Ночь была темна и густа, словно добротно пролитые чернила. Вальтер слышал цоканье копыт о каменистую дорогу, с каждой пройденной секундой становившееся всё ближе и ближе к полю и к привольно отдыхающему на нём войску самого Верховного архимага.
— С той самой восточной стороны как раз и должен был подойти Адонис. Надеюсь, старик в добром здравии, — промолвил Вальтер самому себе, потирая руки над весёлым танцующим пламенем. Походные костры озаряли густой мрак ночи, вступившей в свои законные права, а неприличное для такого момента веселье захватило каждую отдыхающую группу людей.
Всюду слышались шутки, весёлый беззаботный хохот, повседневные разговоры, пред страшным боем кажущиеся неуместными и в какой-то степени смешными, может даже ничтожными.
— Сколько ты ещё их жарить будешь, серый? — смешливо вопросил старый вояка, уже снявший не только свою броню, но и искусно выделанную кольчугу. — Переворачивай сосисоны, ты ж у нас за повара?
Молодой юнец подбежал к небольшому костерку и ловким движением развернул сосиску сырым боком к яркому жаркому пламени.
— Скоро готовы будут, — оповещал юнец, пуская слюни и смотря на оживлённую группу неподалёку. Там уже вовсю заглатывали шашлык за шашлыком, и стойкий приятный аромат буквально пропитывал ещё недавно такой холодный ночной воздух, всегда пробирающий до самых мурашек, а сейчас отступивший, как самый главный трус на этом бескрайнем огромном поле.
Еда, болтовня и танцы — вот и всё, что сегодня заменяло обычным воякам крепкий благодарный сон. Кто-то затягивал песни, надрывая уставшие от разговоров связки, чуть подальше и вовсе шептались, словно обсуждая нечто важное и личное, слева поигрывали в неожиданно появившиеся из-под кольчуги картишки, и тут же все люди, страстно любившие азарт, прибегали именно к тому самому яркому высокому костру.
Всё было хорошо. Им требовалось хоть немного развеяться, отвлечься, не думая о предстоящем сражении. Неизвестность пугала, а отдых, еда и веселье отвлекали народ во все времена, действуя лучше любого наркотика.
— Да ну тебя, бред же несёшь, — хохотал кучерявый парень, от смеха ударяя в плечо рядом сидящего друга. — Перестань так шутить, а то глядишь — даж до утра не доживу.
Неподалёку от царства смеха и глупых анекдотов было не менее огромное царство всяческой еды, собравшее внутри себя не много ни мало добрую сотню башенных магов, в такую страшную минуту мигом забывших о бурлящей в жилах мане.
— Прыгай! Прыгай! Прыгай! — обалдело кричал народец, наблюдая, как трусливый и словно девка дрожащий солдат закрывал глаза и перемахивал через костёр, к их удивлению ничего не подпалив и ловко приземлившись на ноги. Следующий уже был наготове и каждый в толпе знал, что и ему придётся совершить длинный заячий прыжок, иначе какой он член армии Верховного архимага?
Вальтер позволил себе цветастую улыбку под плотной белой маской. Его глаза пожирали всё творящееся вокруг и архимаг вдруг подумал: «Может это всё и называется истинным счастьем? Тогда что же я принесу им, всем этим людям буквально на следующее утро? Смерть?» — думал Верховный архимаг, ощущая лёгкую дрожь земли, будто бы бьющееся гигантское сердце в недрах. Второе войско приближалось и цоканье копыт громко бухало в ушах вождя.
— Вот так нанизывай, дубина, — солдат пытался обучить своего товарища неким невероятным «кулинарным рецептам». Так, на возможное будущее. Товарищ ловко повторил, сделав как по бумажке, за что заслужил тяжёлую мазолистую ладонь, приземлившуюся ему на голову, удивительно мягко поглаживающую и искренне одобряющую своего ученика.
Рядом сидел одинокий мужчина, аккурат у костра, совсем один, но с тяжёлой книжкой в руках, сейчас заменяющей бойцу стальное оружие. Веселью и шумному обществу он предпочёл возможно последнее в жизни чтение. И солдат поглощал текст и поглощал, лишь иногда бросая беглый взгляд на свою снятую броню, ярко отражающую бурный огонь.
Вкусные запахи витали над ночным полем, а тонкие струйки дыма мерно летали над вкусным пиршественным столом. Они сплетались, извивались, диковинно смешивались, словно птицы, обретшие крылья и начавшие парить над несчастной земной твердью.
Конкурсов стало в несколько раз больше, до корочки поджаренная еда всё уменьшалась, а спящие громко храпели, оставив костёр догорать без их пристального внимания. Сон настигал солдата за солдатом, завершая ужин, прекращая царившее на поле веселье и погружая весь бескрайний уютный простор в крепкие объятья сна.
«Всё просыпается и всё засыпает. Жизнь состоит из бодрствования и сна. Сна и бодрствования. Это непрерывный нерушимый цикл и даже осознание мрачной таинственной неизвестности никогда не помешает смелым воинам закрыть глаза и отдаться в руки сну. Сейчас каждому из них нужно перевести дух и мне в том числе. Всё что произойдёт утром укрыто тёмно-багровой плотной завесой и никому из смертных в Нижнем мире не придёт в голову сказать, что он точно может сказать, с чем же придётся столкнуться всему магическому миру. Утро… Оно вот-вот войдёт в свои законные права, бросая на свежую мокрую зелёную траву первые жаркие лучи, что прозвучат словно горн и сигнал не просто к новому дню, но и к самым заветным, тайным и неизвестным событиям в истории»
А сейчас ночь блуждала по огромному полю, богатому как каменистой местностью, так и местами густо поросшими травами и мелкими приземистыми кустами. Ночь заставляла костры шумно гаснуть один за другим, а глаза плотно закрываться. Ночь не любила свидетелей своей жизни. Ночь любила побыть с миром наедине.
Огромная воинская лужа начинала храпеть, отдаляясь от жестокого реального мира, уносясь от страшных мыслей и раздумий, что терзали и терзали головы многих тысяч собравшихся здесь башенных магов.
Топот копыт. Лёгкая дрожь умытой росой земли. Бешено скачущее сердце сидящего на траве Вальтера и его просьбы к кому-то свыше. Просьбы сохранить как можно больше жизней в предстоящих сражениях. Просьбы о деэскалации напряжённости между действующими архимагами. И последние просьбы — о быстром и скором конце всего и вся, разыгравшегося прямо здесь и сейчас на этом поистине чудовищном гигантском поле.
Другое дружественное войско приближалось. Разговоры раздавались уже неподалёку, такие назойливые и шумные. Вальтер вдруг взволновался, а вдруг бредущая орава старика Адониса перебудит тут всех спящих? Однако как все заснули, так и спали, и только единицы всё ещё наблюдали за чёрными тлеющими дровами.
Вот вдалеке показался конь, на нём сам архимаг, а позади бескрайняя вооружённая лихая лужа из нескольких тысяч отборных вояк. Таких бодрых и весёлых, словно пришедших на невиданное ранее торжество.
— Вот и подоспели союзники. Как раз отдохнуть успеют… Да, а мне отдых и не снился. Ещё столько обговорить нужно, — досадливо бросил Вальтер, элегантно вспорхнув над землёй, поправив роскошные белоснежные одеяния и вытянув спину, всматриваясь в приближающееся войско.
Сон гнал и гнал свои увлекательные красочные сновидения, не давая бойцам и единой возможности увидеть приближающихся и уже завладевающих полем союзников.
Вальтер знал, что Адонис увидел его. И Верховному архимагу даже показалось, что он заметил лёгкий невесомый кивок старика.
Солдаты всё занимали и занимали свободное место, смотря как армия Вальтера вовсю смотрела сны. И ни один маг не проснулся. Словно всё их естество и знать не желало о том, что совсем скоро в свои законные права войдёт утро.
Белые одеяния шевельнулись на внезапно нахлынувшем ветру, а взгляд буравил даль, скользил по Адонису и его роскошной лохматой лошади, неспешно проносился по начавшим отдых тысячам обычных уставших солдат.
А луна зловеще ощущала ночное ожившее поле и своим светом заливала тяжёлые добротные доспехи. Теперь уже и она боялась покинуть свой пост и позволить событиям продолжать течь, будто бурный ручей прямо в высокую дамбу.
***
Тёмный туннель, казалось, был готов увести в таинственные невиданные дали. Яркий свет маячил где-то там, в том самом далёком, но желанном конце. Шаг за шагом Саркис пытался приблизиться, но вот прошёл час, следом второй. Вскоре прошёл и пятый, а ноги изрядно разнылись от бесполезных действий. Отчаяние сжимало горло и наровило остановить сердце. Никакого пути на самом деле не существовало, Саркис топтался на одном и том же месте, шлёпая тяжёлыми ботинками о мелкие, но оттого не менее противные лужи.
Вдруг, будто нехотя и краем глаза, эдемский маг заметил цепкие тощие пальцы, сжавшие богатырский локоть. Да, он именно увидел, не почувствовал. Тело стало будто бы вялым и ватным.
Проследив за выныривающей из тьмы рукой, глаза Саркиса широко распахнулись, сверкнув как два безумных фонаря. Взор мага скрестился с хладнокровным насмешливым маньячим взглядом. Взглядом самого любимого человека и единственного друга в мире.
— Демиург, ты? — ноги Саркиса побежали, однако всё было безуспешно. Саркису предстояло топтаться на месте под насмешливый безумный хохот того человека, которого он всю жизнь считал за доброго, мудрого, правильного и простого, хоть и чересчур эмоционального паренька…
…Саркис вздрогнул, распахивая глаза и нелепо играя танец своими дрожащими вспотевшими руками. Однако ни Демиурга, ни тоннеля больше не было. Только погреб, Аделия и остальные спасшиеся деревенские бедолаги. Только храп, скрип досок над головой и завывание ветра где-то снаружи.
Саркис протёр лицо, заставив гибельную сонливость отступить от богатыря. Не хватало ещё продлить этот невежественный сон.
Остальные до сих пор мягко и ненавязчиво храпели. Пусть они отдыхают. Они многое пережили и заслуживают спокойствия.
Саркис осторожно привстал как мог, боясь удариться о низко повисшей деревянный потолок, то и дело гнусно скрипевший. Богатырь устал от этой темени и сырости, он хотел посмотреть на сокровенную долгожданную ночь собственными звериными глазами. Мелкими шажками маг стал продвигаться вперёд, негромко пошаркивая чёрными ботинками и совершенно внезапно чувствуя забурлившую ману где-то в недрах его мощного тела. Мощная сила, только восполненная, свежая и бодрящая. Такая сила, что никак не сулила будущим врагам ничего, кроме смерти.
Шарк. Шарк. Аделия вдруг почесала носик и продолжила спать, носом уткнувшись в свой тёплый локоть.
Шарк. Шарк. Старик что-то пробормотал, шелохнулся, негодуя неспокойному и страшному сну. И что сейчас могло снится людям, буквально успевшим спасти голову из-под несущегося на них стального сверкающего оружия? Что могло снится тем людям, что смогли избежать тёплых объятий смерти?
Ноздри уловили стойкий аромат маны, этакую извилистую ловкую магическую дорожку, что прошла сквозь небольшие щели в стенах этого погреба и буквально пропитала своим необычным ароматом это скрытое от посторонних глаз помещение.
«Аура достаточно сильна, а след пахуч… Сильный маг, даже очень» — подумал Саркис, наконец сделав последний шаг к выходу из этого сырого надоевшего места. Крепкие мозолистые отбитые руки ухватились за край и маг подтянулся, аккуратно, словно мышь, стараясь быть бесшумным. Ноги встали на крепкие скрипящие половицы, а грудь наконец вдохнула свежий ночной воздух.
— Надеюсь жители останутся в погребе. Не хватало, чтоб я и их не смог спасти, — подумал Саркис, дошагав до двери и выплывая на каменистую деревенскую тропку.
Деревья мягко шелестели, ветер гладил зелёные мелкие листочки, а зловещий краешек луны ярко освещал многочисленные покинутые домишки. Запах маны петлял куда-то вглубь деревеньки, куда-то к её главной артерии, основному центру округлой знакомой формы и толстому, пережившему немалое число поколений, раскидистому дереву.
Нос заходил ходуном, вбирая в себя аромат чужеродной маны совершенно неизвестной магии. Магии сильной, но такой необычной…
— С Нижнего ли ты мира, маг? — риторически вопросил эдемский богатырь, кинув ещё один суровый взгляд на дом, приютивший последних живых людей. Тот спокойно себе стоял и Саркису отчего-то стало казаться, будто все его досочки, все его рамочки и столики со стульчиками тоже немного захрапели, высоко вздымая невидимыми грудными клетками и поя свою ночную свистящую песенку. — С домом ничего не приключится, я уверен в этом, — в последний раз маг вздохнул и отвернулся от приютившего его уютного домика, домика-спасителя, что смог спасти хоть небольшое, но оттого не менее значительное число жизней.
Шаги казались тихими и неслышимыми на фоне пронзительного концерта диковинных сверчков. Где-то на тонких ветках пели ночные пташки, где-то трещали кусты, когда их касались осторожные подушечки на лапах бездомных котов. Ночь жила своей жизнью и для всех людей, что нашли сегодня приют под яркой россыпью звёзд, она казалось удивительной и будто бы решающей. Словно уже к утру их судьба будет предопределена, а жизнь наконец оскалит свои белые зубы.
Запах шёл аккурат по направлению дороги, отчего заблудиться здесь не предоставлялось возможным. Небольшой поворот и магическая дорога, повернув, шла себе дальше и дальше, словно нарочно оставленная для него, для эдемского мага. Ноздри шаловливо шевелились, покуда не учуяли внезапный поворот в мелкий уютный ночной дворик.
Дверь калитки бесшумно отъехала в сторону, словно приглашая Саркиса побродить по огороду и небольшому цветнику, густо усеянному яркими цветами, в ночную пору закрывшимися и ждущими утра, как и все люди, что не смогли уснуть под этими далёкими звёздами.
Двор пред домом, куда и вёл таинственный запах, был уже на расстоянии вытянутой руки, когда волчий эдемский нос учуял долгожданный конец магической воздушной тропы.
«Эта бочка у входной резной двери — неужто в ней мог поместиться человек?» — начал размышление Саркис, приказав носу больше не танцевать, а глазам оторваться от здешней красоты природы, сейчас живописно залитой луной. «Или я что-то не так понимаю? Быть может маг как раз выходил из дома и шёл к погребу? Но почему тогда все оставшиеся в живых так боялись? Нет… мага среди них точно не было. И на запах убийцы не похоже — все бы прихожие и трупы провоняли этой смердячей магией… Значит, это всё-таки…»
Чёрный огромный богатырь прервал размышление, искоса наблюдая за чёрной бочкой. Ни шороха, ни стука, ни движения. Только природа за спиной по-прежнему живёт своей жизнью.
Рука резко потянулась к полукруглой деревянной ручке и потянула, распахивая чёрный зев, весь пахнувший магией, страшный зев, будто готовый проглотить обидчика.
«Ничего, но остатков маны тут с преизлихом…» — бочка тут же ярко загорелась, вспыхнув, словно фитиль. Несколько черепов взмыли в воздух, скаля огненно-чёрные мерзкие зубы и пяля на мага свои пустые глазницы. Оставляя дымные дорожки, черепа завертелись в танце, а Саркис широко улыбнулся, ощутив от них ту самую магическую ауру по которой он и шёл до этого места.
***
Приманка была проглочена намного скорее, чем он рассчитывал. Странник в плотном чёрном плаще громко сопел, иногда стараясь сказать хоть что-то человеческое. С пальца на палец перебегала типичная для него извилистая ломанная молния, а кольчуга под тканью неприятно шумела, словно лес под порывами ветра.
Да, то была аура Саркиса. Странник это тотчас понял. Акула проявила свои зубы и доказала, что не умна, но голодна до сражений.
Он находится в деревне, сопящее чудовище ощутило это почти сразу. Ближе к середине, да…
— Кхррр… Кмпррр… — негодовал странник, продолжая рычать из-под грубого капюшона. Он уже успел уйти от деревни, да ещё и на довольно приличное расстояние.
Молния покраснела, ярко блеснув в накатившей ночи, а тонкая струйка дыма невесомо воспарила к ночным звёздам.
— Э…Эрдин… — промычала тварь, запрокидывая голову назад и как следует рыча низким утробным рыком.
Странник знал, что придётся идти обратно. И он знал, что просто обязан успеть, иначе отыскать эдемского мага больше не выйдет никогда.
Человек (хоть человек ли он??) повернулся лицом к намеченной дороге и медленно отправился обратно, в ту самую покинутую всеми и богом забытую деревню. Казалось, существу не нужен ни отдых, ни крепкий сон, ни еда. Странник был создан, чтобы идти и сейчас он занимался своим обычным делом, продолжая перебрасывать с пальца на палец красную недовольную молнию.
***
Саркис тут же почувствовал неистовое щекочущее жжение в ладонях. Мана приливала к пальцам и первые огненные язычки невольно вырвались из-под ногтей.
Черепа вылетели все, по очереди, разорвав и без того разворошенную сожжённую бочку. Дерево с треском разлетелось в разные стороны, а огонь от порождения заклинаний тьмы ярко осветил тихую привольную ночь.
Описывая огроменные неуловимые круги черепа свистели, щёлкали челюстями, в паре мест мощно впившимися в куртку и вырвавшими огромные куски ткани — они казались чрезвычайно быстрыми, однако существенного вреда нанести никак не могли.
«Это заклинание было оставлено специально, не просто так. И этот вкусный магический след — готовили приманку на крупного зверя. Осталось надеяться, что этим зверем изначально не должен был стать именно я…»
По несчастью и вопреки надеждам эдемского мага, ловушка была приготовлена как раз для него.
Круг неумолимо следовал за кругом, изредка сменяясь и на беспорядочные полёты. Черепа не боялись никого и ничего и беспрепятственно кружили в ночном воздухе, рисуя удивительные завихрения и горящие бодрым огнём лихие петли.
Саркис прикрыл лицо руками и тут же почувствовал зубы аккурат на своей коже, острые и мощно впивающиеся, обжигающие и такие быстрые, словно мелкие рыбки в аквариуме.
Пара кругов и краем глаза, смотревшим из-за пальцев, Саркис заметил, что черепа в основе своей используют одинаковые траектории, изредка выбирая хаотичные маршруты.
Пришлось пройти через шипение, свист и укусы, пришлось позволить противнику коснуться его тела зубами прежде чем всё завершилось.
Левая рука дрогнула в нужный момент, прописала вверх крутую дугу, щедро расплёскивавшую горячее пламенное одеяло. Оно тут же разрушило дружный клацающий строй черепов, накрыв собой больше половины бездумных костяшек. Пламенное бурное одеяло зашипело, плавно спускаясь к земле.
Правая рука тоже поднялась, накрывая оставшиеся черепа и только два из них смогли изящно пролететь мимо, вонзаясь зубами в куртку Саркиса. Огонь образовал жидкую-жидкую лужу, а черепа под ним затрещали, растворяясь и разрушаясь, словно их и не было.
До бела раскалившиеся руки ухватились за жалкие бездумные остатки, крепко держащие чёрную куртку. Руки зашипели, словно змеи, мощно сжимая черепа и раздавливая их на мелкие частички. Огонь в пустых глазницах окончательно погас, а осколки рухнули вниз, смешиваясь со стёкшим к земле чёрно-белым плотным огнём.
Наступила тишина, нарушаемая только шумом яркого жидкого одеяла. Эдемский маг поправил дымящуюся куртку, осмотрел небольшие дырки по всей ткани, развернулся на пятках и поплёлся обратно, даже не рассматривая дома, раскинувшиеся по бокам.
Да, чудесная умиротворяющая ночь всё ещё текла по уютным деревенским улочкам, однако больше Саркис не мог быть здесь спокойным. Даже если это была ловушка не для богатыря из Эдема, следовало срочно убираться отсюда, ибо проблем с магом такой магической силы следовало избегать. А вот если наживка была именно на него, на этого чёрного богатыря с роскошной гривой…
— Происходит что-то интересное. Я запомнил этот неизвестный запах… Демиург, вдруг то был твой аромат?…