Летим уже сорок минут. За это время успеваю переодеться, изучить арсенал оружия, который предоставили, и подобрать кое-что для себя. Внимательно просматриваю карту 20-го района и загружаю на браслет. Также предусмотрительно собираю рюкзак, в который кладу пару бутылок воды, паек, фонарик, спички, антибиотики и бинты. Еще два таких же готовлю для Джейса и Криса и заставляю держать возле себя.
Лететь остается примерно двадцать минут, поэтому, чтобы не терять время, начинаю изучать попутчиков. Команда гарпийцев подобралась неплохая. Фобос и Деймос Кроуфорды, братья-близнецы, оба обладают незаурядным чувством юмора и абсолютно бесстрашны. Присцилла Лефевр славится умением попадать в цель с четырех тысяч ярдов, а Руби Рай разговаривает с любой техникой на «ты». Я знаю каждого из них достаточно хорошо, все сильные и слабые стороны, и могу с уверенностью сказать, что спокойно доверю им жизнь. Что касается людей Картера, то их не знаю совсем. Среди них три женщины и двое мужчин. Из разговора понимаю, что зовут Ингрид, Анна, Зои, Джонатан и Энди. Они держатся особняком, что-то обсуждают и лишь изредка отвечают на вопросы, которые задает Джейс. Так было всегда, он умеет расположить людей.
Тяжело вздыхаю и перевожу взгляд в окно. Тереблю завязки на ветровке и незаметно начинаю покусывать губу. Спохватываюсь только тогда, когда чувствую металлический привкус крови во рту. Такое бывает, когда о чем-нибудь задумаюсь. Джейс замечает мое настроение и кивком спрашивает, что случилось. В ответ качаю головой: «Ничего, все в порядке». Он не верит и продолжает изучать взглядом.
В следующую секунду что-то происходит. Самолет сильно качает, и я больно ударяюсь головой о стену, едва не потеряв сознание. Свет мигает, а затем и вовсе гаснет. Салон наполняется едким запахом топлива, и с ужасом осознаю, что мы падаем. Воет аварийная сирена, сопровождающаяся вспышками красного света. В моменты, когда салон озаряется, вижу, как те, кто не был пристегнут, отчаянно пытаются подняться на ноги. В панике стараюсь найти лица Криса и Джейса, чтобы убедиться, что они в капсуле, но перед глазами стоит густой дым. Горло начинает першить от гари, и, задыхаясь, кашляю. Из последних сил пытаюсь дотянуться до Кайса, он сидит всего через одно кресло от меня! Но самолет вновь трясет, да так сильно, что опять ударяюсь головой. Перед глазами все чернеет от боли, и я теряю сознание…
Сквозь дивный сон, наполненный ароматом мяты, чувствую, как меня тормошат и пытаются привести в чувства. Мне не хочется открывать глаза, стараюсь задержаться в забвении подольше. Хочу спрятаться как можно глубже в сознании, чтобы не слышать настойчивые просьбы очнуться, но спустя мгновение мятные грезы развеивает резкий запах нашатыря, и я с громким вдохом поднимаюсь на ноги. Тут же жалею об этом, поскольку в глазах пляшут пятна и сильно кружится голова. Упасть назад не позволяют чьи-то руки, вовремя подхватившие сзади.
— Вы слышите меня? Слышите меня?
Перед взором еще стоит пелена, мешающая четко видеть говорившего человека. Голос женский и незнакомый.
— Слышу.
— Как ваше имя? Прошу, назовите имя!
— Роксана, — еле ворочая языком, отвечаю. — Меня зовут Роксана Ла́йонхарт.
— Отлично! Все хорошо, Джо, она в порядке, только немного ушиблась.
— У нее есть оружие? — спрашивает мужской голос за спиной. — Зои, посмотри в рюкзаке. Она сможет защитить нас?
Ко мне потихоньку начинает возвращаться ясное сознание, а вместе с ним пробуждается злость. Вырываюсь из объятий Джо и становлюсь таким образом, чтобы видеть обоих.
— Тронете рюкзак, и пущу пулю каждому в лоб, — рычу.
Джо и Зои в ужасе замирают. Она пытается спрятаться ему за спину, но, видимо, защитник из него никудышный, судя по тому, как отпихивает девушку от себя. Быстро соображаю, что передо мной люди Картера. Но где остальные? Оглядываюсь по сторонам и не вижу ничего, кроме темноты, которая отступает на пару метров от неумело разведенного костра. Сунув руку за пояс, нащупываю рукоятку вальтера и достаю, чтобы снять с предохранителя. Зои издает едва уловимый писк.
— Все в порядке, меня не нужно бояться, — неумело пытаюсь успокоить людей, которых сама же напугала. — Что случилось и где остальные?
— Сработала система безопасности, и нас выбросило из самолета, — еле слышным шепотом говорит Зои. — Когда пришла в себя, рядом были только вы с Джо. Я обработала твои раны, а Джо нашел рюкзак. Мы взяли только лекарства и спички, чтобы Джо смог разжечь костер. Подумала, ты не будешь против…
Замечаю гору сожженных спичек рядом с костром и пустой коробок. В голове возникает мысль придушить Джо, но я проявляю чудеса самообладания. Ученые, что с них взять. Смотрю на браслет.
— Прошло шесть часов!
— Твое кресло было ближе всего к огню, ты надышалась угарным газом и поэтому долго не приходила в себя.
— Спасибо, Зои, что обработала раны.
Подхожу к рюкзаку и убеждаюсь, что все на месте. Успокоившись, решаю отблагодарить спасителей и достаю паек. На троих он точно не рассчитан, но, чтобы накормить хотя бы этих двоих, хватит.
— Съешьте это. От огня не отходите ни на шаг, чтобы видела вас! Я пока осмотрюсь.
Джо, как зверь, налетает на паек, явно поделив не на равные части. Окатив его презрительным взглядом, возвращаюсь к содержимому рюкзака. Пошарив немного, достаю полный магазин патронов к вальтеру и сразу убираю в карман, нож затыкаю за пояс, а фонарик оказывается разбитым. Еще достаю любимый арбалет, подаренный братьями на двадцатый день рождения. Он выполнен специально на заказ: легкий, компактный, с гладкой дубовой рукояткой в виде льва, выкрашенной в черный цвет. На арбалете установлен оптический прицел последней модели и автоматическая защита от холостого выстрела. Я очень обрадовалась, когда нашла его среди оружия в самолете. Однако в темноте от него мало проку, поэтому засовываю обратно в рюкзак.
Бегло осмотрев пристанище, убеждаюсь, что Зои и Джо ничего не угрожает. Напоминаю держаться возле огня и ухожу. Глаза быстро привыкают к ночи. На всякий случай держу пистолет перед собой, прислушиваясь к каждому шороху. Голова все еще гудит от боли, поэтому сосредоточиться вдвойне трудней.
Вокруг вижу только высокие густые заросли сорной травы, через которые с трудом пробираюсь. Ни признаков разбившегося самолета, ни членов экипажа не видно. Только сникшие парашюты от эвакуационной капсулы. Сердце болезненно сжимается в тревоге за семью и друзей. Если бы только знать, что с ними все хорошо. Стараюсь ступать осторожно и подолгу вслушиваюсь в ночную тишину. Как дикое животное, принюхиваюсь, надеясь почуять опасность заблаговременно. А воздух здесь и вправду морской, такой свежий и с привкусом йода. Оборачиваюсь проверить, все ли в порядке возле костра. Вижу силуэт Джо и успокаиваюсь.
Ночь необычайно тихая: ни шелеста травы, ни треска цикад. Все будто умерло, и даже луна и звезды отказались освещать землю. Мне кажется это странным. Продвинувшись вперед еще на десяток метров, замечаю кроны деревьев. Приглядевшись, понимаю, что начинается лес. Ночью идти туда опасно, поэтому принимаю мудрое решение повернуть назад. Неожиданно внимание привлекает необычный скрип, доносящийся откуда-то справа. Как будто старые качели раскачиваются. Со всей осторожностью, которой только обладала, двигаюсь на звук, крепко сжимая вальтер в руках. Заросли травы начинают редеть, пока совсем не пропадают, а я оказываюсь на дороге.
Напрягая зрение, могу различить впереди одноэтажные полуразрушенные дома, расположенные прямоугольно. А вот и источник скрипа. Подхожу ближе к калитке, которая то открывается, то закрывается от порывов слабого ветра. На табличке выцветшими буквами написано «Добро пожаловать в кемпинг Розовый Фламинго». Мурашки пробегают по позвоночнику от жуткого вида. Сложно представить, что когда-то здесь кипела жизнь. Возможно, кемпинг был популярным местом для отдыха, сюда приезжали семьи с детьми и молодые люди, чтобы незабываемо провести отпуска и каникулы.
А сейчас «Розовый Фламинго» медленно погружается в небытие, уступая буйству природы и позволяя поглотить себя. Детский смех призраками прошлого разносится по территории, отражаясь в разбитых окнах и заставляя жалобно дрожать. Ржавые качели печально стонут от малейшего дуновения ветра, а вместо озера с прозрачной водой появилось грязное болото с камышовыми зарослями.
Обхватываю себя за плечи, прогоняя озноб. Во мне борются благоразумие и безрассудность. Одна часть требует убраться отсюда поскорее, другая же настаивает осмотреть лагерь. Вдруг туда упали капсулы друзей, и им нужна помощь? Поборовшись с собой пару минут, принимаю отчаянное решение войти на территорию. Осторожно открыв скрипучую калитку, прокрадываюсь внутрь и осматриваюсь. Ничего необычного, одни развалившиеся коттеджи с зияющими пустотами вместо окон да несколько прогнивших машин. Вдыхаю поглубже и уверенным шагом пересекаю центральную площадку с бассейном, переступая через всякий мусор.
— Кто-нибудь слышит меня? — громко спрашиваю, а сама держу вальтер наготове.
В ответ жалобно скрипит калитка. Подхожу ближе к бассейну и пытаюсь вглядеться в мутную дождевую воду. Сердце внезапно ухает. Вижу белую ткань парашюта! Оглядываюсь по сторонам в поисках длинной палки, хватаю и встаю на колени у кромки. Поддеваю ткань. Нет, это точно не парашют, слишком легко поддается. Медленно подтягиваю белое полотно уже из чистого любопытства. Кажется, что-то вижу. Что-то…
— Черт возьми!
Не смогла удержать крик. Из черной воды смотрит пустыми глазницами скелет женщины. Ткань, которую ошибочно приняла за парашют, оказывается платьем. Обычно меня таким не напугаешь, видела вещи пострашнее, но здесь свое взял эффект неожиданности. Поднявшись на ноги, отряхиваю колени и перевожу дух.
— Ну и напугала ты меня, — бросаю скелету с упреком. — Последний раз я так визжала в детстве.
Ловлю себя на мысли, что разговариваю с покойником, и решаю убраться подальше от бассейна.
Когда была маленькой, самым страшным казалось остаться одной в темноте. Лет до десяти просила Джейса оставлять включенным свет в коридоре, чтобы видела все, что происходит. Думала, так смогу заметить чудовище из кошмаров и позвать на помощь прежде, чем оно утащит под кровать. Но вот парадокс: всегда засыпала раньше, чем оно появлялось, а на утро солнечный свет прогонял страхи, и я оказывалась целой и невредимой. Тогда, проведя нехитрую параллель, подошла к Джейсу за завтраком и гордо заявила, что с сегодняшнего дня может выключать свет. Так поборола свой страх.
Однако сейчас, бродя в этой зоне отчуждения, начинаю вспоминать, почему боялась темноты в детстве. В ней все кажется живым…
Решаю быстро осмотреть каждый коттедж, на случай, если кто-то из друзей все-таки добрался до кемпинга, и унести отсюда ноги как можно скорее. Наверное, Зои и Джо с ума сходят от страха. Следуя плану, захожу в домики один за другим, пока не остается последний. Подойдя к нему вплотную, останавливаюсь и прислушиваюсь. Кажется, слышу какие-то шорохи. Надо же было за мгновение до этого вспомнить чудовищ! Напрягаюсь. Звук, исходящий из глубины дома, довольно странный. Похоже на животное, которое, передвигаясь, цокает когтями по дереву. Возможно, одна из одичалых собак, которых здесь должно быть полно. Щурюсь сильнее, чтобы разобрать хоть какое-то очертание. Там действительно что-то есть, и оно так же осторожничает, как и я.
Вернее, если подумать, до того, как подойти к этому дому, я не сильно беспокоилась о шорохах, которые издаю сама. Значит, оно, что бы там ни было, наверняка услышало.
Звук стремительно приближается. Значит, оно не прячется…
Оно готовится напасть!
Бросаюсь в сторону и вовремя. На место, где стояла секунду назад, выпрыгивает огромная тварь. Когтями роет землю и рычит, обнажая ряд острых зубов. В ужасе смотрю и понимаю, что это не просто одичалая собака. Мускулистое тело, местами лысое, принадлежало будто ротвейлеру, только передние лапы больше и неестественно вытянуты. Отчетливо вижу пасть, с которой капает густая пена. Но то, что замечаю дальше, заставляет впасть в еще больший, почти первобытный ужас. У животного вместо правого уха торчит вторая голова. Она меньше, словно недоразвита, облезлая и вся покрыта слизью, как гнойный нарыв. Но это не мешает ей рьяно скалить зубы и рычать.
— Что за…
Медленно пячусь назад, стараясь не делать резких движений. Крепко сжимаю рукоятку вальтера, держа адскую собаку на мушке. Зверь рычит, периодически срываясь на клокочущий лай, от которого кровь стынет в жилах. Чувствую, как стремительно сгорает невидимый бикфордов шнур, натянутый между страхом животного перед неизведанным и желанием вцепиться в горло. И второе начинает перевешивать. Еще мгновение проверяем нервы друг друга на прочность, и, в конце концов, пес не выдерживает и бросается. Немедленно отреагировав, выпускаю в собаку весь магазин. Животное падает замертво, испустив напоследок омерзительный рев. Отдышавшись, подхожу поближе, чтобы убедиться, что пес не дышит. И вдруг слышу вдали душераздирающие женские крики.
— Ой, нет.
Я изо всех сил устремляюсь назад к ученым. Бегу так быстро, что кажется, вот-вот выплюну легкие наружу. Уже вижу впереди костер! Но Джо и Зои нигде нет, только рюкзак. Надеваю, потом достаю из кармана полный магазин и перезаряжаю вальтер.
— Зои! — зову и прислушиваюсь.
— Сюда! Пожалуйста, сюда! Мы здесь! — голос раздается из темноты, где начинается лес.
— Только не это.
Расстроено охаю. Перспектива бродить по лесу ночью совсем не радует, особенно если учитывать, что видела пару минут назад в кемпинге. Страшно представить, сколько таких тварей рыщет поблизости, а патронов осталось всего восемь. Колеблюсь, думая, как поступить лучше, но Зои снова истошно кричит:
— Помогите!!! Прошу, кто-нибудь!
Бросаюсь в лес, забыв об осторожности. Инстинкт защищать перевешивает все остальное.
— Зои, кричи! Не переставай кричать! — Найти в темноте возможно только так.
Бегу на крик, пока не налетаю на высокий забор. Вцепившись в решетку, напрягаю зрение, чтобы оценить обстановку. За забором небольшой парк аттракционов, в центре которого колесо обозрения. Зои и Джо забрались по металлической конструкции наверх и заперлись в кабине, а внизу караулит такая же тварь, что напала на меня. К счастью, остаюсь незамеченной, это на руку. Уже готовлю вальтер и целюсь, как вдруг с другой стороны выходит пара двухголовых псов. Прикинув, что не успею отстрелять собак прежде, чем настигнут, опускаю вальтер и думаю. Одно радует: до ученых не добраться.
Пока лихорадочно соображаю, как увести псов, они в свою очередь устают ждать, когда ужин свалится. Одна из тварей решительно карабкается наверх.
— Этого просто не может быть. — Завороженно смотрю, как животное с несвойственным интеллектом осваивает металлическую конструкцию. — Так не бывает.
Придя в себя от увиденного, понимаю, что не остается другого выхода. Нужно себя обнаружить. Сбрасываю с плеч рюкзак и снимаю ветровку, чтобы ничего не стесняло движений. Глубоко продышавшись, громко кричу и размахиваю руками.
— Э-эй! Я здесь! Сюда, дворняги!
Пес, что карабкается наверх, замирает. Двое других медленно поворачивают в мою сторону головы. Сердце испуганно дергается и уходит в пятки. В это невозможно поверить, но псы начинают «разговаривать», издавая абсолютно уникальные звуки, напоминающие пение китов. Только звучит страшно.
— Что это такое…
Смотрю на ученых, желая убедиться, что не одна это вижу. Зои всем телом прижимается к стеклу кабины, наблюдая за странным поведением животных. А когда перевожу взгляд на Джо, охватывает ярость.
Я рискую жизнью, пытаясь не дать им стать закуской для двухголовых собак, а он снимает на камеру!
Вдруг звуки стихают. Стою в замешательстве и не понимаю, получилось ли отвлечь собак. Они замирают, словно статуи, и смотрят в одну точку. Даже тот, что карабкался наверх, застывает неподвижно. Я совершенно сбита с толку. Решив, что это шанс, быстрым движением взвожу курок и прицельно стреляю каждой твари в голову. Псы умирают, не издав ни звука. Слышен лишь треск костей черепов, раздробленных пулей.
Внутри селится смутное чувство, что собаки не могли просто так подарить возможность, но из-за сильного всплеска эмоций не концентрируюсь на этом. Все происходит быстро, я едва могу предугадать дальнейшее развитие событий, что не может не пугать до мозга костей. Никогда в жизни не видела и близко ничего подобного и даже в самых жутких кошмарах не могла вообразить таких существ.
Перелезаю через забор и на негнущихся ногах подхожу к мертвым животным. Мыском ботинка пихаю одну из собак, чтобы убедиться, что действительно не дышит. Зои и Джо спускаются вниз и встают рядом со мной возле трупов. Не знаю, сколько времени проводим в тишине, прежде чем возвращаю дар речи.
— Что здесь происходит?
Оба продолжают молча смотреть на меня, словно не понимают человеческий язык. Тогда направляю вальтер прямо в лоб Джонатана.
— Спрошу еще один только раз, — медленно, нарочито растягивая каждое слово, говорю. — И, если не услышу внятный ответ, выстрелю в голову и глазом не моргну. Ты меня понимаешь?
Джо быстро кивает, словно болванчик. Зои просто стоит с поднятыми руками, пытаясь убедить характерной позой в непричастности к происходящему.
— Вот и славно. Какого. Черта. Здесь. Происходит?
— Честно, мы сами толком не разобрались, но… — тараторит Джо, но останавливаю вытянутой рукой.
— Не смей лгать. Я видела, как ты снимал этих тварей на камеру! А ты, — перевожу взгляд на Зои, — смотрела, словно уже видела нечто подобное. Вы явно знаете больше, чем пытаетесь доказать. Что у вас здесь за задание?
— Хорошо-хорошо, — Зои вкрадчивым голосом старается успокоить. — Давайте не будем горячиться. Я расскажу все, что знаю. Ты и другие имеете на это право.
— Картер велел молчать, — встревает Джо.
— Картера здесь нет! А я рядом, и даю слово, что, если не расскажете правду, отыщу других псов и скормлю им вас, — рычу, вложив в слова столько ярости, сколько могу.
— Я расскажу ей, Джонатан! Они охраняют нас, и чем больше будут знать, тем выше наши шансы остаться в живых!
Зои нервно втягивает носом воздух, морально настраиваясь на долгий разговор. Я нетерпеливо покусываю губу.
— Много лет назад, — начинает, — на территории 20-го района была создана технологически прогрессивная научная лаборатория. Носила третий уровень секретности, и все эксперименты, проводившиеся на ее базе, представляли огромный коммерческий интерес для Триаполя. Существовала под видом действующего лепрозория.
Внимательно слушаю каждое слово, боясь упустить что-нибудь важное. Про лабораторию знаю, это не секрет в Реверсе, так что попробуй удивить, Зои. А тем временем, ночная чернота вокруг сгущается, превращаясь в нечто всепоглощающее.
— По слухам, в лаборатории был создан особый отдел. Группа научных сотрудников занималась разработками, связанными с генетическими мутациями, выведением новых вирусных модификаций и трансплантологией. Ставили эксперименты на животных, скрещивали геномы разных видов, пересаживали органы и сшивали одно животное с другим. Пытались получить так называемых химер. Разумеется, эксперименты такого плана проводились в бункерах с надежной системой безопасности.
— Настолько надежной, что пришлось затопить целый район! — хмыкает Джонатан.
— Замолчи! — Зои зло направляет на него указательный палец. — Дай мне закончить!
— Что он имеет в виду? — растерянно спрашиваю.
С каждым словом становится хуже.
— Я пытаюсь объяснить, — Зои вздыхает. — Для опытов, которые проводили в отделе, использовали не только животных, но и добровольцев из числа научных сотрудников. Насколько знаю, одному из них ввели некую сыворотку, обещавшую исцелить редкое заболевание. Однако обещания оказались ложью, более того, сыворотка привела к прогрессированию болезни. И когда сотрудник осознал, что вскоре умрет, решил отомстить, используя доступ к системе безопасности. Устроил сбой в цепи электропитания, и система отключилась. Все комнаты и клетки на нижних ярусах оказались открытыми, и жертвы экспериментов вырвались из лепрозория.
— Не хочешь ли ты сказать…
Ошарашено перевожу взгляд на истекающие кровью трупы уродливых собак. Все это не укладывается в голове.
— Да, мы думаем, это один из биологических видов, созданных в том отделе. — Зои следит за моим взглядом. — Это действительно химеры. Мы считали их просто легендой, пока не увидели своими глазами.
Джонатан, молча стоявший в стороне, решительно подходит и упирается грудью в дуло вальтера, который все еще держу перед собой по инерции.
— Хочешь знать правду, красавица? Так вот она! — разводит руками. — Кто-то когда-то напортачил, а нам с тобой теперь расхлебывать! Мне жаль, что вас отправили сюда, как пушечное мясо, даже не снабдив минимальной информацией, необходимой для выживания. Просто понадеялись на хваленую подготовку и невероятные таланты, — Джо корчит гримасу и показывает пальцами кавычки. — Мне, правда, жаль! Но в этом нет моей вины, я всего лишь делаю работу. А вот кто действительно виноват, так это блаженный Аверилл Беннет, который считает информацию о химерах бредом сумасшедшего! Все твердит: «Не позволю забивать головы своим людям чушью собачьей!». А между прочим, мистер Картер предупреждал, предоставлял доказательства! Гениальнейший человек!
Я пячусь назад, хватаюсь за голову и сильно сжимаю виски, пытаясь не дать себе сойти с ума. А Джо, почувствовав мимолетную слабость, начинает атаковать с новой силой:
— Расставь все точки по местам! Свяжи воедино волну-убийцу и свободно гуляющих по 20-му району двухголовых тварей! Район затопили специально, чтобы не дать вырваться наружу сбежавшим из лепрозория химерам и еще не бог весть чему, что они разводили! Разве мог Капитолий допустить, чтобы зараза расползлась по стране? Лучше пожертвовать одним районом! — Джо кружит рядом, словно коршун, получая удовольствие, что поддаюсь эмоциям. Закуривает, нервно выпуская клубы дыма мне в спину, такие же ядовитые, как и слова. — Когда наверху узнали о случившемся, было уже поздно. Сотрудники и пациенты лепрозория погибли, а часть химер вырвалась на свободу. Игры в Бога зашли слишком далеко, и единственный выход — утопить правду. Только вот просчитались. Твари-то выжили. — Джо, выбившись из сил, присаживается на землю поодаль и стряхивает пепел с почти истлевшей за время разговора сигареты. Немного молчит, погрузившись в мысли, а затем добавляет: — представь, что будет, если во всем мире узнают, из-за чего тогда обрекли на смерть почти тридцать тысяч человек? Какой хаос воцарится. Вся политическая система страны рухнет, суверенитет Триаполя будет под угрозой, и его территорию начнут делить. Начнется гражданское ополчение, ведь людям захочется справедливости, а потом оно перерастет в сфабрикованную войну, которая затянет все больше государств, желающих отхватить лакомый кусок. И я уверен, это станет настоящим концом для Триаполя!
Джонатан сплевывает на землю и уставляется куда-то в темноту, явно взбудораженный собственными словами. Его трясет от холода и гнева.
— Это не укладывается в голове. — Отчаянно борюсь с приступами истерики, которая подкатывает комом к горлу по мере осознания трагизма ситуации. — Я не верю… Не могу… Это все похоже на бред!
Зои делает попытку подойти, чтобы успокоить, но жестом приказываю не приближаться. Хожу назад и вперед, заламываю руки за голову и с остервенением пытаюсь собрать мысли в кучу, но это равносильно тому, как если ловить мальков в пруду голыми руками. Джонатан наблюдает с интересом ученого, который остается беспристрастным до конца эксперимента. Ему не было жаль меня, не интересовали чувства, важен лишь результат: я должна поверить.
Вдруг вспоминаю слова Аверилла Беннета перед отъездом. «Будьте бдительны и не рискуйте жизнями напрасно». Может, куратор все-таки о чем-то догадывался?
— Знаешь, о чем думаю, когда одолевают сомнения? — Джонатан смотрит на меня, сдвинув брови к переносице и выпуская тонкой струйкой дым. — О своих детях. Хочу, чтобы они выросли и прожили хорошую жизнь, в мире, а над головами не разрывались бомбы. Вот для чего я здесь. Делаю это не ради страны, не ради власти, а ради детей! Наша задача подтвердить существование химер, собрать материал и доставить к Периметру, чтобы Капитолий и Реверс успели принять меры раньше, чем 20-й район отойдет другой стране. А ваша задача — уничтожить лабораторию. А по факту разведка территорий лепрозория, чтобы отряд, который прибудет после, смог выполнить задачу, если у вас не выйдет. А у вас не выйдет.
— Отряд после нас? — Замираю на месте.
— Нас не выпустят из района, — шепчет Зои. — Слишком велик риск.
— И вы знали? — Крепко сжимаю рукоятку вальтера. — Знали, что не вернетесь, и все равно отправились сюда?
— А ты думаешь, нам дали выбор?! — Зои выкрикивает в сердцах. — Думаешь, рвусь умереть?! Поставили перед фактом и сказали, что, если откажусь исполнять приказ, расстреляют за измену! Я лишь надеюсь, что отряд Гарпий действительно настолько хорош, что поможет выжить здесь.
— Рокси, — Джо подходит ближе. От него пахнет табаком и потом. — Даже если вы сможете уничтожить лепрозорий и каким-то чудом добраться до Периметра, они не откроют двери и не встретят вас, как героев. Захотят убедиться, что вы ничем не заражены, и оставят здесь, чтобы наблюдать. И пока будут делать это, у вас закончится еда, вода, а потом и пули. Поверь мне, Капитолий найдет тысячи причин, по которым откажется спасать ваши жизни. 20-й район продан, и теперь это не его забота. Важно, чтобы мы лишь уничтожили чертов лепрозорий и собрали достаточно информации. А если не мы, то следующий отряд, и так далее, пока, наконец, это место не канет в лету. Пойми же, Роксана, мы умрем здесь, так или иначе, и лучше поскорее с этим смириться.
— Это мы еще посмотрим, — огрызаюсь. — Как же вы собрались доставить информацию к Периметру, если уже похоронили нас всех?
Джонатан не отвечает. Делаю глубокие вдохи, чтобы насытить мозг кислородом и помочь справиться с действительностью. Постепенно в голове начинает пазл за пазлом складываться картина, и я не могу смириться с новым сюжетом. Не могу поверить, что нас растили, словно свиней на убой, чтобы в один прекрасный день отправить в этот ад и оставить гореть навсегда.
Воздух становится липким: густой туман выползает из леса и стелется по земле, протягивая щупальца к парку аттракционов. На часах ровно полночь. Температура за время, что разговаривали, значительно снизилась. Обхватываю себя за плечи и потираю ладонями, чтобы согреться. Вспоминаю, что бросила ветровку и рюкзак за забором.
— Куда ты? — испуганно визжит Зои, хватая за локоть. — Не оставляй нас одних!
— Мне нужно забрать рюкзак.
— Нам нельзя оставаться здесь. — Джо, окончательно остыв, поднимается на ноги. — Неизвестно, сколько тварей ошивается поблизости, а мы столько шуму наделали.
— Я что-нибудь придумаю, — говорю, чтобы как-то успокоить их.
Про себя думаю, что у нас крупные неприятности.
Перемахнув через забор, почти на ощупь нахожу рюкзак и валяющуюся рядом куртку. Туман такой густой, что едва видно ноги. Накинув куртку, несколько раз приседаю на месте, чтобы как-то разогнать кровь по венам и согреться. Мысли озлобленным роем мечутся в голове, разбиваясь о стенки черепа. Ума не приложу, что делать дальше. Тревога за близких, словно дикий зверь, вцепилась и рвала на части. Я молилась, чтобы никто не пострадал и уж тем более не столкнулся с химерами в ночном лесу.
Шумно втягиваю воздух и стараюсь привести себя в порядок. Нужно найти убежище, чтобы переждать ночь. Когда возвращаюсь обратно к колесу обозрения, застаю Джо с куском собачьей плоти в руках. На вопросительный взгляд отвечает, что это материал для исследований. Зои тем временем снимает крупные планы голов на камеру, что-то наговаривая под нос. Принимаю решение.
— Нужно забраться повыше на колесо, закрыться в кабине и дождаться, когда взойдет солнце, — твердо говорю.
— Но что, если нас услышали другие химеры? Вдруг у них есть связь, и они как-то предупредили остальных? Мы ничего не знаем об этих созданиях и образе их жизни! — яростно шепчет Джо, давая понять, что идея ему не понравилась.
— У нас нет другого выхода, — спокойно отвечаю. — Посмотри вокруг. Спустился туман, мы не знаем местности и вдобавок сейчас глубокая ночь. Забраться повыше и отбиваться — единственная возможность выжить. В лесу я точно не смогу защитить нас.
Джо ничего не остается, как согласиться. Загоняю обоих в самую высокую кабину и приказываю сидеть смирно. Сама отправляюсь на поиски длинных веток, таких полным-полно на территории парка. Выбрав подходящие и примотав бинтами к рюкзаку, возвращаюсь назад и еще раз оглядываюсь. Тихо. Даже ветер не шелестит в кронах деревьев. Все вокруг съел туман.
Забираюсь повыше и, крепко обхватив железные сваи, усаживаюсь поудобней. Рюкзак пристраиваю по соседству. Достаю из-за пояса нож, вытаскиваю ветку и принимаюсь затачивать конец, мастеря примитивное оружие. При таком раскладе это будет эффективным способом борьбы с любым животным, как бы хорошо оно ни умело лазать. Длинный кол позволит держать на расстоянии или даже убить проголодавшуюся тварь. Заточив ветки, аккуратно приматываю к свае. Из рюкзака достаю арбалет и заряжаю, затем вешаю за ремешок на плечо, на другое натягиваю колчан. В вальтере последние пять патронов, которые надеюсь сберечь, пока не смогу добыть хоть какое-то оружие. Надежды возлагаю на рухнувший самолет, мечтая, чтобы он не был поврежден огнем.
Закончив приготовления на случай атаки химер, немного успокаиваюсь, почувствовав себя в безопасности. А с ощущением спокойствия обостряются другие потребности. Испытываю острую жажду, горло пересохло и сильно саднит. Нащупав в рюкзаке бутылки, открываю одну и мгновенно осушаю.
Вода действует ободряюще, подступивший сон как рукой сняло. Исхитрившись, устраиваюсь внутри металлической конструкции так, что почти принимаю лежачее положение, чему несказанно рады ноющие от усталости мышцы. Смотрю на часы — только половина второго. Самая долгая ночь в моей жизни. Глядя на время, вдруг вспоминаю, что есть карта! Радостно открываю и вычисляю местоположение.
— Это совсем недалеко от источника сигнала, — говорю под нос.
Вдоволь изучив карту, окончательно успокаиваюсь. Новые впечатления от химер теперь кажутся обыденными, как будто видела таких тысячу раз. Хотя, наверняка, это нервная система истощена до предела, и поэтому я так апатична. Меня учили, что такое состояние — плохой признак. Я не в лучшей физической форме, а значит, не могу обеспечить безопасность людям и самой себе. Нужно отдохнуть. В очередной раз осматриваю территорию, убеждаясь, что все в порядке. Теперь нужно как-то зафиксироваться, чтобы во сне не упасть. Немного подумав, вытаскиваю из рюкзака шнурки и привязываю лодыжки и колени к сваям, а сам рюкзак надеваю на плечи, чтобы между нами была опора.
Закрываю глаза и прислушиваюсь. В кабине, где Джо и Зои, тихо, наверное, давно спят. Удивительно, насколько могут доверять люди друг другу в экстремальной ситуации. За такими мыслями не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Снится что-то домашнее, теплое. Вроде бы наша старая квартира. Вижу искусственный свет, пробивающийся через занавески на кухне. Мама с папой стоят возле подоконника, уставленного живыми цветами, обнимаются и смеются. Папа кладет руку мне на плечо и что-то говорит, бесшумно шевеля губами. Оглядываюсь на маму, она больше не улыбается и тоже что-то пытается сказать. Но ничего не слышу, они только шевелят губами и пристально смотрят в глаза. И этот яркий свет за окном.
Просыпаюсь оттого, что сводит обе ноги. Тысячи мелких мурашек бегают по телу, а я едва могу пошевелиться. Все ужасно затекло, а еще звон в ушах. Быстро моргаю, чтобы согнать сонную пелену. Через силу шевелю конечностями и разгоняю застоявшуюся кровь. Сквозь полудрему слышу странные звуки из кабины Зои и Джо. Понимаю, что зовут меня.
— Роксана! — шепчет Джонатан. — Проснись! Проснись же!
— Рокси, умоляю, просыпайся, — причитает Зои.
В дрожащем голосе неподдельный ужас.
— Что за паника?
Все еще не могу окончательно избавиться от состояния сна. Голову будто накачали свинцом.
— Посмотри вниз! Посмотри!!!
Опускаю взгляд и мгновенно просыпаюсь, словно от удара током. Парк аттракционов кишит химерами, которые окружили колесо обозрения и уставились бешеными глазами на меня. Сердце забилось в груди, чувствуя приближающуюся беду…