Когда первая радость от того, что я свалю из этого гадюшника (интересно, а нормально так говорить, если я сам — натуральная гадюка?), то на смену пришло беспокойство. А вдруг это того — ловушка? Ну, не знаю, Офца продала меня кому-то, теперь посадит в клетку и отвезёт клиенту, а в детдоме скажет «сбежала». И дальше я в лучшем случае пойду на сумочку с сапогами, потому что кожа хорошая. А в худшем — в какие-нибудь секс-рабыни в экзотическом борделе, я-то тут вполне себе экзотика. И буду я доживать свои дни, весь в татуировках, с ошейником и обслуживая местных старых пузанов. Брррр, даже думать о таком не хочется!
Но Вера с подружкой успокоили меня, мол, такое время от времени случается, каких-нибудь детей увозят и привозят. Несправедливо, что не всех, но жизнь несправедлива по своей сути. А окончательно меня успокоило то, что я не один поеду — со мной отправятся Рита и Маша, две подлизушки Кати, бывшей подружки Василисы, парню которой я подбросила чужие трусы, а так же Степан, парень-лис из клуба Древолазов. Вряд ли всех четверых завезут куда-то не туда, слишком уж палевно будет такое. А я уже понапридумывал интерьеры борделя… Мда…
Поэтому я стал собираться. Ну как собираться — в свой рюкзак засунул все четыре платья, зубную щётку, кружку, ложку с миской и всё. Больше у меня ничего и не было. Грустно? Грустно. Но мне этого было достаточно.
В назначенный день к выходу подъехал видавший виды минивен, из которого вышел Трофим. Мужик отпёр отъезжающую дверь и скомандовал нам загружаться, что мы и сделали. Рита с Машей последние дни были слегка пришибленными — ещё бы, их покровительница выпустилась, новую они ещё не нашли, а в детдоме моими стараниями был такой кавардак, что они не знали, что делать. Но сейчас они явно чувствовали себя на высоте — заняли места рядом с Лидией Николаевной, которая тоже ехала с нами, и изо всех сил подлизывались к ней. А нас со Стёпой оттеснили на задние сидения, где тряска больше. Ну и ладно, я разлёгся сразу на трёх сидениях, вытянув хвост, и пялился в окно. Ещё бы! Первый раз за пределы детдома выезжаю! Степан на соседнем ряду делал то же, разве что такого роскошного хвоста у него не было, и вытянуться всем телом он не мог.
Наш детдом располагался в пригороде столицы одной из областей, так что теперь мы выезжали из деревни в цивилизацию. Дороги становились всё лучше, вдоль дороги становилось больше домов, а сами они вырастали всё выше и выше. Как-то незаметно мы вдруг стали ехать не через частные дома пригородов, а сквозь городскую застройку — «свечки» многоэтажек, яркие магазины, торговые центры, какие-то развлекательные комплексы. К моему удивлению, архитектура этого мира, по крайней мере этой части света, ничем особо не отличалась от российской. Даже панельные пятиэтажки были! Правда, зелени было больше, факт, и парки встречались чаще, а ещё проекты домов были разные, явно для зверолюдей разного размера. Хотя и «универсальных» жилищ хватало.
По улицам ходили полураздетые по случаю июня люди, выставляя напоказ свои зверолюдские особенности. Ух, я даже серпенту видел одну! Какая-то дамочка в майке и каких-то непонятных поясах выбиралась из машины, сверкая на солнце ярко-серебристой чешуёй хвоста. А длинная была — жуть! И грудь я успел мельком заметить, солидная такая. Но в основном были обычные люди, травоядные в виде белок и кроликов, а так же изредка встречались хищники и крупные травоядные. Бычара с длинными, в полметра, рогами в майке-алкоголичке, куцых шортах и с бутылкой пива в руках, сидящий в сквере, вообще был прям гопник какой из старого мира.
Лидия Николаевна всю дорогу рассказывала выспрашивающих её крольчихам, что тут где. Ну, и мы со Степаном тоже слушали эти объяснения. Правда, знала училка в основном то, где тут самые лучшие супермаркеты и рынки, а вот про развлечения как-то не очень, театры и прочее она почти не комментировала. Зато с профессиональной любовью рассказала про некий институт, мимо которого мы проехали, мол, там отличная математическая кафедра, вот бы ей там преподавать.
Наконец, после почти часа езды мы подъехали к явно государственной пятиэтажке, возле входа в которую была куча табличек с названиями расположившихся тут организаций. Там нас поджидала парочка людей.
— Дети, выходите! — скомандовала Лидия Николаевна, и мы вышли из машины. Только я из чувства протеста выполз! — Теперь они ваши! Это вот Риточка, это Машенька, а это Степан! Ну и длинная — Светочка.
— Привет, ребята! Я — Алиса, а это — Максим! Мы будем вашими кураторами в лагере! — жизнерадостно заявила девушка, когда они с Лидией Николаевной обменялись документами, и та с Трофимом уехала.
— Здарова. — кивнул Максим.
— Ну, у вас у всех есть всё необходимое? Зубные щётки, крем для загара купальники? Мы же едем на море!
— У меня есть! И у меня! — откликнулись крольчихи. Даже Степан \к моему удивлению кивнул и выдал. — Есть.
— А у меня нет купальника. И крема. — насупился я. Ну ладно девки, но Степан?! Как ты мог?! Вот за него обиднее всего было!
— Хорошо! Тогда вы трое идите с Максом, а мы со…эээ… Светой, верно же? Мы со Светой пойдём купим ей купальник!
— Давай, у вас два часа. — напомнил девушке Максим и погнал троих детей перед собой куда-то в пятиэтажку.
— А мы с тобой пойдём выбирать купальники! — жизнерадостно зашагала в сторону виднеющегося торгового центра Алиса.
— А может, не надо? — я работал всем телом, чтоб поспевать за ней.
— Почему это — не надо?
— Так у меня и груди-то нет, что там купальником прикрывать? — я ткнул себя пальцем в абсолютно плоскую грудь.
— Ну и что? Купальник не для того, чтоб прикрывал, купальник для того, чтоб привлекать! — весомо заявила Алиса. — Поверь мне, многих парней привлекает даже не вид чего-то у девушек, а то, что у них может быть, но скрыто. Воображение у них работает в этом плане гораздо сильнее, чем у нас!
— Но я не собираюсь привлекать парней. Я лесбиянка!
— Фу ты, и откуда такая малявка знает такое слова? — хмыкнула вожатая. — Ничего, пообщаешься с ними побольше, да на берегу моря — посмотрим.
Чёрт, и в этом мире есть адепты «да у тебя просто мужика нормального не было».
В любом случае, у тебя должен быть купальник и второй — на смену. А носить его или нет, ты уж сама для себя решишь. И вообще, уже сейчас надо привыкать к лифчикам, когда грудь вырастет — уже поздно будет.
— Может, моя и не вырастет. Никаких предпосылок к этому нет!
— Это тебе так кажется, а я вот ни разу в жизни не видела серпенту без груди.
— И много же вы их повидали?
— Ну… — похоже, этот вопрос таки заставил смутиться девушку. — Достаточно, чтоб сделать такой вывод! И вообще, лифчик — очень полезное изобретение! Вот ты видела фотографии или видео дикарок с островов?
— Нет. А что?
— Обязательно посмотри! У них у всех, даже у молодых, грудь чуть ли не до пупка свисает. А почему? А потому, что они не носят лифчиков! Он не для того, чтоб скрывать, а для того, чтоб поддерживать и сохранять форму груди!
— А маги не могут такой эликсир сварить? — вдруг пришло мне в голову.
— Могут, конечно. Только и позволить себе это могут лишь достаточно богатые люди. — Алиса подумала несколько секунд и добавила. — Я вот на такой лет за пятнадцать заработать могу, если не буду есть, пить, одеваться и буду жить на улице. Ха-ха-ха!
Понятно. Любой каприз, но за солидные бабки. Ну что ж, так-то она дело говорит. У меня была одна знакомая мадам, которая лифчики не любила. Так её довольно большая грудь уже в двадцать пять болталась где-то в районе пупка, и это совсем не шутка. Ради развлечения она свои сиськи себе на спину закидывала! Это было одновременно и круто, и мерзко.
Купальник мы выбирали долго. В отдел для серпент не пошли, там цены были будь здоров, судя по цифрам на ценниках, что я видел. Так что зашли в обычный крохотный магазинчик, где мне быстро выбрали два купальника для человеческих детей — ярко-желтый с треугольными чашечками (этот я выбрал сам) и какое-то розовое убожество с рюшечками и бантиками (это выбрала Алиса, она так жалобно на него смотрела, что я сдался и согласился).
— Смотри, как легче всего завязывать купальники. — наставляла меня девушка. — Берёшь его за завязки и делаешь красивый бантик спереди. Потом просто проворачиваешь его бантиком назад, а чашечками вперёд. А тесёмку на шею завязываешь после этого! Так же можно и с обычными лифчиками делать, там бывают такие муторные застёжки, что жуть!
Покончив с этим, мы перебрались в раздел косметики, где мне долго подбирали крем для загара и крем от загара. Я спросил — а зачем крем от загара, если едешь на море отдыхать? Но Алиса с продавщицей так на меня посмотрели, что я почувствовал себя полным дураком, но ничего не объяснили, только фыркнули друг дружке и обменялись понимающими взглядами. Тут же Алиса узнала, что у меня из косметики одна расчёска, и решила закупиться побольше — мол, на нас выделяют вожатым определённый бюджет, на «ежедневные траты», вот и нужно его потратить. Вот прямо сейчас, не сходя с места! Так у меня появилась тушь, карандаш для век, лак для ногтей и даже помада. Господи, у меня есть своя помада! До чего я докатился?! Очень довольные друг дружкой, Алиса с продавщицей косметики обнялись напоследок, и мы оттуда ушли.
Судя по всему, кураторше просто в кайф было совершать покупки, потому что мы и после этого не ушли из торгового центра. Мне были приобретены повязка с козырьком, чтоб солнце глаза не слепило, маникюрные ножницы, два куска мыла с фруктовым запахом (мол, в лагере только местное детское, без запаха, а это не круто), коробка с леской и бисером (этим увлекаются ВСЕ девочки!) и прочая подобная хренотень. Когда я выполз оттуда, то мой рюкзак изрядно распух и почти перевешивал меня назад.
— Пошли мороженое съедим? — Алиса была полная сил казалось, этот шопинг только улучшил её самочувствие.
— Хорошо! — я улыбнулся, приветствуя единственное её разумное предложение за последний час.
— Ух, какая у тебя красивая улыбка! А ты знаешь, что у тебя на щеках ямочки есть?
— Ээээ… нет… Я что-то себе в зеркале не часто улыбаюсь. — честно ответил ей.
— Уууу, да ты вообще какая-то мрачная. Ничего, мы это исправим этим летом!
Ну-ну. А мороженое мне понравилось. Тут было и обычное, и ванильное, и шоколадное, и с кучей фруктовых вкусов. И даже мясных. Впервые в жизни попробовал мороженое со вкусом бекона! Получше, чем такие же чипсы, а вот с фисташками мне очень даже зашло.
— А ты давно в детдоме? — вдруг спросила Алиса, когда мы сидели и лизали холодные рожки.
Она, кстати, испугалась, когда я всем своим длиннющим языком за раз полпорции слизнул. Но потом я сдерживался и старался аккуратнее е6сть, наслаждаясь вкусом.
— Три с половиной месяца. — кивнул.
— А почему?
— В смысле — почему?
— Ну, почему ты там оказался? Что-то случилось с твоей мамой? Ой, прости, если тебе тяжело об этом говорить!
— Да нет, я не знаю, что случилось. — я пожал плечами. — А почему именно с мамой, а не с папой?
— Хм, как-то всегда больше думаешь, что именно мамы больше любят детей, чем папы.
— Моя меня точно не любила, так что я так не считаю. — я снова пожал плечами.
— Разве так можно говорить?! — ужаснулась Алиса.
— А почему нет? Я не знаю наверняка, но моя мама была ещё той сволочью, раз я оказалась в детдоме. Возможно, что отец любил бы меня больше. Но и это не факт.
— Ты слишком мрачная маленькая девочка, Света. — выдала вердикт Алиса, с полминуты разглядывая меня.
— Может быть. Но я живу среди сотни сирот, это о чём-то, да говорит.
Мама, мама. Моя здешняя мама, насколько я могу понять, была той ещё шлюхой. И я это могу сказать абсолютно точно, промучив ради этого библиотечные компьютеры.
Мечеспины, как оказалось, это здешние негры. Серьёзно! Они живут где-то в районе экватора, в джунглях и мангровых лесах. Довольно развиты технологически, вряд ли чем-то уступают в этом Сиаму, но при этом всё же более дикие, необузданные. И что же означает то, что я родился в местной канализации? А только то, что моя мамаша поехала к мечеспинам по делам или на отдых, забеременела там, а потом, вернувшись и обнаружив залёт, избавилась от потомства, выкинув его к крысам. Хороша мамаша, да?
Причём, из-за особенностей местной генетики невозможно установить, кто она такая. Тут у живого странная особенность — практически вся видовая особенность наследуется от одного родителя, а не является смесью обоих. То есть ребёнок от разных подвидов серпент будет строго одного из подвидов, хотя и с некоторыми мелкими деталями от другого. Ну, вот я по подвиду — мечеспин, но кожа у меня не чёрная, а белая. А моя мать может быть абсолютно другого вида, одного из трёх, который обитает в Сиаме — серебристым питоном, белым ужом или коралловой гадюкой. Я, так сказать, почти весь пошел в папашу. Смешно, но расползшиеся по канализации мои братья и сёстры могут быть одного вида с матерью и не иметь ничего общего с мечеспинами. Так что неудивительно, что их не связали со мной, если они тоже выжили и вылезли из канализации, но раньше меня.
Если брать пример со старой Земли, то это как отдыхающая где-нибудь в Египте или Турции мадам по возвращению вдруг узнала, что беременна, но аборт делать поздно, родила — и выкинула младенца в мусорку. Сильно ли нужно любить выжившему малышу такую мамашу? А эта восторженная идиотка всё пытается внушить, как же мамы это хорошо. Не сомневаюсь, что хорошо, но вот здешняя моя — точно сволочь!
— Ну что, пошли? — Алиса поднялась, когда я долизал последнюю порцию мороженого.
— Ага.
Мы вернулись к пятиэтажке, какому-то культурному центру имени некоего древнего царя, предка нынешнего. У входа уже собралась прилична толпа детей — штук сорок, не меньше, вокруг которой носился весь взмыленный Максим ещё четверо кураторов. Меня присоединили к этой куче, а Алиса стала носиться вместе с остальными взрослыми. Через полчаса пришел наш транспорт — солидного размера автобус, куда мы все загрузились. Я уж думал, что мы так и поедем, но нет, автобус довёз нас только до железнодорожной станции, а там мы пересели на поезд, заняв полвагона.
Ух, прямо как в детстве! Тогда я ездил к бабушке в деревню на поезде, которая жила в полутора тысяч километров от нас. До сих пор помню этот стук колёс, варёные яйца, страшный шипящий туалет, в котором видно убегающую назад дорогу. И ощущения от новых ощущений! Особенно когда по мосту пересекали широкую реку — свист ветра в фермах моста, плоская гладь реки, которая для меня выглядела нереальной.
Я сразу же «застолбил» верхнюю полку, расстелил там матрас с подушкой, залез туда и лежал, глядя на пробегающие мимо виды. Другие поступили почти так же, даже можно было понять, кто был в этой толпе домашним ребёнком, а кто — детдомовским. Домашние меньше смотрели в окна, они больше хотели общения со сверстниками, а вот детдомовские больше разглядывали окрестности железной дороги.
— У тебя всё хорошо? — рядом с моей полкой нарисовалась Алиса.
— Да, всё в порядке.
— Хорошо. Если что-то нужно — скажи, ужин будет в семь вечера, а туалет откроется через двадцать минут.
— Ясно.
Алиса ушла, а я продолжил смотреть в окно. Целых минут пять смотрел, потом с нижней полки поднялся паренёк лет четырнадцати на вид, кроль, и потрепал меня за хвост.
— Привет! Я Кирилл! А ты?
— А я — не Кирилл! — радостно улыбнулся я ему.
— Ха-ха-ха, это понятно! Как тебя зовут?
— Светлана.
— О! Красивое имя! — интересно, он бы на любое имя так отреагировал? — А не хочешь с нами в карты поиграть? А то мы только втроём, скучно.
Ага, девушка им нужна, чтоб над ней потешаться из-за неумения играть в карты.
— А вы просто так или на что-то?
— Просто так. Ты хочешь на что-то играть? — тут парень явно удивился, а снизу поднялись ещё две удивлённые головы — обычного человека и оленя.
— Ну это же скучно, когда просто так. Давайте на ужин играть!
— Хм, а ты хорошо в карты играешь? — спросил олень, и вся троица переглянулась.
— Нет, сейчас вот впервые будет! Но вы же меня не обманете?! — очень честным тоном ответил я.
— Тогда давай!
Доверчиво улыбаясь, я сполз на нижнюю полку. Моему растущему организму требуется много пищи! Хе-хе-хе!