***
Глаза Лютера. Да, с ними было действительно всё плохо. Что ж, такое иногда случается при сильных ударах по голове. Такие удары вообще очень коварны своими последствиями. А тут ещё и след не самого удачного хирургического вмешательства имеется, довершившего дело. Результат, как говорится, на лицо.
Чисто в техническом плане, всё выглядело следующим образом. Грир провела Лютера через двор в здание, дальше – в указанный мной кабинет. Оставила его там одного. Я оделся в медицинскую хирургическую униформу, которая и сама по себе неплохо справляется с маскировкой тела и лица. Но внёс в неё некоторые изменения. Совсем небольшие: всего навсего односторонне затемнил пластиковый щиток защитной маски, которую надевают хирурги на операции для защиты глаз и лица от брызг крови… и иных жидкостей человеческого тела.
Правда, потом подумал и вернул щиток к нормальному виду, решив не привлекать внимания к себе такой бросающейся в глаза деталью.
Однако, всё равно пришлось просить Тину мне ассистировать, так как требовалось передавать словами команды пациенту. Операция ведь общего наркоза не требует. Пациент должен оставаться в сознании.
Тина выбрала для ассистирования образ невысокой сухонькой азиатки возрастом между сорока и пятидесятью годами, не очень чисто говорящей по-английски. Естественно, в хирургической униформе.
Лайнела провели в кабинет, уложили на кушетку, зафиксировали голову, руки и ноги специальными зажимами, надвинули над его головой футуристического вида аппарат с какими-то линзами напротив его глаз.
А дальше… я просто сосредоточился. С возможностями криптонца под желтым солнцем никаких дополнительных приспособлений не требовалось.
Что ж, восстановить пару нервов – это не пол-тела отстроить заново, как было с матерью Фордмана. Правда, собрать его из живых клеток не получилось – слишком их было мало, пришлось сделать искусственный аналог и долго затем тестировать и калибровать адекватность проводимого сигнала.
Забавно было наблюдать за выражением лица человека, к которому возвращается зрение прямо сейчас, в режиме он-лайн. Возвращается, а затем настраивается, как изображение на старом телевизоре… Забавно, жаль, насладиться этим видом в полной мере, сильно мешало сосредоточение на конкретной задаче.
Что ж, раз уж взялся, то заодно поправил и весь остальной зрительный аппарат от роговицы до фоточувствительных клеток. Возрастных изменений там уже и без травмы хватало.
В целом, операция получилась пустяковая. Для меня. Было даже немного стыдно брать за неё такую огромную сумму. Хотя, если с другой стороны, то окажись сам на месте Лайнела, то никаких бы денег не пожалел бы за то, чтобы снова увидеть небо. А Лютер получил результат за свои деньги – снова стал зрячим. Притом, зрение его стало даже лучше, чем было до этого. Нормальное, правда, превосходить не стало, но, в данном случае, норма – это разве плохо?
- Это чудо, доктор! – сказал Лайнел, когда Тина развязала его и разрешила встать с кушетки. Я к этому моменту уже вышел из кабинета. Но это же не значит, что перестал видеть и слышать то, что там происходило.
- Это наша работа, - заметно искажая слова, ответила Тина.
- Как вас зовут, доктор? – повернулся к ней Лайнел.
- Клиника запресяет нам говорись имена, - отозвалась она.
- Вот как? Доктор, с вашим, не побоюсь слова, искусством, не хотите пойти работать ко мне? Какие бы вам не предоставляли условия в этой клинике, гарантирую условия лучше! Гражданство, жильё, деньги, перевоз семьи в Америку, гражданство для них.
- Нет. Клиника… не отпускать… никого. У клиники… осень… длинные руки… Вы умереть… раньсе, сем понять… Вы – пыль… для клиники.
- Вот как? – нахмурился Лайнел. – Вы заблуждаетесь, доктор. У меня не меньше влияния и возможностей в этой стране. Я Лайнел Лютер, глава многомиллиардной корпорации «Лютер-Корп».
- Вы – пыль. Больной селовесек, - покачала головой Грир. – Подостите сдесь. Са вами придут, - сказала она и вышла из кабинета, не забыв щёлкнуть замком, запирая дверь снаружи.
Минут через десять вернулась, но уже в образе «адвоката».
- Здравствуйте ещё раз, Мистер Лютер, - поздоровался «Гарфилд», входя и прикрывая за собой дверь. – Как ваши глаза?
- Прекрасно, Стив! - радостно улыбаясь, сказал Лайнел. – Ваши специалисты совершили буквально чудо!
- Рад за вас, - дежурно кивнул «адвокат». – Стало быть, результатом работы специалистов клиники вы удовлетворены?
- Вполне, - перейдя на серьёзный лад, кивнул Лайнел, уже понимающий, что сейчас последует… что-то не очень приятное.
- Хорошо, - кивнул «адвокат». – Тогда, подпишите вот эти бумаги.
- Что это? – взял предложенные листы и принялся их просматривать Лайнел.
- Обязательство о неразглашении, Мистер Лютер, - пояснил «адвокат». – Собственно, бумаги – это чистая формальность. В случае, если вы нарушите обязательство, в суд с ними никто не пойдёт.
- К чему тогда эти формальности? – не понял Лайнел.
- Всего лишь для осознания вами серьёзности вопроса. Для привлечения к нему вашего внимания.
- Что ж, вы заинтересовали меня, Стив. Я готов слушать вас дальше.
- Так вот, понимаете ли, Мистер Лютер, «Надежде» не нужна реклама. Как вы правильно заметили ещё в машине, клиника официально даже не существует. У клиники достаточно клиентов. И клиника сама их находит. Клиника не заинтересована в том, чтобы о ней ползли слухи. Пусть и в среде людей, таких, как вы, считающих себя элитой.
- Вот как… - хмуро проговорил Лайнел, которого последние сказанные «адвокатом» слова явно задели.
- В общем, не для протакола, предупреждаю вас: в суд никто не пойдёт. Просто специалист клиники найдёт вас, где бы вы ни спрятались, и… вернёт всё, как было…
- То есть? – ещё сильнее напрягся Лайнел.
- Нормальным языком: если проболтаетесь кому либо, вас найдут и вырвут глаза. Теперь понятно?
- Но перевод…
- Обычное пожертвование богатого корпоранта в благотворительный фонд для получения налоговых льгот и послаблений. Обычное дело.
- А бумаги?
- Бумаги всё-таки подпишите, - улыбнулся «адвокат». – Можете не волноваться, они исключительно для внутреннего использования клиники. Никто сторонний их не увидит. Они в единственном экземпляре. Вам экземпляр не полагается.
- Да уж, - вздохнул Лайнел, ставя свои подписи. – Не так я привык вести дела.
- Клиника тоже не привыкла к тому, что клиент ведёт себя так демонстративно нагло, как вы, Мистер Лютер. Обычно, мы работаем тихо.
- Я понял вас, Стив.
- Надеюсь на это.
- Но, в будущем, я могу надеяться на… сотрудничество с клиникой? Человек я уже не молодой.
- Нет, - ответил «адвокат». – Если вы попытаетесь повторить сегодняшний «фокус» второй раз, то клиника примет ответные меры. И вам они не понравятся.
- Я понял вас, - вздохнул Лайнел.
- Надеюсь на это, - кивнул «адвокат», забирая и пряча бумаги в свой портфельчик. – Пойдёмте, я провожу вас…
***
- Знаешь, Кларк, - вернувшись и приняв свой обычный вид, обратилась ко мне Тина. – Ты не переборщил с Лютером?
- Нет, Тина, - помотал головой я. – Таким людям нельзя давать никаких поблажек. Они обязательно попытаются сесть на шею и подмять под себя. Здоровье – это деньги и власть. Лютер это понимает. А деньги и власть – это его страсть, то, ради чего, он пойдёт на что угодно. Это первое…
- А второе?
- А второе: мне действительно не нужны клиенты. Я не собираюсь ставить чудеса на поток. Только и исключительно те люди, в лечении которых я сам заинтересован. И, если Лютер не отстанет, я вовсе закрою «Надежду». В конце концов «Надежда» - это я. Для работы мне не нужно ни здание, ни оборудование.
- Но ты не думал, что можешь помочь тысячам людей? С твоими способностями…
- Всем не помочь, - ответил я чуть жестче, чем, наверное, хотел. – Если пытаться помогать всем, то не останется времени жить самому. При этом, не то, что благодарности не получишь, наоборот – только ненависть, злобу и проклятия.
- Но ведь это же не правильно.
- Да. Не правильно, - согласился я. – Но так работает мир. Ты способна его переломить? Переделать?
- Нет. Я – нет. Но ты? Ты можешь! С твоими способностями и возможностями… ты можешь сломать этот мир об колено так, как посчитаешь нужным, и никто не сможет тебе помешать.
- Пожалуй, - согласился я. – Вот только… я не хочу. Меня устраивает мир таким, какой он есть.
- Потому, что ты можешь им править? – не весело усмехнулась Тина.
- Я не хочу им править, - удивился я. – Зачем? Я хочу жить на своей ферме, со своей семьёй. Заниматься тем, что мне нравится, изо дня в день. Не отвлекаясь на всяческие революции и добывание «счастья всем, даром». Я – эгоист. Но, это бесполезный разговор. Когда ждать картину?
- Завтра, - подумав, сказала Тина.
- Как назовёшь?
- «Глаза Монстра».
- Оу…
***