Мехнес не мог сдержать ярости из-за побега ребенка. Он немедленно послал сообщение Сан'иломан, находившейся примерно в дне пути от Моэна вместе с остальной их армией.
Прибытие Ришоны не могло произойти достаточно скоро. Мехнес жаждал их диких ночей, ее страсти, пьянящего аромата ее раскрасневшейся и влажной от напряжения кожи.
Видение обнаженной и голодной Ришоны довело принца Сырнте до такой степени, что он израсходовал свою потребность на слугу Пашнари, даже когда наказал женщину за то, что она позволила ребенку бежать на свободу. Это было удовлетворительное освобождение, достигнутое с помощью жестоких ударов и жестоких толчков, вызывающих вопли раскаяния и мольбы о пощаде.
Когда он закончил с Пашнари, Мехнес вызвал стражников и потребовал, чтобы они привели госпожу Адиану.
Немного подумав, он добавил:
— Приведите еще одну из тех беспризорников, которых поймали в школе. У кого самое милое лицо. Закрепите ее обычным способом. Я хочу, чтобы она скрылась из виду, но была готова появиться по моему сигналу.
Мехнес ходил по павильону беспокойно и нетерпеливо. Временами даже лучшие из его людей казались медлительными в выполнении своей задачи. Когда он понял, что Пашнари не сдвинулась с того места, где он оставил ее, скорчившуюся и дрожащую на полу, он пнул ее ногой под ребра.
— Вставай, — прорычал он. — Веди себя презентабельно. Ты еще можешь мне понадобиться.
Пашнари с трудом поднялась на ноги, согнув плечи и опустив глаза. Она изо всех сил старалась пригладить свою разорванную одежду и растрепанные волосы.
— Туда, — Мехнес кивнул в ближайший угол. — Подожди, пока я тебя позову.
Уязвленная и раскаявшаяся, Пашнари молча повиновалась.
Его охрана все не возвращалась.
Мехнес забарабанил пальцами по полированному деревянному столу и открыл один из нескольких томов, принесенных его людьми из Экелара маги. Это был увесистый том, прекрасный шрифтом и иллюстрациями, написанный на незнакомом ему языке. Он потянулся к другому, потом к другому и обнаружил, что все они содержат одну и ту же таинственную каллиграфию.
— Будь проклято все это, — пробормотал он. — Какая польза от них, если мы не можем их прочитать?
Наконец, появились охранники с женщиной, Адианой. Мехнес не признал ее прибытие, предпочитая вместо этого делать вид, что изучает книги с праздным терпением, оценивая ее краем глаза.
Она была хорошенькой, эта Адиана, хотя ее красивое лицо было опухшим и бледным после предостережения, которое он сделал ей прошлой ночью. Ее тело было стройным, волосы — тонкими, как корни шелковистой орхидеи, и их оттенок был почти таким же бледным и сияющим.
На его глазах она приняла своеобразную позу, слегка расставив ноги, опустив голову и закрыв глаза. Она напомнила ему девственных жриц Эйрайны, пытавшихся тщетно вступить в общение с богами как раз перед тем, как его люди забирали их всех.
Воспоминание вызвало улыбку на его губах.
Мехнес подошел к пленнице, стараясь не шевелиться, чтобы не нарушить ее транс. Он остановился в паре шагов. Ровный ритм неглубокого дыхания Адианы зажег в нем что-то неожиданное, чувство спокойствия.
Его пульс замедлился, взгляд задержался на темных ресницах, лежащих на бледных щеках. Без предупреждения она открыла глаза, голубые, как Рабельнское море, и спокойные, как его самые тихие берега. Затем женщина сосредоточилась на нем, и страх лишил ее самообладания.
Этот момент принес Мехнесу знакомый прилив удовлетворения.
— Ты плохо спала прошлой ночью, госпожа Адиана?
Женщина отвела взгляд. Он заметил дрожь в ее руках и представил, как она дрожит под его весом.
— А, может, мое общество уже наскучило тебе? Не каждый день у меня пленник засыпает на ногах.
— Я достаточно хорошо выспалась, принц Мехнес, — пробормотала она. — Могу я теперь увидеть детей?
— Нет, не можешь. Хотя это прекрасное совпадение, что ты упомянула их. Я привел тебя сюда, чтобы сообщить, что они вполне здоровы.
— Вполне? — Адиана посмотрела на него. Сомнение затуманило эти поразительные глаза. — Как они могут быть здоровы, когда вы оставили их…
— Я не трогал твоих драгоценных беспризорников прошлой ночью, госпожа Адиана. Это ты предположила. Хотя, признаюсь, мне нравилось играть с твоей самонадеянностью.
— А теперь вы со мной не играете? Откуда мне знать, когда вы говорите правду, а когда нет?
— Ты не можешь знать, — он вернулся к столу и провел пальцами по кожаным переплетам томов, наслаждаясь запахом волнения Адианы. — И все же у тебя есть выбор. Если я лгу, девочкам ты уже не поможешь. Ничто из того, что ты делаешь или говоришь, не изменит этого. Если я говорю правду, то их благополучие в твоих руках. В твоих изысканных руках, госпожа Адиана. И это то, что тебе следует иметь в виду.
Женщина нахмурилась.
— Идем, — он поманил ее. — Нам есть о чем поговорить.
Она оглядела павильон, сначала его стражей, потом Пашнари. Когда, наконец, она приблизилась, то робкими шагами. Он привлек ее к себе, положив руку ей на поясницу, и открыл перед ней книгу.
— Какой это язык? — спросил он.
— Это священная письменность Старых Орденов.
От нее исходил освежающий аромат, запах примулы и летнего ветра.
— Можешь прочитать это?
— Нет, я не могу.
— Почему же тогда ты это ценишь?
— Я… я не понимаю, принц Мехнес.
— Ты решила спасти эти книги от огня и, возможно, из-за этого не смогла сбежать сама. Почему?
— Я знаю, что они значат… что они значат для Эолин.
Мягкие, как тончайший шелк, волосы. Как перышко под его руками.
— Что они для нее значат? — спросил он.
Она стиснула зубы и изобразила восхитительный вызывающий вид.
— Почему вы хотите знать?
— Не ты задаешь вопросы. Ответь мне, госпожа Адиана, и скажи мне правду, потому что я знаю много способов заставить тебя страдать, если ты этого не сделаешь.
Адиана прикусила губу. Образ проскользнул из ее сознания в его сознание: три испуганные и одинокие девочки.
Мехнес перевел дух и подошел ближе, стремясь укрепить связь.