Когда вернулся Росс, всё было уже сделано. В том смысле, что пострадавший из машины извлечён и оттащен на достаточное расстояние, а два школьника-отличника делали непрямой массаж сердца с искусственным дыханием директору школы. А что? Лана, между прочим, тоже отличница. Причём, равномерно по всем предметам. Не просто так она является звездой и гордостью школы.
Я выполнял надавливания на грудную клетку, Лана вдувала воздух. Повезло мужику… что он без сознания, иначе б ему за поцелуи с моей девушкой, стоило бы все зубы пересчитать… на асфальте, сломанными пальцами. Шучу, конечно – искусственное дыхание не поцелуй, иначе меня можно смело в гомики записывать после спасения Лекса из речки.
Директор начал дышать, сердце его забилось, но в сознание он так до приезда скорой, вызванной Питом со школьного телефона на вахте, и не пришёл.
Про само спасение, техническую его часть… я обучаемый. То есть учусь на своих ошибках. Особенно, когда ситуации повторяются. В том смысле, что, даже если кто и видел процесс спасения со стороны, то ничего явно выходящего за рамки привычного, он заметить не смог бы: подбегал к машине, прикрывшись, скинутой с плеч курткой, ей же открывал дверь машины, предварительно разбив локтем стекло и разблокировав её штатным способом – за шпынёк. Ремень безопасности… тот да, порвал. Но он всё равно сгорел потом вместе с машиной, так что не страшно.
Только что действовал очень быстро и уверенно, на самом пределе скорости для человека. Но на это есть замечательное объяснение: не первый раз, уже знаю, что делать. Вот и весь «подвиг». Без кавычек он был бы, не имей я своих сил, а так…
- Кларк… ты снова кого-то спас, - тихо говорила Лана, когда мы с ней вдвоём шли к её дому от того места, куда нас подбросил шериф после соблюдения всех формальностей. – Сначала Лекс, потом школьный бал, потом Уитни, я, теперь директор Кван…
- Начинает входить в привычку, - бледновато улыбнулся я. Лана посмотрела на меня с неодобрением. – Понял, попытку пошутить - считать провалившейся.
- Я серьёзно, Кларк! – сказала она. – Даже с учётом твоих способностей, всё равно это ненормально. Ты как-то постоянно оказываешься там, где случается беда. Оказываешься вовремя! Может, это судьба?
- Ну, твоя версия приятнее, чем «ты приносишь несчастья», - хмыкнул я.
- Ты веришь в Судьбу, Кларк? В Предназначение?
- Честно говоря, не очень. И ты уже третий человек, которому я на этот вопрос отвечаю. Первыми были Лекс и мой отец.
- И что ты им ответил?
- Ответил, что в Судьбу и Предназначение не верю, но каждое наше решение несёт последствия. Наши решения меняют мир. А совокупность всех наших решений формирует совокупность последствий этих решений. И вот её уже можно назвать Судьбой. Судьбой, которую мы выбрали сами… - Лана замолчала, обдумывая мои слова, я же просто обнял её.
***
Позвонила Хлоя. Позвала в кафе. Звучит двусмысленно, но нет: Салливан – журналистка. До мозга костей журналистка. И её буквально жжёт изнутри журналистское любопытство. А тут такое событие прямо под носом. И три свидетеля прямо под носом. И наплевать, что час уже поздний, что у людей могут быть свои планы, что они могут быть уставшими после прошедших пред игровых тренировок, а через пару часов, в которые хотелось бы отдохнуть, предстоят ещё «повышающие моральный дух команды мероприятия»… Хлоя бывает невыносимой.
Лана, к моему удивлению, легко согласилась пойти на эту встречу. Правда, для неё решающим обстоятельством стало именно место проведения встречи – именно в это кафе она собиралась устроиться на «работу с неполной занятостью». А идти «на разведку» с «группой поддержки» приятнее, чем идти одной.
Причём тут Лана? Имея отношения с одной девушкой, идти куда-то вечером с другой девушкой… Я ж не враг себе! Так что, прежде чем дать согласие, я сначала Лане позвонил, уточнил, пойдёт ли она с нами. Лана сказала, что пойдёт, я перезвонил Хлое и сообщил о положительном решении по её вопросу.
В самом кафе Салливан, словно палач клещами, вытянула из каждого из нас те подробности, что сохранились в его памяти. Из меня, из Ланы, из Пита… Больше всех, оказывается, видел Пит, ну, если судить по длине рассказа и количеству красочных подробностей, раз в пятнадцать где-то.
Поправлять и уличать в фантазировании, правда, мы с Ланой не стали, лишь улыбались и посмеивались над особенно колоритными моментами.
В том же кафе, кстати, в одно время с нами, находилась и компания футболистов из нашей школьной команды. Насколько я понял, именно те семеро, что были уличены в списывании и отстранены… что, впрочем, не помешало им продолжать ходить в фирменных куртках, означавших их командную принадлежность. В такой же сидел с нами и Росс.
Мне такую тоже дали, когда я в команду записался. Но мне не понравился её цвет, поэтому она пылится дома. На игру одену, а пока пусть лежит – меньше затрётся.
В разгар вечера вся компания встала и, как по команде, целеустремлённо покинула заведенье. Хлоя тут же засуетилась, засобиралась и ускользнула за ними следом.
Пит, после её отбытия, тоже не задержался, отбыв под каким-то благовидным предлогом. Лана пошла узнавать у менеджера об условиях найма… в итоге я сидел за ведёрной кружкой кофе один за столиком. И скучал. Точнее развлекал себя, терроризируя муху, ползающую по окну в другом конце зала кафешки. Как?
Ну, не сказать, что способ простой. Научился я ему на футболе…
Футбол. Пожалуй, стоило согласиться на участие в пятничной игре, как минимум, ради чувства... сложно подобрать ему название, поэтому, даже не буду пытаться. Со временем слово найдётся само. Чувство же… пожалуй, что даже «режим», а не чувство. В чем заключается его суть?
Начну издалека: я же обещал отцу в игре «использовать мозги, а не мускулы», вот и попытался сдержать обещание. Что из этого получилось? Что получается, когда суперкомпьютер подключаешь к мощным, чувствительным датчикам, нагружаешь «физикой» процессов, цепляешь к нему многофункциональные высокоточные манипуляторы и даёшь задачу на расчёт оптимальных действий для достижения поставленной цели? Всё просто: он рассчитывает!
А мой мозг круче суперкомпьютера!
Достаточно было задать самому себе ограничения на максимальную скорость, максимальную используемую силу, рассмотреть своё тело, как инструмент и СОЗНАТЕЛЬНО задействовать мозг для расчёта действий, как футбол превратился в шахматы! Точнее, даже в «пошаговую тактическую игру».
Мир остановился. Точнее, начал двигаться ровно с той скоростью, какая мне была удобна… с возможностью замедления и ускорения. Все игроки на поле и мяч стали объектами с абсолютно предсказуемым поведением, рассчитать положение и действия которых в абсолютно любой момент времени не представляет абсолютно никакой сложности. Только и остаётся, что придумать, как бы их так всех расставить и направить, что бы победа получилась максимально красивой при минимуме действий с моей стороны. А это уже процесс творческий.
Творчеством мне заниматься нравится.
Вообще, чувство невероятное. Это ощущение полного контроля пространства, каждого его кубического сантиметра… ПОЛНОГО контроля, когда учитывается даже трепетание крыльев пролетающей через поле мухи и колебание травинки под ветром и ты, своими действиями можешь влиять на что угодно в этом объёме, а степень влияния ограничивается только твоим желанием… невероятное ощущение. Правда, пять минут игры в таком состоянии растягиваются в голове больше, чем на неделю. Физической усталости нет, и мозги не «кипят», хоть и «греются» капитально, работая под ощутимой нагрузкой, но моральная усталость всё же накапливается. Поэтому, хоть физическая возможность находиться в таком «режиме» всё время, двадцать четыре на семь, есть, но вот желания такого нет. Кому охота прожить жизнь за день?
Но сама возможность использования такого «режима» не может не радовать. И ведь, не пойди я на эти тренировки по футболу, так никогда бы и не узнал о таком, наверное. Хотя, кто знает?
Вот и теперь, сидя за столиком кафе, я на пару секунд «брал под контроль» весь внутренний объём помещения, выделял себя, выделял муху и рассчитывал, как какое-либо моё движение, может повлиять на её поведение на стекле. А когда расчёт заканчивал, тут же производил это действие, сверяя результат фактический с расчётным. Пока что не ошибался.
Представить только: шевельнуть пальцами так, чтобы движение воздуха, вызванное этим действием, передалось по воздушной среде через всё кафе, достаточно неискажённым и незатухшим, чтобы муха его почувствовала и недовольно взлетела со своего места, или пошевелила крылышками, или развернулась и поползла в противоположную сторону. Фантастика за гранью реальности, но факт – для моего мозга вполне себе решаемая задачка.
И это ещё, если ограничиться воздействием, остающимся в пределах «нормальных» человеческих сил…
Что-то я устал от этой забавы. Задачка оказалась что-то тяжеловата. Всё же на поле «объекты» для расчёта и воздействия были покрупнее, просчитывались легче, да и «глубина погружения» требовалась куда меньше. Там в секунду где-то минут десять укладывалось, здесь же…
Когда вернулась Лана, я устало массировал глаза. Начинала болеть голова. Шум и музыка в кафе были раздражающе громкими. Поэтому задерживаться мы не стали. Тем более, что долгий день ещё не закончился.
Школьная традиция: возжигание «пионерского» костра, дикие танцы талисмана команды, распитие безалкогольных (ну, не у всех) напитков… Я, честно говоря, идти не очень хотел – устал с непривычки со своими экспериментами. Но, подумав, решил не упускать момента – всё же в команде, да ещё и в основном составе, я только на одну игру. Что ж, и правда, забавные ощущения. Нечто древнее, сильное, первобытное поднимается в душе. Буйное и агрессивное.
В самый разгар веселья, мне показалось, что я слышу голос зовущей меня Хлои. Начал оглядываться, и понял, что нет – не показалось. Салливан до пояса высунулась в окно кабинета редакции «Факела» и призывно махала руками. А за её спиной бушевали языки пламени.
Секунда, и я уже вламываюсь в дверь кабинета с сорванным с пожарного щита огнетушителем. Вторая, и я активно «поливаю» из него порошковой смесью очаги возгорания, а Салливан в слезах ужаса кидается мне на шею… Хм, хорошо, что Лана не видит. Вроде бы особенно ревнивой она мне пока не казалась, но к чему провоцировать?
- «Факел» сожжён, какая ирония, - «испражняясь в остроумии» произнёс я, рассматривая полуобгоревший номер газеты в своих руках. Лана хихикнула (куда уж я теперь без неё), но сделала это, отвернувшись в сторону от Хлои, стараясь, чтобы та не заметила. Салливан же моя сентенция по душе не пришлась.
- Кларк! Это не просто поджог, я уверена! Как будто огонь знал, что я делаю! – возмутилась она.
- То есть, по-твоему, это тренер Уолт контролировал его? – с некой долей скепсиса уточнил я.
- Это факт! Смотри сам: сперва директор Кван узнаёт, что несколько игроков списывают, и тут же чуть не погибает в своей машине от огня, потом эта ночная встреча игроков с тренером в струях огня, которую я сфотографировала. Я хочу напечатать фото – вспыхивает редакция!
- Для полиции звучит не слишком убедительно, Хлоя, - пожал плечами я.
- Кларк, ты ведь понимаешь, что она права? – подала голос Лана.
- Возможно, - не стал спорить я. – Дубликаты фотографий у тебя есть?
- Нет, всё же сгорело! – возмутилась Салливан, разводя руками, мол, что сами не видите?
- И что вы от меня тогда хотите? Даже, если я вам верю?
- Кларк, - посмотрела на меня Лана. – Отойдём на минутку? – я тяжело вздохнул, но кивнул и двинулся на выход.
Далеко отходить не стали, ровно так, чтобы любопытная Хлоя не подслушала.
- Кларк! – зашептала Лана. – Ты же понимаешь, что, если всё именно так и есть, как говорит Салливан, то шериф с ним не справится?
- С чего бы? – скептически хмыкнул я. – Огонь, конечно, штука хорошая, но пара дробовиков и револьверов в опытных руках, и не таких фокусников успокоить смогут. Он же не пуленепробиваемый, всего лишь «вспыльчивый».
- То есть, ты будешь ждать, пока он ещё кого-то зажарит? – гневно посмотрела на меня девочка.
- А что я, по-твоему, делать должен? Ты говори, не стесняйся.
- Остановить его, пока не поздно ещё!
- То есть, пойти и сказать: «Тренер Уолт, я знаю, что вы огнём балуетесь, ай-яй-яй вам!». Так, что ли?
- Нет, конечно! – возмутилась Лана. – Тебе же огонь не страшен, ты же можешь…
- Сходить и убить его? Запросто.
- Кларк! – возмутилась Лана. – Как ты можешь!
- Могу, - согласился я. – Но не хочу. Не хочу убивать. Чем я тогда от него отличаться буду?
- И что же теперь? Ничего не делать? – опустила плечи Лана. – Просто смотреть, как он сжигает людей?
- Сначала я выиграю для нашей команды завтрашний матч, - решил я. – А после него… схожу и поговорю с Уолтом… в одном ты права – огонь мне не страшен.
***
Победа в матче была делом решённым. Помешать ей в принципе уже ничего не могло. Не с моим участием. И мы победили. Даже голова разболеться не успела, как с той мухой. Но громкие крики зрителей с трибун слух уже резали.
Чего-то экстраординарного я на поле не показал. Всего-навсего заранее разработанные стратегии тренера Уолта… сто процентов удавшиеся, без срывов и накладок. Идеально и красиво, словно не игра, а показательное выступление, пособие по игре в футбол.
Знаю, что так не бывает, что такая «обычность» сама по себе необычна, ведь не может же не сорваться ни одна связка, но… нам с Уолтом предстоял разговор после. В любом случае, при любом исходе которого, эта игра, юбилейная, двухсотая победа, станет для него последней в карьере. И я хотел, чтобы она была достойна звания Последней Игры футбольного Гения. Всё же, двести побед в активе есть далеко не у каждого тренера. Уолт честно заслужил своё место в Пантеоне Славы нашей школы.
И я это сделал. Двукратный перевес по очкам. Чистая победа.
***
Уолт вышел из своей личной парилки, завёрнутый в полотенце и вздрогнул, увидев меня. Я стоял в коридоре. Неподвижный, тихий, спокойный. Слишком спокойный.
- Кент? – чуть подслеповато прищурившись, сказал он. – Почему ты здесь? Почему не празднуешь вместе со всеми?
- Я больше не в команде, мистер Уолт, - ответил я ровным голосом. – Наше соглашение завершено. Одна игра – одна победа.
- Вот как… - протянул тренер. – Мне казалось, тебе понравилось играть, Кент. У тебя ведь есть к этому талант, можешь не отрицать это. Талант и лидерские качества. Эту игру капитаном был ты, а не Фордман. Имею в виду, настоящим капитаном, а не официальным. Ребята слушались даже не команд твоих, а малейших жестов и возгласов. Никогда такого не видел, если честно…
- А я не видел раньше человека, управляющего огнём, - спокойно ответил я.
- Огнём? – состроил удивление он. Вот только его выдавал взгляд. – Кстати, - нахмурился он, оглядывая меня. – Почему ты в обгорелой куртке? Да и штаны…
- Я недостаточно богат, чтобы приводить в негодность второй комплект хорошей одежды за три дня. Одного достаточно.
- Ты говоришь загадками, Кент, - поморщился Уолт. – Знаешь ведь, что я этого не люблю. Говори прямо: пришёл подраться?
- Поговорить.
- О чём же?
- Салливан – моя подруга. А вы её огнём… не хорошо это, мистер Уолт.
- Нечего было нос свой длинный совать, куда не просят, - расслабленно рыкнул тренер. – Его бы и не подпалили тогда.
- А директор Кван?
- Слишком много о себе возомнил этот узкоглазый! – повернулся Уолт и пошёл в сторону раздевалок и душевых. Я спокойно двинулся за ним. – Или ты и за него решил вписаться, Кент? Как Фордману, нос мне разобьёшь?
- Не хотелось бы, - честно ответил я. И в этот момент вроде бы спокойно до этого шедший тренер внезапно влупил мне крепким кулаком под дых. Ну, как он думал, внезапно. Так-то «режим контроля пространства» был активен. От того и некоторая неестественность моей речи. Слишком без эмоциональная и спокойная.
Останавливать удар я не стал, просчитав, что опасности для меня он не несёт.
- А-а-а-а! – заорал тренер, хватаясь за своё сломанное запястье. В глазах его вместе с болью запылал гнев. Тут же запылало и всё вокруг меня.
- Что ж, не зря я в хорошее одеваться не стал, - пробормотал я, шагая к тренеру через огонь и снимая с себя пылающую куртку. – Может быть на этом остановимся, мистер Уолт? – попробовал решить дело мирно я. Поздновато, конечно, но…
- Как?!! Как ты это делаешь?!! – вскричал тренер, отскочил от меня ещё дальше к стене душевой, потом заорал от боли в сломанной кисти и от гнева. Снова полыхнуло, потом ещё сильнее и ещё…
Пламя разрасталось, становилось сильнее, ярче, ещё ярче…
Когда оно чуть опало, на месте Уолта был лишь пепел. А здание пылало.
***