На подступах к деревне не было слышно ни единого звука, ни единого шороха, ни единого живого голоса. Саркис навострил уши, пристально вгляделся, но ничего кроме тишины и пустоты так и не заметил.
— Померли все что ли? Где люди? — равнодушно отвесил эдемский маг, не останавливаясь ни на секунду.
Саркис приближался к центру деревни неспеша, но уверенно продвигаясь всё вглубь и вглубь небольшого населённого пункта, кажущегося сейчас покинутым и совершенно одиноким.
Вот маг заметил то самое толстое центральное древо, на стволе которого словно птицы, бьющие размашистыми крыльями, трепетали те самые объявления о потерях людей. Множество листовок, края которых ветер драл и драл, как сидорову козу. Саркис их отчётливо запомнил, а кое-где даже запомнил и лица.
— Придётся заглядывать в дома, — обречённо решил эдемский маг. Его ботинки громко стучали о выложенную красивым камнем аккуратно петляющую дорожку, его тело медленно огибало покинутый круглый центр деревни, пустой и давящий этой тишиной. Осталась только природа, листья да каменная дорога. Больше не осталось ничего. Ни звука, ни шелеста, ни человека.
Дорога далее шла куда-то вдаль, к небольшим улочкам и опрятным домишкам. Именно этим путём Саркис и пошёл, на всякий случай озираясь по сторонам и пытаясь найти хоть мимолётный магический след. Вот по левую руку показался первый двухэтажный дом, выкрашенный в яркий зелёный цвет. Его крутая крыша идеально подходила ему, а ставни были настежь распахнуты, невольно скрипя от забегающего сквозняка.
Не говоря ни слова, думая свои думы, эдемский маг уверенным жестом широко распахнул дверцу дома, заставив вольный воздух ворваться в его запылённые стены. Внутри дом был темен и покинут. Живых людей в нём точно не было, Саркису стало это очевидно.
— Что произошло? — задумчиво спросил Саркис, ничего не видя и магическим чутьём ничего не чуя. Глаза его ярко блеснули в темноте, напоминая два кошачих фонаря. Особое зрение прорезало темень и Саркис застыл в немой позе статуи. Пред его ногами, скорчившись в три погибели, лежал древний сухой дед со стеклянным тупым взором. Лужа крови окружала его несчастное тело и своим звериным зрением Саркис отчётливо всё видел. И эту лужу, и неестественно скрюченные руки, и приоткрытый рот — хозяин дома совершенно точно отошёл в мир иной, причём не столь давно.
— Разлагаться только начал, мухи летают, кровь не до конца засохла, — эдемский маг присел на корточки, осторожно рассматривая труп. Жёсткие руки сейчас стремились сделать всё аккуратно и без усердия, будто не хотя мешать застывшему погибшему телу. — Разрывы тканей. Резали ножом. Чётко, хирургически и со знанием дела. Рана длинная и аккуратно зашита движениями, достойными лишь профессионалов. Так, — будто бы из ниоткуда появившийся огонь яростно вспыхнул, заставив кожу сильно задымиться. Рана раскрылась, обнажая мешок внутренностей, уже не работающих, но недавно вполне себе здоровых и живых. — Так, кое-чего всё же не хватает, — шаловливые пальцы всё же нащупали и поняли — в теле отсутствовал один орган. Тот самый, что служил для накопления маны в теле человека. — Наверняка убийца вынул его из тела… Он, этот неведомый человек, ворует магию?
Саркис встал на ноги и проследовал к выходу, по пути обойдя все препятствия на своём пути. Звериное точное ночное зрение всегда было кстати. Дневной свет резко ударил в глаза и маг вдохнул полной грудью этот свежий деревенский воздух.
— Такой затхлый мертвенный дух в этом доме. Неужто убийцы совершили налёт на эту небольшую деревеньку? Я не успел подоспеть, помочь… А ведь обязан был.
Свежий воздух и солнечные лучи успокаивали, не давая магу перейти в агрессию. Руки коротко сжались и разжались, а мысли потихоньку начали упорядочиваться.
«Большинство людей, судя по всему, давно уже холодные смрадные трупы. Ничем я им не помогу… Как и всегда мне здесь делать нечего. Я лишь свидетель уже случившегося, так что просто пройдусь между домами. Может кто и выжил, сможет хоть рассказ поведать да и я тому помочь постараюсь… В силу своих возможностей конечно…» — маг отныне знал что не всесилен. Он теперь и не знал верить ли самому себе, стоит ли позволять другим ему доверять? Всё так быстро перевернулось, что истина покажется и устаканится ещё очень не скоро… И ведь какой из него спаситель? Какой из него помощник спасителя? Он же не более чем жалкий наблюдатель, бессильно разводящий руки, а сам воображающий из себя невиданного сказочного героя.
Ноги сами собой понеслись дальше, позволяя телу Саркиса незаметно пройти вдоль ещё нескольких тихих и казавшихся покинутыми домов. Где-то скрипела на несмазанных старых петлях настежь распахнутая дверь, где-то и вовсе не слышалось ни единого звука, даже утробное рычание деревянных брёвен было неразличимым и сливалось с мертвенной деревенской тишиной.
Вот по правую руку показался тёмно-синий одноэтажный дом, непримечательный с виду и один из самых убогих среди здешних лачуг. Сквозь приоткрытую дверную щель виднелась скрюченная молодая рука, вся белая, что снег холодной зимою.
«Молодая девушка» — подумал Саркис, заметив мастерски сделанные розовые ноготочки. «Судя по всему, в этот раз убивали всех подряд, без разбора и категорий, будь то дед или молодая деваха… Вырывали единственный магический орган, что находился чуть ниже сердца, верно? Сейчас проверим»
Чёрный ботинок грубо стукнул о дверь, заставив ту истошно завизжать, как девку после порки, и громко стукнуться о бревенчатую стену. Рука девушки тут же рухнула на зелёную колышущуюся траву, а маг зашёл в затемнённый проход, пропитанный тяжёлым смрадным воздухом.
«В огромной луже крови. Одежда разорвана судя по всему ножом» — маг повернул голову девушки и столкнулся с застывшим стеклянным взглядом, полным ужаса и отчаяния. «Такая красивая. Блондинка. Приятные голубые глаза, тонкая гладкая кожа. Такую и резать страшно»
Грубая мужская рука стянула куртку с девушки, обнажая её белоснежное изящное гибкое тело. Груди пару раз дёрнулись, на что Саркис совершенно не обратил внимание, не пошевелив ни одним глазом. Продолговатый разрез от шеи до влагалища, зашитый также, как и у предыдущей жертвы, в целом ничего нового.
Сконцентрировав ману, эдемский маг прикрыл свои жёлтые звериные глаза, крепко-крепко зажмурившись. Он почуял отсутствие магического органа обойдясь безо всякого вскрытия. Трогать такое милое нагое тело не позволялось даже ему.
— Всё очевидней некуда. Красотка также была убита лишь ради магии. Магия, магия, магия… Боже, куда ещё больше? Одни теракты да убийства и всё ради неё… И где потом её используют, эту силу?» — Саркис предпочёл одеть красотку обратно в курточку, окончательно прикрыв привлекательные сосочки и милые округлые холмики.
Больше в доме не было ничего примечательного. Стол, стул, вдали скромная кухонька да небольшая комнатушка с кроваткой. Дальше идти смысла не было.
«Мне нужен хоть кто-нибудь из выживших. Хоть один человек. Нужно искать» — подытожил маг, выходя прочь из небольшого синего домика. Зелень, тишь да небольшой ветер. Всё было так привольно, если бы деревня в кратчайшие сроки не превратилась бы в новое огромное кладбище. Казалось, погода издевалась над несчастными измученными людьми…
«Вот суки»
Дальше по петляющей каменной дороге не хотелось делать даже шага. Ноги сами не двигались, будто бы прикованные к старой каменным плитам. Саркис устал от всего этого парада омерзительности, парада смерти, парада убийств, страха, ужаса и несправедливости. Нижний мир был обречён, как с самого начала были обречены все люди на его огромных разнообразных просторах. И ничего хорошего в нём не было… Лишь страдание, боль и отчаяние… Лишь несправедливость, рабство и липкий первородный страх…
По бокам проносились дома, а Саркис принюхивался, присматривался, стараясь найти хоть одну живую душу. Дома тут и там мелькали, совершенно тихие и пустые. И ни одного явного магического следа. Нос ничего не чуял, а глаза бегали из стороны в сторону, судорожно и молниеносно, стремящиеся заметить хоть малейшее движение.
— Всё напрасно, да? Придётся обыскивать дома, может кто и прячется в погребах, других потаённых местах… Кто-то точно остался в живых, так всегда происходит, на это всегда надеются, в это верят, — каким-то внутренним нутром он чувствовал, что так оно и есть. Что не могли убийцы добраться до каждого деревенского в этих пределах. Убийцы наверняка спешили, суетились, кто-то из жителей точно выбрался из-под их неусыпного надзора. Маг был уверен в этом и до конца стоял на своём.
Вот показался очередной непримечательный приземистый дом, в окнах которого до сих пор светил ясный мягкий свет.
— Первый на моей памяти… Стоит зайти, — решил Саркис, перед входом внезапно принюхавшись. — Пахнет лёгкими неуправляемыми магическими потоками. Здесь явно есть выжившие деревенские, не обладающие какими-либо выдающимися магическими способностями, — рука отворила скрипучую дверь и мага полностью поглотила сидевшая внутри дома злобная кромешная тьма.
Внутри не было слышно ни звука, только лёгкие отголоски и невнятный скрип половиц. Эдемский гость прислушивался, принюхивался, зорко осматривая всё в округе своим звериным взором. Опрокинутый стол и валяющиеся по полу на мелкие кусочки разбитые стулья, разворошенные полки и лежащие острые осколки посуды, запах магии и моргающий свет затухающей свечи — казалось что Саркис ошибся и попал в обычный деревенский дом. Однако чутьё не позволяло магу окончательно уйти отсюда, да и ни единого тела внутри сего места найдено так и не было.
«Нужно искать тщательнее и с большим усердием. Тогда точно всё получится»
Руки перебирали обломки, изучали стены и потолок, нос вынюхивал витающий в доме воздух на предмет лёгких магических потоков. И лишь в одном месте концентрация маны была слегка явнее и сильнее, нежели общая в тихом доме.
— Разноцветный ковёр простой кройки. Стены как стены. На первый взгляд кажется, что и искать тут ничего не стоит, — ботинок прошёлся по ковру, сметая его в одну большую мятую кучу. — Но стоит только получше осмотреться и вот он — вход в погреб.
Пред Саркисом показалась наглухо закрытая небольшая дверца, почти незаметная на общем деревянном фоне дома. Старая круглая ручка будто бы сама хотела, чтобы её поскорее открыли. И Саркис исполнил её желание. Он наклонился, протянул руку, заставив обтягивающую куртку на своём теле легонько застонать, схватился за ручку и потянул, наконец отворяя долгожданную дверь.
Небольшое облачко пыли взмыло в воздух, заставив Саркиса громко чихнуть. Внутри предполагаемого погреба было пыльно, душно и темно, только где-то вдали виднелся слабый-слабый свет. Там точно кто-то прятался, хоть ни единого шороха слышно до сих пор и не было.
— Не плохо притаились должно быть… Тише воды, ниже травы, — тело чернявого богатыря подпрыгнуло почти до самого бревенчатого потолка, а после рухнуло аккурат в квадратный вход, приземлившись на сырую чёрную землю. Глухой звук падения удивительным эхом разошёлся по подземному, тесному и короткому помещению. Кто-то шелохнулся в относительной близости. Краем глаза Саркис заметил движение… Буквально в темени, буквально в нескольких шагах от эдемского богатыря.
Рука инстинктивно дёрнулась и в последнюю секунду Саркис остановил свой неожиданный боевой порыв.
«Тише. Тише. Я чувствую в том углу несколько живых тел. Похоже я смогу помочь им» — подумал Саркис, напрягая глаза ещё пуще, ещё сильнее, наконец различая всё ещё неясные и, как осиновые листы, ужасно дрожащие фигуры. «Две. Три. А может и четыре. Напуганные и в эту минуту довольно опасные. Главное настроить правильное поведение и втереться в доверие… Информация нынче дорогого стоит»
Люди вжались в осыпающуюся стену погреба, стараясь казаться как можно более мелкими и незаметными. Однако рыжие звериные глаза были даны эдемскому магу не просто так и далеко не один раз выручали его.
— Успокойтесь! Я здесь не для того чтобы вас убивать! Я спасти вас всех хочу, — Саркис чувствовал дрожь этих нескольких спасшихся жителей. Он чувствовал их дрожь и обуявшее всё их естество волнение. Он чувствовал и потому в спокойном безоружном жесте показал пустые незащищённые ладони, поставив их перед грудью.
Группка дрожащих людей всё ещё боялась и бросала косые неуверенные взгляды, однако с каждой секундой их позы становились всё более раскованными, свободными, зажатость медленно сходила на нет, пока вдруг…
— Саркис. Ты пришёл… — впереди стоящие люди опешили и поспешили убраться с пути несущейся к чёрному статному незнакомцу прекрасной вмиг повеселевшей девушке.
Саркис прищурился, стараясь вспомнить кто же такая эта счастливая неожиданно заплакавшая девушка, с роскошными локонами цвета вороньего крыла и ясными глазами…
— Аделия, да? — спросил Саркис тихим невыразительным голосом.
Девушка буквально прыгнула на его вытянутые крепкие руки и полностью расслабилась, заставив Саркиса где-то глубоко-глубоко внутри искренне улыбнуться.
— Отдыхай… Вы столько пережили. Отдых нужен вам всем! — тихонько сказал маг, заметив, как остальные выжившие бессильным грузом рухнули на сырую чёрную землю. Никто больше не боялся. Страх исчез, словно бесплотный гнилостный призрак посреди ночи…
— Мы так ждали хоть кого-то из людей… Саркис, ты как всегда вовремя, — мямлила Аделия, закатывая глаза и от навалившейся усталости постепенно начинавшей бредить, понемногу засыпать.
— Конечно ждали, но не переживайте — деревня пуста. Никакие убийцы вас больше не побеспокоят… Верь мне и ничего не говори. Отдыхай.
Аделия наконец полностью обмякла, отдавшись спасительным объятиям сна. Сейчас всем жителям предстоял отдых, по крайней мере должен был предстоять…
— Маг, расскажи нам, что происходит там, сверху? — вопрошал старик, под кивки ещё нескольких спрятавшихся в темени деревенщин. Сон не попадал не в один их глаз, они были бодры и решительны, настойчивы и смелы.
— Что там сверху? Ха, что там сверху, — Саркис сладостно посмаковал этот вопрос, прежде чем ответить. — Деревня пуста. Люди перебиты, дома мертвы, не хуже хозяев, а убийц на момент моего прихода уже и след простыл. Я бы их грохнул, однако следов крайне мало. Охота на них может закончится неудачей. — предупредил эдемский маг, видя, как простые деревенские жители воинственно схватились за первое попавшееся в руки оружие.
«Они ведь действительно готовы биться… Как же люди глупы и эмоциональны, как марионетки на сцене»
— Не хватайтесь за оружие! Лучше успокойтесь и почувствуйте себя в безопастности, выдохните. Со мной вы можете не бояться даже почившего Мартена.
— Почившего??? — опешил седой сморщенный дед, первым бросая острые, но изрядно потрёпанные вилы.
— Ай… Долгая история. Лучше посидите и как следует передохните. Вскоре нам будут предстоять великие дела и не менее великие свершения, — нарочито пафосно сказал Саркис, тут же с удовольствием наблюдая за тем, как слабые люди всё же бросали оружие и падали на пятые точки, спинами прислоняясь к отвесным неровным каменным стенам небольшого погреба.
На миг стало тихо, будто ночью. Маг опустил обессилевшее женское тело на землю и сам поспешил плюхнуться наземь. К глубочайшему удивлению, на Саркиса накатила усталость и даже какая-то неожиданно взявшаяся апатия.
Погреб притих, словно спрятавшийся от мира боязливый зверёк. И слышен был только неистово понёсшийся снаружи ветер, своими мягкими движениями поглаживающий тонкие деревца и небольшие аккуратные зелёные листочки, бывшие свидетелями ужаснейших преступлений Церкви Господа на грешной и изуродованной самими людьми страшной земле…
… Саркис клевал носом, но глаза так и не могли окончательно закрыться. Кто-то громко храпел, а кто-то тихонечко посапывал в сырую землю. Погреб впал в спокойное умиротворённое оцепенение. Жители более не чувствовали нависшей над деревней угрозы. Они знали что убийцы сбежали и больше никогда не вернуться на добрые каменные улочки.
Первым раскрыл глаза седой немного полноватый дедушка, тут же пристально вглядевшийся в сжавшегося в калачик никак до конца не засыпающего мага. Взгляд был полон доверия, но одновременно с этим какого-то внутреннего страха. Даже лишённый магических способностей старец начинал чувствовать вырывающуюся изо всех богатырских щелей злую магическую силу.
— Ты знаешь её? — неожиданно, с непоколебимой уверенностью удушил тишину проснувшийся старик.
Саркис перевёл суровый безразличный взгляд на похрапывающее беззащитное хрупкое тельце Аделии и медленно кивнул, ни говоря ни слова. Маг понимал что такое отдых для людей, что пережили такой ужас и буквально встретились со смертью лицом к лицу.
— Знаешь, а я ведь многих знал… — грустно начал старик, тут же почувствовав вновь нацеленный на него жёлтый всепроникающий взор. — У самого то давно никого не осталось… Все пропали, все сгинули. И внучка, будучи магом, и жена, умеющая колдовать и обладающая нехилым магическим потенциалом, наш общий добрый и верный сын… Все они ещё давно пропали, однако вновь терять людей, хоть в этот раз всего лишь знакомых… Я вспомнил ту боль. То жгучее и разрывающее изнутри чувство…
Саркис понял, что старичок больше ничего сказать не сможет. Из глаз полились редкие, но крупные слёзы, всё его тело мелко потряхивало, а голос надломился, став жалким и донельзя плаксивым…
…Храп лишь усиливался и даже дед помаленьку засопел, крепко-крепко обнявшись с остальными спящими. Маг ничего не чувствовал, историю он практически полностью пропустил мимо ушей… Ни одна струнка души не заболела, ни одно слово не смогло хоть как-то потревожить Саркиса. Он был огромной высоченной снежной глыбой, уходящей далеко кверху и мрачно разрывающей своей вершиной косматые облака. Он был куском твёрдого камня, каким и был всегда, от самого своего первого мига сотворения. Эмоции если где-то и были, то давно пропали. Развеялись, как мелкий сыпящийся прах над морем. Исчезли, как страшное и несуществующее диковинное видение.
Аделия потёрла аккуратное утончённое лицо своим белоснежным сжавшимся кулачком и продолжила посапывать. А ведь она ещё не знала про судьбу Демьяна. А ведь магу ещё предстояло смотреть на её горькие слёзы и тяжёлые всхлипывания.
«Демьяна жалко. Он погиб героически, как самый настоящий воин. Однако… Я всё же не могу заплакать. Неужели мне всё равно? Как на Адама? Как на Алерта? Как на Мартена, что стал лишь простой разменной фигурой на шахматной доске? Кто же я сам такой? Бог, Отец, ответь же мне. Если это ты меня таким сделал, тогда что в тебе хорошего и святого?»
Вопросы, как и всегда, остались без ответа, а Саркис ещё раз попытался заснуть. Глаза пару раз закрылись, зрение поплыло, словно мягкие волны, и вдруг маг провалился в текучий плавный сон. Всё же было в нём и нечто человеческое…