Их руки, положенные одна на другую, стали символом нового начала, нового объединения, нового союза. Все они собрались здесь ради свободы, ради будущего, ради идеи, что захватила их разум. Они положили руки в знак согласия идти до самого конца.
Тогда на всех них светило то же солнце, что и сейчас над кровавым, смертным полем. Такое яркое, закатное, будто бы последнее в жизни этого мира. Сигнал к концу дня и началу чего-то нового, что вспыхнет сверхновой звездой после глубокой, тихой ночи.
Люди смотрели друг другу в глаза и видели общность, видели понимание, видели единство. Они сплотились вокруг идеи, вокруг общего будущего, вокруг надежды на прозрение и обновление страшного мира, погрязшего в грехах, чернухе, унижениях и боли. Мир того требовал, и закатное солнце, стремительно несущееся к далёкой линии горизонта, наверняка тоже мечтало о чём-то большем и лучшем. Мир был готов к смерти, и потому палачи нынешнего и боги нового наконец сплотились, сошлись, скрепили союз этим теплом и силой, что передавались от одной руки к другой, от сердца к сердцу, от взгляда к взгляду.
Отныне они будут едины. В их глазах читался восторг и трепет, их руки, не разрываясь, скрепляли вместе, их энергия бушевала, словно неистовый пожар. Авиад. Акбек. Мартен. Дамир. Либерт. Старый некромант. Крис. Все они видели друг друга, ощущали, чувствовали. Теперь они трудились во благо одной идеи, во благо одной громадной цели. Теперь они были нерушимы.
— То что нам предстоит сделать продиктовано самим Богом! — раздался яростный, властный голос, раскинувшийся над светлой поляной, покрытой жгучим закатным солнцем. То был златовласый маг. То был тот человек, что стал их вдохновителем, звездой, указателем, примером и учителем. — Умирающий мир будет отчаянно бороться с нами. Он не захочет умирать в агонии и муках. Однако наше дело правое, потому мир сейчас стоит на грани — всё вокруг требует скорейшей безболезненной смерти старого и прекрасного рождения нового, который нам с вами и суждено открыть! — кричал Демиург молодым, энергичным голосом. И все уши были сейчас обращены только к нему. — Мы — это путь в будущее! Наше единство да поможет нам в этом сложном деле. Мы сражаемся за правду, наша цель — исправление людей, общества и выстраивание совершенно другой модели мира. Да будет идея властвовать над нами, да будем же мы преданы общему союзу!
Энергия лилась сквозь их положенные одна на другую ладони. Участники Плана смотрели на себя, смотрели и на божественного Демиурга, полностью золотого, яркого, гордого. На него будто бы разлилось само золото, полостью покрыв улыбающегося мага, что высоко поднял руку в знак начала их содружества, объединения, союза. Они же тогда и предположить не могли, что практически никто так и не доживёт до завершения Плана. Тогда о средствах никто и не думал.
Златовласый Демиург был их солнцем. Новым солнцем, что обязательно приходило после ночи. И все члены нового союза видели в нём будущее, видели процветание и новую жизнь. Они же всегда старались ради людей, ради них прошли этот страшный, преступный и греховный путь. Идя за своим ярким солнцем, следуя за тем человеком, что их всех использовал в собственной шахматной партии… Он светился куда ярче этого закатного солнца, был таким ярким и недосягаемым, словно восход, а может он тонул в последних закатных лучах, являя собой символ конца света?
Фигуры были расставлены на доске этого восторженно-радостного Демиурга. И теперь только ему предстоит их расставить на места, а потом и двигать по гигантскому чёрно-белому игровому полю. Отныне всё было в его молодых руках. Отныне его разумом управляла лишь бездушная идея.
***
— Новый мир будущего… Мы продолжаем войну ради него! Обмануло всех наше солнце, Демиург, не обмануло — всё это не имеет никакого значения. Значение имеет лишь мой порыв, лишь моя верность выбранному кровавому пути. Мы обмажемся в крови, мы все по пояс утонем в этой красной луже, если того потребует реальность, люди, весь мир. Мы всё изменим, даже сейчас я верю в это! Хоть и продумал свой план действий на случай настоящего конца света… — Дамир не верил в то, что Демиург, их путеводная звезда, их объединяющая фигура и такой уверенный, статный маг может ошибаться, может проигрывать, может даже уничтожить всё, вся и всех. Этот златовласый, умный, хитрый маг совершенно точно предусмотрел всё, перепроверил, убедился что все фигуры стоят на своих местах и играют данные им партии. Демиург точно всё знал наперёд, и всё же отчего-то архимаг-ковбой освоил запретные некромантические техники и был готов в любую секунду использовать их для отхода с игрового поля. Хоть и по наставлению Авиада, но Дамир давно подумывал заняться настоящей некромантией.
Дамир размышлял, думал, гадал, а солнце опускалось всё ниже и ниже, своими лучами поглаживая уже ставшее холодным и ничего не значащим телом обречённого на смерть Адониса. Конец света заиграл своими предсмертными хмарными красками. Мир начал своё движение к закату…
— Дамир… Ты преступник! Обманщик! Я покараю тебя… Я только тебе поверил, я только понадеялся на тебя. Ты всё разрушил, дешёвый интриган, — кричал Вальтер, смотрящий на улыбающегося предателя, на того человека, что обманул Верховного архимага, на того человека, амбиции и мысли которого оказались слишком огромными для обычного человека.
Ковбой молчал, натягивая на лицо широкую маниакальную улыбку. Акбек, стоявший рядом, следил за двумя архимагами. Он был зрителем. Не пригодным для участия в чём-либо, ничего не умеющим и ни о чём больше не мечтающим. Просто пожирающим своим пристальным взором разразившуюся страшную междоусобную бойню…
— Ты нарочно вклинил своих предателей в ряды моих святых магов. Ты нарочно устроил эту битву, эту войну. Ты нарочно заставил моё войско так долго, трудно и изматывающе биться с Либертом. Всё это была игра, так ведь? Ни грамма искренности? Всё подстроил… Всё продумал… Дамир, отвечай же мне, крыса! — Верховный скорчился в ужасном крике, что взлетел к закатным небесам и потонул там, среди набежавших небольших, пушистых облачков. Архимаг вопил, он мучился, он чуть было не сорвал маску со своего вечно скрытого ото всех лица. Он рвал свои белоснежные одежды, он проклинал Бога за его бездействие… Весь мир могущественного мага разрушался с каждым взмахом лихого предательского меча, с каждым падающим на землю телом, с каждой минутой молчания Дамира, ловко поправляющего вечно съезжающее перо на шляпе и сейчас нагло смотрящего на конец главы Церкви Господа, на конец Вальтера, что сейчас лишь беспомощно кричал. — Я же всю жизнь отдал молитве, Богу, церкви… Почему же меня бросили одного? Бог, я твой верующий раб, так зачем и отчего отвернулся ты от меня? За какие такие пригрешения и ошибки? — Вальтер рухнул на колени, заставив Дамира язвительно рассмеяться.
Никакая молитва, никакое слово не сможет помочь утопающим. Вера в себя, в свои силы, мысли и ум — вот истинное лекарство от бед. Ни молитва, ни икона, ни тяжёлый добрый верный крест никогда не станут тебе друзьями. То лишь вещи, звуки, надежды, которых достойны только низкие по духу люди, готовые только падать на колени пред сильнейшими да умолять их о прощении, о силе, о победе, о будущем. Сами они…
— Слабаки! — Дамир внезапно до скрипа сжал зубы, начиная ими гневно скрежетать. — Адонис, Вальтер, все эти святые маги — их ждёт только смерть. Рабы, а не лидеры, уповающие и верящие, но не сильные и властвующие! Вы — не наше будущее. Вы не стоите и мизинца любого человека, примкнувшего к Плану, — предатель выговорился и на душе его стало гораздо легче. Дамир даже позволил себе кривую усмешку.
Вальтер же убивался, лёжа на земле. Позади шла битва, страшная и кровавая, бесчестная и несправедливая. Одни из солдат мечтали сохранить всё подаренное им от самого Бога, а вот их противники мечтали схлопнуть, уничтожить весь этот греховный мир, убить всех подлых, мерзких людей, попробовать создать новую жизнь, которая бы была даже лучше Божественного Эдемского сада. Предатели верили в способность Дамира, в силу Демиурга, верили в лучший мир без несправедливостей и других страшных тягот, лишений, злобы, ненависти, даже смерти — идея стала частью их самих, стала их мечом, их криком, их словом!
— Вперёд! Смерть всем слепцам, потерявшим свет, — кричал усатый святой солдат, покрепче хватая сталь, что всё это время покоилась в его ножнах.
Мечи снова порхали в воздухе, как бабочки в прекрасную погоду. Звон заполнял собой всё пространство в округе, чудесный колокольчиковый перезвон летал по воздуху, мечи сталкивались, скрежетали, высекали искры, озарявшие как сторонников нового мира, так и тех, кто воевал за эту уже потухающую реальность…
— Я не буду трогать тебя, Акбек. Ты же выбрал верную сторону, не так ли? — Дамир элегантно повернулся к лысому магу, возбуждённо смотрящему на развернувшуюся пред его глазами бойню, освещённую яростным, всеобъемлющим закатным солнцем, что огромной, неистово пышущей точкой по-прежнему светило у самого горизонта.
Солнце не хотело покидать этот мир. Оно стремилось остаться. А святые маги, вышедшие из недавней диковинной боевой неразберихи, сейчас отстаивали своё солнце, не давая ему окончательно закатиться, потухнуть, исчезнуть… Снова маг шёл на мага, снова были слышно кличи, приказы, звон стали и треск воздуха, по которому летала чистая оформленная мана.
Акбек наблюдал, и его грудь тяжело вздымалась, как парус, практически переставший чувствовать вольный ветер:
— Прости, Дамир… Но я не могу решится. Я же ведь… кхм… всегда был простым наблюдателем, зрителем… Я ничего не сделал для Плана, я ничего не сделал и для Вальтера, — Акбек ломался. Он мечтал выбрать сторону мира, святости, добра и справедливости, но боялся Дамира, Авиада и Демиурга. Боялся их реакции, их слов, их действий. С другой стороны он всё ещё мечтал об крахе этого мира. Трущобы, нищета и грязь окраин столицы, заброшенные деревни, мелкие города, процветающий в них бандитизм, смерть… Он ненавидел всё, что нависало над старым миром — Акбек мечтал перестроить всё это, начать заново, забыть об этом кошмаре, и потому…
— Решайся. Я смогу тебе сделать ещё одно предложение, но немного позже. Думай, Акбек, думай!
И лысый маг думал, всё смотря и смотря на кипевшее посреди поля чудовищное сражение.
Лихие дуги, неописуемо-быстрые восьмёрки, диковинные обманные взмахи, манёвры, отступления — каждый дрался так искусно, как только мог. Сталь скрещивалась, сталкивалась, чертила узоры, оберегала того, в чьих руках покоилась и была самой главной его защитницей. Магия чертила дорожки, со свистом и грохотом врезаясь в тела врагов, разрывая их на части, на кусочки, убивая всё больше и больше ошалевших, радующихся предателей. Многие начинённые маной сферы летели аккурат на меч, делясь на две половины и мягко ложась на землю, взрываясь снопами искр и вздымая салют из пыли и грязи. А через него, через это огромное дымовое облако уже неслись остальные солдаты Дамира, в одной руке которых покоился меч, сверкающее в солнечных лучах смертоносное оружие, а в другой покоилась принявшая форму магия, около которой мерно и спокойно летала магическая книга, артефакт, который никогда не подводил и всегда старался во благо своего хозяина.
И с одной, и с другой стороны магия шелохнулась и ринулась вверх, дугой пролетая над полем боя, и изящно обрушивалась вниз, будто тяжёлые, опасные снаряды. Они сталкивались изящно, грациозно, как в сказке, распадаясь на маленькие магические камушки, после сокрушительного столкновения осыпающие и без того изуродованную, кровавую землю.
Грохот и яростные озаряющие всё небо вспышки затмили собой даже затухающее последнее солнце. А внизу, под страшными чудовищными хлопками, под на части разрывающимися магическими разноцветными атаками, под градом из жарких губительных осколков воины разбегались и сталкивались, во все стороны высекая множественные крохотные искорки. Сражение не на жизнь, а на смерть продолжалось, разрушая последнюю надежду на мир. Отныне говорить будут только их кинжалы, мечи, их мана и их артефакты, мерцающие под этим ярким, радужным небом, что сейчас гремело, шумело, плескалось всеми цветами радуги и предвещало только смерть!
— Решайся, Акбек. Этот мир — мир войн, жестоких людей, самовольных выродков, обманщиков и злодеев, или же надежду на Демиурга — человека, который даст всем второй шанс, совершит попытку исправления, станет настоящим Богом для всех, помощником и разрешителем всех проблем? Давай, у всех остался только один шанс! — вкрадчиво напоминал Дамир, приготавливая всю свою магию в теле для мощного броска. Вальтер шёл к ним, больше не помогая своему войску и намереваясь раздавить голову той рыбы, что позволила себе бросить вызов его Церкви Господа, его миропорядку, его людям, его городам и жизням всех людей! Верховный архимаг шёл давить тех тварей, что мечтали о смерти всего и вся, так долго и с любовью оберегаемого его заботливыми сильными руками!
— Я не позволю тебе… Вы — не Боги. Вы — настоящие разрушители. Вы — настоящие предатели в глазах всех жителей Нижнего мира, нашего общего любимого дома. Вас никто и никогда не простит, вы меня слышите?…
Вальтер явно был опасен, хоть он и израсходовал значительное количество магии. Драться против него было откровенным безумием.
— Думай быстрее, прошу тебя. Для нас не осталось иного выбора, мой добрый друг… — пытался вразумить лысого мага Дамир, тем временем ощущая ману на кончиках своих пальцев. Она щекотала и была готова вырваться в любую секунду. А Акбек молчал, всматривался, размышлял, видя цветастое громоподобное шоу, раскинувшееся писанной картинкой пред его уставшими от всего этого шоу глазами…
Вальтер хищно приближался, вечно прихрамывая и будто бы готовясь рухнуть на землю в любую секунду. Однако он приближался, раскачиваясь, будто корабль на крутых волнах. Подол его белых святых одежд волочился по земле, теряя всю стать и красоту.
Мир дрожал, земля тряслась, как при землетрясении, грохот закладывал уши — последний бой служителей магических башен гремел по всему миру! Никто более не мог скрываться от грохота разноцветной взрывающейся магии, от лязга оружия, треска искр да падающих на землю несчастных тел, медленно испускающих дух под топтавшими их ногами ни то друзей, ни то врагов. Всё смешалось в одну нелепую невозможную картину — предсмертное свечение солнца, блистательные хлопки в воздухе, сыпящийся на землю каменный дождь из магических осколков, рушащийся на головы дерущимся, взмахи множества оружий, смерть, хрипы и неистовые крики на пару с боевыми кличами, полными надежд на победу, на возрождение, на продолжение их жизни. И всё это за спиной еле идущей вперёд фигуры, окончательно опустившей руки, но всё ещё мечтающей прихлопнуть всех предателей. Фигура плелась, не смея смотреть назад, а может и просто боясь. Фигура плелась, безжизненным, звериным взором сверля этого хитрого, уверенного в себе Дамира, еле работая руками и ногами, постоянно открывая и закрывая рот, словно желая хлебнуть как можно больше воздуха. Воздуха, в котором давно плавала истраченная сейчас сила, расточившаяся и распавшаяся прямо над головами солдат, ринувшихся в последний бой за свою собственную правду…
— Ну что там, мой друг, участник Плана. Ты решился наконец? — ускорял Акбека довольный, но с каждой секундой всё более и более напрягавшийся Дамир. Его перо трепетало в воздухе, а простые ковбойские лёгкие одежды изгибались в разные стороны под напором этого ветра. Ветра перемен, что нёс в себе дух надежд на новое время, новый мир и новых людей, что воспитаются в нём. Дамир и остальные верили в это ещё сильнее, чем в самих себя…
— Хорошо, Дамир. Другого пути у меня и правда нет. Я не хочу умирать, а ведь меня непременно убьют, — подал голос Акбек, насуплено смотря на подходящую шатающуюся фигуру ещё недавно великого и самого сильного Верховного архимага, сейчас теряющего всё и всех буквально с каждой пролетающей минутой. — Прости меня, Вальтер. Я обещал служить Плану до конца и я отслужу. Дамир — я выбираю путь Демтурга, — гордо провозгласил лысый маг, почесав немного свою сверкающую макушку да поправив развевающиеся широкие штаны.
Дамир, услышав оглашённое решение, только тихо ухмыльнулся и улыбка его растянулась от уха и до уха:
— Правильно, молодец, я смотрю ты верный человек. Держи тогда и не спрашивай для чего это нужно, не спрашивай, — зашипел архимаг, внезапно ставший серьёзным. Он достал из глубокого кармана гранённый синий камень, на котором тут же заиграли прорывающиеся сквозь мощный магический шторм ярко-синеватые лучи, сейчас играющие реквием по всему, чего они касались. — Забирай. Это теперь твоё. Как настанет время, мы используем наши камни. Некромантия поможет… Да, она работает, я точно это знаю. Всё получится.
Акбек молча принял камень, крепко сжимая его в своём крепком, мужском кулаке. В нём ничего не чувствовалось, ни грамма магии. В его кулаке был самый обычный камень, но это не смутило Акбека. Он чувствовал что выбрал верный путь. Зритель наблюдал дальше, ощущая последнее биение Нижнего мира…
— Я обещал им всем. Обещал людям, магам, Богу. Я обещал быть с ними до самого конца. Я выбрал их сторону, выбрал сторону людей. Наших людей. Я выбрал путь процветания, уважения и старания. Я выбрал путь, нужный окружающим и доверявшимся мне людям. И я не подведу их… — кричал Верховный, уже осознающий собственное неумолимое падение. Всё когда-то заканчивается. Пришло время и этого загадочного могущественного человека в маске — настал и его час!
— Вальтер, ты выбрал затухающую эпоху, что осталась за твоими плечами. Я же выбрал восход и рождение. Примкни к нам! Ну, давай же. На нашей стороне правда. На нашей стороне и сам мир. Подумай, Вальтер… — старался вразумить Верховного Дамир, хоть и знал, что тот словно бы защищён непробиваемой бетонной стеной.
— Не за добро ты, Дамир. Не за добро… Предал ты людей, гнида! Отправил на убой за свои сказки… Помог предателям и змеям — этому Авиаду и пропавшей скотине Демиургу… Ты предал свою должность, продажная мразь… Ты позволил втянуть мир в Мировую Войну, ты помог организовать гнойник во главе с Эриком Мартеным, ты убивал невиновных людей, ты дал миру возможность погибнуть в страшной битве, где ты предал собственных братьев, друзей, соратников… Ты мразь, Дамир! Ради сказок, которыми тебя так давно пичкали, ты действительно готов убить всех и всё, весь этот мир! Ты ненавидишь простых людей, подонок! — кричал обессиленный владыка мира, глава архимагов, несчастный человек, теряющий всё что было когда-то вверено ему в попечение. — Одно меня волнует, бывший друг и брат — сам то ты готов умереть за собственные мысли и выдумки? Или задумал сбежать с грохочущего, горящего и тонущего корабля? А, Дамир? Скажи же мне!
— Заткнись, Вальтер! Просто молчи. Мы поможем всем этим людям. Мы очистим этот мир от грязи, высушим здесь затопленные места, мы потушим костры… Так будет лучше для всех! Стоит только доверится Демиургу, стоит лишь поверить… — надрывался Дамир, уже щупая в кармане свою заветную гранённую драгоценность, уже приливая к пальцам всё больше и больше маны…
— Ты не понимаешь… — продолжал шатающийся Вальтер. — Демиург — это смерть! Этот змей погубит всех нас. Одумайся! Он жесток, кровожаден и хладнокровен. Он пришёл сюда сеять вражду, врать, питать своим змеиным ядом… Одумайся и останови бойню за моей спиной! Искупи и ты свои грехи, вслед за несчастной жертвой, вслед за мучеником Либертом, — умолял он, наконец дойдя до лежащего холодного тела старика.
Дамир сглотнул, этот ковбой вздрогнул всем телом. Всё зашло слишком далеко. Вероятно, пришло время…
Вальтер взял на руки Адониса, взглянул ему в недвижимое лицо, погладил бороду, оглядел пустые руки — рядом лежал тяжёлый золотой крест, что так и не смог помочь усопшему, рядом лежала и раскрытая молитвенная книга. Глаза старика умоляли, надеялись, верили… Верховный архимаг провёл ладонью по лицу, навсегда прикрывая умоляющие о помощи глаза погибшего старика:
— Прости меня, Адонис. Да попадёт твоя душа в рай. Да благословит тебя Господь, — Вальтер в последний раз посмотрел на уставшее старческое лицо, положил труп на землю и вскочил, внезапно бодро зашагав к застывшему Дамиру, горло которого сейчас так сильно болело от горечи и боли. Столько ошибок, столько грехов… Нет, он не должен был вестись на слова Вальтера, не должен был…
— Ты заплатишь за это, предатель! Он был нашим другом, мудрым другом… Тебя ничего не тревожит, Дамир? Ничего не трогает, не волнует? Тебе не жаль несчастного старика?
Ковбой, ещё недавно растерянный и ошарашенный, сейчас бодро подошёл к Акбеку и свободной рукой толкнул его вперёд, толкнул простого зрителя прямо на сцену, прямо на разъярённого Вальтера, прямо в объятья врага.
— Дамир, что ты делаешь? Спаси меня… Спаси же… Я зритель, я не умею пользоваться магией! Ты… — осознал лысый маг и слеза скатилась по его покрасневшей щеке. — Предатель, ты хочешь бежать отсюда… Спаси меня, спаси!.. Предатель!
Дамир хищно улыбнулся и нервно захохотал, запрокидывая голову и вытаскивая из кармана заветный голубой камень:
— Я спасусь. Камень в моей руке телепортирует меня в безопасное место благодаря некромантии. А вы тут сдохните, доверчивые слепцы. Вы сгинете в этой Магической Войне, — он хохотал, хохотал как безумный, трясясь да счастливо выдыхая. Всё получилось, теперь то всё точно было позади!
Верховный архимаг врезался в Акбека, прочно хватая его своими руками да тряся как тряпичную куклу:
— Тоже предал меня… Акбек, за что ты меня так… — сквозь зубы шипел могущественный глава магов. Вальтер до сих пор так ничего и не понял.
Акбек покрылся испариной, завертел головой, попробовал вырваться и тут же истошно завопил, видя озлобленные, звериные глаза Вальтера.
— Прощай Акбек и спасибо, — улыбался хитрый Дамир. — Твой камень — это всего лишь бомба, магическая ловушка. Победа будет за мной, у вас нет и шанса пережить эту Войну, — признался Дамир, продолжая смеяться да танцевать, сжимая в кулаке свой камень — надежду на счастливый побег от сильных мира сего. Крысы всегда убегали первыми, едва завидев лучи закатного, последнего солнца…
— Дамир, не смей! Ты не сделаешь этого, не сделаешь… — убитым голосом сказал Вальтер, пытаясь отойти подальше от Акбека, подальше от бомбы в его руке, но уже было поздно. Время истекло…
— Не сделаю? Конечно не сделаю… Конечно… Вы сами выбрали свой путь! Теперь прощайте!
Акбек плотно зажмурился, чувствуя стекающие по щекам горькие, горячие слёзы, Вальтер старался отбежать, продолжая двигаться грациозно и важно, как глава магов, как повелитель мира:
— Дамир, ты ответишь за свои преступления. Ответишь и за наши смерти. Будь ты проклят, последователь обманщика и змея Демиурга!
И ковбой ответил перед Богом сразу же. Ответил за все свои преступления пред этим миром и пред людьми, которых он обещал защищать:
— Нет!.. Вот чёрт!
Камень в его руке раскололся, всполыхнул голубым пламенем, прочно схватил тело Дамира, схватил плотно-плотно острыми, голубыми зубами. Ужасный грохот прокатился по всему кровавому, страшному полю, разбрызгивая море голубых, опасных пламенных брызг. Сам предатель потонул в голубом огне, потонул в удушливой едкой дымке. А уже в следующую секунду чёрное обугленное тело встретилось с горячей землёй. Горячей от множества смертей, крови и предательств.
Преступник был наказан. Дамир больше не дышал и не задышал бы больше никогда. Его тело так и осталось лежать дымящейся чёрной разлагающейся золой и никто не собирался оплакивать его труп.