— Привет! — мявкнул я при виде своих соседок.
Подождал секунд десять, но в ответ была одна тишина. Милые девочки. Поняв, что жду ответа зря, я пополз к себе, время от времени скрываясь из их виду за спинками кроватей. Приполз, повесил полотенце на спинку кровати, стащил с себя платье, повесил на вторую спинку — и забрался на кровать. Ооооооо, кааааайф! Она была большая, рассчитанная и на всяких коров со свиньями, так что я мог растянуться в полный рост, до кончика хвоста. Так и лежал, расслабив все мышцы — ползание неплохо так напрягает, знаете ли, будто постоянно держишь в напряжении мышцы пресса, только длинной в полтора метра. Хотя, может, я просто мелкий ещё, потом привыкну, мышцы укрепятся, и станет легче. Очень на это надеюсь.
А со скользкими полами даже не знаю, что делать. Найти где-нибудь резиночки тонкие и приклеить их к чешуе? Тут же должны быть какие-то сантехники-слесари, у которых можно подрезать разное, верно же? Ладно, завтра про это поинтересуюсь у Офцы.
— Привет! — гаркнули мне чуть ли не в ухо. — Ты же наша новая соседка, да? Света, да?
Я открыл глаза — рядом с моей кроватью стояли трое девушек. Впереди была здоровенная кобыла под метр восемьдесят ростом. Серьёзно кобыла! Явно лошадиные черты лица, шея похожая, а ноги у неё заканчивались не стопами, а копытами, на которых сейчас были надеты кокетливые розовые тапочки. Хе, да даже пальцы на руках у неё оканчивались широкими полукруглыми ногтями, похожими на крошечные копыта. За её спиной маячила Настя и какая-то вроде бы человеческая девочка.
Ага, понятно. Местная предводительница и её шестёрки. А народ, тот самый, безмолвствующий, уже рассосался по своим кроватям, но внимательно за всем наблюдает.
— Да, это я. Привет. — я приподнялся с кровати, выставив назад локти.
— Ага. А я Василиса, а это — Настя, ты её уже знаешь, да? А вот вторая — Марина. — кобыла указала на своих шестёрок, я обеим кивнул. — Ух, первый раз вижу живую серпенту! Не в смысле только мёртвых видела, а не на картинке или в телевизоре. Я пощупаю, хорошо?
— Ну… эээ… — я не знал, что даже сказать. Пощупать?
Василиса явно приняла моё «эээ» за согласие, уселась своей жопой на кровать и стала гладить и мять мой хвост в две руки. Крольчиха с человекой тоже не упустили возможность меня потрогать, но потом отошли.
— Ух, какая приятная чешуя! — восхитилась Василиса. — Текстура просто кайф. И выглядит круто. Вот бы босоножки из такой! Или сумочку! Да, девки?
— Ага! Точно! — подтвердили её шестёрки.
Настя, агакнув, вдруг открыла мою тумбочку и залезла в неё своими граблями, вытаскивая на соседнюю кровать вещи. Мне захотелось дать ей по рукам, я шевельнулся, но руки кобылицы вдруг сжали меня, и я мой только дёргать кончиком хвоста.
— Да чё ты, пусть себе посмотрит. — улыбнулась она крупными зубами на мой недовольный взгляд. — Мы же соседки и подруги, верно же? Почти что семья! Живём вместе учимся все вместе, едим вместе! Ну прям сёстры! А у сестёр тайн друг от друга быть не должно, да? А, Светка, да, правда же?
— Да, конечно. — буркнул я и растянул губы в улыбке.
А что я мог сделать? У этой Василисы руки толще, чем у меня тело, у меня было полное ощущение, что она бы меня порвало пополам без особых усилий, вздумай я сопротивляться. Укусить? Ну, яд бы ей некоторые неприятности доставил бы, без сомнения, но она же по размеру не крыса, он бы её не убил. Даже крольчиху с Мариной не убил бы. Так что лежи и терпи… Светка.
— Ха, посмотри, какое говно! — весело выкрикнула Настя, копаясь в моих вещах. В сейчас она держала мой второе «платье» — разноцветный утеплённый носок с прорезями.
— Да это же… это же колготка от гамаш! У меня даже такие есть! — весело выпалила Марина, метнулась к шкафу для вещей, секунду там копалась — и вытащила тёплые гамаши с разноцветным узором, действительно очень похожем на тот, что у платья. — Ха-ха-ха, прикиньте — она на себе колготку носит!
— Гы-гы-гы! — со всех кроватей раздавалось хихиканье и смех. А Василиса чуть ли не игогокала от веселья.
Ну да, кусок от тёплых колготок. Где бы менты одежду для серпентов взяли? Так-то это всё по паре продаётся в бутиках, слишком уж редкий и дорогой товар, вот жены полицейских и сделали мне такое. Тепло и по размеру, что ещё надо? Но теперь над этим даже детдомовки ржут…
— Ты, Светка, не очкуй, поняла? — наставительно похлопала меня по животу кобылица. — Если нужно ещё одежды — я тебе свои штаны отдам! Старые уже, но ещё нормальные, подошьёшь и носи себе! Хы-хы-хы!
— Э, а трусов у неё совсем нет! — радостно сделала новое открытие Настя, выгребая все мои вещи из шкафа.
Хотя «все» это слишком громко сказано — там оставались разве что шапка, варежки, парочка шарфов и игрушечная змейка ярко-голубого цвета, которую притащил молодой козёл, что меня «нашел» — у него была трёхлетняя дочка, вот одну из нелюбимых игрушек он и отдал.
— Светка, ты что — извращенка?! — притворно удивилась Василиса. — Девки, у нас в комнате есть наша личная извращенка! Иксбицинистка! Хы-хы!
— Хе, да у неё и показывать нечего, чтоб трусы-то носить! — фыркнула Марина, вернувшая свои штаны в шкаф и присоединившаяся к Насте в разглядывании моих вещей. — Ни сисек, ни писек, было бы что скрывать!
— Ну дык, серпента же! — со знанием дела подняла копытопалец вверх Василиса. — Ты где-нибудь змею с сиськами видела?
— Брррр, жуть какая! Даже представлять противно!
— Вот! Значит, Светка — правильная змеюка, хоть и извращенка! — мудро изрекла кобылица. — Светик, а ты чего молчишь? Признайся, ты извращенка или нет?
— Есть чуть-чуть. — выдавил из себя я.
— Ха-ха-ха, ну теперь точно не отвертишься! Да, девки?! О, слушай! А ты в Настькины трусы пролезть сможешь?
— Ээээээ?! Зачем это ей лезть в мои трусы?!
— Да интересно же! Давай свои трусы!
— Ну… — крольчиха смутилась на секунду, но своей старшей отказать не смогла. Выпрыгнула из шортиков, в которых была, и стянула с себя трусы, протянув их кобылице. — Я всё равно их уже стирать собиралась, не в чистых же ей лазить!
— И то верно! Ха-ха! Давай, ползи сюда! — Василиса с довольной ухмылкой держала передо мной не первой свежести трусы и яростно подмигивала.
— Ладно. — я вздохнул, извернулся и нырнул с кроличьи труселя, пролезая в одно из отверстий для ног. Фу, они были слегка влажноватые и пахли кроличьей промежностью. Она что — специально не мылась сегодня, что ли?!
По комнате снова прокатилась волна хихиканья, а я сидел на кровати, чувствуя, как моё лицо и уши горят от стыда.
— Смотрите! Она ещё и покраснела! Понравилось, что ли?! — ткнула в меня марина. — Светик, мы все тут по мальчикам, держи себя в руках!
— Дак она ж извращенка, ей всё равноооо! — промычала Василиса и бросила трусы Насте, но то ударом руки отбросила их в меня.
— Фу, я не буду их надевать после того, как она в них лазила! Пусть себе забирает, хоть одни трусы у неё будут!
Настька, ну ты и добрая! А ты, Светка, выстирай их и оставь себе! Будешь их по ночам нюхать их и Настьяку вспоминать. А, нет, тогда не стирай, так нюхай! Га-га-га! — кобылица снова заржала, потто поднялась на ноги. — Пошлите, оставим её наедите с труханами.
— Фу, Василиса, это же мои!
— Ты хочешь остаться с ней вместо твоих труханов?!
— Да я не о том!
Тройка сучек ушла, а я сполз с кровати и стал засовывать в тумбочку вещи. Они и зубную щётку с расчёской (на вырост дали) выкинули, только разве что кружку не разбили. Последними я закинул внутрь трусы крольчихи. Если я их сейчас выкину, то это вызовет агрессию, на которую я и ответить-то нормально не смогу.
Снова лёг, свернул хвост кружком и натянул одеяло до подбородка. Эх! Будь на моём месте какой-нибудь мартисьюшный попаданец или попаданка, они бы нашли, что ответить этой тройке. Быстро бы поставили на место всю компашку, заодно вызвав уважение у всей комнаты. Или хотя бы страх. Но я в прошлой жизни был мягким и неконфликтным человеком, может, даже немного излишне. Я не любил с кем-то сталкиваться, мой выход на всё было просто уйти. Ушел — и нет никаких проблем! Оставил всё позади да и дело с концом. Даже на работе, в заводском коллективе, я умудрялся избегать подобного. Но мне было куда сбегать — домой, в свою холостяцкую берлогу, а отсюда куда сбежать? Тут или дерись, или терпи. Только драться у меня сил нет. Чёрт, да телом я двухнедельный младенец, как ни крути! А мозгами — постоянно убегающий тюфяк. Да, себе я мог это признать, но такое признание всё равно не показывало выхода из этой ситуации.
— Света? Ты не спишь? — рядом появилась крольчиха.
— Нет.
— Света, ты извини нас, может, мы немного перегнули палку. — потупилась девушка. Кстати, когда она сняла трусы, сзади у неё оказался милый крольчачий хвостик. — Давай в качестве извинения мы тебе маникюр сделаем? Мы все сейчас будем, пошли к нам. Может, тебя отнести, а то тебе вроде трудно…
— Не надо, я сам…а. — покачал я головой.
Какая-то подстава? Сейчас мне морду изрисуют или на хвосте матюки маркером напишут? Не знаю. Может, и правда поняли, что перестарались? Всякое бывает, даже у последних ублюдков может проснуться совесть, а тут всего лишь дети. В общем, я пополз к ним.
Всё было лучше, чем я представлял, каждую секунду ожидая чего-то плохого. Василиса, Настя и Марина красили друг дружке ногти в разные цвета, а потом, узнав, что я этого никогда не делал, накрасили и мне — Марина держала мою руку, а Настя красила. Василиса же это всё комментировала. Минут десять или пятнадцать мы сидели и дули себе и другим на ногти, потом разошлись — время уже подходила к десяти, и в комнатах гасили свет.
Засыпал я с каким-то двояким чувством.
Утром меня разбудила Настя.
— Света! Вставай давай! Уже семь утра, надо на завтрак собираться!
Ну, блин, мне-то как-то и не надо особо собираться — одел свой носок да и пополз в столовую, где уже собирала свою группу Офца, как и другие местные преподаватели. Но мы с Настей всё равно были последними.
— Так, девочки, вот и вы! Давайте, уже половина восьмого, а вам надо ещё поесть, сходить в туалет и почистить зубы! Быстренько-быстренько, за стол! Так… Света, а это что у тебя?!
— Что, Лидия Николаевна? — я не вдуплился сразу, о чём она.
— На руках! Розовое!
— Это лак… — буркнул я, уже понимая, что что-то не то.
— Я вижу, что лак! Ты что — не читала школьные правила?! В будние дни макияж в любом виде запрещён! Лучший макияж для девочек — это опрятность и чистота!
— Я не читала.
— Хорошо, тогда узнаешь их на практике. За неположенный вид в учебный день — сегодня ты остаёшься без мясного, а на вечер я тебе придумаю наказание! Всё, а теперь бегом все за стол!
— Прости, Светик, я же не знала, что ты не знаешь! Но мы же всё равно останемся подругами, правда? — чирикнула мне в ухо Настя, но лицо у неё было такое, будто она с трудом сдерживает хохот. Или не будто. И убежала вперёд, к Офце.
— Вот сучки! — прошипел я себе под нос. — Ну ничего, память у меня хорошая, а Земля круглая! Я найду на вас управу!