Глава 20
— Святослав, иди сюда, — позвал Матвей.
Из дома показалась белобрысая голова пацана лет тринадцать.
— Дед, ты звал?
— Беги в посёлок, и скажи Татьяне Алексеевне, что пропащая душа нашлась.
Пацанёнок мигом убежал по дороге.
— Пошли трапезничать, — поднялся на ноги дед Матвей. — Не гоже людей с дороги голодом морить. Ты только это, шкуры свои скинь, а то весь дом псиной провоняет.
Станислав разделся до кофты и штанов, после чего все дружно зашли в дом.
Дома был накрыт стол. Посреди него стоял свежеиспечённый хлеб. У Станислава от вида выпечки потекли слюни. В лесу о хлебе можно было только мечтать. Ему дали тарелку с перловой кашей и мясом. С виду мясо напоминало говядину. Но он был согласен и на обычную кашу. Мяса он за время выживания съел столько, что обычная перловка казалась гурманским деликатесом. В большую кружку ему налили сладкого ягодного морса.
Звягинцев с радостью набросился на еду. Дед Матвей смотрел на него одним не моргающим глазом.
Пока парень за обе щеки уплетал простую, но такую вкусную для него пищу, во входную дверь постучались.
— Входите, — сказал дед Матвей.
В дом зашла высокая и фигуристая женщиной с длинными светлыми волосами, голубоглазая и розовощёкая. У нее были голубые глаза и розовые щеки. На ней была тонкая чёрная куртка поверх серого свитера, ноги и верхний край сапогов прикрывала длинная юбка. Она вопросительно посмотрела на Станислава.
— Здравствуйте. Дед Матвей, этот что ли пропавший Звягинцев?
— Говорит, что он.
— Тогда собирайся. Поедем в посёлок на опознание. А то пропал двадцатидвухлетний парень, а тут сидит мужик лет тридцати пяти. Не дай бог, беглец какой.
— Доесть дадите?
— Доедай, — она не испытывала перед ним никакого пиетета и общалась, словно с подозрительной личностью.
Стас быстро доел свою порцию, вывил морс и встал из-за стола.
— Спасибо, дед Матвей, но мне надо ехать.
— Езжай-езжай, — помахал старик дланью. — Станислав, ты как с делами закончишь, возвращайся ко мне. У меня к тебе будет серьёзный разговор, — он перевёл свой единственный глаз на женщину. — Татьяна Алексеевна, ты там долго парня не задерживай. Дело есть у меня к нему.
— Ладно, — кивнула она старику. С ним она вела себя куда почтителей. Тем ярче был контраст, когда она резко обратилась к Стасу: — Пошли!
Они оба вышли из дома. На дороге стоял заведённый УАЗ 469 цвета хаки. Судя по толщине лако-красочного покрытия и наплывам, красили его прямо кисточкой.
Татьяна уверенно села на водительское сиденье и махнула парню:
— Лезь на заднее сиденье.
До посёлка они доехали за полчаса. УАЗ припарковался возле вытянутого одноэтажного кирпичного здания, которое знавало лучшие времена. Потрепанная табличка гласила о том, что это администрация. Татьяна проводила парня в свой кабинет. Внутри сидели трое мужчин.
Первый — участковый в тёмно-синей форме капитана полиции с пистолетом в кобуре на поясе. Крупный мужчина плотного телосложения. Его голову покрывала лысина, а отвислые щёки были покрыты щетиной. У него было строгое лицо и холодные глаза.
Второй — егерь в костюме горка. Высокий и худощавый мужчина с седыми волосами, пронзительными серыми глазами с хищным взглядом и холодной улыбкой.
Третий — среднего роста слегка полноватый мужчина в очках и в дешёвом классическом костюме. Русоволосый и кареглазый. Мутный взгляд, запах перегара и густая щетина явно выдавали его похмельное состояние.
— Рассказывай, — сходу начал участковый, не давая парню осмотреться. — Документов у тебя наверняка нет?
Егерь Степаныч ловил каждое слово, словно записывал в невидимый блокнот.
Мужчина в очках был фельдшером посёлка. Он жаждал скорей уйти из этого совещания. Сегодня было десятое мая, и вся страна отходила от похмелья.
Звягинцев рассказал почти всё, утаив лишь информацию про свои свехспособности. Он поведал с начала от своего прилёта в Красноярск, до прибытия в Бор. Затем подробно изложил информацию о том, как разбился вертолёт и как он выживал в лесу.
— Сказка получается, парень, — доверия в голосе участкового не было ни грамма. — Не верю я, что человек может шпилькой убивать птиц. Тем более не верю, что этим можно систематически заниматься на протяжении почти года.
— Не верите? — приподнял он правую бровь.
— Не верю. И никто не поверит в этот б…
Станислав молча достал из кармана гвоздь на двести миллиметров и с силой метнул в календарь на противоположной стене. Он попал чётко в цифру десять. Гвоздь с громким хрустом пробил стену и зашёл ровно по шляпку. Со стороны казалось, что парень просто его метнул. На самом деле он привычно помог себе телекинезом.
— ре-е-ед… — закончил фразу капитан. Он широко распахнул глаза, приоткрыл рот и уставился шляпку гвоздя. — Э-э? — перевёл он круглые глаза на парня.
— Бред, говорите? — усмехнулся он. — Повторить?
— А? — встрепенулся фельдшер, который задремал и проснулся от грохота. — Что? Где?!
— Чётко в яблочко! — цокнул с довольным видом егерь. — Сделаю вид, что не слышал об убитых без лицензии зайцах и куропатках. Тебе и так в тайге несладко пришлось.
— В экстренных условиях можно, Степаныч, — всё ещё выглядел ошарашенным участковый. — Твою дивизию! Это как?
— Ручками, — продемонстрировал ладони Стас. — Жить захочешь — не так раскорячишься.
— К-хм… — капитан покачал головой из стороны в сторону. — Ловко. Только ты это — больше не порть тут стены, а то Татьяна тебе голову открутит. Так о чём это я?
— А? — Татьяна только сейчас отвела выпученные глаза от стены. — Я на дуру что ли похожа, отворачивать голову мужику, который гвозди метает так, словно болты из арбалета? Но вы, Станислав, действительно так больше не делайте.
Звягинцев кивнул ей, после чего обратился к полицейскому:
— Вам лучше знать, о чём вы.
— Ах, да. Говоришь, что ты всю зиму жил в заброшенном домике Никитиных?
— Не знаю, как их звали, — пожал плечами сантехник.
— Никитины умерли лет десять назад. Помню, мы весной приплыли к ним, а дом закрыт, вокруг травой всё заросло. Мы не стали дверь ломать. Они были из старообрядцев. То, что ты их похоронил — молодец. По-человечески это.
Раздался телефонный звонок. Татьяна достала из кармана куртки спутниковый телефон и вышла на улицу. Через пару минут она вернулась.
— Вертолёт будет через три дня. Из самого Красноярска летят проверяющие. Станислав, вы пока поживёте у деда Матвея. Он меня об этом просил, а ему отказывать нельзя.
— Спасибо за помощь. И за стену извините. Я не знал, как развеять ваши сомнения.
— Ерунда, — махнула она рукой на стену. — Попрошу Степаныча достать.
— Ась? — завертел головой егерь. — Кажется, мне срочно нужно проверить делянку.
— Степаныч, стоять! — гаркнула женщина.
— Эх… Ладно, помогу.
Звягинцева отвезли обратно к дому Матвея на том же автомобиле.
— Вернулся, — дожидался его старик.
— Вернулся. Вы говорили, что у вас ко мне важный разговор.
— Ложись спать. Тебе у печки постелили. Завтра в лес пойдём, тогда и поговорим.
Звягинцев жутко вымотался, так что был только рад такому повороту. Он уснул почти сразу, стоило лишь занять горизонтальное положение.
Затемно гостя разбудил белобрысый пацанёнок.
— Дед Матвей ждёт тебя в лесу. Пошли быстрей.
— Куда вы всё время спешите? — зевнул Стас.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Лучше не задерживайся.
Станислав оделся, после чего отправился следом за пацаном. Пройдя пару сотен метров по лесу, они вышли на поляну с ровным покровом травы с цветами. Под первыми лучами солнца её окутывал лёгкий туман. Мальчишка на поляну не пошёл.
— Иди-иди, он ждёт тебя там, — он развернулся и побежал обратно домой.
Звягинцев увидел старого знакомого — седого одноглазого лося, который появился словно из неоткуда. Парень мгновенно напрягся. Шпилька в тот же миг оказалась у него в руке. Он хотел привычно её запустить летать вокруг себя, но ничего не получилось — Силы пропали. В панике он забыл зачем сюда пришёл.
Лось посмотрел на него. В следующее мгновение у него в голове будто кто-то заговорил:
— Что же ты стоишь? Иди сюда.
— Оу! Говорящий лось?! — широко распахнул глаза волгоградец.
— Я почувствовал твою силу ещё зимой, когда ты жил в тайге и развивался. Ты многого добился сам, но кое-что тебя держит.
Звягинцев с осторожностью приблизился к лосю. Он медленно протянул к нему ладонь и прикоснулся к его морде. В тот же миг его словно ударило током по руке. В глазах у Стаса потемнело. Он упал на землю уже в бессознательном состоянии.
В следующий миг произошло то, чего он никак не ожидал. Стас стоял и смотрел на своё тело, разлёгшееся на мягкой траве. Он стал бесплотным духом. Рядом с ним в виде духа стоял огромный лось.
Призрачный лось подошёл к нему и начал лизать его лицо. Станислав ничего не чувствовал и не мог пошевелиться. Лось вылизал его полностью с головы до ног.
— Теперь ты чист. Твой дух свободен от привязок. Сила леса скинула оковы твоего тела. Иди — всё остальное ты уже умеешь сам.
Станислав пришел в себя. На этот раз он полностью ощущал своё физическое тело, которое лежало в траве. Он ощущал небывалую лёгкость в теле.
Когда он поднялся на ноги и огляделся, то не обнаружил лося. Пожав плечами, он направился в сторону селения. Сила переполняла его. Он попробовал поднять ствол ветровального кедра, который был больше метра в диаметре и длиной метров пятнадцать. Дерево воспарило над землёй.
— Вот это лось так лось! А я его ещё съесть хотел…
На лавке у дома его ждал дед Матвей.
— Вернулся уже, — кивнул он. — Тогда пошли завтракать.
К вечеру затопили баню. Станислав с радостью попарился. Один из дедов в парилке умело отхлестал его веником. Почти год он мылся только в реке.
После парилки ему дали опасную бритву и маленькое зеркало. После бритья и парной он чувствовал себя помолодевшим. Таким чистым, как после бани, он не чувствовал себя давно. По его телу приятно растекалось тепло и блаженство.
Вместо его грязных и заношенных вещей, парнишка принёс ему штаны из льна и белую рубаху. Стас с радостью облачился в чистое бельё. После всех процедур он ощущал себя человеком, а не лесным зверем.
Как только он зашёл домой, на улице раздался скрип тормозов. Через пару секунд дверь без стука открылась и внутрь забежали двое человек: дядя Саша и его кум Валера.
— Живой, — бросился его обнимать Александр.
— Здрасти… — невольно на лицо Звягинцева выползла счастливая улыбка.
***
По взлётной полосе шёл атлетического телосложения мужчина. Его обветренное, загорелое и покрытое шрамами от порезов лицо с суровым взглядом внушало людям трепет, опаску и уважение. Глаза выдавали молодость, но выглядел он старше. От него веяло силой и стремлением жить.
Водитель УАЗа, стоящего у Ангара, посмотрел на него. В его глазах прорезалось узнавание.
— Привет, Станислав. Рад, что ты выжил. Тайга отпускает только сильных…
***
США. Аризона
В кабинете на столе тускло горела лампа. Степан закончил принимать дела Майкла. Общий совет верхушки церкви сегодня ночью долго спорил о том, кого назначить на место Майкла. Его дети были слишком молодыми и тупыми как пробка. Супруга Люси — простушка и нечего не соображает в бизнесе.
Каждый хотел занять его место, но все боялись официально связывать себя с сектой и Степаном. Фиксов предложил свою кандидатуру, и почти все задумались.
Степан и так имел власть над братьями и сёстрами. А после смерти Майкла и взрыва в церкви, когда он единственный умудрился выжить, толпа сектантов была готова пойти за ним хоть на край света. Связываться с ним опасались, но отказывать тоже боялись. Наконец, Кирк Бостни — мэр города произнёс:
— Давайте произведём голосование.
Верхушка секты, собравшаяся в помещении, по очереди высказались. Восемь «за», четверо «против».
Против был Смит Йоханд — новый мэр города Апл Велли. Низкий, лысый мужчина с крысиным лицом. Его глаза будто говорили, что он хочет прибрать всё к своим загребущим рукам.
Вторым противником оказался новый Шериф Апл Велли — Стюарт Паке. Толстый извращенец, прислужник мэра и любитель мальчиков. Краснолицый, с маленькими свинячьими глазками рослый мужчина лет пятидесяти и обладатель непомерно огромного живота.
Ещё двумя противниками назначения Степана оказались двое сыновей Майкла — рыжеволосые близнецы и крепыши. Каждый из них жаждал власти. Фиксов недолюбливал их с тех пор, как увидел из в подвале с винтовками в то время, когда сектанты его пленили. Они отвечали ему тем же. Оба парня пошли в отца. В неполные семнадцать лет они были здоровые как быки и накачанные.
— Так, — констатировал Бостни, — За проголосовали восемь человек и против четверо.
Он поднялся со своего места и осмотрел всех присутствующих. После долгой паузы он продолжил:
— Джон становится ответственным за наркотрафик и секту. Мы так же продолжаем работать в своём секторе. Все активы Майкла переходят под руководство Джона. Смотри, парень, не подведи нас.
Все по очереди вышли из кабинета. Фиксов проводил глазами участников совета, после чего достал косячок и закурил. Сегодня он нажил себе четверых врагов. Двое вообще не представляли для него проблемы. Тупорылые братья близнецы сдохнут в перестрелке или от рук секты, а может быть федералы помогут, если правильно попросить. А вот с мэром и шерифом придётся помучаться. Всё надо провернуть красиво и так, чтобы комар носа не подточил.
Под утро он вернулся в постель и завалился спать. Сегодня днём ему предстоит провести приёмку церкви в Колорадо-сити. Если всё пройдёт хорошо, то в следующее воскресенье проповедь будет проходить уже в ней.
Работы стало очень много. Всего за пару часов ему надо продать дурь, при это необходимо контролировать паству в доме и следить за строительством церквей. На данный момент их три. Первая в Колорадо-Сити. Церковь из Апл Велли перестраивают под чутким руководством мэра. И третью строят в Фредонии на самой окраине города. Её строительство тоже контролируют мэр и шериф. Все стройки оплачиваются из Кармана Степана.
— Чувствую, наебывают они меня. Точно наёбывают!
В дверь кто-то настойчиво постучал.
— Да бля! Кто там? Войдите.
В дверном проёме стояли близнецы.
— Мессия, мы хотим напомнить, что завтра состоятся похороны отца.
— Его останки мы сегодня заберём из морга.
Кто из них кто, Фиксов так и не научился различать. Впрочем, он даже не хотел это делать.
— Отлично. Я скажу братьям и сёстрам, чтобы они готовились к похоронам.
— Спасибо, — донеслось из-за закрывающейся двери.
— Бля-я! — кинул он взгляд на часы. — Уже восемь утра! А я спал всего четыре часа. Специально что ли доводят? Нужно ускориться…
Он достал из ящика стола кокаин и занюхал две дорожки. Этого ему показалось мало, поэтому после он залпом выпил ещё полбутылки виски. В его комнате располагался целый склад разнообразных наркотиков и алкоголя.
— Теперь нужно выпустить пар, — посмотрел он на дверь и направился на выход из комнаты.
В коридор ему не повстречалось ни одной души. Все сейчас на утренней молитве. Штаны распирало от желания.
Он прошёлся по всему этажу, но так никого и не увидел. Стоило дойти до комнаты Люси, как оттуда донеслись слова молитвы. Фиксов замер. На его лице зазмеилась хищная улыбка.
— Попалась, рыбка, — прошептал он, после чего потянул дверную ручку на себе.
Дверь оказалась незапертая. В комнате, стоя на коленях, в ночной рубахе молилась жена Майкла.
— Раба божья, я сын антихриста, его посланник, и воля моя закон, — зашёл он в комнату и закрыл за собой дверь.
Люси повернулась к нему.
— Мессия, доброе утро. Что вас привело в столь ранний час?
— Мне сегодня было видение о том, что ты должна родить сына от пророка вашего — сына антихриста. Поэтому я здесь. Ложись на кровать.
Увидев задумчивость в её глазах, он продолжил:
— Я сын божий, и моё слово закон!
Она покорно встала с колен и скинула рубаху. Отвислые маленькие груди, промежность и ноги не брились уже давно, весь живот в растяжках. Насколько Стас помнил, за десять лет она рожала пять раз. По документам ей тридцать пять лет, но Майкл её затрахал до состояния без слёз не взглянешь. Был бы Фиксов трезвым, то его желание быстро бы улетучилось. Но допинг творил чудеса.
Люси терпеливо ожидала мессию на кровати. Он развернул её лицом к двери, поставил на колени, пристроился сзади и начал долбить, как отбойный молоток. Она стонала на весь дом, но Степан продолжал увеличивать темп. Когда он уже достиг оргазма, в дверь настойчиво постучали.
— Войдите, — даже не подумал он отвлекаться от процесса.
В комнату вломились братья.
— Мама, что слу…. 0_0
Потеряв дар речи, они стояли подобно каменным истуканам. Глазами размером с блюдце они смотрели на то, как их мать на кровати судорожно билась в оргазме.
— Чё-чё… — Фиксов встал на ноги, застегнул ширинку. — Посыл божий я выполнял! — прошёл он мимо братьев, на вытянутых лицах которых ошарашенность сменялась яростью. — Мамку вашу драл! — с ухмылкой вышел он в коридор.
«Кто бы видел их глаза… Месть удалась на славу. Нехрен меня было дразнить, сученыши!»