***
В этом году свою годовщину Кенты старшие решили провести в Метрополисе. Наедине друг с другом. Что ж, прекрасно их понимаю… имея опыт «прошлой» жизни. Поэтому был обеими руками «за». И дня три убеждал, что на меня можно оставить дом на все сутки. Что я не разнесу его в щепки и не приведу в него толпу пьяных подростков.
Убедил. Родители уехали. Лекс приехал.
Я ведь помнил о данном ему обещании, что вскрывать корабль буду в его присутствии. Помнил, и собирался это обещание выполнить. И так-то терпел почти неделю, ожидая отъезда родителей. Весь извёлся ожиданием.
Кстати, про эту неделю. В город приезжал Лайнел Лютер. Весьма раздражённый Лайнел Лютер. Вроде бы как с инспекцией завода. Вот только, подозреваю, не завод его интересовал. Ну, по крайней мере, не только завод, так как с его приездом, город и округу наводнили деловитые люди в униформе различных бытовых и санитарных служб, которые всюду бродили с какими-то приборами, брали пробы почвы, воздуха, воды, образцы растений… короче, чего-то разнюхивали. Подозреваю, искали метеориты. Или вора метеоритов.
Не нашли. Но до сих пор рыскают. Я за ними «одним глазком» присматриваю. Мало ли, чего интересного накопают…
В общем, Лекс приехал, поздоровался, и мы с ним вдвоём спустились в подвал, где и хранится «отцовская заначка».
- Уверен? – в который раз уже переспросил Лютер.
- Вполне, - чуть раздражённо дернул плечом я – подобные вопросы успели несколько приесться. Затем уверенно сделал шаг к укрытому старым брезентом кораблю, чтобы одним резким движением сдёрнуть покров с инопланетной диковинки. Потом достал из кармана шестигранник «ключ», который поднёс к шестигранной же «скважине». «Ключ» выскользнул из руки и завис в пяти сантиметрах над скважиной, провернулся, принимая «правильное» положение и опустился в саму скважину, где «влип» и слился с металлом так, что не осталось никаких зазоров. Совсем. Круто, чё.
Корабль «ожил». Не знаю, как лучше описать это действие. Он выровнялся (до этого лежал на боку, как его когда-то Джонатан и бросил), поднял нос параллельно полу, взлетел на полметра над полом, засветился, сплошная его «крышка» распалась на сегменты, которые затем, сложились, открывая взгляду незащищённое нутро.
Я подошёл поближе и заглянул туда. И ведь действительно – люлька. По другому не скажешь. Совсем небольшое пространство, тёплое и мягкое на ощупь, с небольшими анатомическими углублениями, матово-металлического цвета.
- Твои мысли? – обратился я к Лексу, убирая руку от дна «люльки».
- Очень странно, - ответил он, подходя ближе. – Не вижу системы жизнеобеспечения. В таком ограниченном объёме особенно не разлежишься - возможно совершить лишь совсем короткий перелёт. Тем более нет никаких органов управления. Но и спасательной шлюпкой большого корабля это тоже быть не может – не делают их настолько неуниверсальными – глупо это: ребёнок в шлюпку, рассчитанную на взрослого, всегда поместится, но не наоборот же.
- Пожалуй, - не стал спорить я. – Хотя, справедливости ради, органы управления могут быть на каком-нибудь «нейроинтерфейсе» или «прямом мысленном управлении». А система жизнеобеспечения… Ты ведь не знал, что в туалете я не хожу?
- То есть как это? Совсем?
- Совсем.
- Ни по большому, ни по маленькому? – округлил глаза в искреннем недоумении Лекс.
- Ни по большому, ни по маленькому. В общем-то, хоть и не проверял пока, я и в воздухе для дыхания не нуждаюсь.
- Но ты ведь сейчас дышишь?
- Это просто приятно. Как минимум на пару часов задержать дыхание я могу без последствий для себя и без особого напряжения.
- Это… даже не знаю… потрясающе?
- Наверное, - пожал плечами и снова погладил рукой дно «люльки». – Но, в целом, я согласен с твоими выводами: одноразовый запрограммированный челнок, созданный под конкретного ребёнка. Переместить из точки «А» в точку «Б». И это всё только сильнее запутывает.
- Действительно, - вздохнул Лютер-младший. – Попытаться разобрать и исследовать его ты же не дашь?
- Естественно, - отозвался я, даже не оборачиваясь. – Ты мой друг, с тобой я поделился своей тайной. Делиться ей с кем-то ещё я не намерен. А любое «исследование» - это «утечка», насколько бы мал и закрыт не был исследовательский коллектив. Да и… жалко мне «игрушку». Памятная же вещь. Единственная в своём роде. Не хочется её ломать.
- Не стану спорить, - тяжело вздохнул Лютер-младший.
- Пошли, перекусим? – предложил я.
- Пошли, - пожал плечами он. – А с кораблём что? Так и оставишь? – указал Лекс на продолжающий висеть в воздухе звездолёт.
- Не знаю, - хмуро ответил я, пытаясь «выцарапать» «ключ» из металла бортика обратно. Что-то не очень получалось. Точнее, совсем не получалось – металл под пальцами ощущался полностью монолитным. Я перестал скрести пальцами по поверхности и хорошенько стукнул кулаком рядом с тем местом, где должен был быть «ключ», как в России моей прошлой жизни любили «чинить» забарахлившую технику. Что удивительно, но способ «проверенный поколениями» сработал и здесь: от удара «ключ» «выпрыгнул» из «скважины», и я успел его подхватить. Корабль тут же «закрылся», сел на пол и снова стал безжизненной железкой. – Вот, так-то лучше.
- Оригинальный метод, - хмыкнул Лекс.
- Универсальный, - поправил я его.
***
Вот только перекусить нам с Лютером не удалось. Когда мы шли от подвала (скорее уж противоураганного убежища – это будет точнее) к дому мимо амбара, то отвлеклись на какой-то непонятный звук, из этого амбара донёсшийся.
Естественно, я тут же «просветил» стену своим «рентгеном» и недоуменно остановился – в моём амбаре лежал человек. Лежал и… вибрировал. Трудно иначе описать то, что с ним происходило: он трясся, дёргался, хаотично размахивал руками и ногами, словно в каком-то диком припадке, но самое странное: делал это на скоростях, близких к моей «скорости»! Обычный человек так двигаться не смог бы ни при каких условиях, подобное было бы для него физически невозможно.
- Лекс, в амбаре кто-то есть! – тронул я за плечо Лютера. – Возможно, кто-то опасный.
- Пойдём, - решительно двинулся к зданию он, на ходу вытаскивая из-за пояса пистолет. Сказать, что я не знал о его наличии – соврать. Всё же время от времени я эту игрушку под его одеждой замечал, обычно когда он ездил или ходил где-то за пределами замка один, без водителя или охраны. Не возьмусь его за это судить – наследник богатого отца, имеющего достаточное количество врагов, выросший в Метрополисе. Естественно, что он опасается за свою жизнь и свободу. И ношение оружия, официальное разрешение на которое у него есть – не самый худший вариант проявления этих опасений.
Но достал он его при мне впервые.
К моменту нашего появления в амбаре, вторженец уже не трясся. Он лежал на сене в углу и тяжело дышал, хватая ртом воздух. И… я знал этого человека.
- Эрл? – удивлённо обратился к нему я, отводя в сторону и вниз ствол пистолета Лютера. – Здравствуй, ты что здесь делаешь?
- Кларк? – сфокусировал на мне глаза высокий чернокожий мужчина. – Джонатан, мне нужен Джонатан! Только ему я могу доверять. Он дома?
- Нет, Эрл, отец уехал в город. У них с мамой сегодня годовщина. До завтрашнего утра их не будет.
- Проклятье! – выругался Эрл, откидываясь обратно на сено, с которого только что привстал.
- Лекс, это Эрл Дженкинс. Он работал одно время у нас на ферме. Был почти как член семьи.
- Лекс?! – вскинулся Эрл, переводя взгляд на моего лысого спутника, не спешащего пока убирать оружия. – Лекс Лютер?!
- Да, я Лекс Лютер, - хмурясь, ответил он. – Это проблема?
- Лютеры! – со злостью выплюнул Дженкинс. – Всё из-за вас!
- Что именно из-за нас? – ещё сильнее нахмурился Лекс.
- Всё!
- Так! Лекс убери оружие, оно тебе не понадобится. Эрл, поднимайся, пошли в дом. Там говорить будет удобнее, - решил перехватить инициативу я и чуть надавил на голос, напоминая, кто тут, вообще-то, хозяин. И кто может, в случае чего, всем люлей навешать, не взирая на лица и персоналии.
Лекс ерепениться не стал, признавая здесь и сейчас моё право распоряжаться. Эрл тоже вроде что-то почувствовал в моём тоне и начал подниматься с сена.
Вот только стоило ему приблизиться ко мне на расстояние метра, как мне резко подурнело. Ощущения были знакомые – как от присутствия метеорита. Вот только метеоритов как раз поблизости не наблюдалось. Ощущение шло именно от Дженкинса. Это было странно, но не более, чем всё остальное в нашем городишке.
Что ж, учтём. Стало быть «в случае чего» успокаивать Эрла следует бесконтактно, не приближаясь на расстояние вытянутой руки.
В доме, пока согревался чайник, рассевшись за столом, мы все собирались с мыслями. Этих пяти минут худо-бедно хватило.
- Итак, Эрл, начни, пожалуйста, с начала. Что с тобой приключилось? Зачем тебе отец? И в чём именно виноваты Лютеры на этот раз? – разлив чай по кружкам, достав вчерашнюю мамину выпечку и усевшись на стул, перешёл к делу я.
Эрл… он не очень хороший рассказчик. Прямо скажем, не очень… Особенно в этом случае, когда дело касалось его и очень сильно его эмоционально затрагивало.
Приходилось часто его останавливать, успокаивать, осаживать, уточнять и переспрашивать. В результате картина получилась следующая: пару лет назад Эрл ушёл с нашей фермы и устроился на Смоллвильский завод удобрений, принадлежащий Лютер-Корп, где благополучно и работал всё это время на неком «третьем уровне», где в условиях закрытого помещения и искусственного освещения выращивались различные сельхоз культуры от помидоров до кукурузы и пшеницы.
Платили хорошо, работа была не сложная, хоть и довольно тяжёлая, но на отсутствие физической силы Эрл никогда не жаловался. В целом, всё было хорошо. Пока с пару месяцев назад не произошёл несчастный случай: что-то там взорвалось, и та зеленоватая жидкость, которой поливали все те культуры, попала на Эрла. Или даже к нему в кровь, так как во время взрыва он поранился.
Собственно, всё хорошее на этом закончилось. Дальше началось плохое: с завода Эрла тут же выперли, начались проблемы со здоровьем. Сначала слабые: легкое недомогание, слабость, потом всё хуже и хуже: вплоть до нынешних неконтролируемых припадков. Врачи разводят руками, говорят, что не зная причины, не могут ничего поделать. А Лютер-Корп… шлёт его лесом с его вопросами и обращениями. Вообще утверждает, что он у них никогда не работал, а никакого третьего уровня на Смоллвильском заводе не существует.
Эрл в отчаянии.
Лекс всё это выслушал и решительно поднялся из-за стола. Через минуту мы втроём уже гнали на Лексовой машине к нему на завод.
Машины… не люблю машины! Я чувствую себя в них очень неуютно и дискомфортно. Как они вообще кому-то могут нравиться? Хотя… вот Лекс явно получает удовольствие от быстрой езды. И прошлый случай, тот самый, на мосту, в результате которого мы познакомились, никак не повлиял на его стиль вождения.
А вот я… в машине, в любой машине, я чувствую себя словно опять на срочке из «прошлой» жизни бегущим снова в ОЗК, противогазе, броне и разгрузке с оружием. Тесно, нечем дышать, быстро не побежишь, всё мешается, жмёт, давит, цепляется, заедает… а вокруг ещё целый взвод таких же страдальцев, которые толкаются, цепляются, падают, врезаются, ни хрена не видят в своих запотевших стёклах газиков… брр!!! Ну что такое двести миль в час для того, кто легко преодолевает «звуковой барьер»? Мучение! А уж управление и манёвренность вовсе кошмар! За рулём ведь мои способности применить очень проблематично: чуть посильней, по-резче рулём дернешь – оторвёшь его, резко по тормозам ударишь – пол пробьёшь вместе с педалью и всем, что там есть, до самого асфальта… Не люблю машины!!
Однако, заканчивается всё. Закончился и наш путь до завода. Повезло ещё, что Эрла прямо в дороге трясти не начало – это бы вовсе было эпичным фэйлом.
На сам завод нас пропустили безо всяких проблем и вопросов – ещё бы они своего гендиректора не пропустили! Дальше был путь вниз, сначала на первый уровень, на второй… а вот с третьим вышла заминка: в том месте, куда нас привёл Дженкинс, никакого лифта не было. Только подсобка без окон и с тускленькой лампочкой.
Сказать, что Эрл расстроился, ничего не сказать. Его затрясло. Наблюдать за этим было на самом деле жутко. Тем более жутко, что сделать для него мы с Лексом ничего не могли: попробуй сунуться к такой «мясорубке»!
Пока Лекс смотрел и ужасался, на Эрла, я отвернулся к подсобке, вздохнул тяжело и принялся «просвечиать» её своим «зрением». Что ж, Дженкинс не соврал – лифт там действительно присутствовал. Прямо за дальней стеной подсобки.
Я сходил в соседнее подсобное помещение, где до этого видел инструменты, позаимствовал там кувалду, вернулся и принялся за демонтаж скрывающей лифт стены.
Понятно, что голыми руками у меня получилось бы быстрее, но светить перед Эрлом своими способностями не хотелось, поэтому: кувалда.
Минут за пять справился.
Дальше Дженкинс, справившийся, наконец, со своим припадком, нажал нужную комбинацию клавиш, и лифт с нами двинулся вниз…
Вот только внизу… было пусто. Огромное помещение, но совершенно пустое. Не считая нескольких пустых двухсотлитровых бочек.
- Что ж, отрицательный результат – тоже результат, - пожал плечами я.
- Не такой уж отрицательный, - вздохнул Лекс и почесал в затылке. – Вот он, «третий уровень», которого нет в чертежах и планах, – он опёрся о перила мостка, на который мы взошли, что бы лучше рассмотреть помещение. – Прямое доказательство очередной незаконной деятельности отца.
– «Прямое доказательство»? – усмехнулся я в ответ. – Как бы не так, Лекс. Это доказательство для тебя, может для меня, но для любой комиссии или суда – это просто большой пустой ангар. А то, что его нет в чертежах завода – такой себе минус. Причём «минус» именно тебе, как непосредственно отвечающему за завод лицу. Зам-м-мучаешься доказывать, что не знал о нём. А ещё отвечать на дурацкие вопросы: «чем ты тут таким занимался?», «уж не склад ли контрофакта тут был?». И это ещё в лучшем случае.
– Да о чём вы тут вообще говорите?!! – взорвался эмоциональный Эрл, который и так уже был на взводе. – Ничего же нет!! Нет этой зелёной жидкости – нет лекарства!!! – от нервных переживаний его снова начал бить припадок. Вот только теперь он не лежал на пустом бетонном полу, а стоял с нами на мостике на высоте метров десяти над полом. И от его тряски задрожала конструкция моста. Задрожала, заскрипела, зашаталась.
Я вошёл в «контроль», оторвал кусок «перил» этого мостка и бросил этим куском точно в голову Дженкинса таким образом, что увесистая трубка ударила точно его в подбородок с достаточной силой, чтобы лишить мужчину сознания. Чистый нокаут. У Эрла обмякли руки, подкосились ноги, и он безвольным кулём осел на пол.
– Пойдём отсюда, Лекс, – сказал я. – Всё, что было нужно, мы уже увидели и узнали. Теперь Эрлу пора в больницу.
– И что же мы узнали? – уточнил Лютер, уже спеша вернуться на более надёжную опору, чем расшатанный припадочным негром мостик над «бездной».
– Что твой отец на протяжении, как минимум, двух лет занимается исследованием влияния метеоритов на органику. Насколько успешным, оценить сложно. Но побочный эффект – вот он, во всей красе. Отравление метеоритным веществом.
– На основании чего ты решил, что отец исследовал именно метеориты? – уточнил Лекс, подлезая под плечо Дженкинса, готовясь поднять его.
– На основании того, что в Метропольском сейфе Лайнела было несколько тонн обогащённого метеоритного вещества в слитках. Заметь, не просто камни, а уже именно чистое вещество, каким-то способом переработанное в слитки для последующего использования.
– Ты не говорил об этом, – нахмурился Лекс.
– К слову не пришлось, – отозвался я, тоже подлезая под плечо Дженкинса, только с противоположной стороны. От нахождения рядом с Эрлом было больно, накатывала слабость, но всё же несколько меньше, чем от Ланиного кулона, так что терпеть было можно. И я терпел. – Не удивлюсь, что именно на этом заводе и занимались «обогащением» метеорита. От того и убыточность завода удобрений в сельскохозяйственном штате, где спрос на его продукцию высок, как нигде. Советую тебе как следует покопаться и поискать. Возможно, появится интересный предмет для разговора с отцом.
– Возможно, ты и прав, – задумался Лютер-младший. – Но, если этот завод настолько «интересный» объект, то для чего отец направил меня именно сюда?
– Давай прикинем сроки: Эрл пострадал около двух месяцев назад. Сколько ты в Смоллвиле?
– Чуть больше полутора месяцев.
– Как раз две недели положим на вывоз оборудования с «третьего» и подобных ему уровней. Получается, тебя сюда прислали для «подчистки концов».
– Поясни, – попросил Лекс, с которым мы достаточно неспешно тащили по коридору от лифта Дженкинса.
– Небольшой убыточный завод в глуши. Провинившийся мажор-наследник. Его «ссылают» на этот завод «подальше с отчих глаз». Сын достаточно «ерепенистый» для того, что бы непременно попытаться доказать отцу свою самостоятельность и состоятельность, но недостаточно опытный, что бы как следует «рыть» подноготную завода. Что будет дальше?
– И что же?
– Семейный скандал, очередной «урок» и демонстративное закрытие завода, достаточно шумное, чтобы никто даже и не пытался рассмотреть в нём какую-то иную подоплёку, кроме «семейных разборок Лютеров». А между тем, с закрытым и остановленным заводом можно сделать что угодно: от полного демонтажа, до полного же переоборудования. Будет зависеть только от того, насколько успешно идут исследования твоего отца.
– Черт, Кларк, твои рассуждения просто втаптывают мою самооценку в грунт! – воскликнул Лекс. – Но я не могу подобрать ни малейшего довода, который бы смог их опровергнуть или поставить под сомнение! Ты считаешь, что всё только ради «шумового прикрытия» этого завода?
– Я считаю, что твой отец – хороший шахматист. А значит, он из каждого действия пытается извлечь максимум возможностей. Так что сложно сказать, какая именно задача для него в этом действии приоритетней: урок для тебя или реорганизация завода. Что к чему пришлось кстати: твой урок к ситуации с заводом, или ситуация с заводом идеально подошла для преподания тебе урока? Вполне возможно, что тут решаются и ещё какие-то задачи, о которых мы даже не догадываемся: это бизнес, Лекс. А твой отец – бизнесмен. Очень хороший, преуспевающий бизнесмен.
- С этим трудно спорить, - вздохнул он. – И что, по-твоему, стоит теперь предпринимать мне?
- Всё зависит от того, что ты хочешь получить в качестве результата. Чего ты сам хочешь? Задумывался?
- Это… очень сложный вопрос, Кларк, - произнёс Лютер-младший.
- Не стану спорить. Но кроме того, что он сложный, он ещё и фундаментальный. Тот, кто смог себе на него ответить, имеет все, для того, чтобы желаемого на самом деле добиться. И даже не нулевой шанс быть при этом счастливым.
- Снова ударяешься в философствования? – вздохнул Лекс.
- Побочный эффект слишком быстро работающего мозга, - извиняющимся тоном ответил ему я.
- Может тогда чуть ближе к конкретике? Какие ты видишь варианты?
- Ну, самый первый и самый явный: попытаться переиграть отца в этой игре… обречён на провал.
- Почему? – с неудовольствием, удивлением и даже немножечко возмущением вскинулся он.
- Всё просто: не равные «весовые категории». Дело не в способностях или опыте. Я сейчас не про них (хотя и в опыте у вас так же разница не в твою пользу). У него тупо на несколько порядков больше ресурсов и связей. Если Лайнел Лютер серьёзно решит тебя задавить, не как сына, а как конкурента, то ты не сможешь ничего ему противопоставить. Он «обыграет» тебя даже просто за счёт «повышения ставок» - тебе нечем будет «уравнять» и «партия» автоматически останется за ним.
- Пожалуй, - пожевав губу и нахмурившись, всё же не стал спорить Лекс. – А не первый?
- Непервый вариант – это тот, при котором вы с отцом договариваетесь.
- Договариваемся?
- Да. Согласись: доказать отцу, что ты не «ерепенистый предсказуемый мажор», а внимательный и умный игрок, способный по-настоящему вникать в дела подконтрольного ему объекта – это сильно.
- А неочевидный? – уже с большим энтузиазмом поинтересовался он.
- Неочевидный – начать свою собственную игру. Но здесь уже простор для самых разных вариаций. Информацию ведь можно очень по-разному использовать. Инсайд, как он есть.
- Страшный ты человек, Кларк, - покачал своей лысой головой Лютер-младший. Ответить я уже не успевал, так как коридор кончился, и мы вышли к людям. Тут уже не поумничаешь и не пооткровенничаешь. Тем более, что нас уже заметили.
- Лекс, - понизил голос я. – Надеюсь, Эрл получит всю возможную медицинскую помощь? Или в крайнем случае, страховку. У него в Метрополисе жена и малолетний сын. Он – единственный кормилец семьи. И… он важен для меня.
- Важен? – удивился Лютер.
- Он долго работал у нас на ферме. Был практически членом нашей семьи. Учил меня играть на гитаре… Если твой отец упрётся, то я сам дам денег. Но их надо будет провести через Лютер-Корп…
- Кларк, - остановил он меня. – Обещаю: Эрл и его семья получат всю необходимую им помощь. Я позабочусь.
- Хорошо, - улыбнулся и пожал ему руку я.
***
Дом… всё ещё был пуст. Родители пока не возвращались. Особых дел не имелось. Зато был подвал и корабль в нём. Что-то подсказывало мне, что не всё с ним так просто, как показалось на первый взгляд. Очень возможно, что в нём реализована какая-нибудь защита, реагирующая на присутствие при «вскрытии» посторонних… Да ещё и та штуковина, которую тогда показывал мне отец. Утром я успел заметить внутри корабля продольное отверстие, очень напоминающее слот для подключения карт памяти или внешних жёстких дисков. Ну, с поправкой на масштаб и «инопланетность», конечно.
Где лежит штуковина, я знал – отец её от меня не прятал. Подвал был в моём распоряжении, свидетелей поблизости не наблюдалось, Лана должна была подойти только ближе к вечеру…
Как и в первый раз, корабль поднялся на полуметровую высоту над полом и, зависнув, открылся. Всё та же «люлька» с выемками… и «слот» на том же месте, где я и видел его с утра.
Штуковина… вошла в слот, как влитая. Дно «люльки» тут же поменяло цвет на радикально черный, и по нему побежали спиралями золотые символы неизвестного мне языка. Красиво. Прикольно. Но совершенно неинформативно.
- Что-то у моих предков с логикой как-то не очень… - вздохнул я и почесал в затылке. – Откуда бы мне знать эти «иероглифы», если «букварями» снабдить меня не догадались? Или это такой вот своеобразный «букварь» и есть? – говорил я ни к кому не обращаясь и ни на что не рассчитывая, но!
Ответ получил. Причём, не вязью непонятных символов, а голосом. Да ещё и на чистом английском языке.
- Кал Эл! Ты – последний Сын Криптона! Я отправил тебя на эту планету с желтым солнцем, где твои способности сделают тебя Богом среди людей. Используй силу! – голос звучал сильный, мощный, уверенный. При этом корабль развернулся острием своего носа ко мне, да ещё и светился при этом. Красиво.
- Трудно… - медленно произнёс я в ответ. – Быть Богом.
- Кал Эл…
- Так ты говоришь «последний сын Криптона?», - перебил этот голос я. – Значит, моя родина называется Криптон… занятно. Что это? Город, страна, планета, звёздная Империя?
- Криптон – планета, - отозвался корабль.
- Планета-государство? – уточнил я.
- Да.
- Что означает «последний сын»? Остальные – дочери?
- Последний сын Криптона – ты. Планета погибла. Никто не выжил, кроме тебя.
- Причина гибели?
- Гражданская война. Применение мощного оружия, дестабилизация ядра. Взрыв планеты.
- Понятно, - нахмурился я. – Всё же «спас. шлюпка»… Почему именно Земля? Почему отправили меня одного? Почему не полетели сами?
- Джор Эл и Лара Эл были слишком заметными Фигурами на Криптоне. Их бы не выпустили с планеты. Корабль для тебя готовился в тайне. А Земля – потому, что под светом жёлтой звезды ты мог максимально раскрыть свои возможности и силы. Стать Богом.
- Криптон – цивилизация, вышедшая в космос?
- Да.
- Криптон имел колонии?
- Раньше имел. Но пять тысяч циклов назад, решением Совета, все колонии были свёрнуты. Форпосты законсервированы. Экспансия прекращена.
- Мирно? – удивился я.
- Исполнение Решения Совета было возложено на Корпус Воинов. Корпус Воинов Решение Совета исполнил.
- Радикально… - проговорил я в растерянности. Как-то подобное поведение цивилизации не укладывалось в моей голове. Самостоятельно свернуть Экспансию? Что за причины могли привести к такому? Это же форменное самоубийство для цивилизации… что собственно Криптон и доказал своим взрывом. – На Земле есть Форпост Криптона?
- Есть.
- Подробнее, - потребовал я. Корабль на это засветился, встал вертикально, сложился, словно круговой веер, став шаром. Ещё немного, и шар расцвёл красками, став изображением нашей планеты из космоса, на которой яркими точками были отмечены четыре места. Я постарался запомнить их как можно лучше, а рассмотреть точнее.
- Форпост на этой планете был основан Домом Элов. Законсервирован одним из последних. «Крепость» была свёрнута и разделена на три части. Аборигены называют подобное «артефактами».
- Три части? Три артефакта. Что на четвёртой точке? – нахмурился я, уже начиная понимать контуры Плана «папаши» Джор Эла.
- Четвёртая точка – резервный терминал связи с метрополией и скрытая посадочная площадка для малых космолётов. Там есть возможность сборки «Крепости» из фрагментов.
- Возможность? – хмыкнул я.
- Только член Дома Элов может соединить фрагменты. Верификация доступа происходит по генетическому отпечатку.
- Понятно, - вздохнул я, рассматривая единственную оставшуюся подсвеченной на «земном шарике» точку. И если хоть сколько-то доверять моим знаниям Географии, полученным в школе, точка эта отмечала место чуть ли не в шаге от меня. Получается что? Не долетел немного… Метеоритным Дождём с курса сбило, а Джонатан Кент подобрал. Случайность – бывает. Весь мир состоит из случайностей разной степени фатальности, гробящих любые Хитрые Планы. А у этого Джор Эла план несомненно был. И я его уже почти понял, осталось уточнить всего пару моментов.
- У криптонцев с аборигенами возможно потомство? – тяжелым взглядом меряя висящий в воздухе «шарик», спросил я.
- Да, - прозвучал короткий однозначный ответ.
- Признаки и способности наследуются?
- Да. Полностью, - вот и всё. Вот и весь Хитрый План, простой и прямолинейный в своей гениальности: Семейный Форпост, «Желтое Солнце», наследуемые силы… обучение и наставничество ИИ, заложенного в корабль – готовый плодовитый Бог-основатель высшей расы, которая за пять-семь поколений вытеснит аборигенов, паразитируя на них (а иначе процесс и не назовёшь). Любое сопротивление гасится ультимативными способностями и превосходящей технической мощью наследия цивилизации, вышедшей в космос тысячелетия назад.
- В «Крепости» есть… «инкубаторы»? – забросил я пробный шар, пытаясь оценить глубину… «кроличьей норы».
- Да, - короткий ответ, несущий в себе ужас, перед которым меркли все кошмары фашизма и японской аккупации Китая. – В медицинском блоке «Крепости» имеются условия для содержания до пятидесяти женщин одновременно. Оборудование блока позволяет ускорить развитие плода в двое.
- Пятьдесят, - медленно провёл я рукой по своему лицу ото лба к подбородку. – Каждые пять месяцев… Сто в год… - чудовищно.
- «Крепость» имеет собственные производственные мощности: возможно отстроить ещё медицинские блоки и ускорить процесс, - добавил безжалостный голос корабля.
- Достаточно, - вскинул руку я, останавливая его, пока ещё могу держать себя в руках. Рано. Мне нужна ещё информация. – Источник моих способностей жёлтая звезда? Излучение звезды жёлтого спектра?
- Да. Энергия излучения звезды жёлтого спектра аккумулируется организмом криптонца и используется им.
- Только жёлтый спектр?
- Нет. Но у излучения звезды с жёлтым спектром наибольший коэффициент полезного действия. Энергия излучений звёзд других спектров так же усваивается, но дольше и с меньшим эффектом. Исключением является излучение звёзд с красным спектром.
- Звезда с красным спектром? – нахмурился я.
- Излучение звезды с красным спектром организмом криптонца не усваивается.
- Какой спектр у звезды в системе Криптона? – уже догадываясь об ответе, спросил я.
- Красный, - что ж, начинает вырисовываться общая картина того, как «закончилась» Экспансия Криптона. Не то, что бы я понимал ЗАЧЕМ, но начинал примерно понимать, как. Некоторая своя логика, всё же проглядывала. Довольно странная, правда, но всё же логика. Но насколько же должна была быть крепка власть этого Совета, раз им удалось провернуть такое…
Что ж, к сожалению, это ещё не всё, что я хотел бы узнать. Осталось ещё кое-что.
Я вошёл в «скорость» и, облачившись в свой свинцовый «скафандр», сбегал за Ланиным клоном. Точнее камнем, извлечённым из Ланиного кулона. Его я держал отдельно: в свинцовой шкатулке, закопанной у задней стены своего амбара. Зачем? Просто на всякий случай. Я же не мог знать, что являюсь последним представителем своего вида. Да и гарантировать неагрессивность своих сородичей при встречи со мной тоже не мог: «Трудно жить без автомата, если у соседа пистолет».
- Что это? – спросил я у корабля, снова принявшего свой первоначальный вид, открывая шкатулку. Это была не та шкатулка, которую мне подарил Лекс. Другая. В конце концов, она не единственная такая в мире.
Корабль замер, голос замолк. Я вроде бы успел рассмотреть какой-то едва заметный моим глазам луч, тянущийся от поверхности корабля к камешку в шкатулке. Лучик пропал так же быстро, как и появился. А в следующее мгновение от корабля сферой разошлась беловатая волна какого-то излучения, словно беззвучный взрыв.
Я опустил глаза на камушек – он стал полностью прозрачным. В нём не осталось и намёка на зелёный оттенок.
- Это криптонский минерал. Один из самых распространённых. Восемьдесят семь процентов коры планеты состояло из него. Этот кусочек подвергся воздействию мощнейшего криптонского лучевого оружия, а так же энергии взрыва ядра планеты. Его излучение токсично.
- Таксично для криптонца? – уточнил я.
- Для аборигенов этой планеты тоже. Эффект накопительный. Вызывает генные мутации.
- А для криптонцев?
- Токсичен. Вплоть до летального исхода.
- Зашибись, - вздохнул я. – Как далеко был Криптон от Земли?
- На расстоянии, которое может пролететь свет звезды за триста пятьдесят восемь циклов, - последовал ответ.
- И как тогда этот минерал смог попасть с Криптона на Землю?
- Возможно, несколько обломков планеты смогло влететь в подпространственный тоннель, открытый кораблём для полёта от Криптона к Земле.
- Вообще замечательно, - вздохнул я, откинул «забрало» и помассировал переносицу. – Мой прилёт – причина Метеоритного Дождя. В три года провернул массовое убийство… молодец, Кларк, так держать… - затем я захлопнул «забрало», вошёл в «скорость», схватил корабль и утащил его в свою «пещеру Алибабы», где поместил его ровно в центр.
Секунду ничего не происходило. Затем поверхность корабля начала покрываться грязно-зелёными разводами, быстро переходящими в грязно-зелёную «ржавчину». При этом от корабля разошёлся тот же «белёсый беззвучный взрыв», что и давеча в подвале. Затем ещё один, ещё, ещё и ещё.
Корабль начал вертеться, словно пытаясь найти выход, при этом продолжая посылать волну за волной… а потом взял взорвался уже по-настоящему. Совсем, запустив ещё одну волну, гораздо более мощную и слегка отличающуюся по цвету.
Хорошо, что я не отпускал «контроль». Это помогло мне вовремя свалить из пещеры подальше, при первых же признаках опасности. Так что эпичную концовку я наблюдал уже с безопасного удаления: с соседней горной вершины, до которой последняя «волна» уже не докатилась.
- «Упс!» - самое страшное слово физиков-ядерщиков, - пробормотал я и попытался почесать в затылке, забыв, что на голове шлем. Ну кто же знал, что несколько тысяч тонн «криптонита» окажется для моего кораблика «слишком»? Хм…
- Зато, от запасов метеорита избавился, - попытался найти в ситуации «плюсы» я, минут через десять вернувшись и осматривая то, что осталось от пещеры… да и от вершины в которой она раньше была вообще: зелени не видно. Вершина, кстати говоря, уцелела. Пещера же… где-то обвалилась, где-то расширилась. Кругом валялись груды прозрачных кристаллов.
Через десять минут внимательного осмотра я даже решился снять, для пробы, одну свою свинцовую перчатку. Боли не чувствовалось. Вообще никакого дискомфорта.
Отлично.
Я откинул «забрало» и осмотрелся уже как следует, с «рентгеном» и всеми возможностями своего зрения. Очень и очень тщательно – не хотелось бы что-то упустить важное. Зелёных камней, даже совсем мелких, не осталось. Зато в потолке застрял шестигранный «ключ» от моего почившего кораблика. Хм, крепкая какая штукенция!
Собственно, это вообще единственное, что от него осталось. Всё остальное изъела «ржавчина» до состояния грязновато-серой пыли. Я, кстати, именно поэтому так долго тянул с «разоблачением» - наблюдал, как «догнивают» последние обломки корабля, застрявшие в стенах.
- В хозяйстве пригодится, - пробормотал я, пряча «ключ» в карман.
***
Денёк выдался… насыщенный. И в первую очередь – эмоционально. Общение с кораблём основательно выбило меня из колеи и пошатнуло душевное равновесие. Тот самый Мир в душе, которым я так дорожу – от него не осталось и следа. Вместо него там царил полный раздрай.
Видеть никого не хотелось. Не был я в состоянии с кем бы то ни было общаться. Даже с Ланой. Тем более с Ланой, учитывая информацию о Метеоритном Дожде, полученную от корабля.
Смотреть ей в глаза я сейчас бы не смог. Просто не смог.
Поэтому взял телефон и, набрав знакомый номер, сказал ей, что появились срочные дела и я буду занят. Долго извинялся и обещал, что сможем погулять как-нибудь в другой раз.
Лана вроде бы не обиделась.
Закончив телефонный разговор, я отправился в поле. На тот самый холм, что облюбовал для своих занятий. Зачем? Ну, просто я не знаю другого способа хоть как-то успокоить чувства и мысли, кроме тренировки. Вот и пошёл проторённой дорогой.
Вот только ни хрена мне в этот раз тренировка не помогала. Ни Тайдзи, ни Цигун, ни Кунг-фу Хонг За… Медитации в движении не получалось. Что уж говорить о простой медитации.
Было тошно.
Очень и очень тошно. Слишком уж… шокирующей была информация, полученная от корабля. Трудноперевариваемой.
А самое противное, самое гадкое и больше всего гнетущее было то, что я понимал: План Джор Эла осуществится. Так или иначе, а воплощение его неизбежно. К терминалу идти придётся. И «Крепость» я конечно же соберу – не смогу не собрать. Любопытство и «внутренний хомяк» не позволят оставить такой «рояль» бесхозным. И дети… раньше или позже, семья или случайные связи, а дети у меня появятся. И у моих детей появятся дети. И я не смогу их бросить на произвол судьбы. Не буду иметь на это морального права. А значит, буду обучать, тренировать… знакомить с наследием родины… и допуск к «Крепости» они будут иметь… и называть будут они себя криптонцами, так как по факту ими и будут. Вот и осуществление Плана Джор Эла по восстановлению криптонской расы. Пусть гораздо более медленное, чем он может быть рассчитывал, но неуклонное… А может быть, что и совсем не медленное: сам я не стану использовать «инкубаторы», но кто даст гарантию, что ими не воспользуется кто-то из моих потомков?
В общем, так и так Человечеству, как виду, настанет белый арктический лис, так как сбежать с планеты им некуда – не достигли ещё уровня космической цивилизации, а на самой планете шансов конкурировать с моими потомками у них просто нет. Пусть не за сто лет, даже не за двести, но…
Только, если я погибну, не успев оставить потомства…
Или я просто утрирую?
Течение похоронных мыслей прервал звук приближающегося перестука копыт по земле. Он же заставил отвлечься и повернуться в ту сторону, откуда он приближался.
- Лана… - проговорил я. Видимо, так ушёл в свои мысли, что не обращал внимания ни на что до самого последнего момента, так как девушка была уже совсем рядом и уже спешивалась.
- Кларк, - ответно поприветствовала она меня, как у них тут водится, одним только именем.
- Что ты здесь делаешь? – после того, как обнял и поцеловал, спросил девушку я.
- У тебя был очень странный голос, Кларк, - сказала она. – Я волновалась. Что-то произошло?
- Но почему здесь? Как ты… - Лана приложила указательный палец к моим губам, останавливая поток слов.
- Ты очень предсказуем, Кларк. Когда у тебя проблемы, ты приходишь сюда. И раз, я нашла тебя здесь, после захода солнца, то я права, и у тебя проблемы! – сказала она. – На кладбище тебя не было – значит ты пытаешься не собрать мысли, а разогнать их…
- Ты была на кладбище? – удивился я. Она кивнула.
- Сначала у тебя дома, потом на кладбище, потом здесь.
- Я действительно до смешного предсказуем, - вздохнул я и сел на землю прямо там, где стоял. Лана начала опускаться рядом, но я её остановил. Сначала взял свою тёплую куртку, свернул её в несколько слоёв и подложил под попу девушке – не хватало ещё ко всему прочему цистит какой-нибудь ей заработать. Для полного, как говорится, комплекта.
- Что у тебя случилось, Кларк? – обняла она меня и попыталась заглянуть в глаза. – Не держи в себе. Вместе мы справимся!
…и я рассказал. Всё рассказал. И про корабль, и про Криптон, и про «Крепость», и про «инкубаторы»… и про Метеоритный Дождь рассказал. Промолчал только о том, как действуют метеориты на меня и как именно уничтожил корабль.
Лана молчала долго. Понимаю её – такие новости очень сложны для осмысления.
Более того, я ждал, что она встанет и молча уйдёт. Что она больше никогда не заговорит со мной. Или наоборот: бросится с кулаками… Но она не уходила. И не бросалась. Молчала и сидела рядом.
Потом заплакала, закрыв лицо руками. Я осторожно обнял её, ожидая, что она дёрнется и скинет мою руку. Но нет – не скинула. Наоборот, прижалась к моей груди и расплакалась ещё сильней.
Мы долго так просидели. Долго. Пока Лана не начала замерзать. Тогда мы встали с земли, я укрыл её своей курткой поверх её одежды и мы двинулись в сторону дома.
- Значит ты не фрик, а пришелец? – минут через пять пути всё же нарушила молчание она. – Как, говоришь, называлась твоя планета?
- Криптон, - пожал плечами я.
- Красивое название, - сказала Лана. – А где она была?
- Где-то там, - поднял глаза к ночному небу я. – Не знаю точно. Корабль успел сообщить только расстояние до неё: триста пятьдесят восемь циклов… видимо, какой-то аналог земного года… Условно будем считать, что триста пятьдесят восемь световых лет. Это очень далеко.
- И она… взорвалась?
- Да.
- Все погибли?
- Возможно.
- Возможно? Ты не уверен? – повернулась ко мне Лана.
- Если выжил я, то почему не мог выжить кто-то ещё? В конце концов, Криптон был цивилизацией тысячелетия назад вышедшей в космос. То, что колонии были свёрнуты, ещё не значит, что на момент взрыва абсолютно все криптонцы находились именно на планете.
- То есть, ты думаешь, что где-то там, - тоже посмотрела она на небо.- Есть ещё такие, как ты?
- Возможно, - снова пожал я плечами. – Почему нет?
- И твой отец… биологический отец, - поправилась она. – Хотел, чтобы ты… возродил Криптон… на Земле? В одиночку?
- Если я понял его правильно, то да.
- И это возможно?
- Теоретически, - ответил я. - Теоретически…
- А ты? Ты сделаешь это?
- Я… я уничтожил корабль.
- Корабль, но не «Крепость», - заметила она.
- Крепость ещё надо собрать… - вздохнул я.
- Уверена, что с этим ты справишься легко, если захочешь.
- Наверное… - снова вздохнул я.
- Значит, ты будешь воссоздавать Криптон? – спросила она.
- Лана… Ты считаешь меня чудовищем? – посмотрел ей в глаза я.
- Я… - отвела она взгляд. - Я не знаю, что и думать, Кларк. Слишком много всего сразу. Очень тяжело это осознать.
- «Слишком много» не только для тебя, Лана. На меня это всё тоже вылилось, как ведро грязной холодной воды. Стою теперь в этих помоях, обтекаю, пытаюсь с мыслями собраться. Получается пока что с трудом. Если вообще получается.
- И какие мысли?
- Ну, биологически наши с тобой виды совместимы – это вроде хорошо… то, что силы наследуются полностью… не знаю, скорее хорошо, чем плохо. А вот всё остальное – так себе новости. Если хуже не сказать. Ещё Джор Эл этот… Вот и все мои мысли сейчас.
- То есть… погоди-погоди! Виды совместимы… дети… Ты хочешь от меня детей? – вскинулась Лэнг.
- Вообще-то я тебе уже и «предложение» сделал, если ты вдруг не помнишь. Да, я хочу создать с тобой семью. Полноценную, со своим домом, детьми и всем, что положено. Я этого не скрываю.
- Что бы возродить Криптон? – с подозрением посмотрела на меня Лана.
- Чтобы быть с тобой, - вздохнул я. – Плевать мне на Криптон. Я там никогда не был… ну, в сознательном возрасте. Плевать мне на всякие Планы Возрождения, на ожидания всяких «Элов». Я Кларк Кент! Фермер с Земли! Сын Фермера с Земли! Ну, Бог с ним, фрик из Смоллвиля! И сообщение корабля ничего в этом не меняет! Точка!
- Уверен?
- Да.
- Погоди-погоди… - нахмурилась Лана. – А когда это ты мне успел предложение сделать?
- Не помнишь? – улыбнулся я. – Примерно на этом же месте. Утром того дня, когда мы с тобой на кладбище встретились.
- Но я же тогда ещё с Уитни встречалась! – возмутилась девушка.
- А это что-то меняет? – хмыкнул я.
- Я думала, что ты шутил!
- Ты ошибалась.
- Нет! Так не пойдёт! Это не считается! – завелась она. – Я хочу НАСТОЯЩЕЕ предложение! А не такое! По всем правилам! С кольцом, вставанием на одно колено и всеми делами!
- Сейчас? – уточнил я.
- Нет! – вскинула она руку в останавливающем жесте. – Когда вырастем и станем взрослыми. Я не готова ещё к замужеству! Тем более к детям! Мне семнадцать! Я сама ещё ребёнок!
- Хорошо, - улыбнулся я.
- Но я запомню, что от тебя, Кларк, нужно ожидать любой подставы! – погрозила она мне пальчиком. – Предложение он мне оказывается сделал! Пфф!
- Слушай, Лана, а давай махнём с тобой куда-нибудь? Развеемся, - поделился я с девушкой внезапно пришедшей идеей.
- Куда? – не поняла она.
- Да куда хочешь, - пожал плечами я. – Лондон, Париж, Москва, Стамбул, Каир, Милан, Ватикан, Сидней, Буэнос-Айрес? Расстояние и визы для меня не имеют значения. Ну как?
- Ты серьёзно? – изумлённо уставилась она. – А как же океан?
- Я бегаю так быстро, что мне всё равно, что там под ногами: земля, вода, деревья, камни, горы, лава… без разницы совершенно.
- Можешь перебежать океан?!
- Могу, и уже делал это. За камнями для твоих серёжек, я в Бирму бегал. Это в Индии. Ну так что? Махнём?
- Прямо сейчас? – округлила глаза она.
- А чего тянуть? Можно и прямо сейчас, - пожал плечами я.
- Нет! – категорично заявила она. – Я сейчас не готова! Я не одета для такого! Давай завтра?
- Завтра?
- Да. Завтра, после школы.
- Куда? – легко согласился я.
- В Париж, - чуть подумав, решила она. – Всегда хотела его посмотреть.
- Отлично, - кивнул я. - Значит, завтра, после уроков.
- Не сразу после уроков! – предостерегла она. – Мне нужно будет зайти домой, привести себя в порядок и переодеться.
- Хорошо, - вздохнул я. – Позвонишь тогда, как будешь готова.
- Договорились.
***
На следующий день, однако, ждал облом. После занятий нам в обязалово была назначена экскурсия в рамках профориентации на завод удобрений Лютер-Корп. Словами не передать размер разочарования, что отразился на лице Ланы в момент объявления этой «великолепной» новости. Ну, моё, я так думаю, тоже особого восторга не выражало.
Не поленился на перемене позвонить Лексу и уточнить, не его ли это идея. Нет, оказалось, что не его. Хотя, с ним согласовывалась. Но всё же инициатива исходила от Директора Квана, который недавно вернулся после больничного к своим обязанностям.
Думал, сперва, «откосить» как-нибудь на с Ланой от этого сомнительного удовольствия, но потом решил не дёргаться. И девушку успокоил: в конце-концов, Париж от нас никуда не денется. В любой другой день сможем туда смотаться. Хоть в будний, хоть в выходной, а профориентация сильно влияет на итоговую успеваемость. Могут потом проблемы быть к концу года.
Так что бузить не стали, пошли. Экскурсия, как экскурсия, прошла практически без эксцессов. Местами даже было весело, местами интересно. Местами скучно. Самое то, наверное, для восстановления пошатнувшегося душевного равновесия. Так-то, какая, в принципе, разница, по Лувру с экскурсией гулять вдвоём со своей девушкой, или по заводу удобрений? Лично мне, как человеку не утончённой душевной организации, практически никак не чувствующему искусство… Ладно, не буду продолжать, дабы не задевать чувства верующих в искусство и его чудодейственную силу.
Экскурсия, как минимум, меня не напрягла. И это уже хорошо.
Как раз то, что нужно… перед походом к «резервному терминалу».
Проводив Лану до её дома, поужинав в своём и переделав всю текучку по ферме, я принял душ (после работы на ферме – штука обязательная, так как отнюдь не розами скот благоухает), переоделся и пошёл.
Секунда «скорости», и я точно на том месте, что было тогда отмечено на «глобусе». Вот только нет здесь ничего. Лес, холмы, перелески... Хотя, если мне память не изменяет, а она у меня с другими не спит, то оказался я на землях Ковачей. Это одно из племён коренных жителей Северо-Американского континента. Тех самых, которых с лёгкой руки Колумба, позже начали звать «индейцами».
Честно говоря, я раньше не очень вникал, в чьей эта земля собственности официально, так как меня это особенно не касалось: просто звали их «Земля Ковачей» и звали. Но вроде бы статуса «резервации» или национального парка эта местность не имела. Мы с Питом даже катались тут пару раз на мотоциклах.
Но вот теперь, в свете новой открывшейся информации, стоит, пожалуй озаботиться вопросом официальной принадлежности этих земель, а в случае благоприятном, так и приобретением их в собственность.
Однако, это дело будущего, далёкого или близкого, не столь важно. Прямо сейчас же… я внимательно изучал пространство всеми доступными мне способами, в первую очередь «рентгеном» и слухом. Он у меня, кстати, продолжает улучшаться, как и обычное зрение. Пока что не запредельно, конечно, но уверен, что обычный «человеческий предел» уже превзошёл… раз в пять. Если не в десять.
Что ж, координаты оказались верны. Это действительно то самое место. Как я понял? Увидел в земле под ногами довольно обширную сеть пещер. И не то, что бы пещеры в Канзасе были обычным явлением. Тут уж скорее наоборот, да… Примерно, как «подводная лодка в степях Украины».
Над поиском входа я долго не раздумывал: пара ударов с моей силой, и проломился через «потолок», прямо там, где стоял. Прыжок получился мягким и аккуратным, хотя высота потолочного свода в этом месте была очень даже приличная, метров тридцать где-то.
- Кто здесь?! – раздался рядом встревоженный женский голос, и мне в лицо упёрся луч мощного фонаря. Упс! А о том, что пещеры могут быть обитаемы, я как-то не подумал, вот толком то их и не стал рассматривать с поверхности, решив заняться этим уже внутри.
- Эм, я? – откликнулся, прикрывая глаза от яркого света. Не то, чтобы это мне так уж мешало – говорил ведь уже, что зрение у меня стало весьма… сильным чувством. И не столько в плане остроты (хотя и это тоже), сколько в плане скорости адаптации к различным условиям: темнота, свет, вспышки, мельтешение, рябь, блики, быстрые объекты, туман, запыление…
- Кто это «я»? – прозвучал всё тот же женский голос со стороны фонаря, который владелица не спешила убирать или отводить в сторону. Довольно симпатичная владелица.
Да, я беззастенчиво её разглядывал, пока она считала меня временно ослеплённым и сбитым с толку. Лет восемнадцать-девятнадцать на вид, стройная, черноволосая, оттенок кожи характерный для «индейцев», но черты лица ближе к европейским. Одета тоже не в «перья», а вполне себе современно и сообразно погодным условиям. Пожалуй, единственным бросающимся в глаза элементом её костюма, выбивающимся из образа было некое подобие ожерелья, больше похожего на ошейник из каких-то белых палочек. Такие, помнится, как раз и носили женщины-представительницы коренных народов. Что ж, красиво - ей идёт.
- Кларк меня зовут, - решил начать-таки знакомство я.
- Как ты здесь оказался, «Кларк»? – с некоторой ехидцей в голосе спросила она.
- Увидел дыру в земле, полез поглядеть, что здесь такое, - пожал плечами я.
- Дыру? – скептически изогнула бровь девушка и подняла луч фонаря вверх, где действительно имелась дыра, в которой виднелся кусочек всё ещё светлого неба, хоть солнце уже коснулось горизонта. – На ночь глядя?
- Бессонница, - снова пожал плечами.
- Не вздумай приставать, а то здесь и останешься! – поспешила предупредить она, как-то превратно восприняв мою улыбку, и показала на здоровый охотничий нож, что висел у неё на поясе.
Я с интересом на него посмотрел – люблю холодное оружие.
- Классная штука! – прищёлкнул ногтем по его лезвию я, ловя блик на его лезвие.
- Что? Как?! Ты… - дернулась она, хватаясь рукой за пустые ножны.
- На заказ делался или подарил кто? – спросил я, делая шаг вперёд и протягивая нож владелице рукоятью вперёд.
- Отцов, - буркнула она, принимая из моих рук своё оружие и убирая его обратно в ножны. – Пошли, выведу тебя отсюда.
- Зачем? – не понял я.
- А как ты выбираться думаешь? Здесь настоящий лабиринт!
- Обратно в дыру вылезу, - очередной раз пожал плечами я.
- … - покрутила она пальцем у виска.
- Слушай, а что это вообще за место такое? – решил не развивать тему я.
- Священные пещеры Ковачей. Наследие нашего народа. Чужакам тут не место.
- Да? – хмыкнул я. – А чего так сурово? Может всё же проведёшь маленькую экскурсию? Ты ведь, я вижу, хорошо тут ориентируешься?
- С чего бы? – ответно хмыкнула она.
- На правах радушной хозяйки, - улыбнулся я. – К тому же, фонарик только у тебя есть.
- А ты нахал, знаешь об этом?
- Впервые слышу. Обычно меня считают тихим, вежливым и неконфликтным «ботаником».
- Видимо, те кто так считает, не сталкивались с тобой в тёмной пещере на ночь глядя.
- Это точно, - улыбнулся я. – Так что? Покажешь что-нибудь?
- И что же тебе показать?
- Хотелось бы, конечно, грудь, но сойдёт и наскальная роспись. Я ведь правильно понимаю, что она здесь есть, раз это священные индейские пещеры?
- Хам, - констатировала она.
- Хамом был бы, если бы прямо сказал: «Покажи сиськи!», а так я культурно, но честно, просто высказал комплимент твоей фигуре.
- Трепло, - вздохнула она. – Пошли уже, вижу, что не отвяжешься.
- Пошли, - не стал спорить с ней.
- Вот "скалы" - любуйся, "роспись" сам найдёшь, - мазнула она лучом фонаря по стене, вроде бы издеваясь, вот только там действительно было что-то нарисовано.
Я присмотрелся. Какой-то человечек, в чём-то непонятном, вроде скафандра или костюма подводника, какие-то постройки, что-то вообще непонятное.
- Уже нашёл, - хмыкнул я и взял девушку за руку с фонарём, после чего направил его луч на увиденный рисунок. - Может расскажешь что-нибудь интересное? Наверняка же ты знаешь какие-то предания, раз так хорошо ориентируешься здесь?
- Что?! Как?! - вскинулась она, вырвала у меня из рук свою руку и поспешила к стене с рисунком. - Мой дед всю жизнь исследовал эту пещеру, пытался найти эти рисунки! А ты просто "пролез в дыру" и нашёл их!!
- Что тут сказать, - пожал плечами, хоть и не уверен, что она могла бы рассмотреть этот мой жест в окружающей темноте. - Я везучий. Но всё же? Поясни, что это такое тут нарисовано-то? Наверняка же знаешь.
- Что тебе рассказать? – тяжело вздохнула она. – Это древнее предание о "Намане". И здесь как раз нарисован «Наман», великий Герой, упавший к нам со звезды в своём Небесном Каноэ во время "Огненного Дождя". Он силён, как десять тысяч людей и быстр, как ветер. А ещё может взглядом зажигать огонь…
- Огонь взглядом? – неподдельно изумился я. В ответ девушка просто перевела луч фонаря дальше, высветив им другую картинку, на которой тот же человечек был нарисован с красной линией от головы, в том месте, где должны были быть глаза, идущей куда-то вправо, где нарисован был вроде бы огонёк и какая-то белая спиралька. – Ничего ж себе, мне ещё открытия предстоят...
- А ещё «Наман» может летать безо всяких приспособлений, - перевела луч фонаря на следующую иллюстрацию она.
- Летать? – почесал в затылке я. – Летать, значит… будем тренироваться…
- Что ты сказал? – переспросила она, видимо, плохо расслышав.
- Удивительно, говорю! – громче ответил я. – И что он делает, этот Наман?
- Помогает людям, защищает их, побеждает зло…
- То есть, стандартный набор Героя, - вздохнул я. – Ещё у него, по-любому была возлюбленная из числа вашего народа и какой-нибудь страшный заклятый враг? Я прав?
- Прав, - не стала возражать она. – Только не "была" и «был», а «будет». Это не предание, это пророчество...
***