Путь назад оказался в сто крат тяжелее, чем туда. Через некоторое время начался моросящий дождь, размочивший землю и, несмотря на летний ветерок, они замерзли. Те несколько часов, посвященные привалу, прошли в торопливой дремоте, сопровождавшейся странными, тяжелыми снами. В них Иоганна окружала вода. Грязная и вязкая, душившая каждое движение. Рядом с ним мелькали таинственные и нереальные лица, даже, если он думал, что распознал черты Михаэля и Марфы. Будущее защелкнулось, как капкан, и держало его, задыхающегося и полного отчаяния. Когда он проснулся, дождевая вода стекала с его волос. Присутствие Елены немного утешало. Без слов они устроились рядышком в темноте, привалившись друг к другу, как кошки. В эти часы они не разговаривали, но Иоганн узнал новую Елену, девушку, чьи руки он грел в своих руках, и которая была не такой грубой и неприступной, как Евгений. Казалось, что шаг за шагом в его присутствии она снимала маску Евгения. Осталась лишь грустная девушка, не говорившая ни да, ни нет. Холод и лихорадка сковали их конечности. Огонь развести они не решились, дерево было настолько мокрым, что для людей Дережева дым в небе послужил бы указателем. Иоганн часто сомневался, что они сбились с пути, но, в конце концов, лес поредел. Подул сильный, юго-западный ветер. Иногда Иоганн считал, что чует соленый воздух, но заблуждался. В эти дни он часто думал о том, какая же огромная Российская империя. И какой маленький он сам, как муравей, соблазнившийся пристать к берегу Невы. С каждым шагом им казалось, что их засасывало в болотистую почву, а, дувший навстречу, сильный ветер старался их удержать подальше от цели. Иоганна снедала тревога о Михаэле и Марфе, и мучил вопрос, вдруг он недооценил Дережева.
Перед его глазами снова вставали фамилии, записанные Карпаковым. Хороший план представить убийцей немца! Елена, казалось, и не устала. Ему пришлось признать, что она вынослива, как мул. Хоть его шаги и шире, она часто оказывалась быстрее, чем он.
Иоганн не знал, как долго они уже находились в пути — день, два или, может, сто, когда услышал позади эхо окрика. Еще стояла ночь. Ветер донес до них стук копыт. Иоганн с Еленой переглянулись. Паника заставила их замереть. Люди Дережева? Посреди леса? В следующий момент все снова стихло. Иоганну очень хотелось верить, что слух сыграл с ними злую шутку, но в следующий момент они уже знали: их кто-то преследовал. Это был не шум, который можно распознать, скорее предчувствие, шаги замирали, когда они останавливались. Иоганн молча подал Елене знак. Она едва заметно кивнула. Зайдя незаметно за поворот, они разбежались подальше друг от друга, пока не заметили направление шума. Затем Иоганн пошел твердой поступью, направляя преследователя на шум своих шагов, а Елена взлетела на дерево — бесшумно и так быстро, что выглядела странной обезьяной.
В следующий момент Иоганн услышал треск и обернулся. Через подлесок прошмыгнула тень. Без слов он метнулся за ней.
Его не радовало, что придется сбивать с ног охранника, но менее всего им сейчас нужен был предатель. Елена прыгнула.
Мужчина испуганно хрюкнул себе под нос. Кулак ударил Иоганна в подбородок с такой силой, что тот покачнулся. Сквозь красную пелену боли он увидел, как Елена спрыгнула на спину солдата и попыталась его придушить. Иоганн вскочил и замахнулся.
Его кулак ударил мужчину прямо под дых, выдавливая хрип из изогнутого тела. Пока Иоганн замахивался во второй раз, его мозг осознал, кто перед ним. Потрепанный мундир соскользнул с плеч.
— Митя!
Юродивый зашатался, как раненый конь под всадником, споткнулся и упал. Елена спрыгнула с его спины.
— Митя, о Боже! Мы ранили Митю!
Иоганн бросился к дурачку и осторожно перевернул его. Митя держался за живот и жадно ловил воздух.
— Он не ранен, — Иоганн попытался успокоить себя и Елену. — Митя, успокойся. Дыши, слышишь?
Лицо Мити стало красным, как у рака, он выпучил глаза, и, хоть с перерывами, но дышал. С облегчением они увидели, как юродивый перевернулся на бок и сел. Его взгляд блуждал по рукам, измазанным грязью.
— Дережев! — простонал он.
Тело Елены напряглось.
— Где? — прошептала она и оглянулась.
Митя, сделав переплетенный жест, который Иоганн не понял, встал, пошатываясь на ноги, и убежал.
— Мы должны идти за ним, — зашептала Иоганну Елена.
По возможности тихо, побежали они через подлесок. Иоганн поражался Мите, который вдруг превратился в тень. Из его тела исчезла неуклюжесть. Вспомнились слова русалки: «Митя любит лес». Возле одного из деревьев он остановился и сдвинул в сторону ветви и вьющиеся растения. Показалась дыра — дерево внутри полое! Раздался возглас, теперь даже стук копыт слышался отчетливо. Юркая, как лиса, Елена исчезла в огромном дупле, Иоганн посмотрел в широко расставленные темно-зеленые глаза юродивого и последовал за ней. Митя подтолкнул Иоганна в ствол, затем опустил ветки на пещеру и, как черт, помчался от них. Они так тесно прижались друг к другу, что могли слышать бешеные удары их сердец. В стволе пахло гнилым деревом.
— Я их слышал! — крикнул гортанный голос.
Очень близко зафыркала лошадь.
— Проклятье, они не могли далеко уйти! Разве только свернули на главную дорогу.
Раздался голос Мити. Он пел.
— Эй, Митя! — дружелюбно произнес первый голос.
Конечно же, это гренадеры. Митя принес им удачу.
— Признавайся, ты их поймал?
- Всегда и никогда, — ответил Митя.
— Ну, тогда покажи нам, где эти двое спрятались!
Второй голос рассмеялся.
— Они влезли в дерево, — серьезно сказал Митя. — Их руки свесились из пасти, а из глаз вытекает река.
Первый голос засмеялся:
— Спасибо, Митя. Ты оказал нам большую помощь, — и грубо бросил солдату, — Эй, Дима! На главную дорогу, вперед! Они нас почуяли, я тебе говорю!
Стук копыт затих. Иоганн почувствовал боль в руках, и до него медленно дошло, что ему мешают руки Елены, за которые он все еще держался. Ветви зашуршали, затем показалось озабоченное лицо Мити. Без слов он схватил Елену и вытащил ее из дупла. И помог Иоганну, который не смог со своими длинными ногами одним махом вылезти из ствола.
— Повезло, — пробормотала Елена и заулыбалась юродивому. — Спасибо, Митя!
Дурачок что-то проворчал, развернулся и побежал вперед. Наконец-то, в поле зрения появились первые вырубленные деревья, среди них виднелись свежие следы кавалькады. Они достигли внешнего кольца, к которому приближалось городское строительство. Издалека ветер донес до них окрики. С трясущимися ногами они остановились, слабые и изможденные после дождливых дней странствий. Глубокая канава перед ними, образовавшаяся в результате волочения выкопанного из земли ствола дерева, заполнена водой. В Санкт-Петербурге некоторые дома, лежавшие на уровне моря, затопило бы дождями.
— К реке туда, — пояснила Елена, указав на север. — Через час мы сможем быть там.
— Если снова не будут ждать люди Дережева.
Они помедлили. После длинной паузы Елена откашлялась:
— Хорошо. Нам страшно. Ну, и? Мы могли бы с юго-восточной стороны подойти к реке — далеко от города вверх по Неве. Я там позову русалку.
Иоганн думал о дяде Михаэле. От беспокойства у него перехватило дыхание.
Елена глянула на него строгими глазами.
— Бремов, тебе нельзя идти. Ты беспокоишься о Марфе и о других. Итак, возвращайся в город, и позволь мне отправиться к берегу. Это… моя история.
— Теперь и моя тоже, — раздраженно ответил он. Почему она сумела его так легко разозлить? — Мы оба идем, — упорствовал он. — Ты что думаешь, я для тебя забава или слуга?
— Русалка! — сказал Митя.
— Да, — откликнулась Елена и обессиленно потерла глаза. — Нам надо туда.
Рука дурачка устремилась вперед и схватила девушку за предплечье.
— Нет. Нет-нет-нет.
— Что это значит?
Голос Мити стал тихим и плаксивым, как у ребенка. Он раскачивал туловище, будто старался себя убаюкать.
— Кошки спят в волнах, белая девочка спаслась бегством, сестра-близнец мертва.
— Чья сестра-близнец?
— Наташа — кошка, — запел юродивый. — Кошки и воробьи лежат в гнездышке. Мужчина, который снится, держит кол, — с последними словами он вытащил из кармана кусок деревяшки и коснулся им правого плеча Елены. — Мужчина держит кол! — настойчиво прошептал он.
— Покажи! — попросил Иоганн.
Митя дал ему кусок дерева. Иоганн взглянул на него и застыл.
— Это Иван сделал.
Осознание приходило медленно, но в полном объеме. Он держал перед лицом Елены маленькую статуэтку Богоматери, походившую на ту, которую ему подарил Иван.
— Дядя Михаэль, — сказал он. — Мужчина, который снится, — это мой дядя. Михаэля обвинят в смерти Наташи!
Митя заплакал. Елена еще больше побледнела и тронула рукой юродивого.
— Михаэль у них? Митя, он у них?
Митя криво усмехнулся. Иоганн вновь удивился, каким разумным мог быть дурачок, когда он этого хотел.
— Колокол бьет. Но его звучание все еще носит воздух, — ответил он.
Иоганн подскочил.
— Они на пути в мастерскую. Я должен их предупредить!
Елена с сомнением посмотрела на него. Дождь бежал по ее лицу. Она рукавом вытерла капли со лба.
— Я пойду с вами.
В сентябрьской ночи горели факелы, ночная смена работала в лесу. Троица, ловко обогнув все места, на которых валили деревья, очутилась в непосредственной близости от города. Митя, казалось, знал, чего от него ждали. Когда один из часовых на городской окраине попал ему в поле зрения, он просто рванул от Иоганна и убежал. На мгновение Иоганн не понял, что затеял юродивый, но затем Митя достиг часового, взволнованно замахал руками и потащил стража прочь. Часовой окликнул пару солдат, и они отправились в, указанном Митей, направлении, будто там обнаружилось что-то необычное. Елене и Иоганну хватило времен незаметно войти в новый город царя Петра.
Несколько минут они подождали Митю, но юродивый, очевидно, улизнул, уводя солдат.
На первый взгляд, ничего не изменилось.
Строительные работы на болоте продвигались дальше, насыпано больше земли, некоторые здания немного выросли. Иоганн понимал, что он не месяцы отсутствовал, а всего лишь несколько дней, хотя для него время текло медленнее, чем во время путешествия из Магдебурга в Москву. Кружным путем они пробрались к мастерской. Иоганн облегченно вздохнул. В здании горел свет. Обычно, если ночью не спалось, Михаэль вставал и готовился к утренней работе.
Елена огляделась.
— Я подожду здесь, — прошептала она. — Если что, кричи!
— Спасибо, Елена!
Она заметно сглотнула, когда услышала свое имя, но лишь кивнула и сделала ему резкий тычок под ребра.
— Иди уже! — прошипела она ему. — Не трать попусту время!
Он встал и побежал между домами. Улицы были пустынны, крепостные попрятались от дождя в своих убогих домишках или под выступающими крышами нашли, защищенные от ветра, места. Иоганн поднял теплую и знакомую на ощупь деревянную щеколду. Сделав глубокий вдох, он тихонько вошел. Запах дерева ударил ему в нос, а сухое тепло после многих дней под дождем согрело его. Он удивился, увидев двух человек, сидевших на лавке. Между ними горела свечка. Это были не Михаэль с Марфой. А солдат и Митя.
— Наконец-то, — произнес хорошо знакомый голос.
В углу мастерской, в темноте выросла тень и шагнула на свет. Глаза Держева насмешливо заблестели.
— Задержите его!
— Дережев! — заорал Иоганн громко, как мог. Он рванулся прочь, но было поздно. Прежде чем он смог ударом кулака сбить солдата, вскочившего с верстака, его сзади ударили твердым предметом по голове. Как глухое эхо, услышал он крик Мити, и увидел, что дурачок убежал из мастерской, затем у него все поплыло перед глазами. Вернувшаяся реальность превратилась во вкус крови и чувство боли. Вода стекала ему за воротник, а рубаха прилипла к телу. Он с трудом моргнул и спросил себя, не приснилось ли ему присутствие Мити. Теперь он был один в мастерской — наедине с Дережевым. Нет, стоп, там находились еще два солдата — справа и слева стояли они рядом с ним и грубым захватом держали его в вертикальном положении.
Жестокие глаза Дережева блестели, как стекло
— Ты хочешь предупредить молодого рыбака, не так ли? — заметил он теперь с иронической улыбкой. — Напрасный труд, дружочек. Это он привел тебя к нам.
— Врешь! — крикнул ему Иоганн. — Отпусти меня, паршивый трус!
— Помедленнее, Иоганн, — произнес Дережев. Он выделил имя с таким презрением, что Иоганну стало страшно. — Ты убийца, ты знаешь? — спокойно продолжил полковник. — У нас есть свидетели.
— Пустите меня, вам убийство даром не пройдет! — зашипел Иоганн. Солдат справа усилил хватку. В плече Иоганна что-то хрустнуло.
— Это нравится мне в вас, еретиках, — заметил Дережев. — Вы все — горлопаны.
— Что ты сделал с Михаэлем и Марфой? — сквозь зубы спросил Иоганн.
— О, их отправили в тюрьму. Они помогали убийце. У нас есть показания свидетелей. Показания дворян, а не каких-то крестьян, которых можно подкупить.
— Зачем тебе это, Дережев? Что ты имеешь с этого заговора?
Брови полковника полезли вверх.
— Не много. Не будет кровопийцы царя и бесполезного города. Да, мы сохраним крепость, как ворота в Балтийское море. Но мы больше не будем жить по немецким законам.
— Думаешь, твоя сестра Мария одобрила бы, что ты здесь творишь?
Иоганн не успел закончить фразу, как получил удар в подбородок. Тяжело задышав от испуга, он уставился на Дережева. Его челюсть дрожала.
— Не смей произносить ее имя своим грязным ртом! — взревел Дережев.
Оба солдата рывком подняли Иоганна, осевшего после удара на пол. Полковник внезапно побледнел, как приведение, лишь глаза его горели в полумраке мастерской.
Вдруг он криво улыбнулся, превратившись в оскалившего зубы, черного волка.
— У нас мало времени, царь еще спит в своем доме, — он кивнул солдату, стоявшему слева от Иоганна. Тот схватил Иоганна за ремень и перерезал его.
Иоганн стиснул зубы, ругая себя за глупость. Почему он не отдал жемчужину Елене? Мешочек пролетел по воздуху, и Дережев поймал его небрежным жестом. Он улыбнулся и перевернул его в левой руке. Затем взмах ресницами погасил эту улыбку, как шипящее пламя под потоком воды. На его руке лежал камешек. Красивый и круглый, такого же размера и, вероятно, чуть тяжелее, чем жемчужина.
Изумленный Иоганн уставился на серую подмену. Дождевой шквал ударил о деревянные стены мастерской. Лицо Дережева исказила гримаса гнева. «Елена, — подумал Иоганн. Елена взяла жемчужину. Но зачем?».
— Где жемчужина? — ревел Дережев.
Иоганн, плотно сжав губы, молчал. Это была ошибка. Полковник оставил ему мало времени носить голову на плечах. Она грозила развалиться, как полено под молотком. Пальцы рук железными скобами тряслись от холода. В плечах появилась пульсирующая боль. Рука Дережева схватила его за волосы и дернула.
— Где?
Иоганн не ответил. Страх душил его, будто он держал пари, что умрет. Для него было важно молчать и дать Елене время добраться до Невы. Новая мысль, жгуче-красная и неприятная, мелькнула в его в голове. Елена предала его?
— Выбейте это из него, — сказал Дережев и отпустил.
Свое дело они знали. Гораздо позже, когда Иоганн очнулся, его губы прилипли к дереву. Он не особо гордился, что не выдал Елену. Это объяснялось не мужеством. Просто от боли у него отнялся язык. Пока он лежал без сознания, его бросили, вероятно, чтобы позже снова вернуться.
Он застонал. Но вокруг стояла тишина. По крайне мере, так казалось. Ни рева, от которого лопались уши, ни деревяшек, разбивавшихся о спину и вонзавшихся в желудок, ни кулаков, ни запаха пота и отчаяния. На его глазах лежали два слоя промасленного полотна, и когда он с усилием моргнул, чувство жжения подсказало ему, что это были его отекшие веки. Кровь начала сочиться и намочила подбородок. Он осторожно подвигал языком, заметив, что потерял всего лишь один зуб.
Чудо. Сырость охладила его щеки, но это была не кровь, а холод и запах древесины. Семенящий шорох над ним превратился в ливень. Вокруг домов завыл вихрь. Как вода просачивалась сквозь трещины, так по каплям возвращалась к Иоганну память. Сколько он мог здесь уже лежать? Полдня? День?
Голову ему поднять не удалось. Кто-то примотал его шею к ножке верстака, да так низко, что он оказался прижатый лицом к полу — сквозь щель под дверью текла вода из, разбухавшей на глазах, Невы. И в такой необычный момент он позволял себе двигаться и восхищаться видом. Казалось, будто он перемещался в блестящем зеркале. Если вскоре не появится Дережев или его люди, он утонет. Однако утонуть было для него предпочтительнее. Панику он больше не чувствовал, вместо нее появилось, свежее и острое, как запах перца, разочарование. Жемчужина. Елена. План выглядел логичным — она украла у него жемчужину и отправилась на берег. Она знала, что Дережев ждет его здесь, и Иоганн надолго его отвлечет. Но готова ли Елена принести его в жертву русалкам? Он практически ничего не знал о девушке, бывшей его лучшим другом, практически ничего. И упорно искал другой выход.
Ему на ум пришел Коляныч с постоялого двора. Их ограбили? Или Митя взял жемчужину? Недоверчиво вспомнив юродивого, он отбросил эту мысль. Если он принес жемчужину русалке, она бы пошла на все, чтобы ее оставить.
Шум вырвал его из оцепенения, зеркало воды разлетелось на множество мелких волн, затем он вдруг увидел две ноги. И застонал в ожидании новых побоев. Но судьба оказалась благосклонной.
Ноги исчезли, возле его лица появились две руки, и Иоганн вдруг увидел светлую бороду.
— Иван!
Старик деловито его оглядел, будто Иоганн был конем, чьи шансы он оценивал, встанет ли тот на ноги или нет. Подскочив, на редкость проворно, он поспешил к сундуку с инструментами, вскоре вернулся с пилой, и начал ловко отпиливать ножку верстака. Иоганн услышал дребезжание цепей и понял, чем Дережев приковал его. Ножки верстака крепились к дощатому полу. Гениальная идея, приковать здесь узника. Прошла вечность, вода уже доходила Иоганну до уголков рта, тогда Иван предпринял вторую попытку, на этот раз ниже. Никогда прежде Иоганн не видел старика так близко. Пот стекал по его сосредоточенному лицу, возле носа и рта залегли глубокие морщины. Ожесточенно и яростно пилил Иван, не останавливаясь ни на минуту, хотя пила неоднократно соскальзывала, и он ободрал пальцы.
Спутанные белые волосы падали ему на лицо, и если бы Иоганн хорошо его не знал, то решил бы, что крепостной сошел с ума. Наконец, пила с последним резким шумом прошла сквозь дерево. Иван вскочил и со всей силы пнул по ножке. Она вылетела и с треском упала на пол.
— Вставай! — приказал Иван.
Иоганн, почти задушенный цепью, задвигался резкими толчками. Железо, повисшее на дереве, как репейник на ткани, наконец, лязгнуло. Звенья цепи прошли в отверстие, и Иоганн упал на бок. Иван был уже рядом и разрезал веревки на руках и ногах. Наконец, он смог стянуть цепь через голову.
— Спасибо! — вымолвил он. — Где… ты на сей раз прятался, когда они пришли?
Старик дернул подбородком в сторону сундука с инструментами.
— Ты все слышал?
Иван кивнул и указал на заднюю стену мастерской.
— Ты пришел через тот лаз? — Иоганн смущенно огляделся и обнаружил недостающую доску. Он с удивлением отметил, что это та самая доска, которую прибили к задней стене после пропажи утопленницы. — Ты ее снова расшатал, — констатировал он. — После визита царя Петра?
— Да, — пробурчал Иван. — Это единственный ход наружу. Выходы и окна ублюдки забили досками, — он наклонился и поставил Иоганна на ноги, не обращая внимания на его стоны. — У них Марфа и твой друг. Ты должен спешить.
Елена у Дережева! Иоганну все стало ясно. И жемчужина! Прежде чем Иоганн смог запротестовать, старик вытащил его через ослабленную доску.
— Давай, — проворчал он. — У тебя мало времени.
— Спасибо, Иван! — от всей души поблагодарил Иоганн. — Извини, что я думал…
Крепостной неодобрительно покачал головой.
— Ты все еще не можешь отличить друга от врага.
Когда он продирался сквозь щель, болело во всех местах, но уже через несколько мгновений Иоганн справился и оказался по колено в воде. То, что он увидел перед собой в пугающе бледном утреннем свете, являлось совершенно другим Санкт-Петербургом. С неба на совершенно затопленный город лились потоки воды. Наводнения и прежде неоднократно случались, но сегодня красная слизь поднималась до горизонта и лежала на воде кровавой фатой. Люди суетились у прилива, прыгали в весельные лодки и спасались на крышах домов. Хоть каждое движение и сопровождалось невыносимой болью, Иоганн побрел, по возможности быстро, в сторону Невы.