Евгений чувствовал себя в горнице явно неуютно.
На столе лежала большая куча новых, еще блестящих монеток. Не круглые, а овальные копейки, на одной стороне изображение святого Георгия с копьем, на другой — выбито имя царя Петра и указан год чеканки. «1705» — прочитал Иоганн на одной монете. Десять штук равнялись одной гривне, пятьдесят — полтине, а сто составляли рубль.
В общей сложности на столе лежали несколько рублей. Иоганн еще не привык, что эти деньги принадлежали ему. Он получил их от Карстена Зунда в качестве платы за модель «Санкт-Пауля». Хотя эта модель корабля продавалась из-за русалки, ему было тяжело с ней расставаться, и на кучу денег он смотрел с неудовольствием. У Марфы под глазами залегли глубокие тени. Выслать Михаэля под благовидным предлогом из дома оказалось делом трудным.
Иоганн втайне радовался, что Иван сопровождал дядю. Он по-прежнему ни на грош не доверял старику-крепостному.
Встреча с Евгением прошла не слишком сердечно. Марфа, холодно оглядев парнишку, вежливо протянула ему руку.
Как и любому гостю, ему предложили квас, хлеб и мясо, но Иоганн чувствовал, что Марфа с Евгением играли в кошки-мышки. И друзьями бы они не стали.
Даже сейчас под строгим взглядом Марфы Евгений, очевидно, не знал, как ему себя вести. Он, съежившись, сидел на стуле и нервно теребил подол своей жалкой рубахи.
— Тебе нельзя разъезжать в таком виде, — заявила Марфа. — Любой подумает, что ты из беглых.
Не терпя возражений, она поднялась и вытащила из сундука старую рубаху Иоганна, ту самую, которую он разорвал во время драки с Евгением. Марфа ее залатала. Теперь она села, вынула иголку и начала подшивать рукава.
— Иоганн, сходи в нашу комнату и принеси своему другу зеленый дорожный сюртук, который тебе уже мал, — приказала она. Евгений покраснел до корней волос, но возразить не посмел. Непостижимым образом Марфа пользовалась авторитетом у парня, и Иоганн не мог уразуметь почему. Таким послушным и вежливым своего грубоватого друга он никогда прежде не видел. — И справа, рядом с кроватью, в сундуке лежит еще кое-что. Это нужно будет взять с собой.
Иоганн встал и сдвинул в сторону шерстяной полог. Ему странно было входить в комнату дяди Михаэля и Марфы. Она оказалась на удивление уютной. На кровати, заправленной дядей Михаэлем с особой тщательностью, лежало вышитое покрывало. Золотые нити сверкали в полуденном свете, падающем в приоткрытое окно. Символ былого, померкшего великолепия другой эпохи, когда семья Марфы еще обладала состоянием. Круглое зеркало, обычно висевшее у двери, лежало на кровати. В сундуке Иоганн нашел письмо. Аптекарская печать зашуршала в его пальцах. Он спешно покинул комнату и снова сел к столу рядом с Марфой.
— Открой письмо, — приказала она.
Иоганн повиновался и узнал почерк Томаса Розентроста.
— Послание? От Розентроста? — недоумевал Иоганн. — Зачем?
Марфа усмехнулась:
— Потому что я его об этом попросила. Если кто-то заинтересуется, почему тебя нет в мастерской, поручение Томаса Розентроста окажется правдоподобной причиной. Томас подтвердит, что ожидает повозку с эфирными маслами из аптекарского огорода Москвы и отправил нарочного, чтобы тот привез их из Есенгорода. Так как его посланник заболел, он попросил съездить тебя. А его подмастерье, алхимика… — Марфа кивком указала на Евгения, — ты взял с собой.
Евгений смущенно смотрел на письмо.
— Спасибо, Марфа, — произнес Иоганн.
— Давай, — обратилась Марфа к Евгению и откусила нитку, — переодевайся в рубаху. Иди в комнату и приведи свои волосы в порядок. Зеркало я положила на кровать. Постарайся выглядеть, как человек, которому не нужно скрываться.
Евгений схватил рубаху, дорожный сюртук и покорно исчез в комнате. Иоганн еще раз склонился над посланием и обстоятельно ознакомился с ним. Его имя упомянули, но вместо имени «Евгений», стояло — «Алексей Сергеевич Палот». Он поинтересовался:
— Чье это имя?
— Нового помощника аптекаря, который в скором времени прибудет из Москвы. На несколько ближайших дней это имя одолжит Евгений.
— Что я одолжу? — поинтересовался тот, вернувшись в комнату. С приглаженными волосами, в чистой рубахе и сюртуке он выглядел, как приличный путешественник. В другой одежде, как увидел ошеломленный Иоганн, его друг без труда мог сойти за бюргера или даже за дворянина. Честно говоря, даже его лицо выглядело благородным. В действительности, Евгений оказался очень симпатичным парнем. Иоганн таращился на него, пока тот не ухмыльнулся.
— Тебя зовут Алексей Сергеевич Палот, — пояснила Марфа. — Хорошенько запомни это имя.
Ухмылка Евгения исчезла, и он упрямо произнес:
— У меня уже есть имя, и звучит оно «Евгений».
У Марфы уголки рта насмешливо полезли вверх.
— Порой приходится и лгать, — ответила она, бросив на него резкий взгляд. К удивлению Иоганна, Евгений снова закрыл рот и Марфе не ответил.
Первым в дорогу отправился Иоганн. Марфа коротко с ним попрощалась.
— Пять дней, — сказала она, быстро обняв его. — Я жду пять дней!
Равнодушные лица проплывали мимо него, когда он без Евгения отправился в путь по болотистой местности. Скользкие доски заменяли ему дорогу. Украдкой он высматривал Дережева или его союзников, но сегодня казалось, его никто не преследовал. Вскоре он решил, что видел Митю, но юродивый также быстро исчез, как и появился.
Иоганн молча прочел короткую молитву небу, чтобы никто из людей царя Петра не обнаружил русалку, пока та, не ведая опасности, вела странные разговоры с юродивым. Когда Иоганн почти уже достиг края стройки, то услышал позади себя шаги. Не задумываясь, он сунул руку под рубашку и вытащил послание. Его дыхание участилось, и он почувствовал себя в западне. У него, в конце концов, поручение от Томаса Розентроста. Как будто только сейчас услышав шаги, он остановился и обернулся. Колени у него подогнулись. И он, было, чуть громко не выругался.
Иван задыхался от быстрого бега. Борода всклочена, легкие гремели при каждом вдохе, как мешок с цепями. Иоганн сжал губы и встревоженно огляделся. Будто из-за берез сейчас повыскакивают заговорщики и его окружат. Без слов Иван промчался последние несколько шагов и остановился перед ним. Спешно схватив Иоганна за руку, он вложил в нее твердый предмет. Водянисто-голубые глаза посмотрели на Иоганна с укоризной, затем старик, не оборачиваясь, пошел обратно. У ошеломленного Иоганна в руке остался твердый предмет. Только спустя несколько мгновений он разжал кулак и посмотрел на подарок Ивана. Это оказался крошечный, резной образ Богоматери.
К его изумлению Евгений уже находился на условленном месте за березами. Однако и ему плохо удавалось скрыть, что запыхался. Следовательно, он знал более короткий путь или мчался сюда, как дьявол. Самоуверенно, с широкой ухмылкой он стоял, прислонившись к стволу дерева.
— Ну, наконец-то, Бремов! Русалка пожелала поцелуй на прощание?
— Молчи, русский, — парировал Иоганн. — Куда дальше?
Евгений указал на юг, и они отправились в путь, в быстром темпе двигаясь через постепенно густеющий лес. Они никакие не воры или торговцы секретами, а двое парней с поручением от врача, с письмом и печатью, державшие путь в Есенгород. Чем дальше от заболоченного речного района, тем зеленее становился лес. Лиственные деревья создавали крышу над их головами, на тропинке росли папоротник и ягодные кусты. Не жалели своей обуви и плохо ориентируясь в дороге, Иоганн и Евгений прошли уже большое расстояние. Достаточно просто скрыться в лесу, чтобы не столкнуться с путником, шедшим навстречу. Старый компас, который Иоганн еще в Москве выменял за плотницкую работу, сослужил им хорошую службу, так как время от времени они сомневались, где находится дорога. Вскоре двигаться стало тяжелее, а чувство эйфории улетучилось. Они молча шли рядом друг с другом, делая лишь краткие привалы для перекусов. Еды надолго бы не хватило, но спустя продолжительное время Евгений разглядел куст и вытащил оттуда куропатку. Ближе к вечеру мглистое солнце полностью исчезло за тучами, и им пришлось перебраться под дерево с низко свисающими ветвями, чтобы не промочить под дождем свои припасы. В опустившихся на них грозовых сумерках, лес сверкал, как сундук с сокровищами, наполненный хрустальными каплями и зелеными жемчужинами. Иоганну так не хватало свежего запаха мха и живой древесины! Плечом к плечу ждали они, пока не пройдет гроза.
В сумерках шорохи начали меняться, а треск в ветвях давал эхо. Глубоко в подлеске Иоганн рассмотрел огромную тень. Могучим кораблем проплыли между листьями и ветками раскидистые рога лося. Затаив дыхание, они наблюдали, как гигантский зверь прошел позади них.
Вечер накрыл темным плащом деревья, глаза начали светиться. Августовская ночь навевала лишь слабые воспоминания о белых ночах. Для ночлега Иоганн раскатал шерстяное одеяло, которое ему дала с собой Марфа. Дорожную одежду, чтобы не помялась, повесили на ветку одного из деревьев, и улеглись, тесно прижавшись, друг к другу. Было приятно ощущать тепло Евгения, и Иоганн снова смутился, как тонко он чувствовал своего друга.
— Видишь? — прошептал Евгений и указал на тень. — Это медведь?
Иоганн содрогнулся и непроизвольно придвинулся к нему еще ближе.
— Здесь же нет медведей или…?
— Ты меня спрашиваешь? — поинтересовался тихим голосом Евгений. — Если захочешь узнать про морского огурца, это я могу тебе рассказать, но в животных, обитающих между деревьями, разбираешься ты.
— Здесь нет медведей, — соврал Иоганн. Они долго прислушивались к ночи, но усталость, наконец, победила.
Утром они чувствовали себя разбитыми, и с гудящими ногами отправились в путь, продвигаясь некоторое время вдоль дороги, на которой виднелись глубокие следы от колес.
Двигаясь по лугам, они преодолели, как полагал Иоганн, около двенадцати миль. Вдали показались конные солдаты и повозка на тяжелых колесах, катившаяся в сторону Санкт-Петербурга. Возможно, новый груз продовольствия и инструментов. Они с тревогой наблюдали за всадниками, но людей Дережева среди них не увидели, как и бояр в длинных, ниспадающих одеждах.
Время от времени попадались другие обозы, двигавшиеся также по направлению к дельте Невы, лошадиные упряжки и пешие колонны новых работников.
Еловый аромат обдувал их, заставив ночью помечтать о поленьях в печи и зиме. В какой-то момент Евгений разбудил Иоганна и указал на белую туманную фигуру на четырех ногах, с горящими глазами.
— Волк, — прошептал он. — Белый волк. Ты видишь его?
Когда Иоганн пробудился, фигура исчезла, и он еще долго задавался вопросом, приснился ли им этот зверь или его, действительно, видели. На второй день их путешествия в поле зрения попало скопление домишек. Разбросанные вдалеке по равнине, маленькие усадьбы защищались высокими деревянными заборами. Иоганн подсчитал и пришел к выводу, что до города еще около десяти миль. Наступила ночь. Шанс вновь спать под крышей показался Иоганну более чем заманчивым.
— Спросим у кого-нибудь из крестьян, нельзя ли нам переночевать. За пару копеек они дадут нам приют.
— Ты с ума сошел? — возразил Евгений. — Хочешь, чтобы нас ограбили?
— Когда мы переезжали из Москвы к Неве, то часто останавливались в усадьбах.
— С вами было много помощников. Мы найдем другое место, Бремов.
Иоганн посмотрел на своего друга со стороны и заметил:
— Ты не доверяешь людям.
— Мы не можем позволить себе доверие, — невозмутимо парировал Евгений. — Представь, нас задерживают, и Карпакова мы не находим. Тогда город потерян. У тебя есть с собой инструменты?
— Что?
— Ну, молоток или клещи, что-нибудь, чем можно отодрать доску или сломать замок.
— Да, — сказал Иоганн. — Но мы еще больше потеряем времени, если нас застукают при взломе дома.
— Никто нас не застукает. Видишь там сзади сарай?
Иоганн глянул на край поселения и обнаружил капитальное строение, огороженное забором. Пожалуй, лошадей днем держали на пастбище.
— Конюшня хорошо охраняется, — размышлял он. — Обычно поблизости находятся собаки.
Он спросил себя, почему в присутствии Евгения всегда чувствовал себя немного испуганным стариком.
Евгений улыбнулся.
— Я не видел собак. Давай свои инструменты.
Поколебавшись, Иоганн вытащил маленький молоток с острым бойком и гвоздодером. Еще никогда в жизни он не встречал человека, которому мог бы доверить свой плотницкий инструмент. Но здесь был Евгений.
Чуть позже они обогнули деревню по кромке леса и в тени деревьев прокрались к задней стенке сарая. Сторожевых собак и впрямь не видно, присмотревшись внимательнее к избам, Иоганн понял почему. Лишь немногие из них выглядели жилыми, на некоторых уже появились первые признаки разрушения. Хорошо заперты только два дома, незваному гостю пришлось бы приложить все усилия, чтобы попасть внутрь. Сколько людей могло там проживать? Десять? Двенадцать? Возможно, крестьяне давно уже на заработках в Санкт-Петербурге, а здесь остались лишь старики да дети.
Евгений протянул Иоганну свою поклажу и шустро, как лиса, побежал по лугу. Добравшись до задней стенки сарая, он вскарабкался по ней наверх. У Иоганна перехватило дыхание, когда он наблюдал за опасным карабканьем своего друга. Он не мог ни восхититься Евгением и глядел с открытым ртом, как молодой рыбак забрался на фронтон, выхватил молоток и что-то подцепил. Спустя мгновение он исчез. Иоганн озабоченно огляделся. Прошла целая вечность, прежде чем возле сарая вынырнула фигура Евгения и махнула. Иоганн собрался с духом и побежал. Перед входом в сарай он понял, что необходимость в опасном трюке отсутствовала. Дверь оказалась наспех прикрытой, приложив небольшое усилие, она бы открылась. Евгений просиял и поманил его внутрь. Лошадей в стойлах не было, это он увидел даже в темноте, в помещении находилась лишь пара старых лестниц, и пахло заплесневелой соломой. Все, что можно украсть, жители перенеси в избы.
— Там немного сена, — пояснил Евгений, указывая на пол. С облегчением они уселись рядом друг с другом. Действительно, как хорошо вытянуть уставшие ноги!
— Утром мы будем в городе, — тихо сказал Иоганн.
— Десять миль до Карпакова, — пробормотал Евгений. — Найдем ли мы его?
Страх в его голосе тронул Иоганна.
— Мы должны.
Когда он произносил эти слова, ему хотелось схватить Евгения за руку, но в испуге удержался от движения. Убрав поспешно руку, он порадовался темноте, которая скрыла его горящие щеки.
«Санкт-Петербург сводит меня с ума — сказал он себе. — Я не знаю, кто я есть, и чего хочу».
Он постарался придать голосу спокойный тон.
— Где у тебя жемчужина?
Шарканье подсказало ему, что Евгений искал небольшой кожаный мешочек. Холодные пальцы тронули его за предплечье.
— Здесь, — сказал Евгений.
Иоганн схватил мешочек и успокоился, почувствовав жемчужину через кожу.
— Чем ты ее покрасил?
— Тебе об этом лучше не знать, поверь мне. Но она такая красная, что капли крови рядом с ней выглядят, как слюна.
Иоганн засмеялся, но потом в голову пришел новый повод для беспокойства. Чтобы задать вопрос, как можно непринужденнее, он кашлянул:
— Что ты будешь делать, когда русалки вернутся в море? Останешься в Санкт-Петербурге?
Евгений резко выдохнул. Возникла пауза, во время которой Иоганн чувствовал себя очень несчастным.
— Не знаю, — раздался нерешительный ответ. — Я об этом подумаю, когда придет время. Пошли спать, Бремов. Утром мы будем решать совершенно другие проблемы, — он придвинулся поближе к Иоганну и накинул ему на плечи конец одеяла Марфы.
Они долго пролежали молча рядом друг с другом. Иоганн прислушивался к дыханию Евгения, наблюдая, как оно становилось все глубже. Во сне его поцеловала русалка. Это был горячий поцелуй шелушащихся губ, и Иоганн почувствовал, как его уносит теплым потоком. Царь Петр разбил жемчужину молотком. Потом появился тощий белый волк с улыбкой Евгения.