Мариэль ехала позади, как вошло в ее привычку. Маг Кори занял место рядом с ней, занимая девушку беззаботным подшучиванием до полудня, когда ее застенчивый смех стал смешиваться с песнями дроздов и камышевок. Перемежающиеся клочки тумана рассеялись, оставив после себя чистое небо, хотя восточная часть горизонта затмевалась тенью.
— Она — прекрасная молодая мага, — заметил Кори, появившись без предупреждения рядом с Эолин. — Отличное свидетельство твоего дара учителя. Нам повезло, что боги сочли нужным избавить ее от участи остальных.
Эолин ничего не ответила.
— Насколько я понимаю, следующей весной ей будет пятнадцать, — он продолжил. — Пора ходатайствовать о ее посохе, если я правильно понимаю традиции маг.
Эолин кивнула.
— Пятнадцатая весна была моим временем. Так будет и у нее.
— А потом, конечно, в Бел-Этне пробудится эн-ласати, — Кори сделал паузу, позволив словам повиснуть в воздухе между ними. — Если нужен маг для помощи в церемонии, я буду рад…
— Можешь быть уверен, я тебя не позову.
На его лице расплылась широкая ухмылка.
Эолин закатила глаза.
— Почему ты так меня дразнишь? — спросила она, в ее тоне было больше смирения, чем гнева.
— Потому что ты всегда огрызаешься, — говоря это, Кори осматривал местность. — Я скучал по тебе, Эолин. Знаешь, я убедил короля вернуть тебя в Город еще до того, как до нас дошли новости о Сырнте. Ты должна была прибыть к нам как раз к летнему солнцестоянию. Это было бы более благоприятным обстоятельством для нашего воссоединения.
— Я начинаю опасаться, что в этом мире не осталось добрых обстоятельств.
— Возможно, ты права. Хотя твоя дружба с королем является благоприятным обстоятельством, но ты, похоже, полна решимости его игнорировать.
— Моя дружба с королем тебя не касается.
— Все, что касается тебя, касается меня, — тон Кори стал строгим, покровительственным. — Знаешь, о чем я думал много лет назад, когда ты отказалась от Короны, но все же присутствовала на свадьбе Акмаэля? «Теперь есть женщина с политическим чутьем», — сказал я себе. При всей своей кажущейся невинности моя милая Эолин понимает, что единственная женщина, более могущественная, чем королева, — это любовница короля.
— Я презираю твою вульгарность, Кори.
— Я не вульгарный, я честный. И ты разочаровала меня, Эолин. Почему ты тратишь свои чувства на этого простолюдина, ставшего рыцарем, из глуши Моэна?
Эолин вздрогнула от его слов, огорченная тем, что Бортен мог подслушать.
— Нет ничего недостойного в Моэне или его народе. Это мой дом, который ты оскорбляешь своим высокомерием.
— Ты не дочь Моэна. Ты — Верховная Мага, наследница Восточной Селен и женщина, пользующаяся наибольшей благосклонностью Короля-Мага. Возможно, ты не сможешь проследить своих предков до линии Вортингена, но твоя кровь столь же драгоценна, а сила столь же грозна, как и у любого дворянина. Ты могла бы быть матерью королей.
Эолин рассмеялась.
— Я предпочла бы быть учителем маг. Пусть добрая королева Тэсара будет матерью королей. Она подготовлена к этому долгу гораздо лучше, чем я.
— Подготовлена или нет, но у богов могут быть другие планы, — ответил Кори. — Тэсара потеряла ребенка.
Эолин остановила своего коня. Ледяной трепет поселился в ее желудке. Ее рука непреднамеренно легла на живот.
— Какой ужас, — пробормотала она. — Какой ужас для нее. А Акмаэль…?
Ее слова потонули в тишине, потому что она не была вполне уверена, что хотела спросить и хотела ли услышать ответ. Кори остановился рядом с ней, но подождал, пока Мариэль догонит их, и попросил девушку ехать впереди с сэром Бортеном.
— У короля такое же каменное лицо, как у любого принца Вортингена, — сказал он, — хотя я полагаю, что он очень взволнован этой новостью. В конце концов, прошло уже четыре года его правления, а о наследнике и речи быть не может.
Эолин пришпорила лошадь. Кори последовал примеру.
— Выкидыши прискорбны, но не редкость, — сказала она. — Они гораздо более распространены, чем большинство мужчин готовы признать. Рената и я посетили много неудачных беременностей во время нашего пребывания в Моэне. Королева выздоровеет и снова забеременеет.
— Верховный маг Резлин, похоже, согласился бы с тобой. Но я не так уверен.
Эолин искоса взглянула на него.
— Ты знаешь то, чего не знает Резлин?
Он пожал плечами и отвел взгляд.
— Не так много. Но я подозреваю, что у королевы есть враги, и у нее тоже.
— Враги?
— Волшебница, возможно. Кто-то, кто может сделать ее больной, вызвать выкидыш.
— Ты намекаешь, что я…
— Нет. Но другие говорят, включая саму Тэсару.
— Королева обвинила меня в убийстве ее ребенка?
— Не открыто. Если бы она это сделала, Акмаэль лишил бы ее головы. Но, судя по всему, именно в это она и верит.
— Она слишком долго не знала о наших обычаях. Кто-то должен помочь ей понять, что мага никогда бы…
— Никогда. Но было много тех, кто бежал от жестокого гнева Кедехена, и мы были бы глупцами, если бы не подозревали, что они все еще наблюдают за нами, жаждущие мести, замышляя погубить Дом Вортинген и народ Мойсехена. Обеспечение того, чтобы у короля Акмаэля не было наследника, было бы отличным началом.
— У Акмаэля есть наследник. У него есть принцесса Элиасара.
— Девушка не может стать королем.
— Точно так же, как девушка не может заниматься магией?
— Ты соблазнила Короля-Мага, чтобы нарушить это правило, — сухо ответил Кори. — Я сомневаюсь, что у Элиасары будет такая же возможность. Хотя было бы забавно посмотреть, как она попытается.
Сэр Бортен остановил своего коня, и хотя он был на некотором расстоянии впереди них, Эолин была обеспокоена мыслью, что ветер мог донести до его ушей не только несколько слов из их разговора.
— Почему ты напал на него прошлой ночью? — сказала она тихим голосом.