Из салона не вылез — вывалился вслед за самокатом. Переполз поближе к соседней машине, хулиганисто подмигнул Психу и захлопнул дверь спорткара. Мелькнула шальная мысль продолжить путь на корточках, но я тут же, с сожалением, отказался от неё.
Видеонаблюдение на окружающей территории налажено отлично, и то, как я буду разгуливать по парковке, при последующем просмотре обязательно отметят, однако хитрость в другом. Очень хочется по максимуму запутать всех любопытных, возникнув из ниоткуда так, чтобы потом они долго ломали головы, на каком автомобиле я приехал и вообще, откуда взялся.
Меня устроит даже сказочное: «Возник из воздуха».
Потому полз, не спеша, между капотами ждущих владельцев машин, восславляя законопослушание со стояночной разметкой, организованной таким образом, что выехать с занятого места можно только сдав назад.
Оказалось, выбранный способ передвижения — тот ещё аттракцион. Тёмная ткань свободного худи норовила собрать пыль и грязь с дорожного покрытия, потому мне пришлось призвать всю имеющуюся выносливость и перемещаться, удерживая туловище несколько на весу, при этом повесив сложенный самокат за лямку для переноски на грудь. Нормально, справился. Военные занятия по физподготовке и не такому научат.
Освещение, достаточное для того, чтобы не заблудиться среди множества автотранспорта и, скудное для полноценной видимости, тоже играло на руку, помогая держаться незаметно в тени баннера.
Периодически освобождающиеся парковочные места долго не пустовали, принимая новых постояльцев, но и особого движа тоже не наблюдалось. Если рассматривать в процентах, то общая загруженность проездов составляла едва ли десятую часть от дневной нагрузки. Я бы сказал — изредка катаются машинки, больше стоят.
Мимо меня, лавируя и едва не сбивая зеркала заднего вида, прошла компания подвыпивших мужчин, подарив моему чипу возможность украсть чьи-то данные.
Начало обнадёживало. Новая личность — лишнее подтверждение того, что «доброволец Маяк» укатил с товарищем пьянствовать. Или праздновать отпуск иным способом. Всё. Я — не я. Теперь попробуй, автоматика, отличи меня от подгулявшего столичного гражданина.
Куда я ушёл, и откуда снова взялся — не твоё дело.
***
Просидев до рассвета предусмотренные два часа в тени между железными боками автомобилей, спокойно поднялся, вышел на покрытую большими белыми стрелками дорожку, разложил самокат.
Никто. Ничего… Всем пофиг.
При этом, народ потихоньку подтягивается, наполняя парковку зевками, болтовнёй по коммуникаторам и хлопаньем дверей.
Мельком взглянул в сторону того места, где вывалился из спорткара. Он давно уехал, как и уговаривались.
Этот факт мне почему-то приподнял самооценку. Вроде и на равных с Психом фантазировали, но его авторитет, как и возраст, исподволь на психику давили. А тут сам, без начальников и инструкций. Своим умом действую.
Улыбнувшись давно свалившему товарищу, быстренько определил нужное направление и беззаботно покатил к намеченному дому, походя сверяясь с заученным списком ориентиров.
Использование детской игрушки — тоже моя идея, навеянная предыдущим опытом эксплуатации двухколёсного транспорта. Маневренно, молодёжно, в духе времени с модной борьбой за экологию.
Скоро утро, и бредущий по тротуарам разукрашенный, татуированный мужчина вызовет неизбежный интерес у чрезмерно любознательных встречных. А по дворам передвигаться, скрываясь и оглядываясь — нет уж, увольте, пробовал. Там копы водятся.
Предпочту в открытую, по стремительно заполняющимся улицам. Мало кого занимают люди, едущие по выделенной у обочины полосе для велосипедов и прочей двух и одноколёсной экзотики. С точки зрения водителей они слишком медленные, остающиеся почти сразу позади; по пешеходным меркам — наоборот, мелькнул — и нету.
Короче, лучше самоката я выдумать не смог ничего.
За выездом с парковки, на самом краю проезжей части, замешкался, сделав вид, что потерял управление и едва не упал прямо перед выруливающей на дорогу легковушкой. Почти не рисковал. Скорость у колымаги была минимальной.
Не обременённый тактом водитель вдохновенно обложил меня в открывшееся окно и пожелал купить новые руки, ноги, а лучше мозги. Я в ответ показал ему неприличный жест средним пальцем, частично продемонстрировав из-под капюшона перекривленную яростью морду с татуировкой.
Созданной Психом клановой принадлежности вполне хватило для того, чтобы скандальный гражданин перестал дерзить и свалил куда подальше, торопливо подняв стекло.
Расстояние, между нами, при перебранке составляло не более метра, чего я и добивался. Воинский чип-синхронизатор однозначно считал данные хамоватого типа, так что теперь я — это очередной он. Ну и дополнительный свидетель получился, способный без колебаний и сомнений указать под присягой о том, как лично лицезрел бандита с разрисованной письменами харей.
«Наверняка этот криминальный ублюдок и личные данные считал своими преступными примочками. Для чего? Отомстить хотел, мразь! За слова правдивые!» — фантазия представила забавную картинку допроса, где только что виденный водила упорно, с пеной на губах, доказывал угрюмым детективам, что он вообще ни при чём.
С тем, что моя пуговица за ухом автоматически сканирует чужие документы, я поделать ничего не могу, как и гарантированно держать нужную социальную дистанцию в мегаполисе. Потому у меня имеется черная пластиковая коробочка на шнурке, невзначай выглядывающая из горловины худи.
Она пустая, в ней Псих когда-то что-то держал (он и сам не помнил, что), зато её частичное внешнее сходство с воровским кодграббером(*) уверенно дополняло образ матёрого преступника, подло скрывающегося под чужими личинами.
Надеюсь, видеорегистратор с этой тачки, который копы обязательно просмотрят, отслеживая исходную точку моего появления — заметил обманку. Это важно. Будет, о чём сыщикам призадуматься и даст им объективно логичную версию для работы, отводя дурацкие идеи о применённых инопланетных технологиях на далёкий задний план.
Использованный ход имеет все шансы на успех. Сеть авторитетно утверждала, что устройство вполне реально и широко используется угонщиками транспорта для проникновения в автомобили и обмана охранных систем. Подходило оно и для вскрытия квартир с не самыми дорогими электронными замками, а там без полного пакета идентификации хозяина — не войдёшь.
Я не страшился того, что полицейский искин(**), отвечающий за создание фотороботов, в два счёта опознает, кто скрывается под капюшоном, поскольку, глядя в зеркало, сам себя узнавал с трудом — разукрасил меня Псих знатно. Особенно тщательно он подошёл к деталям, отвечающим за портретное сходство: скулам, форме подбородка, разрезу глаз. Тени и полутени сильно меняли первоначальные приметы, а общее впечатление — не лицо, маска.
Оказывается, в переизбытке грима есть и свои прелести.
… Фокус со считыванием я повторил в четвёртый раз за последние десять минут. До этого — просто постоял неподалёку от выезда, бесцельно рассматривая самокат и пропуская автомобили. Этот — контрольный. На случай, если предыдущие три не сработали. Слабо представляю, как мне поможет эта хитрость, но лишней она точно не будет. Пусть копы поломают мозги, просчитывая пути всех прибывших и убывших.
***
Схему проезда к нужному дому я помнил наизусть, так что докатил без особых проблем. Город уже вступал в дневной режим, и трафик с каждой минутой становился плотнее и плотнее.
Коммунальный транспорт, грузовички с эмблемами колбас и сосисок, спешащие привести свежую продукцию к открытию магазинов, бегуны, позёвывающие люди на остановках, уставшая за ночь молодёжь, стайками облепившая скамейки и уже плохо соображающая, о чём ещё говорить, редкие представители племени рановстающих, для которых новый рассвет — великий праздник и повод побесить всех встречных своими довольными физиономиями.
Нарастающая уличная оживлённость несказанно радовала. Перспектива бродить в гордом одиночестве незаметности не добавляет.
Искомый двор от панорамной картинки ничем не отличался. Высаженные рядком деревья, песочницы, горки, тротуары, беседки с уже опустошёнными урнами, низкорослый кустарник вдоль бордюров. Из подъездов выходят люди, поодиночке и семьями, почти выволакивающими на улицу хмурую от недосыпа ребятню.
Подавляющее большинство двигалось к паркингу.
С удивлением для самого себя, я посочувствовал столичным обитателям. Да, жалования здесь не в пример больше, чем в глубинке, сервис и медицина тоже на высоте. Однако за всё надо платить, и ранний подъём — лишь первоначальный взнос. Далеко не каждому повезло работать поблизости от дома. Большинству приходится ежедневно терять час, а то и больше в пути на работу и, столько же, с работы. Вставать засветло, под фоновый бубнёж визора проглатывать утренний кофе, или с неприязнью идти под душ, чтобы проснуться окончательно.
Вот и складывается скучнейший график жизни из сакраментальных: дом-работа, работа-дом. В выходные половина из местных предпочтёт тупо отоспаться, а не срываться с утра пораньше в поисках активного отдыха, и, может быть, вечером выбраться куда-нибудь.
Или остаться на диване, предвкушая, как на следующий уикэнд они ох… и зададут же жару! Будут дышать этим вожделением всю неделю, а после… девять десятых предпочтёт снова мечтать, не в силах совладать с врождённой ленью и с лёгкой грустью просматривать репортажи с концертов, любительских состязаний или выставок.
На ранчо или ферме проще. Там всегда встаёшь ни свет ни заря, а из развлечений — друзья, телепрограммы и книги. Там всегда напряг, и выходные не манят чем-то новым, долгожданным.
Там спокойнее. Человеку нужно всего ничего, тратиться особо некуда. День похож на день, и всегда знаешь, что будет завтра.
Потому я оттуда и сбежал в армию.
***
Наблюдательный пункт подобрался идеальный. Длинная скамья под беседочным навесом, на которую я завалился как на койку, пристроив самокат рядом. За такое в столице не гоняют. Здесь, в принципе, отношения с властями более… законные, что ли. Так заверил наставник.
В отличие от провинции и гетто, никто просто так не подойдёт к тебе, выискивая, к чему бы придраться и не потребует выворачивать карманы. Лежишь себе — и лежи, на то твоё законное право.
В этом я убедился во время ночных поездок по городу. Под светом уличных фонарей нет-нет, да и мелькнёт спящий на газоне или остановке бездомный. И никто их не гонял.
Основные критерии, по которым копы соглашались терпеть любителей отдыхать на улице, формулировались без всякой зауми. Общественный порядок не нарушает? Человеческое достоинство пошлыми выкриками или действиями не унижает? На людях не испражняется? Если кандидат соответствовал минимальным требованиям общепринятых приличий, то на него переставали обращать внимание. Если нет, отправляли в клетку для задержанных, навешивая баснословные штрафы.
В правительственных кварталах подобная демократия не работает, но там свои правила.
Повернувшись на бок, для удобства подложил руку под голову и приступил к наблюдению. Выбранная точка, расположенная почти напротив второго подъезда, давала чудесный обзор, позволяя хорошо рассмотреть всех, кто выходил из дома. Меня же частично скрывала поросль типового ландшафтного дизайна.
***
Цах появился примерно через полчаса. Крепкий, такой же, как на портрете, неприятный, одетый в классические строгие брюки, белую рубашку с коротким рукавом, не сумевшую скрыть нижнюю часть такого знакомого щита на плече, тёмные туфли и широкий, под стать его мощной челюсти, галстук. Не вербовщик — менеджер среднего звена в кредитном союзе или продавец сельскохозяйственной техники на выезде.
Рядом с ним вышагивала та самая дама из соцсетей, держа супруга под локоток и беспечно помахивая сумочкой. Перед ними волчком вертелся белобрысый мальчишка лет семи.
Что-то спросив у женщины, он распрямившейся пружиной сорвался с места и понёсся по тротуару, попутно подпрыгивая и петляя между людьми, словно играл в догонялки сам с собой. Гиперактивное чадо, энергию выплёскивает… Я таким же непоседливым рос.
Цах проводил сорванца понимающей улыбкой.
Просмотр семейной идиллии с моей стороны сопровождался неторопливым подъёмом с последующей вознёй с самокатом. Опасаясь вызвать подозрение, я до последнего прятал лицо и хвалил себя за то, что не снимал капюшон худи. Хотя и хотелось.
Ткань давала несколько тоннельный обзор, одновременно и помогая сохранить инкогнито, и мешая видеть то, что происходило на периферии зрения.
… Объект неторопливо удалялся, с каждым шагом всё больше поворачиваясь ко мне спиной…
Последний осмотр. Кроссовки, джинсы, пистолет под подолом продуманно подобранной рубахи не виден, картинки на шкуре вроде бы не смазались.
***
Я догонял Цаха по придомовой дороге, используя аккумуляторы моего транспортного средства крайне экономно. Получалось двигаться чуть быстрее торопящегося пешехода. Разминулся с въезжающим по какой-то нужде фургоном доставки, затормозил метра за три до по-прежнему ни о чём не догадывающегося штатного киллера бригады. Развернул самокат на сто восемьдесят градусов.
Меня не пугают рукотворные преграды, но вот люди — непредсказуемы. И пробовать удрать в человеческом потоке, из стекающихся к основным улицам ручейков разнородной публики — очень самонадеянно. В толпу — потом, после того как оторвусь.
Придерживая самокат за руль левой рукой, под гулкие, отдававшие в уши удары сердца, я сомкнул правую ладонь на тёплой, нагретой моим теплом оружейной рукояти и потащил пистолет под горячее солнце Нанды, попутно снимая флажок автоматического предохранителя.
***
— Никогда! Я повторяю, никогда! — в миллион первый раз талдычил сержант Бо, выстроив в две шеренги наш взвод, оглохший от пальбы и провонявший едкими запахами стрельбища. — Не задумывайтесь перед выстрелом! Думайте до того, как примите принципиальное решение применить оружие. Или после! Но в процессе — никогда!!! «Если», «Зачем», «Для чего», «Почему», «А что будет» — ваши враги. Смертельные сомнения! — он не говорил, забивал слова в наши куцые мозги. — Они ведут к неуместным рассуждениям о ценности человеческой жизни и прочему бреду, лишнему в боевой обстановке. Пока вы соображаете — вас убили. Только так! И никак иначе! Выживете — философствуйте на здоровье. Но потом! Повторяем…
— Не задумываться… — проревел взвод, мысленно посылая зануду-командира ко всем чертям…
И следом, обрывками, промелькнул Псих с его вечным желанием помочь ближнему.
— Ты когда-нибудь людей убивал? — поинтересовался художник-боец, уставившись на парковочный светильник. — Ты осознаёшь, как это, забирать жизнь?
— Нет. Но морально готов.
— Так не бывает. Если ты не маньяк и не душевнобольной, то в тебе должны быть сомнения. Просто обязаны! Бух! — он выставил перед собой указательный палец, имитируя выстрел. — И всё! Ты убийца. Назад не отыграешь. Потом начнутся ночные кошмары, самоедство, поиск прошлого, чистого себя.
Заботливая откровенность друга откровенно намекала, что мне следует отказаться, перепоручить судьбу Цаха более опытному, то есть ему. Но я не мог. Хватит прятаться от неизбежного.
— Когда ты прострелил башку Хлюпе, что ты чувствовал? — я умышленно не ответил на провокационный вопрос о сомнениях. — Горечь, досаду, желание всё исправить?
Сослуживец быстро сообразил, к чему столь философский подход, и без особой подготовки бухнул:
— Ни хера я не чувствовал. Противника видел. И сейчас бы ничего менять не стал. Ты мой друг, а он…
— Источник неприятностей, — мне не составило труда закончить фразу за него. — Вот и у меня так. Цах — ступенька к цели. Заметь, не добропорядочный семьянин, не случайная жертва, а вполне конкретный отморозок, киллер. Ты же мне об этом долго твердил, подготавливал. Я поверил… И вообще, Псих, успокойся. Мы же его вроде бы не убивать собирались, а всего лишь подстрелить.
— Всякое случается, — оставил за собой последнее слово первый номер и постучал пальцами по рулю. — Пицца вкусная. Вернёмся — ещё закажем. Предлагаю разбегаться. Мне тоже необходимо подготовиться…
За что люблю свои внезапные воспоминания — они всегда помогают собраться, не отвлекая от основной цели.
Подсознание, будто по заказу, выдаёт именно то, что способно в данное мгновение поддержать, направить, создать необходимый эмоциональный настрой. Стимул для первого шага, если угодно. Внутренний голос, как я прозвал эту удобную странность — умелый пропагандист, хирург, многоопытно отсекающий всё лишнее и вдохновляющий доступным, кратким набором образов для веры в себя. И никакого ступора! Все картинки крутятся где-то в глубине, не затеняя разум или ощущения.
***
Человека передо мной не было. Вместо него — ростовая мишень с мужскими очертаниями. При каждом выстреле в ней, как и положено, появится дырочка. Появится-появится, не промахнусь.
— Э… — кто-то из обывателей соизволил заметить человека с оружием — более чем непривычное дополнение к будничному пейзажу. — Ты…
Но я его не слушал.
Пистолет дважды дёрнулся под шум выстрелов, спина идущего впереди Цаха обогатилась таким же количеством красных пятнышек, особенно ярких на белой рубашке. Ближе к правому боку, там. Если поторопятся, то спасут.
Раненый остановился, нелепо попытался обернуться назад и, заваливаясь, опустился на колени. Дальнейших нагрузок его подпорченный организм не выдержал, отказал, позволив телу рухнуть носом на тротуар.
Хрипы, ещё в падении рванувшиеся из горла подранка, громкими я бы не назвал, но уж жуткими — точно. Нутряные, нечеловеческие звуки будто дрались с гортанью, требуя выпустить их все и сразу. Наверное, так звучит жажда жизни.
Идущая с Цахом женщина завопила, выронив сумочку и падая на колени рядом с подстреленным. На меня она не смотрела. Ужас случившегося парализовал сознание поклонницы соцсетей, приковав взгляд к раненому мужу.
Вот так, просто. Два движения указательного пальца, и сильный, видавший всякое мужчина корчится на дорожке. Без всяких там «по-звериному ощутил приближающуюся опасность» или «обернулся на щелчок предохранителя»… Ничего он не заметил и не почуял. Потому что я не позволил.
Бывайте. Дальше без меня. Откланиваюсь.
… — Преступления бывают или планируемые, или спонтанные, — авторитетно вещал усатый дядька из обожаемых передач моего детства, подчёркивая озвученный постулат скупой, продуманной жестикуляцией. — Планируемые требуют долгой подготовки, сообщников, грамотной многовариантности комбинаций и некоторой толики мозгов. Как вам известно, дорогие зрители, преступников, способных обмануть, доблестных сыщиков, — тут он делал уточнение, — до поры, крайне мало. Но ведь мы же интересуемся не тривиальными личностями, — объектив камеры выделял строгое лицо с пронзительным взором, — а настоящими самородками в криминальном мире!
Ракурс смещался, являя дядьку уже в другой локации, на фоне почти чёрно-белых трущоб.
— Спонтанные преступления, какими бы примитивными они не казались, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Ограбление банка на весах закона редко перевешивает убийство женщины, ребёнка, — тут для большего эффекта выдерживалась трагичная пауза, — в тёмном переулке ради пустячных украшений. И бывает так, что зауряднейшее, кажущееся понятным преступление заставляет полицию рыть носом землю долгие месяцы, а то и годы.
Фон меняется в очередной раз, перемещая зрителей в парк, на тенистую аллею.
— Но сегодня я хочу вам рассказать об одном из наиболее сложных дел за последние полвека. Происшествии, где использовались как трезвый расчёт, так и сумасбродная надежда на милость Фортуны. Злоумышленник не пожелал утруждаться серьёзной подготовкой или поиском сообщников. Он поступил иначе. Понадеялся на… А вот об этом, почти уникальном случае мы сейчас и поговорим…
Моё спасение — это скорость. Только она, и больше ничего. Вот к чему так долго подводил ведущий, удерживая интригу.
Пистолет летит в сторону. За оставленные отпечатки пальцев не опасаюсь. Металл, включая патроны, скрупулёзно обработан и вычищен почти до стерильности, место соприкосновения с телом заранее обмотано пищевой плёнкой (из-за которой жутко парило), а прочнейшие медицинские перчатки по-прежнему на мне. Когда его найдут, то кроме того, что оружие попало в сей благословенный город из зоны боевых действий, более ничего не узнают, а я это скрыть и не стремлюсь. В пулегильзотеке ствол по-любому значится.
Дальше.
Прыгаю на самокат, ускоряясь до предела и просаживая на глазах шкалу заряда аккумуляторов. Придомовая дорога пустая, обыватели ещё ничего толком не осознали. Но это ненадолго. Крик женщины уже заставляет всех вертеть головой, выискивая источник беспокойства, и обязательно найдётся сообразительный малый, способный быстро сопоставить окровавленного человека на тротуаре и удирающего меня. Если станет снимать ролик для соцсети — пусть. А вот если окажется героем…
Пожилой, упитанный мужчина, вразвалочку шедший метрах в пятнадцати позади Цахова семейства, относился именно к «неравнодушным мудилам, которым больше всех надо». С удивительной для его туши прытью он бросился наперерез, одышливо требуя:
— Стой!!!
Принимаю к противоположному от смельчака бордюру. На короткий рывок его хватит, на погоню — нет. Комплекция не та, да и возраст не способствует к длительным забегам.
Грубый, «на глазок», расчёт показывает, что ему не успеть.
Проношусь мимо, под бранную ругань и повисшую в воздухе растопыренную пятерню, которой социально активный смельчак намеревался ухватить меня за одежду.
… Тысячу раз правильно, что я бросился в противоположном направлении, решив накинуть круг. Там, на общей дороге между домами, таких вот дядек может оказаться не два и не три. А кто потолковее — и ловить не станет. Бросит в меня что поувесистее, и можно изучать сайты с рекламой агентств ритуальных услуг. «Титан» мне ничего не простит…
Малочисленные прохожие жмутся подальше от меня. Более героев нет, каждый жить хочет. И почти у каждого страховка не предусматривает полноценное лечение после встречи с убийцей, да ещё при условии добровольного вмешательства в задержание. Такой вот казус: муниципальные власти помощь полиции одобряют, хвалят и жмут руку, а страховщики относят гражданские подвиги в раздел неоплачиваемых форс-мажоров.
Позади завизжала ещё одна женщина. Или та же пошла на второй круг?
Краем глаза отмечаю направленную на меня камеру коммуникатора и, на всякий случай, щерюсь, делая страшную рожу. Снимайте. Снимайте. Татуировочки ради этого и рисовались.
… Основной проблемой оперативников оказалось то, что убийца, среди бела дня совершивший своё злодеяние, намеренно разукрасил лицо до полной неузнаваемости. Технические средства криминалистов при анализе фотоснимков с камер видеонаблюдения попросту выдали такое количество возможных подозреваемых, что сыщикам только и оставалось, что развести руками. По возможному фотороботу требовалось задерживать каждого восемнадцатого, — усатый дядька значительно поднял палец, — человека. Впоследствии выяснилось: помимо обычной косметики разыскиваемый использовал и самодельные накладки из прозрачного клея для изменения антропометрии лица…
Достигнув угла дома, я, сбросив скорость, свернул к его задней стороне, в соседний двор. Свидетели остались позади, однако зевак, высунувшихся в окно поглазеть на стрельбу, со счетов сбрасывать нельзя. Они сейчас перебегают от окна к окну, наблюдая за бесплатным зрелищем и докладывая о каждом моём маневре в участок.
Предсказуемо… В пределах пары минут появится полицейский дрон-квадрокоптер. Тогда и начнётся основное веселье.
Больше финтить не стал. По прямой пролетел двор, провожаемый уже не пугливыми, а лишь удивлёнными взглядами жителей, въехал в следующий.
Всё! Самокат в сторону! И так слишком чудесно складывается. Признаться, заезд превзошёл все мои ожидания. Изначально я рассчитывал на короткий рывок до первого препятствия, не важно, живого или нет. Однако, раз уж так случилось, то было бы непростительным грехом игнорировать подвалившую удачу.
План спального района стоял перед глазами, словно предлагаемый маршрут для похода в шлеме виртуальной реальности. Паркинг на нём значился справа, метрах в пятистах.
По прямой или…
Что-то заставило меня отбросить все мысли и рвануть вперёд. Три шага… влево два… прямо… через лесенку… вправо… передо мной, на детской карусели, вспыхнули ядовито-жёлтым пятна. Такие… площадью с кофейную чашечку.
Дрон! Или дроны… Рано!
… Одно из крайне удобных изобретений, используемых в полиции повсеместно и ощутимо щадящих средства налогоплательщиков — это патрульные квадрокоптеры. Из-за простоты и практичности конструкции они, разумеется, уступают боевым беспилотникам и, тем более, армейским ударным машинам. Но их ценность как раз в дешевизне. Представьте, — ведущий вертел в руках неказистую хреновину с пропеллерами и бочкообразным корпусом, — с десяток таких вот игрушек, преследующих злодея. Всё видят, всё передают в центр управления. В автоматическом режиме указывают координаты для локализации преследуемого объекта. И вдобавок, — экран визора будто расстреляли из пейнтбольного автомата, — способны метить преступника несмываемой краской. Отличное решение! — изображение вернуло усатого ведущего, демонстрирующего пальцами «Ок». — Мирным жителям не грозит угодить под шальную пулю, а злоумышленник с каждым попаданием теряет шансы укрыться от правосудия! Ибо кто не заметит, — тут он, отложив квадрокоптер, брезгливо достал из-за спины пятнистую, заставляющую страдать зрение, футболку. Приложил к груди, — такой вот отличительный знак? А теперь подумайте, сколько неприятностей не случилось лишь потому, что вы заранее углядели полицейскую погоню и благоразумно отошли в сторону, давая правоохранителям сделать свою работу?
Дядька прав на все сто. Патрульные дроны никогда не отличались высокой скоростью из-за ограниченного заряда батареи и небольшой массы, как и продвинутой системой наведения, требующей дорогостоящих процессоров и филигранных, карликовых в своих размерах, механизмов. Так же они, против общего убеждения, не использовали в своём арсенале иглы со снотворным или патроны с навешиваемыми «маячками».
Причина отказа от столь продвинутых вариантов лежала на поверхности. Полицейским чинушам не хотелось вляпываться в судебные разбирательства из-за возможных аллергических реакций на препарат или случайно воткнувшегося в артерию острия. Тем более, пока вина подозреваемого официально не доказана.
Чего мелочиться? Санкция от дежурного судьи, и с крыши полицейского участка в небо взметнётся полноценный атакующий беспилотник. Опаснейшая машина. При желании она такого может наворотить, что самый наикрутейший боевик унылым занудством покажется.
Но только с санкцией, запрос на которую ещё надо обосновать и аргументировать.
А вот без санкции — пусть в покое постоит. Наблюдательных дронов вполне достаточно.
Я же оружием не размахиваю, заложников не беру, жизни и здоровью граждан больше не угрожаю. Нельзя меня с воздуха расстреливать.
Замедлиться… Повернуть на сорок пять градусов… Змейкой… Вон и шлагбаум паркинга.
Тому, кто бегает последний год, такая нагрузка не в тягость. Я с полным боекомплектом к пушке и собственной амуницией спринты и подлиннее выдавал. А уж под чутким руководством старшего товарища вообще исполнял такое, что впору на чемпионат по лёгкой атлетике ехать. Для особенных дебилов, предпочитающих делать всё то же, что и нормальные люди, только обвешавшись железом.
До шлагбаума, монотонно выпускающего скопившиеся на выезд, автомобили, метров тридцать. Стена, люди, машина у стены… Где же Псих?
(*) Кодграббер — устройство для считывания, анализа и генерирования кодовых последовательностей радиочастотных сигналов и импульсов. Основное его назначение — несанкционированное отключение и управление радиоэлектронными устройствами.
(**) Искин — искусственный интеллект.