Глава 7. Незваные гости
Маленький безымянный рабочий посёлок начал медленно разваливаться: его старый, давно не обслуженные стены крошились и разрывались изнутри. Эти заброшенные и одинокие дома ненавидела природа: корни растений и лозы плющей окутывали их внутренности, меняя и перестраивая всё под свои нужды; солнце нагревало здание и комнаты внутри, предоставляя возможность ускорить медленное уничтожение жилища; дождь пробивал насквозь гнилое дерево, лужи давили на пол, проваливаясь ещё ниже; черви и жуки поедали мебель и стены, это был их пиршественный стол, в котором они рождались, жили, питались и умирали. Дом проседал не только из-за внешних факторов, но и из-за себя самого. Он давил на слабые места, словно самостоятельно надеясь, как можно скорее сравняться с землей. Если бы все многочисленные факторы не влияли на эти постройки, здания могли бы прослужить ещё многие годы. Но они все наклонялись вниз, как старики к земле, и, замертво падали. Для них было удобно то, что, прогибаясь, они оставляли над собой земной покров, который вскоре будет прикрывать их, как саван покойников. Это были курганы, медленно возносившиеся на спинах ещё живых.
Крыша первого здания провалилась под собственным весом и весом времени и природы, спустя несколько дней с того момента, как в этом поселке поселились новые люди. Это прискорбное зрелище сопровождалось ужасающим грохотом, который раздался на множество километров, словно крича: «Смотрите! настал мой конец, и смерть теперь идёт за вами!».
Случилось это несчастье глубокой ночью. Майкл очнулся первым. Стоило только услышать странные инородный скрип, как он приготовился ко всему худшему. Несколько минут он слышал рёв рвущихся и накренившихся деревянных балок; вслушивался в треск черепицы и штукатурки. Осколки стен вылетали под огромным давлением, делая территорию вокруг дома более опасной. Здание было готово к своей гибели, но его отдельные части ещё держались, словно надеясь получить помощь в самый последний момент.
В начале Майкл слышал каждый звук: как потрескивание и глухие хлопки, где-то был даже заметен скрип. Это сразу представлялось тем, что небольшая часть дома начала просаживаться под тяжестью времени и непогоды. Закончилось же всё представление оглушающим грохотом. Сразу после этого, по земле прошлась дрожь, оповещая о трагедии. То была гибель не просто дома, а целой истории и памяти о некогда живущих там людях.
Мария ничего не заметила и спала дальше.
Наутро Майкл вышел наружу, чтобы лучше рассмотреть причину ночного шума. Перед его глазами действительно на земле лежали руины некогда прямостоящего здания. Зданием эту груду земли и мусора могли назвать только те, кто помнил его прежний вид. Небольшой зелёный холм с выпирающими балками и остриями напоминал скорее поверженного медведя-великана с зелёной шерстью, который был на смерть утыкан огромным количеством копий.
Мужчина осторожно шел мимо торчащих брусьев и балок, пытаясь не провалиться в ещё не осевшие под ногами полости. Перебинтованной рукой он поглаживал выпирающую траву, словно проявлял сочувствие к этому погибшему «медведю». Ещё ночью он перебинтовал руку обратно. Майкл принял то, как Мария отнеслась положительно и спокойно к странным изменениям в своем провожатом. Он смирился, и, поведение девушки успокаивало его. Только загадочные изменения всё же не давали ему покоя, из-за чего он вернул бинты на место, желая, как можно меньше наблюдать столь неприятную картину.
В абсолютной тишине опустошенного мира, можно было прислушаться к тому, как ещё не раздавленные насекомые копошатся под слоем земли, надеясь выбраться из неожиданной могилы.
Первое упавшее здание было знаком того, что эта же судьба скоро настигнет и все остальные. Даже при крушении одного жилища могла пойти цепная реакция, которая бы не остановилась, пока всё не превратится в сплошной могильник. Майкл пришел к выводу, что ему с Марией срочно нужно уходить; каждый час промедления мог стоить жизни.
Марию пришлось будить долго. Без какого-либо завтрака или объяснения, Майкл утащил её подальше от населённого пункта. Они всё шли, не выбирая направления и не оглядываясь; только несколько раз Мария успела бросить взгляд на дома, размышляя о причине столь скорого и поспешного ухода. Через несколько часов они оказались далеко от места бывшего привала. Майкл остановился только тогда, когда макушки брошенных зданий исчезли из виду. Даже маленькая точка вдали не внушала ему доверия, пугала и заставляла нервничать.
Мария и Майкл очередной раз лишились дома, лишились места, где могли бы просто жить изо дня в день, наслаждаясь обществом друг друга, и понимая то, что с гибелью человечества сама жизнь не прекратилась, а мир существует дальше и пытается так же забыть о своих жителях, как и сами люди.
Некогда начавшие свой путь из старой церкви, парочка уже успела пройти достаточно большое расстояние. Не считая отдыха в несколько дней, для Марии это уже было чем-то грандиозным. Она продолжала идти с поднятым настроением, готовая к новым свершениям и открытиям. Общая провизия подходила к концу. Это глобальная проблема была связана с тем, что если Майкл и мог экономить на себе, то на Марии никак. Это было бы настоящим преступлением, лишать измученную девушку чего-то важного и необходимого. Отдать своё — легко; забрать чужое — немыслимо.
До ближайшего небольшого города — около сотни тысяч людей бывшего населения — было недалеко. Путнику прекрасно помогали в выживании география и превосходная зрительная память. Но добраться до места поживы всего лишь одна беда, сложнее будет найти на руинах что-то стоящее, что поможет пережить ещё один день.
Пока пара путешествовала дальше, Майкл продолжал слышать где-то со стороны громкий вой, словно существо, издающее его, преследовало пару. Сколько бы раз провожатый не оборачивался на этот звук, или не пытался увидеть что-нибудь необычное в дали, ни на холмах, ни средь деревьев ничего не было. Эти странные события заставляли Майкла идти быстрее и дольше — он предпочитал прятаться под потолком, будто даже далёкие звёзды могли выдать его местоположение тому, кто выл.
Начался тяжёлый момент пути: несколько дней пришлось идти напрямик через рощи и луга. Когда наступала ночь, то Майкл с Марией прятались в норах и под упавшими деревьями. Ничего за всё время их нового пути не происходило. Майкл прятался зря. В таких неприятные часы, даже для себя, он находил положительную сторону в смирении Марии: она не жаловалась, не дерзила от скуки или злости, не падала духом. Мария просто брела вперёд за своим спасителем, пока у неё были силы — учитывая недавний продолжительный отдыха, сил у неё было предостаточно. Она даже не просила отдыха или еды, и, Майкл нарочно делал остановку и давал даже излишний кусок пищи, опасаясь того, что Мария себя изводит. Для него всё имело свой вес: дети кричат, когда чем-то недовольны; старики — ворчат; собаки — скулят; кошки — просто и нагло смотрят. Мария была другой.
В лесу не было ни матрасов, ни кроватей, ни чего-то подходящего для мягкой и удобное подстилки. Оставшись без спальника, Майкл всем телом вспомнил, что сон на земле, вещь не из приятных, — невозможно найти удобное место, где можно было поспать хорошо. Там нет ничего абсолютно мягкого, всё вокруг твёрдое и неудобное. В охапке листвы найдётся ветка, что упрётся в самое мягкое место, и тем самым будет мешать не только во время сна, но и напоминать о себе после пробуждения. Всюду бугры и неровности — после сна всегда что-то болит. Никогда не бывает тепло или жарко, только неприятный холод. Такое встречалось даже в тех местах, где холодная погода — роскошь. Если днём жарко, ночью всегда будет холодно, особенно лёжа на земле. Проблема простудиться — только одна из небольших трудностей, которые возникают не только во время сна на земле, но и при самой мысли об этом. Таких «героев», кто решил воспользоваться матерью-землёй как ложем, ждёт самое настоящее испытание. Это не отдых, это настоящее сражение между природой и человеком, словно возвращение блудного сына в свою старую колыбель, из которой он давно вырос. Это битва, где нет победителей, где проигравшие все. Одна сторона сильнее пострадает, другая — слабее. Земля после человека может и восстановиться, но человек после земли — никогда.
Такой сон самый крепкий и тяжёлый — он затрачивает больше сил, чем при любом другом отдыхе. После трудного дня, утром можно чувствовать себя ещё более уставшим. Во время сна, все силы уходят на то, чтобы не нарушить это хрупкое состояние. Поэтому тяжело будет осознать происходящее вокруг, или вовремя среагировать на какой-нибудь раздражитель. Но тут уже играет отдельную роль сам лес. Это не построенный человеком дом, где есть толстые стены, что позволяют сбежать от постороннего шума и любопытных глаз. Лес — родитель этих шумов, хозяин жизни. Копошение червей и насекомых, птицы, что летают с ветки на ветку, где-то сломается прут под весом маленького зверка, где-то свалится камень-украшение из птичьего гнезда; зверьки любопытно смотрят на гостей леса, плотной кучей собираясь вокруг них, отсюда растёт и издаваемый ими шум, отсюда же растёт и опасность, — не каждый возникший шум может принадлежать безобидной белке или зайцу. В лесу не бывает безвредных зверей.
Любой шум — опасность. Но сколько бы Мария и Майкл не провели ночей в таком царстве, всё обходилось благополучно. Вокруг них действительно иногда возникали странные звуки, но никто из спящих не просыпался. Это было глупо, самоуверенно, но такой и была Мария, таким постепенно становился и сам Майкл. Любой отход ко сну мог оказаться для них смертельным.
Прямой путь через лес занял три дня. На протяжении всего участка, Майкл каждый раз закутывал Марию в свою и её одежду, а сам ложился спать в лёгкой майке. Девушка продолжала покорно следовать указаниям друга, а он довольствовался этим. Майкл видел во всём окружающем мире опасность для неё, для себя же — ничего. Им повезло, что за всё время их не затронула беда. Ни болезни, ни вывихи с ушибами, ни нападения диких животных или кого-то хуже. Всё заканчивалось для Марии благополучно, кроме её друга. Ночные остановки забрали у него все имеющиеся силы — он валился с ног и постоянно запинался. Он наконец-то перешел в ту фазу усталости и отчаяния, что готов на помощь от любого встречного. Это была та самая едва различимая грань, которая разделяет гордость и самоуверенность, от желания подчиняться и потерять всё своё «я».
Весь этот пройденный путь был опасен, — каждая минута, каждое мгновение в глухой темноте таило в себе опасность. Это было путешествие, граничащее с безумием. Риск, ценной которого была гибель. Никогда бы Майкл не пришел к такому выбору, но у него не оставалось другого пути. Было бы проще предоставить своей спутнице и самому себе спокойную смерть, подальше от голода и непогоды, закрывая глаза на царящие вокруг пустоту и хаос. Но и лицезреть новый мир было прекрасно, даже не смотря на пагубные условия выживания. Мир моментально преобразился после того, как Майкл встретил Марию. Ему довелось легко замечать вокруг себя множество прекрасных видов: он осознал природу и жизнь, продолжающие существовать. Тяжёлый путь через лес был оправдан тем, что при любом исходе, имел в себе плюсы, которые бы устроили всех. Ступая шаг за шагом по упавшим веткам и листьям, они надеялись лишь на скорейший конец этого испытания.
Вся дорога была полностью безмолвной, словно лес отрезал парочке языки. Ни слова себе под нос, ни слова друг другу. Мария и Майкл были поглощены безмолвием леса. Они словно соединились с ним в одно целое, уподобившись его старым жителям, которые также не издавали ни звука. Они вошли людьми, а вышли животными. На границе леса и цивилизации, Майкл понимал, что быть чем-то маленьким и беззаботным приятно, — не требовалось нагружать себя великими мыслями и накладывать на себя проклятья и страдания; просто существовать по принципу «иди и живи». Лёгкость такого выбора опьянял разум, который не переставал сопротивляться, с силой восстанавливая человеческие привычки и учения. Если бы и животные стали людьми, то возвращаясь обратно в чертоги леса они бы также становились невольным полем боя между старым и новым.
Даже при переходе в город, они оба продолжали молчать — у них не было сил хотя бы на несколько слов. Слова им и не потребовались, так как почти сразу, понимая друг друга без единого звука, они направились на поиски пищи. До позднего вечера они бродили от одного магазина до другого, проверяя складские помещения и ещё не опустошенные полки. Дело продвигалось медленно, но уверенно. Было найдено достаточно пропитания на несколько дней. Возвращение в город хорошо повлияло на Майкла: он начал ощущать себя более свободным и защищённым. Его начал отпускать страх, которые сковывал его каждую ночь в попытках уснуть.
Город был так же пуст, как и любой другой. Где-то были забаррикадированы окна и двери, стены домов и дороги пестрели трещинами и прорывающимися на поверхность растениями. Страшный необъяснимый азарт заставлял монстров из шахт уничтожать людей в слепом безумии, из-за чего некоторые глухие места улиц и переулков были завалены телами. Мария не обращала на них внимание, — она больше смотрела вдаль домов, разглядывая архитектуру и представляя то, как выглядела улица во время оживлённого трафика.
Для ночлега был выбран небольшой жилой дом: он был закрыт со всех сторон кроме главной улицы, и имел спуск в подвал, в котором можно было спрятаться на случай опасности. Без какого-либо огня или другого способа приготовления пищи, оставив из удобств только мягкое ложе, Мария и Майкл остановились на ночь. Мужчина лежал на кровати и думал о том, куда им стоит теперь направиться. Жить долго на еде с руин городов они не смогут, так как здания вокруг постепенно приходили в негодность, и становятся совершенно опасными. Они бы за собой погребли и огромное множество полезных вещей, без которых выжить было бы невозможно. Обучаться чему-то полезному для выживания в новом мире уже было поздно; питаться природной пищей будет тяжело и опасно. Из года в год эта проблема будет только расти. Единственное, что оставалось в голове Майкла, и не имело никаких проблем или минусов, так это то, что ему хотелось ещё раз увидеть цветочную поляну рядом с Дальгарбуром. С того самого дня, как он рассказал это Марии, то сам вспомнил это место, и решил поделиться этим зрелищем со своей новой подругой… а дальше можно будет очередной раз сесть и подумать о будущем.
Одни мысли сменялись другими. После тяжелого и изматывающего дня, наступил более тяжёлый вечер с умственной нагрузкой. Пришлось строить план. Цель. Путь для дальнейшего, и, пожалуй, последнего путешествия Майкла и Марии. Они, как люди лишенные возможности спокойной и беззаботной жизни, имеют небольшое право получить хоть толику радости. Мысли о том, что жизнь Марии, её путь и мысли зависят от Майкла, сильно удручало его. Как тяжело кем-то управлять, как сложно быть направляющим для неспособного! Какая мука быть востребованным и нужным. Смотреть в мрачное будущее, строить бессмысленные планы, растягивать скоротечную жизнь.
Майкл поднимался с кровати, ходил взад-вперёд по комнате и садился обратно. Несколько раз он открывал дверь в комнату к Марии и наблюдал как та спокойно спала на кровати. Он всё ещё проклинал беззаботность девушки. Он даже выговориться ей не может, ему лишь спокойно ответят что-то из раздела: «всё в порядке». И какая разница куда идти, что делать, если можно прямо сейчас взять в руки дробовик, и раз и навсегда прекратить эти мучительные мысли и испытания?! Но это была только грязная игра воображения. Глупые и эгоистичные мысли, которые тесно граничили с тем, что Майкл боится распоряжаться чьими-то жизнями. Марии доставляет удовольствие их текущее положение. Почему? Она рискнула оставить изувеченную руку Майкла. Зачем? Это была только маленькая часть непомерных загадок. Никто, даже из самых светлых умов будущего и прошлого, не смогли бы её решить. Это было не просто какое-то событие, которому можно найти объяснения, составить гипотезы и связать с чем-то более известным. Нет! Это было просто необычное поведение одичавшей и обездоленной девушки, которое почти что равняется с самой тайной мироздания. Быть может, даже сама Мария ничего не понимала в своём странном выборе.
Повторяя все мысли и доводы по кругу, не раз меняя отношение к происходящему, Майкл успел несколько раз обойти комнату по периметру, и в конечном итоге вернулся к изначальной точке. «Плевать, — сказал он, — веди меня туда, куда хочешь». К кому были адресованы эти слова? Не к Марии — она спала. Не к кому-то другому — Майкл был один. Быть может, он был зол на саму судьбу.
Просиживая оставшиеся при нем силы, он начал смотреть на перевязанную руку. Что-то в ней изменилось; что-то в ней было не так. Майкл не проверял обезображенную конечность уже пару дней. Ему прекрасно запомнилось то, как место с торчащими чешуйками слегка очерняло бинт. Их было немного, и это было тогда. Сейчас же бинт почти полностью был покрыт слегка тёмными пятнами. Это могла быть грязь, и несколько снятых слоёв убрали бы с мужчины тяжесть преждевременного страха и паники. Но ничего не изменилось и после пятого слоя. Когда же количество бинта на руке становилось всё меньше, то более чётко была видна кисть руки, и то, как бо́льшая её часть была покрыта почерневшей кожей и острыми наростами. Это уже точно не была человеческая рука. Это был страшный зверь, который нашел себе прибежище в таком необычном месте. Это был хищник, терзавший слабую жертву изнутри. Но что бы в конечном счёте это ни было, Майкл свободно управлял конечностью так же, как и раньше. Что это? сила? проклятие? галлюцинация? Ответа на эти вопросы не было. Был известен только один факт — оно медленно распространяется по телу.
Майкл уже более спокойной отнёсся к такому зрелищу. Он и не думал хвататься за нож, чтобы избавиться от этого «проклятья». По большей части, скорее всего из-за того, что потом пришлось бы объясняться перед Марией и испытывать не малые трудности в бытовой жизни. Однако стоило взять что-то хорошее из этой проблемы; Майкл пока точно не мог сказать, хорошо или плохо то, что с ним происходит. Пока что, это всё носит абсолютно декоративный характер. И всё же следовало провести некоторые проверки, которые точно могут дать подсказку к тому, как именно следует реагировать на прогрессирующие изменения.
Осторожно взявшись за торчащую чешуйку, Майкл начал тянуть её на себя, чтобы проверить, как прочно она сидит. То ли мужчина за день устал, то ли этот нарост слишком крепко засел в кожу, но ничего не произошло. Майкл только почувствовал быстро нахлынувшую усталость. Достав из ножен охотничий нож, он попробовал сделать небольшой надрез на почерневшей части с огрубевшей кожей. Это должен быть маленький порез, который легко можно было спрятать под бинтами, и Мария бы никогда не догадалась о такой ране. Это была теория, небольшое желание, которое сразу же разрушилось из-за того, что от приложенных усилий, кончик лезвия отломился и улетел в сторону. Нажатие, способное насквозь проткнуть руку, и тем более кисть, ни к чему не привело, кроме поломки ножа. Это ещё сильнее говорило о том, что изменившаяся рука явно больше не принадлежала Майклу, не принадлежала и человеку. Он поднял руки перед собой и начал смотреть на них. Он повертел ими, сжимал и разжимал кулаки. Все действия были синхронны, и это говорило о том, что обе конечности принадлежат ему. Они только отличались внешне, одна из которых выглядела пугающе.
Ещё несколько минут Майкл просто сидел и смотрел на свою руку. Любой, кто смог бы заставить его за таким поведением, посчитал бы, что этот человек пьян и не может отличить реальность от наваждения. Для Майкла же это и была страшная реальность… или затянувшееся наваждение. Что будет с ним, если зараза начнёт распространяться дальше? Он умрёт или станет каким-то очень сильным и непобедимым человеком? Одно было неизбежно, другое, скорее, желанно. Пока была изменена в нечто только кист руки; ещё оставалось время на раздумье. Через несколько минут, Майкл смог найти в новой руке кое-какие полезные свойства: помимо крепкой кожи, она обладала крайне острыми ногтями. Ему не составило особого труда написать одно слово на изголовье кровати: «fātum» — судьба. Почти единственное греческое слово, которое он знал. Одно из многих воспоминаниях о его погибшей жене.
Перед сном, изменившуюся руку стыдливо прикрыли за несколькими слоями бинтов. После этого Майкл облегчённо выдохнул, словно эти миллиметров грязной ткани как-то меняли его положение. Когда же почерневшая кожа скрылась за серыми лоскутами, он расслабился. Майкл решил на одну проблему больше. Но, надолго ли?
Мягкая кровать показалась Майклу абсолютно неудобной. Он, конечно, жаловался и противился тому, когда спал в лесу на земле, только в тех моментах было что-то приятное в таком отдыхе… он казался каким-то заслуженным, словно, именно такой отдых и должен быть среди просторов умирающего мира. Сейчас же Майкл лежал на полностью мягкой кровати, она казалась, охапкой пуха, он ощущал, как утопал в ней, ощущая, как она медленно растворяла его. Кровать, будто, собиралась поглотить лежащего на ней человека. Это была очередная опасность, нависшая после утомительного и сложного дня. Сзади Майкла не было твёрдой преграды, не было ощущения того, что хоть с какой-то стороны он защищён. Недолго думая, он слез с кровати и лёг на пол.
Майкл лёг на прохладную и твёрдую поверхность, и как можно ближе прижался к стене, чтобы быть в ещё более удобном положении. Десять минут он потратил на то, чтобы безуспешно расслабиться и уснуть в мягкой кровати. Твёрдой поверхности потребовалось для этой же цели всего пару секунд. Майкл уже беззаботно закрыл глаза и начал ощущать наступающую дремоту. Мягкость пугающе напоминала ему о спокойствии перед бурей. Мусор в баке — заключение в церкви; церковные шторы — вторжение чудовища; тюк с соломой — мутация руки; лепестки цветов — обрушение дома. Он напрямую не думал об этом, не соединял все эти моменты в нечто единое и фатальное. Эта информация, грамотно сложенная между собой, самостоятельно родилась глубоко в сознании. Для себя, он просто ощущал неудобство и общий дискомфорт.
Когда же все уснули, уснул словно и сам город. Как бы сильно Майкл не хотел шуметь и привлекать к себе внимание, но его задумчивые хождения всё время сопровождались скрипом половицы или кровати. Когда Мария крепко спала, укутавшись в одеяло, Майкл продолжал шуметь, думая, что сидел очень тихо. После того, как и сам Майкл отправился спать, весь город погрузился в полное молчанье. Ночной город, тем более город без единого жителя — склеп. Он также пуст и тих; его существование заключается в невыносимо долгом ожидании скорейшего разрушения.
На пустых улицах мёртвого города, можно было слышать признаки новой жизни. Это был свист ветра, которому ничего не преграждало путь. Приходя от дальних полей и лесов, он проносился резким потоком через сонмы домов. Он рвал истлевшие рекламные плакаты, гнал клочья бумаги и прочий мусор. Он диким табуном прошелся по городу, опустошая его ещё сильнее, и захватывая себе в плен всякие новые побрякушки.
Даже крысы находились не во всех районах города, — они в считанные дни уничтожили всю найденную человеческую провизию и ринулись дальше. Следуя старым привычкам, они плодились, как умалишенные, как настоящие животные, кем они и являлись. Их можно было ещё встретить в виде огромных многотысячных семей, где-нибудь в складских зонах и крупных магазинах, где ещё была возможность найти пропитание. Если бы Мария и Майкл решились заночевать в одном из таких крысиных районов, они бы и не заметили, как стали новой порцией на бесконечном столе с пищей. Теперь любое место, где раньше правил человек, или имел хоть малейшую возможность влиять на флору и фауну, было опасным. Если бы в квартиру к парочке забежал хоть один грызун, он привёл бы сотню или целую тысячу собратьев. Неясно почему, но они были далеко от новых людей, словно опасались их.
Помимо шерстяных и всепожирающих жителей городов, по улицам бродил кто-то ещё. Этот новый гость появился в городе относительно недавно. Он отстал от Майкла и Марии и пришел чуть позже, но достаточно, чтобы те и не догадывались о его присутствии. Если бы он пришел на пару часов раньше, то они все смогли встретиться. Описать этого гостя невозможно — в ночи на улице темно, и даже лунный свет был неспособен освятить это существо достаточно для глаз. Можно только сказать, что оно было не совсем обычным, оно излучало странную ауру, ощутимую только маленьким и чувствительным животным. Его походка была лёгкой и осторожной. Осторожной она была не из-за страха перед опасностью, ведь, само существо было страхом и опасностью. Медленными шагами, оно пыталось как можно меньше издавать шума, надеясь, дольше оставаться незамеченным. По ясным причинам, все крысы обитавшие в районе перемещения неизвестного гостя скрылись, спасая свои жизни.
Майкл в этот момент крепко спал. Но даже через глубокий сон, он улавливал звук того, как кто-то ступает по земле. Было ли это далеко или близко, понять было сложно, словно это было громкое эхо, что шепотом раздалось где-то по соседству; ощущалось громогласность огромных расстояний и интимность пары сантиметров. Майкл просто слышал эти звуки, но не мог определить откуда они. Быть может, это было частью его сна.
Звуки ещё продолжали раздаваться где-то в безмерном скопище домов и гор мусора. Через несколько часов они благополучно затихли. Нашел ли новый гость временное прибежище или достиг своей цели — неясно. Быть может, он проходил через город, не обращая внимание на окружающий его хаос. За последнее время город поразительно стал оживляться, и он был бы этому неописуемо рад, если бы города могли что-то чувствовать и описывать.
Утром Майкл проснулся бодрым и отдохнувшим. Пока Мария продолжала нежиться в соседней спальне, он успел выглянуть в окно и осмотреться. Вокруг было всё так же пусто, как и вчера. Надежды на то, что в ближайшее время произойдёт что-то волнительное и необычное постепенно таяли. Пустота домов и дорог выглядела обнадёживающей и гнетущей. Майкл был бы рад встретить любого человека, даже самого отпетого негодяя, и он смог бы понять, что кроме него и Марии есть ещё кто-то.
После приёма пищи, мужчина всё же решился, что не станет задерживаться в городе. Каменные гиганты давили на него, пряча за собой или глубоко в себе нависшую угрозу. Были и другие причины покидать новое место отдыха: по-прежнему оставался вопрос того, как скоро начнут рушиться местные дома, как скоро кто-то из присутствующих заболеет отвратительной болезнью, переносимой по воздуху от разложившихся тел. От одной опасности, Мария и Майкл медленно переходили к другой. Если бы и была необходимость остаться в городе на время, то только для того, чтобы испытать призрачную надежду на поиск машины, которая проржавела насквозь, и, бензина, который высох. Но Майкл почти сразу отказался даже развивать эту мысль, пусть лучше он полностью нагрузит себя продовольствием и как можно скорее покинет опустевшие улицы.
Мария проснулась. Пока она завтракала, Майкл бегло рассказал планы на этот день. Проверяя магазины и складские помещения, они до вечера должны добраться до границы города, где, проведя ещё одну ночь, они навсегда покинут его. Примерно через три дня, они наконец-то должны прийти туда, откуда Майкл начал свой тяжкий путь.
Через несколько часов они покинули квартиру жилого дома, где нашли прибежище. Выйдя на улицу, они принялись сразу идти в заранее проложенную сторону. Вокруг красовалось огромное количество брошенных машин, большинство из которых находилось в гаражах или под навесами. Будучи защищёнными от беспощадного влияния стихий, они выглядели более-менее пригодными для использования. Майкл не подошел ни к одной из них.
Мария с Майклом шли вместе, заходя в те магазины, которые считали самыми подходящими. По большей части им не везло: где-то еды не осталось, где-то всё превратилось в труху и гниль. В скором времени, парочка разделилась и обследовала здания недалеко друг от друга, изредка бросая взгляд на своего товарища, чтобы не терять того из виду. Майклу даже не стоило надеяться на Марию, так как он знал, что та способна найти нужную им еду. Поэтому он свободно искал всё необходимое один.
Разглядывая битые и пустые банки на полу, Майкл заметил, как Мария прошла мимо одного из магазинов. Девушка лишь бегло посмотрела на дверь и пошла дальше. Мужчина слегка удивился, но не стал ничего говорить. Однако она прошла продуктовый магазин, где можно было найти еду. Не долго раздумывая о причинах такого поведения, он направился к той самой двери. Магазин был заперт на навесной замок, что и смутило девушку.
«Значит, там ещё есть что-то полезное» — заключил Майкл. Он осторожно посмотрел по сторонам и заметил, как Мария перешла через дорогу на другой сегмент улицы. Вокруг не было ни души. Ни один глаз не смотрел на Майкла или в его направлении. Это был удобный момент чтобы испробовать кое-что новое. Подхватив замок перебинтованной рукой, Майкл попытался изо всех сил сжать его. В начале ничего не происходило, будто замок сжали самым обычным кулаком. Было глупо на что-то надеяться, и Майкл уже начал разочаровываться, при этом не ослабляя хватку. Стоило желанию прекратить свои попытки зародится в мыслях, как раздался скрежет и треск металла. Пригодный к долгому служению, крепкий и долговечный замок, способный выдерживать работу пилой на протяжении долгих минут был уничтожен в считанные секунды. Корпус был разорван изнутри как грудная клетка. Заглушки, как смещённые рёбра, вылезли за пределы корпуса — они просочились через пальцы и были теперь видны сквозь сжатый кулак. Майкл сжал замок до того состояния, что он превратился в бесформенный комок металла. Душка безжизненно свисала с двери.
Детали рабочего замка осыпались на каменный пол. Они зазвучали при падении, словно странная и пугающая музыка из потустороннего мира.
Внутри действительно оказалось много чего полезного, и Майкл потратил прилично времени, чтобы собрать всё, что ему было необходимо.
Покинув помещение, он смог выйти на улицу. В первую очередь, он решился найти Марию. Посмотрев в одну сторону, он увидел пустой город, который, словно ещё сильнее опустел и стал каким-то гнетущим. Посмотрев в другую сторону, он увидел то же самое. Но помимо серых и грязных от толстого слоя пыли и песка домов, и безжизненных дорог, он увидел то, чего больше никогда и не надеялся увидеть. На середине дороги, в более чем десяти метров от Майкла, стояло высокое существо. Оно было повернуто спиной к человеку, и он не мог полностью увидеть это создание. С его позиции было видно только длинную и мохнатую спину монстра, который на четвереньках медленно шел вперёд. Оно подкрадывалось. Но к чему? К кому такое ужасное создание проявило свой чудовищный интерес? Откуда оно взялось? Почему не напало на Майкла? Почему ему удалось спрятаться, когда кому-то настолько не повезло, что его жизнь может окончиться в ближайшие несколько минут? Мария. Она была ответом на главные вопросы. Видно, что её учуяли, но почему не Майкла? Он, похоже, был дальше Марии от этого создания, поэтому остался незамеченным. Или же, у того, что ему удалось скрыться, были другие причины.
Как бы сильно Майкл не был напуган тем, что его новая подруга находится в полной опасности, он не мог пошевелиться. Перед глазами возродился момент, когда он беспомощно стоял перед лицом опасности внутри церкви. Сейчас же он был готов к новым победам и неприятностям. Было ли ему страшно? Безусловно. Но его больше всего заботили жизнь и благополучие Марии, нежели его собственная.
— Эй, скотина! — прокричал он, надеясь привлечь к себе внимание существа, и тем самым спасти Марию.
Огромное существо резко обернулось, услышав позади себя ниоткуда возникший крик. Мохнатое, покрытое чёрной, скомканной и грязной шерстью тело повернуло голову в сторону крика. Это был непомерно гигантский волк. Быть может, кто-то с отдалённой помесью волка, и проглядывающими частями какого-то ящера. Много в нём напоминало своего первобытного брата. Глаза его напоминали два небольших пламенных столба, — они горели, источая ненависть; это были небольшие гипнотизирующие огоньки, они напоминали сказочные «бродячие огоньки», которые были заблудшими душами, что манили к себе потерявших дорогу путников, чтобы убить их. Морда же монстра была снабжена острыми зубами, их количество не ограничивалось одним рядом. Эта пасть была одним сплошным отверстием для мучительных страданий. Ни одного свободного места, ни намёка на наличие языка. Только зубы, огромное количество острых, жёлтых и крепких зубов. Местами вместо шерсти, на теле выступала чешуя.
Как только существо посмотрело на Майкла, где-то издали раздался грохот. Он произошел ровно в тот момент, стоило только чудищу начать поворот. Это даже походило на то, будто шейный позвонок создания начал трещать от резкого движения.
Это был выстрел.
Выпущенный кем-то незримым снаряд пролетел в сантиметрах от старой позиции головы монстра и ударился в парапет соседнего здания. На месте попадания вздулось небольшое синеватое облако странного дыма. Осколки камня разлетелись в стороны и осыпались на землю. Удача для Майкла, что ему удалось привлечь к себе внимание, стала неудачей для стрелка, что выстрелил мимо цели.
Монстр отпрыгнул в сторону. Он ощутил, как по шерсти прошелся сильный поток ветра. Ему удалось не только ощутить сам выстрел, но и увидеть его, почуять. Проведение спасло его от гибели, и оно не решалось оставаться в этом опасном месте дольше необходимого. Неожиданные крик, и, резко последовавший за ним выстрел заставили волкоподобное создание бежать прочь.
Сильнее всего произошедшему был удивлён Майкл. Он впервые заметил то, что одно из чудищ, что совсем недавно истребляли человека за человеком, испугалось чего-то. Но чего? обычного выстрела? Что это был за снаряд? что это было за ружьё? что это был за стрелок? Что именно заставило чудовище сбежать?
В первую же очередь Майкл был благодарен тому, кто нажал на спусковой крючок. Но за благодарностью вскоре пришел и страх. Если чего-то испугался монстр-человекоубийца, значит этого стоило опасаться и самому Майклу. Один страх сменялся другим. Человек находился между двумя опасностями, способными уничтожить его. Насколько бы сильно текущая ситуация не была критична, он должен был любым способом найти Марию. Он был в выигрышном положении из-за того, что стрелок не знал о его существовании, но из-за крика, мог догадываться об этом. Майкл решил испытать удачу.
Перебегая через простреливаемый переулок, он успел посмотреть в обе стороны. Умчавшись, волк-гигант скрылся в веренице зданий, — не было видно ни его самого, ни его следов. Со стороны стрелка была такая же пустая дорога. Только на мгновение показалось, что у дальнего столба стояла одинокая чёрная фигура.
— Мария! — кричал Майкл.
Он позабыл о том, что и ему, и его подруге сейчас может грозить опасность. Тратить время на поиски в тишине, — когда он не знал, где находится девушка, — было бессмысленно.
— Мария!
Каждый новый крик приближал его к девушке. Приближал её к спасению, а его к спокойствию. Помимо этого, криком он привлекал к себе внимание стрелка. С одной стороны, к Майклу тянулись добрые руки Марии, которая хотела снова встретить своего спасителя, с другой — возможная гибель. Когда же все трое встретятся вместе, это может привести к самым разным последствиям. Как бы Майкл не поступил, сейчас в опасности были все. Если бы он не кричал, чтобы привлечь её внимание, то она могла бы потеряться и остаться одна. Это было бы равносильно смерти. Следуя крику Майкла, она шла на ту же смерть, только более призрачную.
Майкл беспорядочно бежал и оглядывался. Сбоку от себя он заметил слабое движение, которое быстро мчалось в его сторону. Это мог быть тот самый стрелок, и он машинально потянулся рукой к дробовику, чтобы дать отпор в случае нападения. Он уже начал поворачиваться в сторону неясной фигуры, держа в руке оружие, как резко был брошен на землю. Секунда могла решить то, что он бы выстрелил в неизвестного, но Мария оказалась более проворной. Она услышала крик Майкла и выбралась из укрытия, где искала припасы. Она была испугана поведением друга, его криком, стремительным бегом и грохотом взрыва. Она впала в оцепенение, когда услышала выстрел, и её спас только крик знакомого человека. Увидев своего спасителя, она со слезами на глазах бросилась к нему. Повалив его на асфальт, будучи раздираемой страхом, она прижалась к нему.
Майкл перепугался не слабее Марии. В начале было её исчезновение, затем странное появление волка-гиганта, а потом и вовсе его резко повалили на землю. Если бы у него было слабое сердце, оно бы давно разорвалось от неожиданностей и впечатлений. Сейчас же Мария прижалась к плечу Майкла и мешала ему подняться, что успокаивало его. Пальто пропиталось слезами девушки.
Она наконец-то была рядом. Жива и здорова. Их долгожданное и чувственное объятия снимало ношу с сердец. Он успел привязаться к этой девушке, и не смог бы представить жизнь без неё. Она научила его спокойствию и покорности. Она стала частью всего этого нового мира, и лишившись её, Майкл мог лишиться всего, даже своей жизни. Страх, что раньше гнал его через простреливаемую улицу, улетучился. Атмосфера преследования рассеялась. Опасность обнажила свою никчёмность.
Вдвоём они так и сидели на дороге, окружённые опустошенными домами и магазинами. Раскуроченными временем машинами, спрятанные по углам и переулкам останки людей, — весь окружающий мир обратился в совершенно противоположные образы. Страх рассыпался в труху, одиночество обратилось в пьянящее спокойствие.
— Что вы тут делаете? — раздался голос позади обнявшейся пары.
Майкл спокойно повернул голову в сторону говорящего, словно только что услышал старого друга. Он не опасался чего-то резкого и постороннего. Сейчас он был спокоен и рад, а в такие моменты, весь мир преображается под собственное настроение.
Недалеко от пары стоял человек в плотной чёрной мотоброне. На голове его красовалась каска военного образца, а лицо было прикрыто маской химической защиты. Человек походил на живую тень. Не было видно его глаз или любого другого цвета в его одежде. Это был просто силуэт. Из-за спины человека в чёрном торчал ствол длинной снайперской винтовки. Она возвышалась почти на целый метр над головой своего хозяина. Это был тот самый стрелок.