Заметив коридор теней, Кори проскользнул в него, украдкой двигаясь между штабелями ящиков и заброшенными телегами, прислушиваясь к звуку шагов и уклоняясь от собачьего запаха.
Пусть погасят тебя без предупреждения
Во вспышке пламени
Взрыве льда
Наконец, он приблизился. Забравшись под телегу, Кори опустился на свой мохнатый живот и рванулся вперед. Показался хорошо освещенный многочисленными факелами стол, нагруженный едой и питьем, за которым сидели шумные мужчины. Рядом с ним небольшая группа музыкантов. И среди них его самый сладкий голос, его лучшая музыка: Адиана.
Если все это потерпит неудачу, пусть смерть заберет меня.
Чтоб не видеть тебя всегда
В каждый момент
Во всех моих видениях
Ее глаза блестели, как камень. Синяки обесцветили ее лицо. Тем не менее, ее песня была столь же страстной, как и всегда, тщательно исполненной до кульминации.
Во главе стола сидел мужчина крепкого телосложения, который смотрел на нее хищным взглядом. Остальные продолжали пить и болтать, в то время как горстка добровольных шлюх обеспечивала желанное отвлечение.
Заключительная мелодия была встречена сердечными аплодисментами, но вскоре внушительный лидер заглушил их, объявив об окончании трапезы. Офицеры, слуги, женщины и музыканты распрощались.
Только Адиана осталась сидеть с прямой спиной и опущенными глазами, сложив руки на коленях, волосы казались рекой полированного золота в мерцающем свете.
— Пойдем, — сказал он, и она повиновалась.
Приняв предложенное им вино, Адиана пила не как женщина, наслаждающаяся его сладким укусом, а как женщина, намеревающаяся погрузиться в туманное оцепенение.
Мужчина заключил ее в грубые объятия, расстегнул ее лиф и принялся нападать на ее мягкую плоть. Опустевший кубок выскользнул из пальцев Адианы. Ее аура содрогалась в яростной буре раскаяния, желания, отвращения, отчаяния.
Низкое рычание вырвалось из горла Кори. Он убежал в более глубокие тени, пока невозмутимый ритм лагеря не убедил его, что никто не услышал. Он вздрогнул от звука тарелок и чашек, падающих на землю, а за ним последовал дикий стон командующего сырнте. Крики Адианы начали пронзать ночь.
Кори встал, стряхнул пыль со своего меха и чихнул.
Не оглядываясь, он ушел из лагеря по той же затененной тропе, по которой пришел.
* * *
Утром огнегорлые певчие камышевки, желтогрудые дрозды и чернохвостые синицы неохотно призывали солнце.
С напряженными мышцами и затуманенными глазами Кори оставил пост, который он занял у Бортена, и пошел к ручью, чтобы освежить лицо и наполнить флягу водой.
Мариэль и рыцарь вышли из своего места отдыха, а маг снова взобрался на берег.
Опасаясь близости Сырнте, они молча позавтракали терпкими летними ягодами. Кори приготовил чай, чтобы согреть руки и животы. Мариэль покончила с едой первой и, не в силах сдержать свое беспокойство, начала метать нож, попадая во все выбранные ею метки.
— Твоя наставница тоже умеет обращаться с клинком, — прокомментировал Кори. — Она научила тебя?
— Да, — Мариэль протянула руку к буку, куда она только что воткнула лезвие. Коротким заклинанием она вернула нож в свою ладонь. — Мага Эолин научила меня пользоваться ножом, а теперь сэр Бортен собирается научить меня пользоваться мечом.
Рыцарь подавился напитком, улыбнулся и вытер рот рукавом.
— Если это то, чего ты хочешь, Мариэль, то мы можем начать сегодня, как только отойдем от этой армии. Я уверен, что Мага Эолин была бы рада.
— Нет, не была бы, — тон Мариэль не был ни дерзким, ни спорным, просто сдержанной правдой. — Но я подозреваю, что даже Мага Эолин осознала, как и я в эти дни, которые недавно прошли, что нельзя жить в этом мире, не готовясь к войне.
Они продолжили путь на восток, как и предлагал Бортен, держась узкой долины с чистым бурлящим ручьем. Белки болтали на низких ветках. Время от времени с какой-то одинокой ветки каркала ворона.
По мечущемуся взгляду Бортена и мрачному сжатому рту Кори понял, что внимание животных заставляет его нервничать. Хотя маг разделял его беспокойство, он находил некоторое утешение в том, что сырнте не очень одарены, когда дело доходит до языка лесных животных. То, что было очевидным сигналом для Кори и Бортена, вполне могло остаться незамеченным даже опытным разведчиком-сырнте.
К полудню солнце согрело лес, хотя его свет едва проникал сквозь широкие листья дуба и вяза, господствовавшие в роще, через которую они шли.
Желудок Кори сжался внезапно, будто кто-то обвязал веревкой его внутренности и вытаскивал их наружу. Он бы обвинил в этом полевку, которую проглотил прошлой ночью, но знал лучше. Остановившись, он увидел впереди себя Бортена и Мариэль. Затем он оглянулся на тропу, которую они оставили позади.
Он глубоко вдохнул, затем похлопал по своему аптечному поясу и рукояти ножа.
— Хорошо. Полагаю, дальше я уже не пройду сегодня. Мариэль!
Девушка остановилась и посмотрела на него с вопросом. Кори шагнул вперед и вручил ей посох Эолин.
— Будь хорошей магой и верни это своей наставнице, когда увидишь ее снова, — сказал он. — Верни его целым, или она обязательно обвинит меня во всех повреждениях на посохе.
— Я не понимаю.
— А ты, Бортен, — Кори повернулся к рыцарю. — Мне не хочется это признавать, но ты хороший человек. Достойный слуга Короля и искусный защитник маг. Оберегай ее, так как я очень хотел бы увидеть ее снова.
— Что ты задумал? — с подозрением сказал Бортен.
Кори кашлянул, непривычный к неопределенности, к нервному сгибанию рук.
— Похоже, я возвращаюсь. Да, это я собираюсь сделать. Вернусь и пойду за этой армией.
Звон металла, и Кори обнаружил острие меча Бортена у своего горла.
— Похоже, ты недоволен моим решением.
— Я был бы очень рад, если бы тебя не было с нами, маг Кори. Но если ты попадешь в плен — или, что еще хуже, добровольно сдашься, что меня не удивило бы, — то, что они узнают от тебя, вполне может уничтожить нас. Я убью тебя, прежде чем позволю тебе вернуться туда.
Кори взглянул на Мариэль, которая смотрела на них широко раскрытыми глазами. Он смиренно вздохнул.
— Я возвращаюсь, потому что с ними Адиана.
— Что? — возглас Мариэль спугнул небольшую стайку птиц с соседней ели.
— Тише, дитя! — выругался Кори. — Или они нас найдут.