— Как вам этот экстрасенс? — спросил Лекс у семьи Гальцевых.
— Очень, очень! — с воодушевлением ответила Раиса Петровна. — Вот про него сразу видно, что он обладает такими необычными способностями, я бы сказала, экстрасенсорными.
— Он, когда пришёл, так на меня посмотрел, что меня аж озноб охватил. Ощущение, как будто меня насквозь видит, — сказала Ольга.
— И он так уверенно факты называл, — сказал Николай Васильевич.
— Да-да, — подтвердили женщины.
— Хорошо, — вздохнул Лекс, — так и запишем. Только напоминаю на будущее, что не вы отвечаете на вопросы экстрасенсов, а они на ваши.
— Да я ни в жизни! — заволновалась Раиса Петровна. — Чтобы я подсказывала? Вы же мне всё объяснили, я знаю, что нельзя. Я ни в жизни…
— Хорошо-хорошо, я не на что не намекаю.
В комнату зашёл следующий участник, Агахи. Сегодня он был одет в белое кимоно и почему-то босиком, в руке держал холщовый мешок.
— Агахи, добрый день! — начал свою тему Лекс. — Держите конверт, но не вскрывайте его. В нём фотография человека, с которым что-то произошло в этой квартире, нечто очень серьёзное. Ваша задача — рассказать всё, что вы сможете об этом человеке и о происшествии.
Агахи повертел в руках конверт.
— А открывать нельзя? — спросил он.
— Нет.
— Если бы я открыл конверт, я бы смог гораздо больше рассказать об этом человеке.
— Не сомневаюсь, но увы. Придётся так.
Агахи вздохнул. Внимательно посмотрел по сторонам, на полки шкафов и стены.
— А вы его родственники? — обратился он к Гальцевым.
Раиса Петровна опять чуть заметно кивнула.
— Попрошу вас не задавать вопросы, а рассказывать, — сказал Лекс.
— Конечно, я понимаю вас! — быстро согласился Агахи и замер перед символом на полу, нарисованным Бокором.
— А это лучше стереть, — сказал он. — Это тёмный знак, недобрый.
Он достал из своего мешка небольшое полотенце и принялся размазывать им меловой узор. Начисто сухой тряпкой вытереть не получалось, но он и не стал слишком усердствовать, остался вполне доволен полученным результатом.
— Потом домоете. Я самое главное уже сделал, уничтожил тёмный знак, можно больше не бояться его трогать.
Затем Агахи достал из мешка платок, и расстелил его на полу. В центре платка было изображено солнце. Он сел на него, скрутив босые ноги в позу лотоса.
— Что ж, я вас слушаю, — сказал он и ласково посмотрел на членов семьи Гальцевых.
— Это мы вас слушаем, — напомнил ему Лекс.
— Да-да, конечно, — поднял тот руки. Он ненадолго задумался и вздохнул. — Что ж, я чувствую, что в этой квартире что-то произошло. Что-то случилось.
— Вы полагаете? Что именно? — спросил Лекс.
— Пока трудно судить.
Он достал из сумки металлическую чашу и поставил на пол. Лекс сначала подумал, что это ступа, но когда Агахи провёл вокруг неё пестом, раздался вибрирующий высокий звук, отдалённо похожий на колокольный звон.
Лекс чуть поморщился. Это было лучше битья в бубен, которое устроил до этого шаман, но ненамного. Если бы он хотел попасть на концерт народного творчества, то сходил бы в местный ДК. Хорошо, что хоть Белозар не догадался притащить гусли или какие-нибудь свиристелки.
Самому же Агахи его музыка явно нравилась, он, наклонив голову набок, прислушивался к тягучему звуку.
— Я вижу много скорби в ваших глазах, — заговорил он под свой аккомпанемент. — Ваш близкий ушёл от вас, перенёсся в мир иной, Незримый Мир. Ваша печаль сильна и понятна, но отпустите его. Отбросьте всю эту шелуху земных пережитков, не тяните его душу к себе назад, ему и так трудно оторваться от земли. Дайте ему обустроится в Надземном Мире, освободите его от тяги назад. Обрежьте эти нити. Там ему сейчас гораздо лучше, лучше, чем было тут на земле. Тот мир ярче нашего, светлее, наполнен чудесами, там не нужны еда и питье, не нужно жилище, но души, окутанные земными привычками, не видят всей его красоты. Они живут так же, как жили на земле, идут по проложенным колеям, строят дома, едят и пьют, ссорятся между собой, не понимая, что всё это им уже не нужно. Не все даже осознают, что перенеслись в мир иной. Кому-то требуется время, чтобы освоиться в новых условиях…
Так он вещал минут пятнадцать, переходя с одних аспектов жизни в Надземном Мире на другие. К завершению отведённого ему времени у Лекса уже дёргался глаз. Он посматривал на Ольгу и Раису Петровну, но те слушали с интересом, не перебивали. Агахи даже не пытался придумать что-то по заданному вопросу и всё словоизвергался на тему загробного мира, причём, так уверенно и подробно, будто успел там побывать и достоверно знает, как всё устроено. Поток его сознания лился и лился, и Лекс даже не мог найти момент, чтобы вклиниться в его речь. Но всё таки пришлось это сделать, иначе бы им всем пришлось заночевать в этой квартире.
— Агахи, а что-то конкретное вы можете сказать про человека на фотографии?
— А разве я не сказал? — он посмотрел на Лекса отсутствующим взглядом, будто сам себя вогнал в транс своими беседой и музыкой.
— Я жду чего-то по существу.
— Да, так я же говорю, что с ним всё теперь хорошо. Ему лучше, чем нам.
Лекс посмотрел на Гальцевых.
— У вас есть вопросы? — спросил он.
— Нет, спасибо, все это было очень интересно, — сказала Раиса Петровна.
— Познавательно, — сказала Ольга.
— Ага, теперь умирать не так страшно, — добавил Николай Васильевич, — знаю, что там да как.
Раиса Петровна пихнула его локтём.
— Мир вашему дому, — на прощание сказал Агахи.