***
Одиночество. Одиночество на вершине. Одиночество на вершине мира. Очень сложно описать это чувство. Хорошо что «вершина мира», в данном случае – понятие буквальное, а не фигуральное.
К-2. Гора, которая на данный момент считается самой высокой на планете. И я сижу на её вершине. Ни зачем. Безо всякой цели. Сижу, смотрю вдаль. Греюсь на солнце, слушаю ветер…
Странное, должно быть зрелище я собой представляю: парень в джинсах, белых носках и белых кроссовках, с голым торсом и растрепанными ветром волосами на голове, сидит на камне, в позе Роденовского Мыслителя. А вокруг вечные ледяные шапки гор. И сам камень в снегу. Где-то внизу, под ногами, плывут облака, а над головой только небо, чистое небо. И солнце - холодный, желтый шар, где-то далеко впереди.
Красиво. Солнце вливает силы.
Вот только голова остаётся всё такой же тяжёлой, как и раньше. Она полна мыслей и дум. Мысли теснятся, мешают друг другу… И всё почему? Потому, что я взялся не за своё дело. Ненавижу управление. Власть меня не радует, а пугает. Всю свою «прошлую» жизнь я старательно избегал даже самой маленькой власти. Добровольно отказался от места начальника (хоть и маленького, но всё же). Я терпеть не мог заставлять людей делать то, что им не хочется. Хотя и мог.
А сейчас… семь миллиардов человек сделают так, как я им велю. Круто! Но совершенно не радует. У этого пути нет моего «сердца». Этот путь – не мой путь.
Я отчетливо это понимаю. Но что с этим сделать?
Час назад практически минута в минуту, в разных частях планеты прозвучали сразу три ядерных взрыва. Три ядерных «гряба» поднялись над поверхностью планеты… А миром в мире так и не пахнет… Хоть и правда внешнего врага придумывай…
Но… нет. Не хочу. Надоело. Пусть идёт, как идёт. «Я устал. Я ухожу». Плевать! Это их планета! Хотят воевать – пусть воюют!
Какое простое решение. И какое трудное. Хотя… я же не просто так всё бросаю. Я всё бросаю на Лекса.
- Кларк? – раздался в «трубке» знакомый голос. – Ты где? Есть срочное дело…
- Лекс, мне надоело.
- …
- Мне надоело.
- Что, извини?
- Мои мозги не предназначены для решения задач глобального управления. Мне надоело.
- Ты это сейчас серьёзно?
- Да. Абсолютно.
- Но как же война?
- Плевать.
- Плевать?
- Если они хотят воевать, то пусть воюют. В конце концов, агрессивность заложена в природу человека. Ничего с этим не сделаешь.
- Но… но…
- Я выхожу из игры. Пусть дальше всё катится своим чередом.
- А я?
- А что ты?
- Ты выключишь «Алису»?
- Нет, конечно. Она уже вот-вот осознает себя и станет полноценным искусственным интеллектом. Как я могу её выключить? Это же будет равноценно убийству.
- Ты заберёшь у меня права пользования Системой?
- Нет. Зачем? Хочешь ещё с правительствами поиграть – играй. Я совершенно не против. Но лично мне – надоело. Я завтра иду в школу. Иду в школу и забываю обо всей этой грязи. Пусть делают, что хотят.
- Да, Кларк, - послышался нервный смешок со стороны Лекса. – Умеешь ты удивлять. Захватить верховную Власть на планете, чтобы потом просто плюнуть на неё и пойти в школу.
- Ну, дурак я, что тут поделаешь?
- Ничего, пожалуй, - хмыкнул Лекс. – В школу ты пойдёшь завтра. А сегодня? Закинешь через Братву пару боеголовок в Корею?
- В какую? В северную или южную?
- По одной в каждую.
- А почему, тогда, через Братву? А не через Триаду или Якудза?
- С Братвой проще: Россия с Кореей не граничит и не конкурирует, в отличии от Японцев и Китайцев. Тех и под дулом пистолета не заставишь продать ядерное оружие извечному врагу. Патриотизм у них… неистребимый, прошит буквально на уровне базовых инстинктов, так что через Братву. Заказ они уже получили, теперь активно ищут поставщика…
- А кто поставщик?
- Фокусник, кто же ещё? – даже слегка удивился Лекс.
- Хм, то есть, боеголовки… пока не существуют, да? Мне надо их сделать?
- Именно, Кларк. Сам понимаешь, нынче готовые – дефицит.
- Ладно, закину, - не стал портить какую-то игру Лексу. – Какой мощности? Какой системы? Сколько с них содрать?
- По пол-лярда за штуку, думаю, будет нормально. Система… думаю, такие, как на С-300 стояли. Можно даже с Советской маркировкой, чтобы вопросов меньше было. Ну, или наши «Грифоны». Мощность сам прикинь. Но, думаю, что килотонн по пятьсот нормально будет.
- Только корейцам закинуть? Больше никому не надо? Просто, что бы уж одним разом.
- В Германию и Японию ещё было бы не плохо, а то они сильно отстают сейчас по темпам производства. Опасный дисбаланс получается. Но им уже не по одной надо, а хотя бы штучек по пять…
- Ладно, сделаю. Но сообрази тогда заказ тоже, на сегодня. Где сделку проводить?
- В Метрополисе, у Виктории Хардвик бутик есть...
- Виктория? Вы же вроде как-то не очень хорошо разошлись, нет?
- Это значения не имеет. Хардвики – хорошие посредники. Особенно Виктория. Молодая, но связей уже чуть ли не больше, чем у отца. Так что место подходящее. Представителем от Братвы приедет некий Князев…
- Анатолий? – улыбнулся я. – Знаю такого. Уже работал с ним.
- Когда? – удивился Лекс.
- В прошлом году ещё. Когда стартовый капитал для Фонда собирал.
- Понятно, - принял к сведенью Лекс. – Тем лучше. Значит, сделка быстро пройдёт. Не потребуются дополнительные гаранты… Ты ведь произвёл на него хорошее впечатление?
- Эм… ну, он меня боится.
- Тогда можешь миллионов по сто накинуть на каждую боеголовку, - хмыкнул Лекс.
- Ладно, сделаю. Но только сегодня. Завтра я иду в школу, и пошли все на хер!
- Удачи в школе, Кларк…
***
Смоллвильская школа. Школьный бассейн. Внутришкольные соревнования по плаванию. Парни в плавках, весёлые девчонки в легких шортиках и майках на трибунах… Лепота! Прям, душой отдыхаешь после всех этих грязных и очень грязных политиков со спецслужбами.
Бассейн. Плавание. Плавать я люблю. Ещё с прошлой жизни. Правда, там я это обычно в реке делал, в бассейне-то редким гостем был. Но, почему бы и нет?
«Наша с ней основная задача – не застуканными быть на месте. Явки, пароли, чужие дачи, и дома надо быть в десять». Так и у меня, как в этой песне, задача: не плыть слишком быстро. Да и вообще, я здесь исключительно ради собственного удовольствия, а не ради победы… Но и сливать уж слишком позорно, тоже не хочется. Да и как тут сольёшь, когда на тебя твоя девушка смотрит? И не просто смотрит, болеет за тебя!
Эх, хорошо!
Веселье кончилось, когда в финальном заплыве мой соперник вдруг дергаться начал посредине дорожки, а потом и вовсе ко дну пошёл.
К результату соревнований в целом, и заплыва этого в частности, я изначально был равнодушен. А вот к человеческой жизни – нет. Так что, вполне ожидаем был мой выбор: бросить дистанцию и, «ускорившись», рвануть спасать Троя, который уже скрылся под поверхностью воды с головой.
Вот только вытащенный из воды Трой утопленника не напоминал. Он выглядел, как столетний дед! И не дышал!
- Не в мою смену, парень! – прорычал я и, отпихнув лезущего под руку тренера так, что тот сам улетел в воду, принялся за выполнение искусственного дыхания и непрямой массаж сердца… внешне. Нет, так-то я этим тоже занимался, и со всей серьёзностью. Но основное происходило в недоступном для других диапазоне. «Ускорение», «контроль», «анализ» и «телекинез». Четыре моих главных чита. И в данный момент, я использовал их на полную катушку.
Трой… Трой был плох. Фактически, он был уже мёртв несколько секунд. Его сердце не билось, а организм был в просто ужасающем состоянии. Не представляю, что за воздействие надо оказать, чтобы довести до такого. Однако… Не в мою смену, парень!!
Моих нынешних знаний в анатомии и медицине уже хватало для того, чтобы принудительно запустить остановившееся сердце и иные процессы в организме, одновременно с этим следить за появлением микро-травм, разрывов кровеносных сосудов, дисбалансом веществ и тому подобным, тут же исправляя замеченное.
Трой согнулся, выкашливая-выблёвывая попавшую в лёгкие и в желудок воду. Ему было отвратительно, плохо, больно, но он дышал. Сердце его билось, пусть и принуждаемое мной.
Я подхватил тело парня (пусть всё же будет парень, хоть и выглядит он, словно старик) на руки и, расталкивая зевак, побежал с ним в медицинский пункт школы, продолжая в пути поддерживать в нём жизнь своими силами. Очень сложный и очень утомительный процесс.
До медицинского пункта, понятное дело, не добежал. Стоило мне скрыться за углом, как я «ускорился» и унёс еле-живое тело в «Надежду». В палату, где тут же и подключил тело к приборам жизнеобеспечения. Только после этого связался с «Алисой» и дал ей задание документально оформить перевод парня из медпункта школы в официальное медучреждение Метрополиса. Понятно, что это только добавит странностей в дело, больше распаляя зевак и слухи, но, как минимум, официального расследования удастся избежать, ведь «Алиса» всё сделает качественно.
Проделав всё это, я уже мог приступить к лечению куда более основательно. Ни на кого не отвлекаясь, сосредоточиться на больном.
Что ж, внешне это было похоже на прогерию – болезнь внезапного старения. Однако, прогерия, даже в самой серьёзной форме, не действует так быстро. К тому же, было совершенно очевидно, что состояние организма Троя – результат какого-то внешнего воздействия. Из него словно бы «высосали» молодость. А, если «ближе к телу», то коснулось это в первую очередь желёз и вырабатываемых ими гормонов. В теле парня их был катастрофический недостаток. Именно это его и убивало.
А рядом имелось моё тело. Очень странное и даже невозможное, с точки зрения науки, однако имеющее совместимость с человеческим. Притом, обладающее ускоренной регенерацией тканей, костей, желёз и гормонов. И, насколько я знал из «вводного инструктажа», пока у меня есть доступ к солнечному свету, пусть даже и отражённому от Луны или ночному, рассеянному, эта регенерация будет работать. То есть, теоретически, я могу передать необходимое количество аналогичных гормонов из своего тела, в тело парня «телекинезом», не опасаясь, что сам загнусь от их недостатка: они будут восполняться чуть ли не быстрее, чем расходоваться. Такой вот «супер-донор».
Вот эту теорию я тут же и поспешил проверить, так как… терять парню было уже нечего. Если не сделать ничего, он умрёт. А так, может, хоть будет шанс… А я получу новые знания. Которые, возможно, ещё когда-нибудь удастся применить с пользой.
Чтобы, сократить путь, который необходимо проделать гормонам и веществам из моего организма в организм Троя, я наклонился над ним и прижал свои губы к его губам, после чего запустил процесс…
Выглядело со стороны это… компрометирующим образом, с одной стороны. И совершенно шокирующе невероятно с другой: тело парня, под действием передаваемых ему из моего тела веществ (а возможно, что и не только веществ, по крайней мере мне показалось, что ещё и какое-то свечение ему передавалось, правда, очень слабенькое, и совершенно неясно, в каком вообще диапазоне оно – явно уж не в оптическом) буквально на глазах, наливалось молодостью и силой, возвращая прежний свой, меньше десяти минут назад утраченный вид.
Когда я закончил, парень спал. Безмятежно спал. И даже седины у него не осталось, хотя вытащил из воды я его белым, словно лунь.
Я же… сел на пол прямо там, где стоял. Не от бессилья – тело моё оставалось таким же крепким, выносливым и нереальным, как и раньше, но вот морально… я был вымотан.
То, что произошло… Никому и никогда нельзя рассказывать об этом. Слишком… опасное это открытие.
Опасное, но такое… многообещающее…
Позволив себе посидеть так, предаваясь самокопанию, целую минуту, я поднялся. Отменил «Алисе» прежнюю задачу и «ускорился», унося Троя туда, куда ему и было положено попасть – в школьный медпункт.
***