Теург гнал скакуна во весь опор. Мицелан фыркал, но не сбавлял темпа. Нокс посмотреть вперед. За горизонтом все еще поднимался столб едкого черного дыма. Заклинатель пронесся мимо нескольких деревень, миновал мост, прошел добрых десять лиг. Дорога была длиннее, чем казалось и заняла много времени. Он оказался на месте лишь к рассвету.
Диск солнца медленно поднимался по небосводу. Теург, не сбавляя темпа, промчался еще около лиги, вокруг не было ни души. До места, где, как он представлял, находился источник заклинания оставалось совсем немного.
Стоило достать карманный хронометр — в лицо ударил нестерпимый жар. Теург едва ли ожидал такой перемены. Он дернул поводья и прикрыл лицо рукой. Волны горячего воздуха грозили расплавить кожу и выжечь легкие. Нокс прищурил глаза, всмотрелся вперед. Наконец, напряг глаза, вызвав к жизни тайное зрение. Внутри все скрутило узлом. Впереди, насколько хватало глаза, лес и единственную дорогу объяло пламя. Оно не было физическим в полном смысле этого слова. Разгоревшись, огонь давно потерял свое материальное выражение, но от того не перестал влиять на реальный мир.
Оказавшееся на свободе пламя жадно поглощало все, до чего могло дотянуться. Стена огня вздымалась высоко в небо и стремилась вперед.
Теург прочел короткий мотив. Тело обдало приятным холодком. Когда защита от смертоносной сущности начала свое действие, он пришпорил мицелана и бросился прямиком в пекло.
Пламенная завеса неумолимо двигалась, ползла в своем смертоносном величии. Города, окрестные поселения, дома, люди, звери. Если ничего не сделать, все были обречены. При внешнем спокойствии, Нокс нервничал. Он старался держать себя в руках, подавляя панические движения внутри. Такими темпами огонь начнет свою жатву уже к вечеру. Все они погибнут ужасной смертью и даже не поймут, что произошло.
Нет, этого он не позволит.
Через половину лиги Нокс добрался до эпицентра. Перед ним стояла завеса синевато-пурпурного пламени. Земля вокруг давно оплавилась и обратилась стеклом. Горло мучительно саднило, голова кружилась от недостатка кислорода. Он ощутил, как где-то в глубине души холодной тенью зашевелилось отчаяние.
Владыка, сколько же сил понадобится, чтобы обуздать такую громаду…
Нокс помотал головой, откидывая эту мысль и надвигающееся вместе с ней чувство беспомощности перед могучей силой. Нужно было действовать быстро.
Теург спешился, прикрыл глаза и медленно вдохнул. Простер руки вперед и прочел короткий мотив. Затем еще один и еще, взывая к эйдосу, который давал ему контроль над пламенем, будь то огонь костра или бушующая сущность эмпиреев. Он продолжал читать заклинания. Одно произносил вслух, два других — мысленно. Медленно оплетал огонь нитями собственной воли, делал его продолжением собственного существа. Творение чар требовало чудовищной концентрации. Теург сделал несколько коротких пасов руками.
Бушующее пламя ответило на его наглые попытки и вздыбилось еще сильнее. Могло показаться, что оно обладает собственным разумом. Нокс точно знал — так и есть. В безмолвном возмущении громада огня разбухла, затрещала и потянула бесформенные руки к тому, кто посмел ее коснуться.
— Держи его! Держи! Не то мы оба покойники! — Воскликнул голос в голове Нокса.
— Без тебя знаю…
Нокс сделал еще несколько пасов руками, прочел заградительные и контролирующие мотивы. Чары наслаивались друг на друга, сплетались в причудливую паутину. Разум держался на пределе. Усмирять такие потоки пламени Пепельного плана было сродни попыткам удержать океан в винной бутылке. Сейчас теург походил на сумасшедшего, который отчаянно держался за поводок, прицепленный к ошейнику гигантского монстра.
Пламя явно не собирались уступать. Оно постепенно отыгрывало свое, наступало и подчиняло волю теурга. Нокс сжал зубы и уперся ногами в землю. Несмотря на защиту, он ощущал весь жар колдовского пламени. Лицо мучительно обжигало. Руки начали покрываться волдырями. Если бы не чары, он бы испарился меньше, чем за мгновение.
Создав еще несколько точек, сковывающих пламя, теург сумел остановить движение бушующей стихии. Однако ситуация была патовой. На мгновение силы оказались равны.
— Повинуйся мне! — Теург закричал, собрав остатки воли.
Огонь качнулся и казалось на мгновение замедлился.
— Я твой хозяин!
Движения кошмарного пламени стали еще медленнее.
— Я повелеваю! В этом мире у тебя нет власти!
Пламя замерло. От мучительного жара у Нокса перехватило дыхание. Он ощутил. Лишь на мгновение, но ощутил. Его сознания коснулось само пламя. Или, точнее, то, что за ним скрывалось. Оно не считало его достойным. Оно его презирало. Злорадство, язвительная насмешка, жажда крови и разрушений, ревность. Лишь отголоски чужих чувств, но они воспринимались сильнее собственных эмоций. Теурга охватил гнев, внутри все запылало. Жар в груди был сильнее потустороннего пламени, которому он противостоял.
— Я сделал это однажды. Смогу и еще раз!
Он напряг все силы. Каждый мускул смертного тела. Однако надолго этого не хватило. Сущность пламени была слишком непокорной. Огонь разгорелся с новой мощью. Кошмарный гул вызывал нестерпимую боль в ушах. Пламя взяло свое, взвилось и начало теснить теурга.
— Нориан! Сейчас не время! Хватит играть в умеренность, ты нас погубишь! — Вновь воскликнул голос.
— Нет! — Ответил Нокс.
Теург вгрызался в землю ногами, его разум держался, словно каменная крепость. И все же он неумолимо терял концентрацию. Боль от ожогов становилась все сильнее.
— Тогда отпусти его и бежим отсюда!
— Замолчи и не мешай мне! — На кону была не только его жизнь. Тысячи, десятки тысяч душ. Матери, отцы, дети и старики, благородные господа и обычные крестьяне. Кроме того, бежать было поздно.
— Упрямый болван! Тогда действуй!
У него не было шансов. Пламя эмпиреев отвергало его. То, что казалось оружием, на самом деле было его врагом. Капризным и беспощадным. Но сдаваться он не собирался. Оставался последний шанс. Единственная возможность состояла в том, чтобы показать пламени решимость и силу собственной воли. Но если не задействовать больше колдовства, шансов не было. Он мысленно проклял свою слабость и принял решение. Собравшись с духом, теург решил рискнуть.
— Будь ты проклят, хорошо, сделаем по-твоему! — Ответил он бестелесному голосу.
Нокс опустил одну руку, закрыл глаза и прочел с десяток мотивов, один за другим и одновременно, создавая сложную цепь из чар. Тело стало тяжелым, будто отлитое из металла. В ушах звенело, он едва не терял сознание. Собрав остатки сил, теург сделал новый пас рукой.
В мгновение Нокс впустил в свою душу всю энергию, какую мог предложить его нематериальный противник. Издал приглушенный стон. Ощущение было таким, словно его разрывало изнутри.
— Я твой господин! — Воскликнул он, что было сил. — Нравится тебе или нет! А теперь, убирайся прочь! Туда, где твое место!
Он напряг волю, титаническим усилием сдержал поступающий поток энергии. Упорядочил его и превратил в контролируемый источник.
Раздался грохот, словно от раската грома. Пламя начало уменьшаться в размерах, схлопываться внутрь себя. А затем тонкой струйкой потекло в теурга.
— Прочь туда, откуда ты явился!
Истощив массу эфирного огня, он взмахнул ладонью. Оставшееся чудовищное пламя с разочарованным ревом затухло, оставив после себя лишь едкий запах дыма. Прорыв в ткани реальности, из которого тек огонь, потихоньку затянулся. Нокс облегченно вздохнул и, обессиленный, рухнул на землю, пытаясь отдышаться.
— Хм, — произнес голос, — значит иногда ты все-таки готов прислушиваться к голосу разума.
Теург мрачно улыбнулся.
***
Над плоским плато сияло солнце. Его лучи осветили безжизненную землю. Тут и там стояли почерневшие пни. Земля обуглилась и остекленела. Некогда бурный лес превратился в дьявольскую пустошь. Смог, что заволакивал небо туманной дымкой, тоже медленно рассеивался.
Теург, который к тому моменту немного оправился от борьбы, оглянулся вокруг. Насколько хватало глаза деревья были выжжены вместе со всем живым. По его прикидкам мертвая земля простиралась метров на двести или больше. Чудовищный жар колдовского пламени иссушил все, до чего мог дотянуться.
Нокс взял мицелана под уздцы и пошел дальше. Время от времени он останавливался и прислушивался в ожидании нападения. Унылый пейзаж начал меняться. Впереди показались лачуги. Нокс облегченно выдохнул. Очередная деревня не попала под удар заклинания. Он ускорил шаг и двинулся вперед. Однако, едва войдя в пределы поселения, теург не встретил ни души.
Его настигла густая гнетущая тишина. Дома стояли на местах и не были повреждены. Теург подошел к лачуге, приоткрыл дверь, взглянул на убогое убранство. На столе стояла утварь. Он подошел ближе. В глиняном горшке плескалась какая-то снедь. Тарелки наполняла та же скудная пища, изрядно остывшая и заветренная. Из дома уходили в спешке, явно того не желая. Жильцы куда-то делись. Осмотрев еще несколько домов он встретил ту же картину. Нокс остановился, пытаясь придумать, что делать дальше.
— Оххх…
Теург вздрогнул и рефлекторно выхватил клинок. Из-за соседнего дома раздался отчетливый стон. Нокс превратился в слух. До его ушей донеслось тяжелое дыхание.
— Охххх…
Звук повторился. Теург сделал несколько осторожных шагов. Затем еще и еще. Звук повторялся, ему вторил медленный шорох. Нокс крался, пока не добрался до очередной ветхой лачуги. Он коснулся угла деревянного домишки, аккуратно выглянул из-за угла и скривился от отвращения.
На земле, опершись на ветхую стену, сидел грязный, оборванный человек с длинной бородой. Волосы старика спутались и слиплись. Остатки одежды покрылись темными пятнами, от человека несло кровью. На месте глаз зияли темные, запекшиеся красным провалы. Человек стенал. Было видно, что каждый вдох дается ему с трудом. Теург убрал клинок и сделал несколько шагов.
— Кто, кто здесь?! Покажись! — Воскликнул человек, собрав остатки сил.
— Всего лишь путник. Не бойся меня.
Нокс сделал еще несколько шагов.
— Стой на месте! — Старик пошарил рукой и неуверенной рукой схватил короткий скорняцкий нож, направил его на теурга, — Стой! Ни шагу!
Руки старика тряслись, словно у того была лихорадка. Внезапно человек закашлялся и вновь оперся спиной о стену, стараясь вдохнуть. Оружие выпало из корявых, лишенных силы пальцев.
— Я не причиню тебе зла, — сказал Нокс. Он достал бурдюк с водой и вложил в руку старика. Учуяв воду, тот осторожно понюхал содержимое и принялся жадно поглощать живительную жидкость.
— Вард? Сын, это ты? Ты все таки вернусь, ты жив, — прошептал старик, — я думал он и тебя погубил.
Губы человека сжались. Он закрыл искаженное мукой лицо ладонями, из-за своего увечья неспособный даже заплакать.
— Что здесь случилось? — Спросил Нокс.
— Колдун, проклятый выродок. Мы отдыхали после работы в поле, все случилось так внезапно. Он налетел как стихия. Этот нелюдь вырезал всех. Владыка, я до сих пор слышу их крики! Он убил всех и выбросил их как мусор. Сложил в амбаре, будто какие-то чучела из соломы! Владыка, спаси их души.
Старик указал на ветхий дом за спиной.
Нокс поднял голову, спешным шагом подошел к амбару и открыл дверь. От увиденного брови сами собой поднялись вверх, а желудок скрутило узлом. На замызганном деревянном полу кучей валялись окровавленные тела. Женщины, дети, мужчины. Никак не меньше сорока человек. Может больше. В амбаре стоял тяжелый запах испражнений, крови и изувеченной плоти. Он многое повидал, но такое кощунство раз за разом вызывало одни и те же чувства. Теург ощутил, как в душе поднимается пламя. Он вернулся к старику, который все еще что-то бормотал.
— Вард, ты.
— Прости, ты ошибся. Я не твой сын. Всего лишь бродяга. Я не могу вернуть их или обратить вспять то, что случилось. Но одно сделать в силах. Я обещаю, тот, кто это сотворил, заплатит за их жизни больше, чем смертью.
— Ты не Вард? Но твой голос так похож на его. Кто ты тогда? И где, где мой сын?
— Прости, этого я не знаю. Я теург. Теург, как и тот, кто причинил вам зло.
— Колдун, — старик прошептал.
— Ты явился, чтобы забрать мою жизнь? — Спросил он с какой-то смиренной обреченностью.
— Нет.
— Мария, несчастная Мария. Она была доброй девушкой. Бедный Карл, ему не исполнилось и шести. Он не пощадил никого. Даже младенцев. Владыка, что мы вам сделали? Чем мы заслужили такую кару? За что? Скажи мне, колдун!
Старик всхлипнул и утер глаза, смахивая невидимые слезы.
— Я хотел бы утешить твой дух и дать ясный ответ, однако у меня его нет. Но виновному это с рук не сойдет. Будь уверен. Я иду по его следу и вскоре его настигнет кара.
— Он убил их всех. Зарезал словно скот. Как мясник на бойне, — причитал старик.
— Здесь есть еще кто-то? — Спросил Нокс.
— Нет. Нет, остался только я.
— Как ты выжил?
— Проклятый оставил меня. Оставил ради забавы. Чтобы посмеяться над моими страданиями. Так я поначалу думал. Он смеялся. Они молили, а он улыбался. Этот нелюдь собирал их кровь словно какой-то демон. Владыка, я больше не могу слушать их голоса. Я пытался проткнуть себе уши, но у меня не осталось сил даже на это. Он хотел, чтобы я страдал. А потом он начал говорить.
— Что он сказал?
— Он велел, чтобы я кое-что передал первому колдуну, который придет сюда.
Нокс не удивился. В конце концов, его враг не зря устроил это представление.
— Что он велел тебе передать?
— Он сказал, что будет ждать того, кто придет. На северо-западе отсюда. В десяти лигах около старых развалин. Боже чем мы все это заслужили?
Выражение лица человека исказилось судорогой. Шок и потеря крови делали свое печальное дело.
— Вард. Сын. Тут опасно, скорее беги, пока он не вернулся.
Старика охватил бред.
— Спасибо. Владыка благословит тебя за стойкость.
— Вард. Ах. Как же я устал.
Старик запрокинул голову и начал тяжело дышать. Из его горла вырывались хриплые вдохи.
В душе теурга плескался гнев. Какая жестокая и бесполезная трата жизней. Какое предательство обещания, которое давали все причастные к тайному ремеслу. Клятвопреступление, достойное самой жестокой кары. О, это не останется безнаказанным. Сегодня Владыка будет ликовать. Он напьется поганой крови предателя и ввергнет его душу в небытие.
Нокс осторожно обнажил клинок.
— Клянусь, вы будете отомщены. Все вы.
Земля вновь окрасилась в алое.
***
Десять лиг растянулись на целую вечность. Где-то к середине пути дорога окончательно раскисла и превратилась в сплошное грязное полотно. К закату на горизонте показалось черная как карандашный грифель громада. Впереди лежал непролазный лес.
Нокс посмотрел по сторонам, прислушался и пришпорил мицелана. Лес приближался, и чем ближе становились очертания простирающихся до небес деревьев, тем меньше признаков жизни было вокруг. Птицы встречались все реже и лишь одинокие желтые и синие цветы на темнеющей пустоши говорили о том, что тут еще есть хоть что-то кроме грязи и камней.
Теург подъехал вплотную к лесу. Небо было подернуто дымкой. Такой густой, что лучи заходящего солнца сквозь него едва пробивались, оставляя землю в тоскливом полумраке.
Впереди торчали густые колючие кустарники. Их шипастые побеги стелились и тянули к путникам свои корявые руки. Нокс остановил скакуна и спешился. Прошел направо, затем обратно пока, наконец, не нашел дорогу. Тропинка была узкой и заросшей темно-серыми травами по пояс высотой. Немного подумав, теург оставил мицелана и двинулся вперед один.
Путь был не из простых. Обломанные деревья щетилинись острыми корявыми ветками, дорогу перекрывали буреломы, которые полностью блокировали и без того немногочисленные проходы. Приходилось перелезать через завалы, оставляя немало сил по пути.
Нокс начал уставать от однотипного вида и надоедливых препятствий, когда дорога выровнялась. Впереди, в окружении огромных деревьев, словно устланная заботливыми руками колыбель, лежала поляна. Ветви могучих дубов и жалениц сплетались, создавая ощущение огромного шатра. Как в мифах про лесопоклонников, которые в детстве ему читала сестра.
Теург прошел вперед. Еще немного. Вдали показалось странное изваяние. Оно было неровным, но явно рукотворным. Теург ускорил шаг и вскоре перед его глазами появился величественный особняк на три этажа. Своды остались целы, резные стены покрывала густая мшистая растительность. Сквозь зияющие оконные проемы извилистыми хаотичными грядами торчали ветки всех возможных размеров и форм. Оглянувшись, он увидел и другие постройки. Высокие и низкие, совсем домишки. Все они стояли полукругом, в центре всего в самое небо уходил шпиль из странного белого материала. Не то из камня, не то из металла.
Теург собирался изучить странный конструкт, но не успел.
Атака была стремительной и неожиданной. Чутье закричало об опасности. Он упал и перекатился вбок. Что-то грохнуло так, что заложило уши. Ошарашенный Нокс вскочил и выхватил меч, озираясь по сторонам как загнанный зверь. Все нутро скрутило снова, тело пронзило ледяными шипами: на сей раз что-то двинулось сзади. Шаг, другой. Теург отпрыгнул в последний момент.
Могучая сила ударила по земле, подняв клубы грязи.
Оценив ситуацию, Нокс бросился к ближайшему толстому дереву. Несколькими прыжками добрался до цели и развернулся, готовый действовать. Широкий ствол древнего дуба был словно стена. Теург остановился всего в метре от него и напряженно всмотрелся в полумрак, что стоял под сенью леса. Шаги по ту сторону пелены были медленными и плавными, но уверенными, наглыми. Вскоре он увидел нападавших. Навстречу ему шли трое.
Первый носил серую накидку. Его лицо было скрыто под повязкой. В руках долговязый в капюшоне нес лук. Теург с неприязненным осознанием понял, что уже видел это оружие. Второй был высок, на несколько голов выше лучника, и широк в плечах. Он возвышался над всеми словно гора. В руках громила держал широкий меч ростом с человека. В последнем, который держал два кинжала, не было ничего примечательного кроме лица. Водянистые глаза на каком-то диком, почти зверином рыле и безумный взгляд, выдававший жестого убийцу.
Троица шла медленно. Нокс посмотрел на врагов и с отвращением харкнул в сторону.
— Прихвостни предателя, чего и стоило ожидать от такого труса.
Одну ногу он отвел назад. Другую едва заметно изогнул. В голове с огромной скоростью мысль сменяла мысль. Он знал, что нужно делать. И тем не менее, бросаться на врага, не оценив способностей третьего, было опасно. Каждый из троицы нес артефакт. Оружие было зачаровано. Магическая вонь выдавала творения демиургов.
— Чего ты там бормочешь? Мы не расслышали, — сказал тот, что в капюшоне скрипучим тоном.
— Вы только гляньте, это что за поза у него такая? — Пробасил громила.
— А это он от страха наложил, полны штаны уже, — коротышка с кинжалами указал на Нокс. Все трое остановились и разразились гулким гоготом.
Нокс взглянул на кинжалы и прищурился.
— Не, я слыхал, что паршивые колдуны в зад друг друга балуют, это от того он такой гнутый.
И вновь приступ гогота. Смех разносился по пустоши леса, отдаваясь эхом. Нокс напряг зрение. Кинжалы отдавали пульсирующей энергией с привкусом шторма. Вот оно что…
— Вы на его меч гляньте. Это ж дубина, а не клинок!
— Мне Лоренц говорил, что их мечи как сиськи девственницы стоят на рынке алхимиков. Э, ваше благородие, давай его сюда! Тогда глядишь не будем тебя больно калечить перед тем как дух испустишь! — Крикнул коротышка хриплым и каким-то писклявым голосом.
В душе Нокса поднималась холодная ярость.
— Приберегите свои голоса, шелудивые псы. Они вам еще пригодятся. Сегодня пучины Араха огласятся вашими воплями так, что сами демоны оглохнут!
— Ого, а у него есть яйца, слушай, ты…
Закончить коротышка не успел. Нокс одним рывком добрался до всей оравы и махнул мечом. Главарь шайки пригнулся, лишь чудом его голова осталась на плечах. Остальные бросились врассыпную. За мгновение оправившись от недоумения и оторопи, все трое накинулись на теурга.
— Лим, кончай ублюдка!
Позади послышался свист тяжелого меча. Нокс слегка вильнул влево и чудовищный клинок вгрызся в землю. Нокс не глядя ударил локтем и попал точно в горло здоровенному громиле. Тот закашлялся, оступился и схватился за глотку, чуть было не выронил меч. Слева на полном ходу мчалась стрела. Нокс сделал пас рукой, прочел короткий мотив. Тотчас смертоносный снаряд обратился плеском раскаленного металла. Земля, где приземлились капли расплавленной стали, зашипела от жара. Теург зашипел сквозь зубы. От заклинания все тело отдалось болью.
«Слишком много сил…»
— Как так?
— Парни, пригнитесь!
Коротышка с ловкостью, но без всякой грации отпрыгнул от Нокса и замахнулся одним из клинков.
— Ты сбрендил, нас заденешь, идиот!
Коротышка ничего не ответил и от души швырнул черный изогнутый кинжал. Лезвие превратилось в тонкую черную тень. Оно двигалось с такой скоростью, что даже самый зоркий глаз выхватил бы лишь мимолетный послеобраз. Теург резко махнул таким же черным мечом. Раздался пронзительный визг металла и следом вопль боли. С дерева рухнул лучник. Летающий клинок рассек ему руку от ладони до плеча. Лезвие застряло в кости, вспороло плоть.
Уже готовый закончить этот фарс, Нокс почувствовал присутствие кого-то за спиной, он обернулся и взмахнул клинком еще раз. Слишком поздно. В лицо прилетел клуб едкой пыли. Нокс оступился, закашлялся и попытался проморгаться. Едва глаза перестало щипать, он ощутил приступ мучительной боли. Всего через мгновение и без того невыносимая боль превратилась в агонию. Мир перед глазами завертелся в беспорядочном вихре.
Теург выронил меч и рухнул на колени. Спазмы скручивали все тело, вызывая новые волны страданий. Он зарычал, стараясь подняться на ноги. Но сил хватало только на то, чтобы не выключиться.
— Ха, колдун не соврал. Что такой бледный, а, урод?
Теург с трудом поднял глаза. Это стоило огромных усилий. Внутренняя, почти тщетная борьба с собственным телом и попытки ослабить боль сменились удивлением. Перед ним стоял Гилион. Лицо беловолосого украшали шрамы.
— Не беспокойся, господин колдун. Ты не умрешь. Не сейчас. Так просто я тебе этого не позволю. Нам предстоит долгое знакомство. Я сполна отплачу тебе за то унижение, которому ты меня подверг.
Нокс несколько раз вздохнул, закрыл глаза в отчаянной борьбе. Он дышал как умирающая лошадь.
— Тащите-ка его в повозку.
— Что, уже?
— Да, уже! — Резко ответил Гилион.
— А не лучше ли кончить его прямо сейчас? Опасный ублюдок-то.
— Нет. Времени мало, а дел много. Другой говорил, вечно эта дрянь действовать не будет. И вообще твое дело не вопросы задавать, а работать. Делай то, за что тебе платят!
— Как скажешь, начальник, — пожал плечами коротышка и смачно сплюнул на землю.
Нокса охватил новый приступ агонии. Слишком сильный, чтоб ему сопротивляться. Теург почувствовал, как мир ускользает в небытие. А может это он ускользал, испытывая последние мучительные мгновения. Сознание быстро угасало.
Внезапно вместе с болью пришло умиротворение. Безразличие, похожее на смирение человека, который оставил все силы. А за ним… А за ним — что-то другое. Нечто темное и зловещее. То, что скрывалось на самом дне души. Будто бы само его существо противилось мысли о верной гибели от рук этих жалких созданий. На осознание времени не было.
Внутри разгорелась ярость. Не та холодная злость, что как сталь точно и ловко разила врагов. Это было что-то другое. Скорее лесной пожар, сжигающий все, к чему прикоснется. Он был в гневе. В гневе за свою слабость. В бешенстве за то, что они сделали и что сотворил проклятый предатель.
"Я не позволю!"
Глаза теурга резко распахнулись. Он издал душераздирающий рев и метнулся в сторону с нечеловеческой скоростью.
— Что происходит?!
— Я думал, он должен лежать!
— Ты говорил, он лишился сил!
Один взмах меча и коротышка, готовый к новой атаке растворился в кровавой дымке. Его разделенное надвое тело рухнуло как мешок. На сухую землю вывалились еще теплые внутренности. Нокс перевел безумный взгляд на громилу. Тот в ужасе попятился, а затем бросился вперед, пытаясь разрубить теурга. Но колдун поймал меч голой ладонью и вырвал его у врага. Когда тот попытался ударить кулаком, теург отвел руку гиганта и одним точный ударом пробил ему грудь. Сердце алым пульсирующим комком торчало в руке Нокса. Содрогающийся ком плоти, наконец, затих, сделал последний удар, когда теург бросил его на землю. Из раны хлынула кровь, окатив теурга с ног до головы.
С довольной улыбкой Нокс прикрыл глаза, подставляясь под струю крови как под душ. Вдруг он развернулся, поднял два пальца. Целивший в него раненый лучник взвизгнул и с громким треском обратился пеплом. Обычно он не позволил бы себе использовать теургию так часто. Эйдос огня был капризным и непредсказуемым, а его контроль над ним, даже спустя много лет — слишком слабым. После усмирения такого количества пламени он был до предела истощен. Пользоваться силами эмпиреев было самоубийственно опасно. Но сейчас, войдя в раж битвы, Нокс оставил все мысли.
Наконец, тяжело дыша, заклинатель посмотрел на Гилиона. Бросил полный ненависти взгляд. Гилион трясущимися руками нащупал новую горсть порошка, но на сей раз удача ему изменила. Нокс в мгновение ока приблизился к белобрысому и едва заметным движением отсек ему руку.
Гилион схватился за культю, которая начиналась от локтя, и издал отчаянный вопль. Он, наконец, все понял. Беловолосый отгородился от теурга единственной оставшейся рукой.
— Стой, прошу тебя!
— Молчи, — угрожающе просипел Нокс, — ты сам отказался от моего дара.
Ловким движением теург отсек ему вторую руку, а затем и обе ноги. Наконец, отрубил Гилиону голову. Вопящая фигура белобрысого замолчала.
Теург тяжело дышал. Адреналин и эссенция, которые поддерживали его на ногах, медленно выветривались. Нокс оступился и вонзил меч в землю. Оперся на него, чтобы не упасть. Дело было плохо. Он медленно выжигал яд, но это отнимало слишком много сил.
— Браво, браво. Воистину, как хорошо сработано. Достойно палача вроде тебя.
Нокс повернул голову и тяжело вздохнул, стараясь перевести дух. Со стороны старого особняка к нему шел человек в камзоле.
— Ластер.
***
Ластер прошел мимо трупов, перешагнул одного из покойников. Подойдя к Ноксу, он с отвращением отер ногу о траву, избавляясь от остатков крови на подметке, кинул пренебрежительный взгляд на изуродованное тело Гилиона.
— Хм. Все-таки иногда и такие отбросы могут на что-то сгодиться. Болван. Он и вправду думал, что у него есть шанс против того, кто посвящен в тайное знание.
Нокс собирался с силами, тяжело и прерывисто дышал, будто только что преодолел много лиг на своих ногах. Дело было дрянь. Несмотря на все отвращение, он вынужденно признавал свое плачевное положение. Теург или нет, какой бы силой он ни обладал, она ушла и не спешила восстанавливаться.
— Не нужно было лезть, Нокс. Тебе следовало сдаться или тихо сдохнуть, подобно остальным. Еще там, в зловонной канализации. Но вот ты здесь. Гонимый своим упрямством и гордыней.
Чтобы потянуть время, теург заговорил с еретиком.
— Что поделать. Никогда не отличался покладистостью. Я думал, лицемерные чистоплюи вроде тебя всегда берутся за работу сами.
— Он все-таки продал меня. Да, чары были несовершенны. Впрочем, чего ожидать от мелкого пса семейки Хорстам. Стоило наложить заклинание посильнее. Что ж, за промахи нужно платить неудобством. Впрочем, это уже не имеет значения.
— Не беспокойся, расплату я тебе обещаю.
— Что ты можешь сделать? — Ластер спросил с нескрываемым весельем и презрением к раненому противнику. — Лишился всей своей силы, едва стоишь на ногах, вот-вот рухнешь как мешок, а все еще хорохоришься.
— Думаешь, я один? Если вдруг тебе улыбнется удача и Владыка решит, что час пробил, на мое место придут другие, те, кто верны своей клятве и служению.
— Значит их постигнет та же участь, не важно, сколькие придут. Я не позволю вам, фанатикам, вершить судьбы всех вокруг.
— Ты самоуверен, раб Обманщика. Тот, кто продал свою душу ради мимолетной прихоти.
— Ты слеп. Но даже если бы это было так, чем же мы так отличаемся, м, Нокс? Или скажешь, что обратиться этим, было твоей волей? Ты волен распоряжаться своей судьбой? Своей жизнью? Можешь решить, куда идти, когда существовать, а когда кануть в небытие?
— В отличие от тебя я не продавал свои тело и душу Обманщику и всегда был верен клятве. Каждый день я живу ради того, чтобы этот мир продержался еще хоть немного. И я существую ради того, чтобы исполнить свой долг перед Светлым.
— Хах, — усмехнулся голос, — лицемер. В твоих словах нет и доли правды. Я знаю подобных тебе. Монстры в шкурах праведников, одержимые мнимым долгом перед несуществующей силой. Вот только на сей раз ты свой долг не исполнишь. А я — исполню.
Нокс криво усмехнулся.
— Чего стоят слова о долге из уст предателя. Скажи, приятно ли было обращаться? Что он тебе посулил?
— Ты болван, такой же, как они. Все они. От праздных магистров-тауматургов до крыс, которые копошаться в дерьме, проливая свою и чужую кровь. У меня есть то, чего нет ни у кого из вас. Я свободен. Свободен и получил то, чего желал больше жизни.
— Раб Темного, который говорит о свободе. Как нелепо, — сказал Нокс.
— Я служу лишь одному господину, Нокс. Одному единственному. Тому, кто достоин, а не мифическому благодетелю. И этот господин — я сам. Я делаю то, что пожелаю.
— Как же вышло, что погибло столько народу? Это то, чего ты желаешь? Бессмысленной резни?
— Очень скоро ты поймешь, что эта жертва была необходима. Это вопрос нашего выживания. В конце концов, так будет и сейчас. Я выживу, а ты останешься здесь.
— Слова, достойные такого высокомерного ублюдка.
Оба сделали по несколько шагов. Мечи встретились в торжествующем реве стали. Раздался скрежет. Они обменялись быстрыми ударами. Мышцы гудели. Клинок Ластера взмыл вверх и так же стремительно опустился по дуге. На плече Нокса расцвела кровавая линия. Но он не остался в долгу. В момент атаки теург взмахнул черным клинком и полоснул Ластера по бедру, едва не повредив артерию.
Оба вновь скрестили мечи. Ластер оттолкнул теурга. Нокс встал в стойку, готовый к новой атаке.
— Толстокожий урод, — выругался Ластер, глядя на все еще стоящего Нокса, теургу показалось, что он напуган. — Вы — воистину отвратительное племя, которое должно быть стерто из этого мира.
— Скажи мне, к чему такие сложности? Подослал ко мне убийцу, пытался купить, вызвал в наш мир сущность Пепельного пламени через разрыв реальности. Почему бы не сделать все самому и с самого начала?
— Потому, что ты слишком опасен, а я… — ответил Ластер, все еще глядя на Нокса, не переводя взгляда, — у меня еще были дела.
— Ты же теург, свободный слуга могучей воли. Разве твой господин не дал тебе сил? Или ты просто боялся?
Ластер сжал губы в гневе.
— Неужели ты и сейчас боишься меня, гордый колдун?
— Бешеного зверя надлежит усыплять осторожно, — прошипел Ластер, а в случае с таким упертым псом, это справедливо вдвойне. Ты никак не желал оставлять поиски дочки барона, как бы я ни старался.
— Она стала еще одной жертвой твоего безумия?
Ноги Нокса, который все это время стоял подкосились. Он споткнулся, прислонился спиной к большому стволу и медленно осел, все еще наблюдая за своим противником. Вопреки тому, на что он рассчитывал, сил становилось все меньше.
Ластер, довольный таким положением вещей, опустил клинок. Ощущая бессилие Нокса, он расслабился. С довольной физиономией предатель повернулся спиной к изможденному противнику, посмотрел вдаль.
Теург не терял времени. Быстрым движением он создал печать, изгоняющую тьму. Но вместо завершения сложной руны начал вливать ту немногую энергию, что еще оставалась, в правую руку.
— О, с ней все непросто. Она настоящая аллегория человеческой жизни, как та задумана создателем. Кем бы он ни был. Ни жива, ни мертва. Великолепная дихотомия. Бедный фанатик. Воистину, ироничная ситуация. Ты прошел весь этот путь, а ответа найти не можешь. Но больше я ничего тебе не скажу.
— Вот и прекрасно. А то я начал уставать от твоей болтовни.
Стремительным рывком Нокс ринулся вперед. Ластер едва успел повернуться. Удар пришелся точно по лицу. Вечерний лес озарился ярким белым светом. Нокс внутренне возликовал. Ластер взревел не своим голосом. Собранная энергия печати Владыки нанесла ему чувствительную рану. Шансы еще оставались.
Отступник споткнулся, но устоял на ногах. На лице Ластера виднелся красный с черным след. Кожа в месте удара обуглилась и обратилась ничем. Противник кинулся с мечом на Нокса. Тот парировал удар и нанес собственный. Клинки сверкали и звенели, металл жаждал крови.
Коротким финтом Ластер отвел меч Нокса и выбил оружие у теурга. Нокс ударил ногой, отбросил противника, упал, перекувырнулся и поднял клинок. Вновь прыгнул на противника, готовясь нанести удар. Оставались считанные сантиметры. Три шага, два…Теург замахнулся, готовый завершить атаку, но внезапно почувствовал холод и резкую боль. Внутри что-то противно хрустнуло.
Нокс посмотрел вниз, словно не веря произошедшему. Серебристый клинок вонзился прямо грудь, чуть ниже сердца. Теурга накрыла волна мучительной боли, а затем пришла слабость. На черную сутану и сапоги хлынула кровь. Ноги подкосились сами собой. Однако упасть ему не позволили. Нокса подхватили жилистые руки.
— Как я и говорил, я выживу, а ты останешься здесь. Забытый навек, — Ластер схватил теурга за плечо и вонзил клинок еще глубже. Из горла Нокса вырвался хриплый тихий крик. Обагренный кровью меч повредил позвоночник и вышел из спины.
— Я с самого начала говорил, что ты угроза, которую нужно устранить. А она считала, что ты станешь достойной жертвой. Плотью и силой для нового рождения. Думала, что ты сможешь дать ей то, чего не смогли дать другие, даже я! Но этого не случится, она будет моей и только моей! А ты не обретешь покоя даже в смерти! Ты никогда не воссоединишься с тем богом, которого так превозносишь!
Ластер резким небрежным движением вытащил клинок. Меч с чавкающим звуком вырвался из плоти. Теург, обливаясь кровью, опрокинулся на живот.
— Прощай, пусть вечность в этом забытом месте станет тебе проклятием.
Ластер удалялся и вскоре исчез из виду. Грудь и живот мерзко холодило. Он перевел взгляд в сторону и увидел огромную красную лужу, которая тем временем продолжала разрастаться. Нокс услышал знакомый шелест крыльев. Он был в сознании, когда рядом с ним село птицеподобное существо. Висп протянул маленькую записку. Видя, что его господин не может развернуть пергамент, создание помогло. Маленькие, похожие на руки лапки развернули послание.
Из последних сил Нокс перевел взгляд на пергамент. На листе пожелтевшей бумаги было написано ровно четыре слова:
«У Лангоса нет детей»
Нокс внутреннее усмехнулся. Теперь он все понял. В последние мгновенья теург услышал громкий рев и ощутил мощный всплеск энергии поблизости. Наконец, сознание покинуло его измученное тело, уступив место глубокой как колодец тьме.