знаешь Гарри почему ты здесь?
— Конечно. Мы с парнями убили два десятка стражников.
— Господь всемогущий. Вы так спокойно это говорите?
— А что теперь с того? Они все мертвы, как и мои друзья! — он зло посмотрел своим единственным глазом прищурившись и сделав еще один глоток из кружки с вином.
— Я тоже очень скоро отправлюсь вслед за ними, вот хоть наемся да напьюсь вдоволь. — одноглазый громко отрыгнул и продолжил поглощать нарезанное кусками мясо, перепачкавшись весь в капающем жиру.
— Скажи мне, ты из Ордена? — епископ аккуратно подбирал слова.
— Нет конечно! Нас наняли только для нападения на гарнизон. Разовое дельце.
— Кто нанял, сколько вас? — епископ даже разозлился, слушая как легко обо всем говорит этот старик.
— Умерший Вико меня бы не простил бы, если я вам все так легко расскажу! — он опять со злобой глянул на все это время молчавшую Маркизу.
— А кто такой этот Вико?
— А вы лучше у нее спросите? Она вам точно ответит и про Орден, и про все остальное! — Маркиза рванула было через стол чтобы заткнуть это наглого самодовольного старика, но епископ не дал ей сделать задуманное остановив, чем только рассмешил одноглазого.
— Хватит, остановитесь, держите себя в руках! — сказал, как можно строже епископ.
— Я не собираю слушать бредни этого проходимца, возможно он всего лишь один из несчастных что пытались во время нападения попасть в город.
— Поверьте мне это не так! — епископ схватил старика за руку и обнажив его запястье показал Маркизе татуировку в виде большой буквы С. Одноглазый попытался вырваться, но так и не смог, сил у него для этого явно уже не хватало, да и рана снова раскрылась, заставив его скорчить гримасу от боли.
— И что это значит? — с презрением спросила Маркиза.
— Он местный, попал скорее всего в рабство за долги. Один из людей Сольвани. — епископ отпустил руку старика и продолжил, чтобы у Маркизы не осталось больше вопросов:
— Сольвани это один из местных подонков, живущих в северной части нашего города, возомнивший себя главой банды, которая там всем заправляет. Уж будьте уверены, я непременно положу этому конец, ведь мое терпение не безгранично!
Гарри испуганно встал из-за стола и начал пятится назад, понимая всем своим нутром, что епископ узнал все что хотел и все сказанное им было тоже чистой правдой.
— Ну что же вы медлите Маркиза? Да убейте ж вы его наконец! — епископ рассерженно оперся на руку и отвернувшись от старика стал наливать себе в кружку вино.
Маркиза запрыгнула на стол и уже оттуда, выхватив свой меч взмахнула им перерезав одноглазому Гарри шею. Он сделал еще несколько шагов назад и только потом упал, все еще не понимая, что же сейчас произошло.
— Уберите его отсюда! — епископ тряс что есть сил колокольчиком и жадно пил вино. Маркиза вытерла кончик своего меча от крови об штаны бьющегося в конвульсиях старика и обратно села за стол. Монахи потянули истекающее кровью тело за дверь, а еще несколько слух принялись вытирать тряпками пятна крови. Через несколько минут епископ и Маркиза снова остались наедине, теперь они молча пили вино, сидя рядом.
— Сольвани, вот же мерзкий ублюдок! Да простит мне господь эти слова под стенами храма. Он довольно давно проворачивает свои дела прямо за спиной городской стражи, но, чтобы пойти на сговор с Орденом Воскрешения? Зачем им нужно было нападать на сторожку этой ночью, чтобы впустить кого-то в город? Или может они уже в городе, готовятся прямо сейчас? Эта история с хлебом Ордена, мне все не давала покоя, потом эти шпионы, теперь вот нападение? — епископ сделал несколько жадных глотков вина и все никак не мог успокоится.
— Почему вы решили именно сегодня ночью явиться к восточным воротам? — в этот момент в одну из дверей постучали, и епископ сразу замолчал.
— Входите!
На пороге появился один из его монахов и поклонившись епископу и его гостье подошел к столу в нерешительности можно ли говорить при Маркизе.
— Ну что там, не молчи, при ней говорить можно!?
— Кроме старика нам удалось схватить еще одного из шпионов Ордена, он поджог склады в трущобах, что в северной части города. Теперь он в подвале, но мы его еще не допрашивали. Стража его хорошенько избила, прежде чем привела к нам. Он замотан в какие-то черные бинты, которые не оторвать от тела… — епископ жестом руки приказал прекратить говорить своему слуге.
— Ты сегодня чересчур многословен. Чего встал, веди давай своего шпиона, посмотрим на него! — услышав приказ монах поклонился и побежал выполнять поручение исчезнув за одной из дверей.
— Давайте в этот раз я буду вести допрос сама! — Маркиза была очень напряжена и явно отчего то нервничала, это не могло не ускользнуть от внимательного взгляда епископа, принявшегося наливать вино своей собеседницу в кружку.
— Как пожелаете… — безразлично бросил в ответ на ее слова епископ, погрузившись полностью в свои собственные мысли. Его все не покидали сомнения в том, что эта женщина выдает себя за другую. Да, она не врала ему не разу сегодня говоря о потерях в армии и нападениях на своих солдат. Но она не разу не говорила об Империи и других дворянах, всегда отвечала так что и не разобрать о какой армии шла речь. Может стоило спросить ее на прямую о том не из Ордена ли она. Епископ решил для самого себя, что, если допрос этого шпиона ничего не даст, так и сделать. Интуиция его еще не разу не подводила, эти изуродованные доспехи, удивление богатству в храме, она даже не разу не помолилась при нем, и эта попытка убить старика раньше времени. Нет, что-то в этой женщине было слишком много странностей. Если все сказанное Маркизой всё-таки окажется правдой, то город ждет неминуемый голод, который можно использовать в целях привлечения новых верующих, готовых за кусок хлеба отдать все что угодно чтобы продлить свою жалкую никчёмную жизнь.
Пока епископ продолжал себя мучить сомнениями и планами на будущее я все также продолжал висеть в кандалах в подвале ожидая своего допроса.