— Мне не нужно твое разрешение, дядя, — сказала Ришона. — Существа призвали эту женщину. Они жаждут ее, как никто другой. Она — ключ к нашему призу.
— Пленники и рабы не выбирают себе еду, — прорычал Мехнес.
— Чем больше магии мы им дадим, тем лучше они нам послужат. А она, — Адиана ощутила хищный взгляд Ришоны, — сосуд Примитивной Магии.
Наступила напряженная тишина, нарушенная дерзким смехом Мехнеса. Адиана услышала приближение его тяжелой походки и вздрогнула, когда он поднял ее лицо к свету факела.
— Сосуд примитивной магии, — в его глазах было веселье, а на лице была ухмылка. Адиане показалось, что боги особенно жестоки в этот момент, ведь дали этому злому человеку такое красивое лицо. Он отпустил ее так же внезапно, как схватил. — Мне не нужен демон, чтобы сказать мне это. У тебя, Ришона, есть молодые маги и любые другие женщины и дети этой провинции, которых ты пожелаешь. Эти существа будут довольны тем, что мы предлагаем, или они навсегда останутся в своей холодной тюрьме.
— Дядя…
— Отведите эту женщину в мои покои, — сказал Мехнес одному из своих людей. — Она должна быть вымыта и связана, как обычно, и оставлена в покое, пока я не вернусь.
— Я — твоя королева!
Гневное заявление Ришоны остановило все движение.
Подняв глаза от своего жалкого состояния, Адиана увидела принца Мехнеса и Сан'иломан, взгляды которых были устремлены друг на друга, а челюсти были сжаты, их ярость была горяча и грязна, как горящая сера.
Не отводя взгляда от своей племянницы, принц Мехнес сказал неторопливым тоном:
— У тебя есть приказ, приятель. Делай, как я говорю.
Адиану подняли с земли и перекинули через широкое плечо. Когда ее уносили, она заметила, что выражение лица Ришоны колеблется в неуверенности.
Сан’иломан расправила плечи и сказала Донатье:
— Тогда приведи мне девочек. И поторопись. Мы не можем больше оставлять этот портал открытым.
Прошло несколько мгновений, прежде чем смысл этих слов дошел до Адианы.
— Нет, — сказала она, словно выходя из транса. Затем громче. — Нет! Не они. Не Катарина и Таша. Вместо этого возьми меня!
Никто не обращал на нее внимания. Солдат, несший ее, продолжал ровным шагом удаляться от круга огня.
В отчаянии Адиана огляделась, как могла, пытаясь вспомнить, где они оставили паланкин, надеясь мельком увидеть детей.
— Таша! — воскликнула она. — Катарина!
Их голоса доносились до нее словно издалека, тревожные и искаженные.
— Стойте! — Адиана взвыла, весь ее страх и ярость были направлены на эту отчаянную мольбу. — О, ради богов, остановись! Нельзя этого допустить. Возьмите меня! Пощадите девочек, умоляю вас.
— Заткните эту женщину! — взревел Мехнес.
Грязная тряпка была засунута Адиане в рот.
Слезы горели в ее глазах. Каждый мускул сжался. Ее внутренности взбунтовались, будто вот-вот могли вырваться из тела. Со связанными руками она била своего похитителя в спину, но каждый удар был бессильным. Измученная ужасом своей беспомощности, она остановилась и снова прислушалась к девочкам.
Теперь до нее доносилось так мало звуков. Ровный стук походки ее похитителя. Шипение факелов. Далекая музыка и смех, доносившиеся к ним из города.
Затрудненный ритм ее дыхания.
Пот пропитал ее лиф, ручейки стекали по ее напряженной шее. Она попыталась оглянуться в сторону огненного круга, но они уже были невыносимо далеко, двигаясь под углом, не позволявшим ей видеть.
«Пожалуйста, — умоляла она, надеясь, что Боги услышат эту единственную безмолвную молитву, — избавь их от этого. Отпусти меня вместо них. Пожалуйста…».
Крики Катарины и Таши разорвали ночь, пронзительные от ужаса, прерванные горькой тишиной смерти.
Дрожь земли сотрясала землю, сопровождаемая оглушительным ревом кровожадных монстров. Солдат потерял равновесие, спотыкаясь и ругаясь, когда Адиана выскользнула из его рук. Она не почувствовала удара о землю, но осталась безвольной и нечувствительной к окружающему миру.
Солдат восстановил равновесие, взвалил ее себе на плечи и продолжил путь к палатке Мехнеса.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Портал
Эолин разглядывала окутанный тенями лес, ее глаза были настороже, дыхание неглубокое, рука крепко сжимала дубовый посох.
Бортен пошевелился рядом с ней, поднялся на ноги и обнажил Кел’Бару. Длинный клинок поймал полоску лунного света.
В нескольких шагах позади них маг Кори и Мариэль погрузились в собственные сны.
Сверчки тихо шумели, но деревья замерли. Даже листья не шуршали в темноте.
— Что это такое? — шепот Бортена был едва слышен.
— Даже не знаю, — чувство, подобное дуновению зимнего воздуха, взъерошило волоски на руках Эолин.
Она вспомнила время, не так давно, когда ночной лес был местом теплой тайны, которое можно было исследовать с весельем. Теперь она стала настороженно относиться к этому полуночному царству, чья способность скрывать могла быть как благоприятна для них, так и предать их.
Туман плыл, нежный и серый, прямо за широкими стволами впереди. Глухой ветер стонал в деревьях, сопровождаемый шелестом жестких кустов. Тяжелую тишину пронзил пронзительный крик пятнистой совы.
Бортен шагнул вперед и занял среднюю позицию, крепко сжимая рукоять Кел’Бару.
— Возможно, мы должны предупредить Кори… — слова Эолин оборвались, когда туман пришел в движение, закрутившись небольшим вихрем, который слился в призрачно-белого зверя.
В тот момент, когда Демон Наэтер принял форму, он прыгнул на Эолин.
Бросившись на его путь, Бортен низко качнулся и разрезал светящуюся плоть. Чёрная пасть скривилась в мучительном вопле, демон отшатнулся назад, а затем снова бросился, разорвав ногу Бортена чёрным когтем.
Эхекат, фэом думаэ!
Гром от посоха Эолин разбросал Бортена и зверя. Бортен оправился и вонзил Кел'Бару в туловище демона. Когда он упал, из тени выскочил второй демон и впечатал Эолин в землю, выбив посох из ее рук.
Эхекат, — выдохнула она. — Со мэй.