— Борьба, с которой ты сталкиваешься, принадлежит тебе, а не ей.
Эолин не знала, было ли дело в его словах или интонации его голоса, но призрак ее наставницы растворился в тенях.
Бортен вернулся к своему наблюдению за полями, а Эолин осталась рядом с ним в дружеском молчании. Влажный ветер шуршал листьями и травой; довольные песни сверчков и лягушек наполняли воздух ритмичным пульсом.
— Они ожидают дождя, — сказала она.
— Дождя? — в голосе Бортена отчетливо прозвучало недоумение. — Кто ждет дождя?
— Лягушки. Они ожидают дождя и очень ему рады. Это хорошая ночь, чтобы… — она сделала паузу, едва не сказав, что хочет найти себе пару, и вместо этого закончила. — Петь.
Бортен издал смешок, низкий звук, который она часто слышала в последние дни, несмотря на множество испытаний, которые они пережили.
— Твой разговор иногда бывает странным, Мага Эолин. Ты всегда уделяешь так много внимания маленьким созданиям полей?
— Конечно. Иногда мы находим величайшую мудрость в самом маленьком существе, сэр Бортен.
— Значит, ты склонна слушать лягушек, но не склонна слушать солдат?
Вопрос был задан с юмором, и Эолин улыбнулась.
— Да, пожалуй.
— А что еще говорят тебе лягушки, Мага Эолин?
Он взял ее за подбородок рукой, хотя Эолин этого и не заметила, настолько естественным было его прикосновение. Лицо Бортена было очерчено тенями ночи. Его мускусный запах глины и измельченных листьев окутал ее и лег на плечи, как старый, знакомый плащ.
— Не знаю, — пробормотала она. — Все, что я сказала… о дожде и песне.
Он поцеловал ее, кратким и нежным прикосновением, которое отступило, а затем вернулось с большей потребностью.
Эолин отдалась его желанию, хотя неуверенность переполняла ее сердце. Разве всего за две недели до этого она не признавалась в любви к Акмаэлю?
Однако теперь это казалось другим миром, другой эпохой, населенной незнакомой Эолин, иллюзией по ту сторону пропасти, созданной разрушительной и необратимой потерей.
И Бортен, который прошел с ней через огонь этих дней, который поддерживал ее в моменты невообразимого ужаса, теперь смывал даже боль ее невозможной любви к королю, делая ее мечты об Акмаэле далекими и мелкими, подобно звездам, которым суждено отказаться от своего блеска с приходом солнца.
— Спи, Эолин, — пробормотал он, прижимая ее к своей груди. — Я позову тебя, когда придет время.
— Вряд ли можно ожидать, что она заснет после такого поцелуя.
Голос мужчины, дерзкий и саркастический, мгновенно поднял Бортена на ноги, Кел’Бару был обнажен.
Эолин тоже встала, ее сердце колотилось в груди. Она молча проклинала себя за то, что оставила свой посох рядом с Мариэль. За то, что вообще бросила Мариэль.
— И ты не должен позволять ей спать, — продолжал незваный гость, — потому что страсть маги быстра, но ее сердце непостоянно.
В этот момент Эолин узнала голос. Она положила ладонь на руку Бортена.
— Маг Кори, — потребовала она, — покажись.
В нескольких шагах от них в малахитовом кристалле на длинном посохе вспыхнуло пламя. Фиолетовое сияние озарило лицо Кори жуткими оттенками. Его глаза искрились сухим весельем, которое Эолин слишком хорошо знала.
— Почему ты здесь? — спросила она.
— Меня послал наш почтенный Король, который, узнав о событиях в Моэне, стал переживать за свою возлюбленную магу, как и я до этого момента. Теперь я вижу, что у нас не было причин бояться. По крайней мере, нет опасности для жизни маги.
Эолин почувствовала неуверенность Бортена в связи со странным и неожиданным появлением двоюродного брата короля. Рыцарь не опустил своего оружия, и Эолин отошла, чтобы у него было место, чтобы использовать его.
— Как ты нас нашел? — слова Бортена прозвучали резко и вонзились, как лезвие, в горло Кори.
Маг смотрел на него, как кошка, оценивающая, стоит ли охотиться на эту полевую мышь. Он поднес свободную руку к сиянию своего посоха, с него свисало украшение из тонких серебряных нитей и сверкающих кристаллов.
— С этим.
Вскрикнув, Эолин прыгнула вперед и выхватила серебряную паутину из его рук.
— Гемена, — она прижала медальон к сердцу, ее дыхание перехватило от страха и надежды. — Где она? Что ты с ней сделал?
— Она в Королевском городе, наслаждается всеми удобствами крепости Вортинген.
— Невозможно.
— Это устройство привело ее к нам.
— Оно должно было привести ее ко мне!
— Я так и понял.
Эолин прикусила губу, терзаемая сомнениями, воспоминание о предательстве брата открылось в ее сердце, как свежая рана.
— Воины Сырнте вторглись в Моэн.
— Я знаю, как и король. Юная Гемена поделилась всем, что увидела.
— Что она сказала о Катарине и Таше? Адиане?
— Девочки были с ней и не пострадали, когда она использовала устройство. Она не знала об Адиане.
— Не знала?
— Она не видела ее много часов.
— Ты врешь!
— Вру? — Кори выглядел действительно ошеломленным.