— Ты беременна, принц Вортингена доверен твоему чреву. И тебе было плохо.
— Это короткая поездка по мощеным улицам, а Кэва послушная кобыла. Я уже посоветовалась с Верховным магом Резлином, и он сказал, что я достаточно здорова, чтобы ездить верхом.
— Резлин! — призыв Акмаэля прогремел по двору, заглушив все разговоры. Старый врач бросился к нему.
— Мой Король?
— Почему ты советуешь моей королеве ездить верхом?
Маг нахмурился, переводя взгляд с Акмаэля на Тэсару и обратно. Его длинная темная борода с рыжими и серебряными прожилками дрожала, пока он ее гладил.
— Простите, мой Король, моя Королева, но я не помню…
— Тэсара, ты пытаешься меня обмануть?
— Я не лгу, мой Король. Резлин заверил меня, что я полностью оправилась от болезни.
— Это не то же самое, что быть готовой к езде верхом.
Король и королева посмотрели друг на друга, затем на врача.
Верховный маг Резлин сделал шаг назад.
— Мой король, моя королева, это правда, что королева Тэсара выздоровела от недуга, поразившего ее в Моэне, но она беременна, и я бы не советовал…
— Я не буду это слышать! — лицо Тэсары вспыхнуло от гнева. — Моя мать ездила из Меролина в Реонан и в Фальворт с момента зачатия до дня рождения. Я, мой брат и сестры, все мы ездили на лошадях до того, как родились. Я дочь Рёнфина, и я не приму своих сородичей, лежа на боку, как беспомощная старуха. Я достаточно натерпелась подобного унижения в Моэне.
Ее голубые глаза вспыхнули вызовом, ее челюсть была стиснута.
В этот момент она напомнила Акмаэлю Эолин. Сходство их гнева смягчило его сердце. Он коснулся щеки Тэсары, непреднамеренный и редкий жест с его стороны.
Ее глаза расширились в ответ, и она опустила взгляд.
— Пожалуйста, мой Король, — сказала она, — я не хотела проявить неуважение. Если вы не позволите мне ехать верхом, я скорее подожду, чтобы встретить здесь лорда Пенамора, чем меня повезут к реке.
Акмаэль положил пальцы под подбородок Тэсары и снова перевел ее взгляд на него. Воистину, у нее было красивое лицо, и за все годы, что они знали друг друга, она никогда не переставала быть послушной.
«Возможно, я был неправ, закрыв свое сердце от нее».
— Очень хорошо, моя Королева. Ты поедешь сегодня, чтобы поприветствовать своего дядю.
Облегчение и благодарность осветили ее лицо.
— Благодарю вас, мой Король. Вы очень щедры.
Трубы звучали, когда они проходили через ворота замка. Процессия спускалась по единственной длинной дороге, которая вилась от крепости Вортинген к городской площади. Оттуда они направились на юг по широкой набережной к берегу реки Фурмы.
Весть о проходе короля проносилась перед ними, сопровождаемая криками возбужденных взрослых и бегающих детей. Люди стекались, чтобы увидеть их продвижение, заполняя улицы и свисая с окон, желая королю долгой жизни и бросая цветы на пути коня Тэсары.
— Сын! — кричали они. — Боги, даруйте нашей прекрасной королеве сына.
Тэсара вспыхнула от их внимания и касалась рук простолюдинов. За несколько коротких лет она завоевала любовь этого города своей красотой, милым нравом и нежным вниманием к делу бедных и больных.
Лошади брели по булыжникам, как и подобало, медленно неся их по улице, которая спускалась и поворачивала вправо. За поворотом Акмаэль увидел блеск Фурмы, ее мутные нефритовые воды, широко растянувшиеся к противоположному берегу.
Носовая часть баржи «Пенамор» едва виднелась за последним из каменных зданий, над деревянной палубой развевались флаги Рёнфина цвета шалфея. Хотя посол уже пришвартовался, протокол обязывал его дождаться прибытия короля и его свиты, прежде чем высадиться.
— Моя Леди, — Акмаэль повернулся к своей Королеве, заинтересовавшись дядей, которого она, казалось, так любила, — расскажи мне еще раз, как…
Испуганный крик прервал его вопрос, за ним последовали вопли и звон мечей, вытащенных из ножен.
По толпе пронеслось оханье. Люди разбегались, прижимая несчастных зевак к стенам и загоняя уличных мальчишек на стены зданий.
Лошадь Тэсары встала на дыбы, широко распахнув глаза и раздув ноздри. Опустившись на все четыре копыта, она попятилась, и Акмаэль схватил уздечку и заставил животное замереть. Королева, задыхаясь, вцепилась в седло, лицо ее было бледным и осунувшимся.
— Ударилась? — спросил Акмаэль.
Она покачала головой, хотя глаза ее были широко раскрыты, и она дрожала, как мышь зимой.
— Уверена? — настаивал он.
— Да, мой Король, я просто… Кэва никогда не видела… и мне показалось, что я видела… — ее слова перешли в испуганный крик, взгляд был устремлен на дорогу прямо перед ними.
Акмаэль обернулся и увидел, что несколько его стражей спешились. Их мечи были направлены вокруг босой девочки. Ее щеки и песочно-каштановые волосы были испачканы сажей. Под красновато-коричневым плащом она носила грязную ночную рубашку. Ее нижняя губа дрожала, слезы навернулись на глаза. Она издала долгий ужасный вой.
— Это не так должно работать! — воскликнула она, лихорадочно оглядываясь вокруг. — Где она? Где Мага Эолин?
К своему шоку, Акмаэль узнал ребенка. Он спешился и направился к ней.
— Осторожно, мой король, — сказал один из стражников.
— Она ребенок, Галисон.
— Не ребенок. Какой-то демон, наверное. Разве вы не видели? Она появилась из воздуха.
Тишина опустилась на толпу. Охранники смотрели на Гемену с опаской, словно она была мертвецом, пришедшим прогуляться среди них.
— Я знаю эту девочку, — сказал Акмаэль. — Она — ученица Маги Эолин. Опустите мечи.
— Но мой Король…
— Делайте, как я говорю.
В тот момент, когда они убрали оружие в ножны, Гемена побежала прочь.
Один из стражей предугадал ее порыв и поймал ее. Она брыкалась, била кулаками и кричала, даже когда он поставил ее перед королем.