Понедельник, 15 июля 1996
Великий день начала путешествия. Поездка в Мюнхенский аэропорт оказалась отвратительной. Мне было безумно худо, хотя я сидела впереди. Наконец мы приехали, забрали
свои визы и сдали горы багажа. А потом я целую вечность и даже больше сидела в огромном зале с моим не умеющим себя вести батюшкой, который снова перестал со мной разговаривать. Понятия не имею почему, наверное, я снова что-то сделала не так. В общем всё как всегда. Но он мог бы спокойно сказать, что у него за проблема, тогда бы я, по крайней мере, знала, в чем моя вина.
В двадцать часов тридцать минут нам велели по коридору пройти к самолету, нас обыскали. Как будто я, самый послушный на земле ребенок, взя- ла с собой автомат и собираюсь захватить Австра- JLUft лию. У отца тоже ничего не нашли. Этот чудо- компьютер — металлоискатель — конечно же не понял, что я взяла с собой немного травки. (Про запас! Я ведь не знаю, что там со мной будет.)
Когда мы попали в самолет, мне удалось мельком заглянуть в салон первого класса. Черт побери, в это кресло влезет двое таких, как я! Но наши места, конечно же, были не в первом классе. Они оказались где-то в середине живота этой махины, хорошо еще, что у окна. Рядом со мной сел жирный старик, от которого ужасно воняло.
Когда мы приземлились в Лондоне, уже стемнело. Грандиозная картина: город с тысячами огней с такой высоты! Внизу нас забрал красный автобус, который довез нас до «Боинга». Вот это монстр! Мест у окна нам не досталось, хорошо еще, что на
этот раз я устроилась с краю, и мне не пришлось вдыхать мерзкие запахи. Теперь рядом со мной сидел только отец, от него хоть ничем не пахнет. А потом началась обычная трепотня. Как включать радио, как надевать спасательные жилеты и так далее. Сплошной отстой! Я устала как собака и хотела только спать. Слава богу, здесь дают шерстяные одеяла и носки. Для такого фетишиста шерстяных одеял и носок, как я, это самый минимум!
Вторник, 16 июля 1996
Я проснулась, когда прошел слух, что на борту покойник. Здорово! Как, почему и из-за чего, нам сообщить не удосужились. Мужчина из первого класса. Ему и дорогой билет не помог.
Чтобы не выбрасывать труп в море, пришлось совершить внеплановую посадку в Калькутте. К сожалению, нам не разрешили выйти, но я попыталась увидеть в окно как можно больше. Вид какой- то жалкий. Я заметила даже маленькие круглые хижины и множество пальм прямо в аэропорту. И еще увидела машину, в которую засовывали завернутый труп. Хорошо хоть я не видела его неза- вернугым. И все равно я побывала в Индии.
Я выяснила, что взлет гораздо приятнее, чем посадка. При посадке у меня буквально раскалывается череп, дико болят уши, становится худо до безобразия.
Когда мы полетели дальше, нам подали самую отвратительную еду, которую мне когда-либо доводилось пробовать. Я поела только для того, чтобы подольститься к отцу. А потом обзавелась опытом насчет того, что в самолетном туалете очень неудобно вызывать у себя рвоту. Там узко, к тому же в тот самый момент, когда я засунула в рот пальцы, началась такая болтанка, что половина попала мимо. Вот противно! Больше всего меня шокировало, что то, что еще несколько минут на- Q4 зад называлось едой, но уже выпущенное обратно, имеет тот же самый вкус, что и раньше!
Еще через два часа мы снова приземлились, но на этот раз хоть по плану. Пока заправляли самолет, мы с отцом бегали по аэропорту в Бангкоке. Я казалась себе странным существом, потому что таиландцы таращились на меня так, будто я инопланетянин. Когда отец объяснил мне, что здесь все мужчины торгуют своими женщинами, мне стало так противно, что тут же захотелось обратно в самолет. Кто знает, что там на уме у этих таиландских торговцев женщинами! И самое главное — о каких сделках думает мой отец в данный момент?!
Остаток дня я проспала. Мое чувство времени настолько притупилось, что я, смотря в окно, не понимаю, утро сейчас или вечер.
Среда. 17 июля 1996
Поверить в это трудно, но возможно. Я все еще сижу в самолете, и постепенно мне начинает казаться, что я останусь тут навсегда.
Со мной ужасное происшествие. Я дико заскучала и стала искать под сиденьем свою книгу, которая в последнюю болтанку вдруг начала вести себя абсолютно самостоятельно.
И тут у меня в руках оказалось что-то странное, я ощупывала это до тех пор, пока оно не задвигалось. Как я испугалась, когда до меня дошло, что я все время трогаю палец ноги сидящего сзади человека. У меня вырвался тихий, но все-таки явственный крик. И это когда все спали! С тех самых пор я не осмеливаюсь сходить в туалет, потому что для этого мне придется обернуться и пройти мимо владельца ног. Какой позор!
Прежде чем мы приземлились в Сиднее, я успела рассмотреть сверху знаменитый оперный театр. Собственно говоря, театр меня нисколько не интересует, но он так красиво стоит у самой воды! Сверху он показался пестрым. В Сиднее вышло много народу, и я пробралась к окну.
От Австралии я и на самом деле ошалела. В самолете провели дезинфекцию, как будто у нас у всех какая-то зараза. А ведь мы просто
безобидные иностранцы. Но тем не менее сначала передали объявление, что мы должны закрыть лицо руками, а потом стюардессы прошли по рядам со спреем и всех нас обрызгали.
Четверг, 18 июля 1996
Мы добрались только до Брисбана; Приятель папы Лоренц встретил нас в аэропорту, и мы поехали в Ти-Три-Хилл, в захолустье, где он живет. Меня поразила природа. До сих пор у меня и ■L UO в мыслях не было, что пара жалких деревьев и огромные поля, широкий простор и погода могут произвести колоссальное впечатление.
В Т-Т-Хилле я познакомилась с экс-женой Лоренца. Она ужасно милая. Позже пришли его сыновья и дочери. Рикки уже двадцать пять, у него трое детей, от одного из которых он отказывается и своим не признает. Нэнси на год младше, она замужем за мясником из Нового Южного Уэльса. У нее четырехлетняя дочь, с которой мы уже знакомились. Джуди — первый ребенок, который кажется мне симпатичным. Это вам не капризный, упрямый немецкий ребенок из пригорода, это маленькая, дикая сельская мышка. Мне нравится пробовать на ней свой школьный английский язык. Все остальные могут сказать пару слов по-немецки.
Самый классный — это Брайен. С ним мы сразу друг друга поняли. Да еще как! Он мне рассказал, что развел за домом своей матери марихуану. Я была в шоке, решив, что это добром не кончится. Но он абсолютно спокойно заявил, что она в курсе и не имеет ничего против. Австралийцы относятся к таким вещам гораздо равнодушнее. У машины Брайена только лобовое стекло, заднее и одно боковое. Остальные три отсутствуют. Кроме того, рычажок для открывания окна залеплен скотчем, а заднее сиденье раскурочено. Не знаю, бывает ли в Австралии техосмотр. _
Нужно сказать, что по Брайену сразу видно, что он потребляет большое количество травы: он ужасно худой, у него огромные темные синяки под глазами. Я не уверена, что он курит только марихуану. Я дала себе слово не прикасаться к другим наркотикам, даже если когда-нибудь у меня появится такая возможность.
Пятница, 26 июля 1996
Здесь, в Австралии, намного лучше, чем я себе представляла. Каждый день праздник. За это время я успела познакомиться со всей семьей: подруга Лоренца, дети подруги Лоренца, дети детей подруги Лоренца и так далее.
У меня даже есть Сбоя первая маленькая империя. Я живу в гараже. Звучит противно, но на самом деле все не так ужасно. Он перестроен в комнату для гостей или вечеринок. Топить не нужно, хотя сейчас в Австралии зима.
Мне здесь очень хорошо. Каждый вечер приходят родственники и знакомые, и начинается праздник. Отец буквально оттаивает. Я уже успела познакомиться с друзьями Брайена. Все они классные. С ними здорово, они совсем не такие ущербные, как немцы.
Пока все остальные пьют и что-то празднуют, мы регулярно смываемся. Т-Т-Хилл — настоящая дыра, всего домов десять, а за ними начинается... Да ничего не начинается, только бесконечные поля и несколько деревьев. А когда темнеет, можно чуть ли не рукой достать до звезд так они здесь близко. Луна с другой стороны. Сначала это меня так ошарашило, что я тут же решила бросить курить марихуану. Слава богу, Тед приятель Брайена, объяснил, что это нормальное состояние австралийской луны. Кстати, Тед невероятно хорош собой. Он, как и все здесь, загорелый, у него светлые волосы и темные глаза. А какие широкие плечи... Не мужчина, а мечта.
В субботу мы всемером на машине приятеля Брайена по имени Стэн решили поехать познакомиться с одним ненормальным пацаном. Потом
он возил нас в пампасы на своем джипе, проржавевшем настолько, что через дно можно видеть колеса. Коща мы вышли, я все еще не могла понять, на кой ляд мы сюда притащились. Брайен все время пытался мне что-то объяснить, но я никак не могла его понять, он все время путался, а поскольку мой английский оставляет желать лучшего, я так и не врубилась, в чем же там дело. Мы тащились по бесконечно длинному лугу, а парни ухмылялись, как будто наступило Рождество. Неожиданно мы остановились перед целой кучей грибов. Я глазам своим не поверила. Я ни _ _ разу не видела одновременно такой прорвы грибов.. Постепенно до меня начало доходить, что мы тут делаем. Парни как дикари набросились на находку и начали складывать в пластиковые пакеты, назначение которых стало мне, наконец понятно. Все они лыбились с таким видом, что я не выдержала и рассмеялась. Мне редко попадались люди, которые умеют так широко улыбаться.
Отец мой ведет себя как-то странно. Целыми днями чем-то занят, а по вечерам расслабляется вместе со всеми. Если мы случайно встречаемся, он со мной ужасно мил. Мне кажется, он забыл, кто я такая. Он даже не заметил, что иногда я ночую у Брайена; мы часто сходим с ума, лежа где-нибудь всю ночь под звездным небом, и даже не думаем возвращаться домой.
В среду парни принесли галлюциногены. Вообще-то я давала себе слово не прикасаться ни к каким другим наркотикам, кроме травы, но потом решила, что грибы и трава входят в одну категорию. И то и другое имеет чисто биологическое происхождение, никакой опасности в этом нет. По-настоящему опасны только химические наркотики. Но сейчас я уже знаю, что грибы и трава — это далеко не одно и то же.
Итак, мы снова сидели впятером на поле, и я уже была довольно хороша, когда Бен вытащил эти грибы. Прежде чем проглотить первый сухой кусочек, я его пожевала. Вскоре у меня начались глюки. Перед глазами мелькали сплошные космические картины, чистое безумие! Все сожрали по грибу, кроме Теда, который собирался везти нас домой. Черт побери, что случилось с моим мозгом! На меня накатил дикий приступ паники. Я начала вопить и как придурок носилась по кругу, пока меня не поймал Тед, который зажал мне рот рукой. Я сидела с ним часа два, не меньше, наконец мне полегчало. Остальные парни дрыхли в машине, а Тед все время говорил, правда, я ничего не поняла. Только слышала его голос, и это меня успокаивало. Ночь стояла невероятно теплая меня было абсолютно мокрое лицо, потому что я сильно вспотела, когда Тед затыкал мне ладонью рот. Потом он отнял руку, и больше уже я не произнесла ни звука. Тед сказал, что с ним тоже так было, и я очень обрадовалась — уж больно не хотелось оказаться единственной обладательницей подобной реакции.
Рано утром мы поехали к Теду. Тысячи попугаев сидели на деревьях или летали в утреннем воздухе. Они действительно были, я не бредила. Мы ехали не меньше часа, мне показалось, что это невероятно долго. Для австралийцев длинные дороги — пустяк, они привыкли к большим расстояниям. Часто они проезжают сотни километров, чтобы сделать что-то за десять минут и тут же повернуть обратно.
Приехав к Теду, Брайен, Бен и Стив разместились в гостиной. А меня Тед отнес в свою кровать. Я уверена, что он хотел от меня большего, но я устала как собака, даже с трудом шевелилась.
Когда я проснулась, парни как раз готовили еду. Они же не знают о моих алиментарных нарушениях, пусть так и будет. Поэтому я тоже поела, а потом засунула пальцы в рот.
Понедельник, 29 июля 1996
Соседка Лоренца, миссис Катерина Мак- Рональд, учительница. Сегодня она взяла меня с собой в школу в Коттон-Валли. Она преподает
в первом классе, поэтому с девяти до трех я сидела в одном помещении с малышней и должна была ответить на тысячу вопросов, как что называется по-немецки. На перемене я чуть не получила предупреждение или что-то в этом роде, хотя на этот раз никакого преступления не совершила. Я ведь понятия не имела, что в Австралии из-за жары и ультрафиолетовых лучей дети на школьном дворе обязаны быть в головном уборе. Всех, кто это правило нарушает, наказывают, но так как я всего-навсего маленькая глупая немецкая гостья, обошлось без этого.
Вечером Брайен, Бен, Тед, Стив и я поехали · к Нэнси. Я у нее поживу. У нее огромный участок земли с куском джунглей, ущельем и небольшой речушкой. А кроме того, три лошади. Тед и Брайен тоже остались, а Бен и Стив поехали к кому-то в гости в Сидней.
Кода мы с парнями и Нэнси гуляли в ущелье, я увидела первую змею. Да еще какую! Зелено- черный сетчатый питон, метра, я думаю, три. Он лежал на ветке и слегка шевелил языком. Странно, но я ни капельки не испугалась! Для остальных в питоне нет ничего особенного, а для меня это целое приключение.