— Я хочу пойти с тобой в Южный лес, — сказала Гемена, обнимая Эолин за талию.
Сердце Эолин дрогнуло, охваченное внезапной ностальгией, сильной радостью общения, смешанной с навязчивым чувством, что все, что она больше всего любила в жизни, постоянно ускользало.
— Ты побываешь там, — она смотрела на всех, пока говорила. — Когда Мариэль, Сирена и я вернемся, мы организуем еще одну поездку для всех. Мы вместе отправимся в Южный лес и будем танцевать среди деревьев под светом следующей полной луны.
Они завопили, захлопали в ладоши и принялись убирать со стола.
Эолин ожидала, что для них приготовят трех лошадей, но, к ее большому огорчению, сэр Бортен и Делрик ждали с пятью лошадьми.
Делрик был новым членом гвардии, остался с несколькими другими после визита короля. Невысокий и коренастый, со смуглым лицом и неопрятным видом, он коротко кивнул Эолин, прежде чем заняться лошадьми.
Мага обратилась к сэру Бортену резким и окончательным тоном:
— Я же сказала, что нам не нужен эскорт.
Бортен закончил поправлять подпругу, сжал челюсти и сфокусировал взгляд внутрь себя. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с прекрасными светлыми волосами и ясными голубыми глазами.
— Это мне решать, Мага Эолин.
— Мы едем в Южный лес. В этом королевстве нет места, которое я знаю лучше, нет места более безопасного для меня и моих учениц, — Южный Лес был ее последним убежищем от воинов, подобных этим двоим, и Эолин хотела, чтобы так оно и оставалось. — Мне нужно, чтобы вы остались здесь с Ренатой, Адианой и детьми. Вы поклялись защищать Экелар, сэр Бортен.
— Мои люди поклялись защищать Экелар, — он повернулся к ней с решительным выражением лица. — Я поклялся защищать вас.
Вызов в его тоне заставил Эолин задуматься.
Сэр Бортен посвятил три года своей жизни этому одинокому аванпосту на краю королевства. В это время Эолин работала с ним, спорила с ним, но так и не узнала его по-настоящему.
У него была семья где-то в Моэне, родня на севере, если она правильно помнила. Много лет назад он убил отца Акмаэля на рыцарском турнире, ошибка, которая должна была стоить ему жизни, но последним приказом старого короля было помилование молодого рыцаря. Акмаэль удовлетворил это желание и вернул Бортену рыцарское звание первым актом милосердия за время своего правления.
Говорили, что Бортен доблестно сражался в битве при Эрундене и спас жизнь Акмаэлю. Но Эолин мало что знала о нем. Для нее он был просто нежелательным бременем, навязанным ей королем. Его бдительность была постоянной занозой в ее боку, и она никогда не позволяла ему забыть об этом.
«Возможно, на этот раз я могу позволить ему спокойно исполнить свой долг».
— Хорошо, — решила она. — Вы можете сопровождать нас, сэр Бортен. Полагаю, вы с Делриком взяли дополнительные припасы? Мариэль, Сирена и я упаковали еду только на троих. Мы не можем допустить, чтобы наши защитники голодали.
Плечи Бортена расслабились, и он удовлетворенно кивнул.
— У нас есть то, что нам нужно, Мага Эолин. Спасибо.
Они двинулись на юго-восток вдоль реки Тарба, перешли вброд ее притоки и разбивали лагерь на ночь на берегах. Река была высокой и мутной от недавних дождей, а по утрам сырая земля источала густую дымку, окрашивавшую пейзаж в приглушенные оттенки розового и золотого.
Камыши качались в переменчивых течениях, а серебристо-голубые цапли наблюдали за происходящим из полузакрытых мест вдоль берега реки, их шеи были длинными и изящными, а походка была медленной и величественной.
На второй день путешествия Эолин воспользовалась присутствием цапель, изменив облик Мариэль и Сирены, чтобы они могли кое-что узнать о магии водоплавающих птиц. Она шла босиком по травянистым берегам, тихо, чтобы не тревожить животных, но не слишком далеко от преображенных девушек.
Веселое журчание реки вернуло боль в ее сердце. Это напомнило ей о том дне, когда они с Акмаэлем впервые играли детьми в верховьях Тарбы, глубоко в Южном лесу. Они исследовали ее кристаллические глубины в поисках радужной улитки и вместо этого столкнулись с другими чудесами. Ее смех звучал громко и свободно, его поведение было серьезным и внимательным. Было странно, как те дни могли уйти навсегда и все же быть такими настоящими.
Эолин обхватила себя руками и подняла лицо к ветру, вдыхая свежий аромат ила и осоки. На невысоком холме рядом ждали мужчины с лошадьми, Делрик осматривал местность, взгляд Бортена был устремлен на Эолин и ее учениц, безмолвных часовых под полуденным солнцем.
Ближе к вечеру третьего дня в поле зрения показался Южный лес, темное пятно высоких дубов и гигантских сосен, возвышавшихся над заброшенными полями. Мариэль захлопала в ладоши и вызвала Эолин и Сирену на гонку.
Мага рассмеялась и пришпорила коня. Наклонившись, она соединила свой дух с животным, синхронизировав копыта с пульсом своего сердца.
Через мгновение она оставила девочек позади. Ветер срывал ленты с ее волос, запах коня и летнего пота пропитывал ее чувства. Высокие ветки тянулись к ней, и она закрыла глаза, открыв их как раз вовремя, чтобы увидеть, как лес тянется в темных объятиях.
Эолин остановила коня, дыхание было прерывистым, щеки раскраснелись, а волосы закрутились в дикие кудри.
Густая листва и тяжелые стволы закрывали солнце, стирая все следы оставленного мира. Мага спешилась и вдохнула насыщенный аромат сосны, суглинка и летних трав. Она встала на колени, чтобы погладить листья и стебли молодых кустов.
Шепот могучего черного дуба поднял ее на ноги. Подойдя к древнему дереву, Эолин положила ладони на его грубую кору и прижалась телом к твердой опоре его ствола. Направляя свои чувства к реке жизни внутри, она сплела щупальца своего духа вокруг ее постоянного течения, черпаемого из глубин земли и доставляемого невидимыми облаками к небу, тянущего ствол и ветви между двумя мирами.
— Это я, дорогой друг, — пробормотала она, довольная тихим объятием. — Наконец-то я пришла домой.
Бортен и Делрик разбили лагерь на небольшой поляне, а Эолин отправилась исследовать местность с Сиреной и Мариэль.
Среди учениц Эолин Сирена была самой одаренной, когда дело доходило до языка растений. В Экеларе она часами сидела в гербарии, слушая хрупкий шепот коллекции, удаляя образцы, чья магия угасла, и заменяя их свежими травами. В лесу Сирена улавливала настолько тихие голоса, что даже Эолин не могла их услышать. Она находила спрятанные грибы и крошечные растения, всегда возвращаясь из леса с новыми лекарствами в руках.
Мариэль же легко разговаривала с животными и обладала сверхъестественным даром говорить на языке камней. Стражи Бортена иногда шутили, что зайцы охотно попадались в силки Мариэль, настолько они были очарованы ее голосом. Эолин чувствовала движение лесных существ, когда Мариэль двигалась среди деревьев, словно пробуждение на рассвете. Волки будут привлечены к Мариэль в сумерках. Возможно, Рысь тоже появится до утра.
Вечером, прежде чем сумерки покинули небо, Эолин предоставила своих учениц самим себе и попрактиковалась в фехтовании с сэром Бортеном. Она чувствовала себя безнадежно неловко с Кел’Бару, но Бортен оказался терпеливым учителем, и Эолин решила научиться всему, чему сможет, из уважения к желанию Акмаэля. Рыцарь заставлял Эолин выполнять упражнения, требуя, чтобы она повторяла одну и ту же последовательность шагов снова и снова.
— Вы должны освоить эти упражнения, чтобы каждое движение плавно перетекало в следующее, — сказал он. — Каждая стойка, которую вы изучаете, должна стать для вас такой же инстинктивной, как изменение облика.
Эолин опустила меч и вытерла пот со лба.
— Мне потребовалось семь лет, чтобы научиться менять облик. Больше, чтобы изменение облика стало инстинктом.
— Именно так, — Бортен кивнул и велел Эолин начать снова.
Наступила ночь, окутавшая Южный лес тенями и ставшая долгожданным завершением их урока.
Сэр Бортен всегда строго разделял свою охрану и женщин из шабаша Эолин. В результате в тот вечер он и Делрик сидели у собственного костра, в нескольких шагах от костра, который делили Эолин, Мариэль и Сирена.
Пламя кашляло, потрескивало и посылало в небо град искр. Мариэль и Сирена сидели близко друг к другу, обмениваясь мелодией шепота и хихиканья о каком-то юноше, которого они видели во время своего последнего визита в Моэн.
Глядя на них, Эолин задавалась вопросом, испытывала ли ее наставница, Дуайен Гемена, те же эмоции, когда ее подопечная приближалась к женственности: эту смесь сладкой радости и глубокой ностальгии, которая растворялась в печали, если она позволяла чувству задерживаться надолго.
Тихо Эолин встала и отошла от костра, предпочтя еще немного побродить среди деревьев.
Не было тьмы более успокаивающей, чем ночь в Южном лесу, и не было темнее тени. Эолин завернулась в мягкий изношенный плащ, довольствуясь звуками леса. Небо было ясным, и она с нетерпением ждала спокойного сна под звездным небом.
Следующей весной Сирена и Мариэль станут волшебницами именно в этом месте. Как и Эолин, они будут поститься в Южном лесу и просить о посохе. Дракон явится им в образе духа животного, предсказывая трудности и благословения, с которыми столкнутся девушки.
Согласно традициям Старых Порядков, Мариэль и Сирена также должны были быть готовы к Высокой Церемонии Бел-Этне, освящению эн-ласати, пробуждению страсти и желания. Это поставило перед Эолин дилемму, которую она еще не решила. Старые порядки исчезли, а вместе с ними и числа, которые давали анонимность женщинам, проходящим инициацию. Маски были бы бессмысленны всего с двумя девушками, да и в любом случае, какому магу она могла доверить такое священное мероприятие?
На ум пришел Кори из Восточной Селен: его проницательные серебристо-зеленые глаза и запах его магии, острый, как зимний снег.